Читать книгу Следопыт, или На берегах Онтарио - Джеймс Фенимор Купер - Страница 4

Известно, что реки, впадающие в южные воды Онтарио, отличаются узким и глубоким руслом и спокойным, неторопливым течением. Однако существуют исключения из этого правила, так как иные реки порожисты, а на других встречаются водопады. К последним рекам и относится Осуиго, по которой плыли наши путешественники. Осуиго образована слиянием Онеиды и Онандаги, двух рек, рождающихся в озерах. На протяжении нескольких миль она течет по открытой холмистой равнине и, достигнув края этой естественной террасы, низвергается футов на десять – пятнадцать и на этом новом ложе тихо и плавно катит свои воды дальше, пока не изольет их в обширный бассейн Онтарио. Пирога, в которой Кэп со своими спутниками плыл от Стэнвикса, последнего военного поста на Мохоке, лежала на прибрежном песке, и теперь вся компания на нее погрузилась, исключая Следопыта, задержавшегося на берегу, чтобы столкнуть легкое суденышко на воду.

– Поставь ее вперед кормой, Джаспер, – посоветовал наш лесовик молодому матросу, который взял весло у Разящей Стрелы и стал на место рулевого. – Пусть ее сносит вниз. Если кто из разбойников мингов явится сюда за нами, они станут искать следы в тине, увидят, что нос лодки повернут против течения, и подумают, что мы поплыли в ту сторону.

Приказание было выполнено; и, с силою столкнув лодку с берега, статный, крепкий Следопыт, мужчина в расцвете лет и здоровья, легко прыгнул на нос, даже не накренив пирогу своей тяжестью. Как только лодка вышла на стрежень, ее повернули, и она бесшумно заскользила вниз по течению.

Суденышко, на котором Кэп и его племянница совершали свое долгое и богатое приключениями путешествие, было обычной пирогой, какие индейцы сооружают из бересты. Чрезвычайная легкость при большой устойчивости и отличной управляемости делает эти челны незаменимыми в водах, где плавание затруднено мелями и перекатами, а также обилием плавника.

Обоим мужчинам, составлявшим первоначальный экипаж пироги, не раз пришлось по пути, выгрузив весь багаж, переносить ее за сотню ярдов, но ее можно было даже в одиночку свободно нести на руках, а между тем она была длинна и достаточно широка для пироги. Человеку непривычному она показалась бы валкой, но довольно было нескольких часов, чтобы с ней освоиться. Мэйбл и ее дядя так приноровились, что чувствовали себя в ней, как у себя дома. Хотя прибавилось еще три пассажира, дополнительный груз не оказал на лодку заметного действия. Ширина круглого днища позволяла ей вытеснять достаточное количество воды и не давать большой осадки. Пирога была сработана на совесть. Ее ребра были скреплены ремнями, и, несмотря на кажущуюся хрупкость и ненадежность, она свободно могла бы взять и вдвое больший груз.

Кэп устроился на низенькой скамейке посредине пироги. Великий Змей стал на колени рядом с ним. Разящей Стреле пришлось уступить свое место кормчему, и они оба с женой поместились впереди. Мэйбл прислонилась к своим узлам и баулам за спиной у дяди, тогда как Следопыт и Пресная Вода стояли во весь рост – один на носу, другой на корме – и широкими, ровными, бесшумными взмахами окунали весла в воду. Говорили приглушенными голосами; теперь, когда лес отступил и все больше давала себя знать близость крепости, каждый чувствовал, что надо соблюдать осторожность.

Осуиго в этом месте – неширокая, но многоводная угрюмая река, прокладывающая свое извилистое ложе между нависающими деревьями, которые местами, образуя непроницаемый навес, почти скрывают от нее свет ясного неба. Тут и там какой-нибудь накренившийся лесной исполин так низко склонялся над ее берегами, что надо было следить, как бы не задеть головой за сучья; что же до меньших деревьев, окаймлявших берега, то вода почти на всем протяжении омывала их нижние ветви и листья. Все здесь являло как бы живое воплощение великолепной картины, нарисованной нашим замечательным стихотворцем, и мы недаром привели ее в качестве эпиграфа к этой главе; черная суглинистая земля, обогащенная вековым перегноем, река, до краев полнящаяся водой, и «стоящий стеной могучий бор» – все это так живо вставало здесь воочию, как перо Брайанта представило его нашему воображению. Короче говоря, весь пейзаж воплощал в себе благостное богатство природы, еще не покорившейся прихотям и требованиям человека, плодородной, исполненной самых заманчивых посулов и не лишенной прелести живописного даже в своем первобытном, девственном состоянии. Не надо забывать, что описываемые события происходили в 175… году, то есть задолго до того, как западный Нью-Йорк был приобщен к цивилизации. В то отдаленное время две линии военных коммуникаций соединяли обитаемую часть Нью-Йоркской колонии с пограничной полосой, примыкающей к Канаде; они пролегали – одна через озеро Шамплен и Джордж, другая – по Мохоку, Вудкрику, Онеиде и названным выше рекам. Вдоль обеих линий были построены форты и только на последнем перегоне, на расстоянии ста миль – от последнего поста у истоков Мохока и до устья Осуиго, – никаких укреплений не было, и вот этот-то участок мы в значительной мере и имели в виду, описывая те места, по которым путешествовали Кэп и Мэйбл под защитой Разящей Стрелы.

– Меня иной раз тоска берет по мирному времени, – говорил Следопыт, – когда можно было бродить по лесу в поисках только такого противника, как дикие звери и рыба. Сердце сжимается, как вспомнишь, сколько чудесных дней мы провели со Змеем на берегах этих ручьев, питаясь дичью, лососиной и форелью, не думая о мингах и скальпах. Тоска меня берет по этим благословенным дням – ведь я не считаю своим призванием убивать себе подобных. Надеюсь, что и сержантова дочка не видит во мне негодяя, находящего удовольствие в том, чтобы восставать на род людской.

С последними словами, в которых прозвучал скрытый вопрос, Следопыт оглянулся назад, и, хотя и самый пристрастный друг не решился бы назвать красивой его загорелую, резко очерченную физиономию, даже Мэйбл нашла что-то обаятельное в его улыбке – в ней, словно солнечный луч в капле воды, отражалась вся непосредственность и правдивость, которой дышало это честное лицо.

– Не думаю, чтобы батюшка послал за мной такого человека, – ответила она Следопыту, подарив его такой же чистосердечной, но только во много раз более пленительной улыбкой.

– Нет, не послал бы, нет! Сержант душевный человек, и не в одном походе, не в одной битве стояли мы рядом, как он сказал бы, плечом к плечу, хотя я предпочитаю, чтобы было где развернуться, когда поблизости бродит французишка или минг.

– Так это вы молодой друг, про которого батюшка так часто поминал в своих письмах?

– Вот именно, что молодой: сержант опередил меня на тридцать лет – да, на целых тридцать лет у него передо мной преимущество.

– Но только не в глазах его дочери, дружище Следопыт, – вставил Кэп; с тех пор как вокруг снова заплескалась вода, у него заметно улучшилось настроение. – Лишних тридцать лет вряд ли покажутся преимуществом девятнадцатилетней девушке.

Мэйбл покраснела и отвернулась, чтобы избежать взоров своих визави в носовой части лодки, но тут же встретила восхищенный взгляд юноши, стоявшего на корме. И в эту самую минуту, на крыльях ветерка, который не зарябил бы и лужицы, по аллее, образованной прибрежными деревьями, издалека донесся глухой, тяжелый гул.

– Ага, узнаю родные звуки! – насторожился Кэп, точно собака, заслышавшая отдаленный лай. – Это, верно, шумит прибой у берегов вашего озера.

– Ошибаетесь, ошибаетесь, – сказал Следопыт, – это река кувыркается по скалам в полумиле отсюда, ниже по течению.

– Как, на этой реке есть водопад? – оживилась Мэйбл, и кровь еще жарче прилила к ее щекам.

– Черт подери, мастер Следопыт, или вы, Пресная Вода (так Кэп уже величал Джаспера, желая показать, что он освоился с пограничными порядками), не лучше ли нам изменить курс и подойти ближе к берегу? Там, где есть водопад, можно ждать и порогов; а если нас втянет в воронку, нам уже никакой Мальстрем[20] не понадобится.

– Доверьтесь нам, доверьтесь нам, друг Кэп, – отвечал Следопыт. – Мы, правда, всего лишь пресноводные матросы, а про меня и этого не скажешь, но пороги, перекаты и водопады для нас дело привычное, и мы постараемся спуститься вниз, не посрамив своего высшего образования.

– Спуститься вниз! Черта с два! – воскликнул Кэп. – Уж не собираетесь ли вы перемахнуть через водопад в этакой скорлупке?

– То-то и есть, что собираемся. Дорога к крепости лежит через водопад, а ведь куда проще переправиться на пироге, чем разгрузить ее, а потом и лодку и груз тащить на руках добрую милю по берегу.

Мэйбл, побледнев, оглянулась на молодого матроса, ибо в эту самую минуту новый порыв ветра донес до нее глухой рев воды, звучавший особенно грозно теперь, когда причина этого явления была установлена с достаточной ясностью.

– Мы считали, – спокойно заметил Джаспер, – что, высадив на берег женщин и индейцев, мы, трое белых, привычных к воде, прогоним лодку без всякого риска, нам это не впервой.

– И мы надеялись на вас, друг моряк, как на каменную гору, – заявил Следопыт, подмигивая Джасперу через головы всей компании. – Уж вам-то не в новинку кувыркание воды, а ведь надо же кому-то и за поклажей присмотреть – как бы наряды сержантовой дочки не смыло водой, потом ищи их и свищи.

Озадаченный Кэп не нашелся что ответить. Предложение переправиться через водопад представилось ему даже более рискованным, чем могло бы показаться человеку, менее знакомому с опасностями судоходства; ему слишком хорошо была известна ярость стихий и беспомощность человека, отданного в их власть. Правда, гордость его восставала при мысли о бесславном бегстве, тем более что его спутники не только без страха, но с полным душевным спокойствием собирались плыть дальше. И все же, несмотря на самолюбие и приобретенную привычку к опасности, он, может быть, и покинул бы свой пост, когда бы индейцы, сдирающие скальпы, так прочно не засели у него в голове, что по сравнению с этой угрозой лодка представлялась ему чем-то вроде спасительного убежища.

– А как же Магни? – спохватился он; мысль о любимой племяннице пробудила в нем новые угрызения совести. – Не можем же мы высадить на берег Магни, если поблизости бродят враждебные нам индейцы!

– Не тревожьтесь! Ни один минг и близко не подойдет к волоку, – уверенно ответил Следопыт. – Это слишком открытое место для их подлых каверз. Натура есть натура, индейцу свойственно появляться там, где его меньше всего ждут. Не бойтесь встретиться с ним на торной дороге: ему нужно только захватить вас врасплох. Эти бестии спят и видят, как бы обмануть человека если не так, то этак. Причаливай к берегу, Пресная Вода. Мы высадим сержантову дочку на то поваленное дерево – ей даже башмачки замочить не придется.

Джаспер причалил к берегу, и вскоре пассажиры вышли из лодки, кроме Следопыта и обоих матросов. Невзирая на свое профессиональное самолюбие, Кэп с радостью пошел бы посуху, но он не решался так безоговорочно признать свое поражение перед пресноводным коллегой.

– Черт меня побери, – объявил он экипажу, едва пассажиры ступили на твердую землю, – если я вижу в этой затее хоть каплю здравого смысла. Это все равно что прокатиться в лодке по лесной речушке. Невелика хитрость вместе с пирогой сверзиться с Осуижского водопада. Такой подвиг одинаково доступен и неопытному новичку, и бывалому матросу.

– Ну уж нет, зря вы обижаете наш Осуижский водопад, – запротестовал Следопыт. – Пусть это не Ниагара и не Дженеси, не Кэху и не Глен и даже не Канадские водопады, а новичок натерпится тут страху. Не мешало бы сержантовой дочке залезть вон на ту скалу и полюбоваться, как мы, темные лесные жители, берем с маху препятствия там, где не удается обойти их стороной. Смотри же, Пресная Вода, не подкачай, ты единственная наша надежда – на мастера Кэпа рассчитывать нечего, он у нас за пассажира.

Как только пирога отошла от берега, Мэйбл, трепеща от волнения, побежала к скале, на которую ей указал Следопыт. Она сетовала своим спутникам на дядюшку, зачем он подвергает себя такому бессмысленному риску, а сама то и дело поглядывала на стройную и сильную фигуру рулевого, который, выпрямившись во весь рост, стоял на корме, управляя движениями пироги. Но, едва девушка достигла вершины скалы, откуда открывался вид на водопад, как из груди ее невольно вырвался сдавленный крик, и она поспешила закрыть лицо руками. Впрочем, уже через минуту она опустила руки и долго стояла как зачарованная, не смея дохнуть, – безмолвная свидетельница того, что совершалось перед ее глазами. Ее спутники-индейцы равнодушно присели на пень, едва удостаивая взглянуть на реку, тогда как Июньская Роса, присоединившись к Мэйбл, следила за движениями пироги с любопытством ребенка, радующегося прыжкам акробата.

Как только лодка выбралась на быстрину, Следопыт опустился на колени, продолжая работать веслом, но много медленнее, чем рулевой, словно сообразуясь с его движениями и стараясь ему не мешать. Джаспер стоял прямой, как стрела, не сводя глаз с какой-то точки за водопадом, очевидно выбирая место, где пирога могла бы проскочить.

– Держи западнее, западнее держи, – бормотал Следопыт, – туда, где пенится вода. Проведи линию между верхушкой того дуба с надломленным стволом и засохшей лиственницей справа.

Пресная Вода не отвечал: лодка шла по самому стрежню, и усилившееся течение с головокружительной быстротой несло ее к водопаду. В эту минуту Кэп с восторгом отказался бы от славы, которую мог принести ему этот подвиг, лишь бы очутиться в безопасности на берегу. Он слышал приближающийся рев воды, который все еще доносился как бы из-за завесы, но с каждой минутой становился явственнее и громче; видел сверкающий внизу жгут воды – он как бы перерезал лес, и на всем ее протяжении кипела и ярилась свирепая стихия, отливая зеленью и словно распадаясь на отдельные частицы, утратившие всякую силу сцепления.

– Право руля! Право руля! – заорал он, уже не владея собой, в то время как пирога приближалась к водопаду. – Держи ее правее, болван!

– Как же, как же, держи карман! – ответил Следопыт, закатываясь ликующим беззвучным смехом. – Держи левее, мой мальчик, держи левее!

Все остальное произошло в мгновение ока. Пресная Вода с силой взмахнул веслом, пирога скользнула в протоку, и несколько секунд Кэпу казалось, что их швырнуло в кипящий котел. Он увидел, как нос пироги зарылся в воду, увидел у самого борта пенящийся, ревущий поток, почувствовал, как легкое суденышко под ним швыряет, словно ореховую скорлупку, а затем, к величайшему своему удивлению и не меньшей радости, обнаружил, что они плывут по тихой заводи ниже водопада в своей пироге, направляемой размеренными ударами Джасперова весла.

Следопыт, все еще смеясь, поднялся с колен, пошарил вокруг себя и, вооружившись роговой ложкой и оловянным ведерком, начал прилежно вымерять воду, которую пирога зачерпнула, проходя через водопад.

– Четырнадцать ложек, Пресная Вода, четырнадцать полных, с краями, ложек. А ведь помнится, раньше ты обходился десятью.

– Мастер Кэп так ерзал на скамье, что трудно было удерживать лодку в равновесии, – с полной серьезностью отвечал Джаспер.

– Что ж, возможно. Тебе, разумеется, видней. Но только раньше ты обходился десятью ложками.

– Гм! – оглушительно кашлянул Кэп, прочищая горло.

Он ощупал косичку, словно проверяя, цела ли она, и оглянулся, чтобы на расстоянии оценить миновавшую опасность. И тут он понял, что их спасло. Большая часть водного потока низвергалась с высоты десяти – двадцати футов, но примерно посредине вода, проточив в скале узкую расщелину, падала не отвесно, а под углом в сорок – сорок пять градусов. По этой-то стремнине пирога и скользнула вниз, лавируя среди обломков скал, пенящихся водоворотов и яростного клокотания взбесившейся стихии, сулившей утлому челну, на неискушенный взгляд, неминуемую гибель. А между тем именно легкость пироги облегчала ей спуск: несясь по гребням волн, направляемая верным глазом и мускулистой рукой кормчего, она, словно перышко, даже не замочив глянцевитых боков, перепархивала с одной пенистой кручи на другую. Надо было только избежать нескольких опасных рифов и твердо держаться курса, остальное довершило стремительное течение[21].

Мало сказать, что Кэп был удивлен: к его восхищению удалью рулевого примешивался глубокий страх – неудержимый страх моряка перед гибельными скалами. Однако он воздержался от выражения своих чувств как от недостойной уступки пресноводным бассейнам и речному судоходству.

Прочистив горло вышеуказанным «гм», Кэп тут же пустился в рассуждения в духе своего обычного самохвальства.

– Что ж, ничего не скажешь, фарватер[22] вы знаете, мастер Пресная Вода. В таких местах главное – знать фарватер. У меня были рулевые старшины, которые не хуже вашего проделали бы этот номер, лишь бы им известен был фарватер.

– Ну нет, дело тут не только в фарватере, друг моряк, – возразил Следопыт. – Нужны железные нервы и немалая сноровка, чтобы вести лодку к цели, обходя камни и скалы. В наших местах не найдешь другого гребца, который мог бы так уверенно, как Пресная Вода, проскочить через Осуижский водопад, хоть и были случаи, когда одному-двоим это с грехом пополам удавалось. Я бы и сам не взялся, разве только уповая на милость провидения. Нужны железная рука Джаспера и верный глаз Джаспера, чтобы при такой попытке обойтись без вынужденного купанья. Четырнадцать ложек, в конце концов, не так уж много, хоть я и предпочел бы, чтобы их было десять, ведь за нами сверху наблюдала сержантова дочка.

– Но ведь, собственно, это вы управляли пирогой. Я слышал, как вы отдавали команду.

– Человек слаб, приятель моряк: во мне все еще сказывается натура бледнолицего. Ежели бы вместо меня в лодке сидел Змей, он не проронил бы ни звука, что бы он ни думал про себя. Индеец умеет держать язык за зубами. Это мы, белые, воображаем, будто знаем все лучше других. Я понемножку избавляюсь от этого недостатка, но нужно время, чтобы выкорчевать дерево, которому перевалило за тридцать лет.

– Воля ваша, сэр, я не вижу тут никакого подвига. То ли дело проскочить в лодке под Лондонским мостом, а ведь на это отваживаются каждый день сотни людей, и даже, если хотите знать, благородные дамы. Его Королевское Величество собственной персоной тоже как-то проехал в лодке под Лондонским мостом.

– Избави меня Бог от благородных дам и королевских величеств (дай им Бог здоровья) в моей лодке, когда придется переправляться через водопад! Этак недолго их всех утопить. Похоже, Пресная Вода, что нам придется прокатить сержантова шурина по Ниагарскому водопаду, надо ведь показать ему, на что способны люди на границе.

– Черта с два, мастер Следопыт, вы, конечно, шутите! В жизни не поверю, чтобы берестяная лодочка переправилась через этот мощный водопад.

– А я вам скажу, мастер Кэп, что вы в жизни так не ошибались. Да это же проще простого, я сколько раз видел своими глазами. Если живы будем, непременно вам покажу, как это делается. Я так считаю, что даже самый большой океанский корабль может спуститься по водопаду при условии, что он до него доберется.

Кэп не заметил лукавого взгляда, которым обменялись Следопыт с Джаспером, и на некоторое время притих. А между тем стоило ему подумать, и он догадался бы, что трудность не в том, чтобы спуститься по Ниагарскому водопаду, а в том, чтобы по нему подняться.

К этому времени путники достигли места, где Джаспер оставил свою пирогу, спрятав ее в кустах, и вся компания расселась по лодкам: Кэп, его племянница и Джаспер заняли одну, а Следопыт и Разящая Стрела с женой – другую. Что до могиканина, то он пошел вперед по берегу, высматривая со всей осторожностью и зоркостью своего племени, нет ли поблизости врагов.

Только когда пирога снова вышла на быстрину и понеслась по течению, подгоняемая редкими, но сильными гребками Джасперова весла, Мэйбл опомнилась и отхлынувшая кровь снова прилила к ее щекам. Ужас сковал девушку и лишил ее языка, когда она следила за переправой через гибельную пучину, но даже страх не помешал ей восхищаться отважным кормчим. Впрочем, надо сказать, что то присутствие духа, с каким Пресная Вода совершил свой подвиг, не оставило бы равнодушным и менее впечатлительное и отзывчивое существо, нежели Мэйбл. Он стоял неподвижно, несмотря на бешеные прыжки и курбеты пироги, и от тех, кто наблюдал это зрелище с берега, не укрылось, что только своевременный рывок весла, потребовавший всех его сил и всего умения, спас лодку, которой грозило вот-вот разбиться о скалу, омываемую каскадами кипящей воды, то отливавшей от утеса, обнажая его бурую поверхность, то накрывавшей его прозрачной пеленой с таким постоянством и такой методичностью, словно игрой стихии управляла невидимая машина. Язык не всегда в силах выразить то, что видишь глазом; Мэйбл же увидела достаточно даже в минуты охватившего ее страха, чтобы в памяти у нее навсегда запечатлелась картина: лодка, прядающая по волнам, и неподвижный, невозмутимый рулевой. Однако не только в этом заявило себя то коварное чувство, которое, незаметно подкравшись, притягивает женщину к мужчине: забота Джаспера вливала в Мэйбл спокойствие и уверенность; впервые после того, как они оставили Стэнвикский форт, она почувствовала себя в этом утлом суденышке легко и беспечно.

Вторая пирога неотступно держалась рядом, и общим разговором руководил правивший ею Следопыт; Джаспер ограничивался тем, что отвечал на вопросы. Он так осторожно орудовал веслом, что это удивило бы всякого знавшего обычную его небрежную уверенность, если бы нашелся свидетель, который понаблюдал бы его теперь со стороны.

– Мы имеем понятие, что такое женская натура, и не решились бы переправить сержантову дочку через водопад, – говорил Следопыт, глядя на Мэйбл, хоть и обращаясь к дядюшке. – Правда, я знавал женщин в наших местах, которые с легкой душой пустились бы в это путешествие.

– Мэйбл такая же трусиха, как ее мать, – заметил Кэп, – и правильно вы сделали, дружище, что уважили ее женскую слабость. Малышка никогда не плавала по морю.

– Еще бы, еще бы, я так и подумал. А вот судя по тому, какой вы бесстрашный, сразу видно, что вам сам черт не брат! Мне однажды пришлось побывать в такой переделке с неопытным новичком, и что же вы думаете – болван выпрыгнул из лодки в ту самую минуту, как она клюнула носом, чтобы спуститься вниз. Представляете, чего парень натерпелся?

– И что же стало с беднягой? – осведомился Кэп.

Он не знал, как понять Следопыта: при всей его кажущейся безобидности в тоне проводника слышался какой-то задор, который давно заставил бы насторожиться всякого более чуткого собеседника, чем наш бывалый моряк.

– Он и правда бедняга, и к тому же плохой пограничник, а вот решил удивить нас, темных неучей. Что с ним случилось? Скатился по водопаду вверх тормашками, только и всего. В общем, оконфузился парень, как это иной раз бывает с нашими судейскими или генералами.

– Так ведь им же не приходится прыгать с пироги, – отозвался Джаспер улыбаясь.

Видно было, что его тяготит разговор о водопаде и он охотно предал бы забвению весь этот эпизод.

– Ну, а вы не скажете, что вы думаете о нашем головоломном прыжке? – обратился Следопыт к Мэйбл, заглядывая ей в глаза, так как лодки шли борт о борт.

– Он был опасен и смел, – сказала Мэйбл. – Пока я глядела на вас, мне было тяжело и досадно, хотя теперь, когда все обошлось благополучно, я могу только восхищаться вашей выдержкой и отвагой.

– Только не думайте, что мы это сделали, чтобы покрасоваться перед хорошенькой девушкой. Молодые люди не прочь щегольнуть друг перед другом своей удалью и храбростью, но мы с Пресной Водой не из таких. Я по натуре человек прямой, и душа у меня простая, без всяких вывертов – спросите хоть Великого Змея; а уж тем более не к лицу мне такие замашки, когда я занят службой. Что до Джаспера, насколько я знаю, ему было бы приятней переправиться через водопад втихомолку, чтобы никто не видел, чем на глазах у сотни зрителей. Мы с ним старые друзья, и я никогда его не считал за бахвала и зазнайку.

Мэйбл наградила Следопыта улыбкой, и обе лодки по этому случаю еще долго шли рядом; юность и красота были столь редким явлением на отдаленной границе, что даже трезвые и привычные к узде чувства лесного жителя не устояли перед цветущей прелестью юной девицы.

– Мы думали о пользе дела, – продолжал Следопыт. – Так было лучше во всех отношениях. Если бы мы понесли пирогу на руках, это отняло бы уйму времени, а когда имеешь дело с мингами, главное – выиграть время.

– Но ведь сейчас нам нечего бояться: лодки идут быстро и, по вашим же словам, мы через два часа будем в крепости.

– Хотел бы я видеть ирокеза, который осмелится хотя бы волосок тронуть на вашей головке, красавица! Все мы здесь и ради сержанта, а еще больше, сдается мне, ради вас самой, только и думаем, как бы уберечь вас от беды. Но послушай, Пресная Вода, кто это там ниже по реке стоит на скале у второй излучины, подальше от кустов?

– Это Великий Змей, Следопыт. Он делает нам знаки, но я их не понимаю.

– Ну конечно, это Змей. Он хочет, чтобы мы пристали к берегу. Что-то стряслось, иначе он при своей выдержке и сметке не стал бы нас тревожить. Ну, товарищи, куражу не терять! Мы мужчины и встретим подлые замыслы дикарей, как подобает нашему цвету кожи и разумению. Эх, всегда я презирал похвальбу, ни к чему хорошему она не приводит, – и видите, не успел похвалиться, что мы в безопасности, как приходится тут же бить отбой.