Читать книгу Последние дни Кондора - Джеймс Грейди - Страница 5

Фэй распахнула дверь цвета морской волны и вышла в зону поражения.

Наиболее безопасным для нее было бы, не пересекая проезжую часть, двигаться вдоль края тротуара, укрываясь за припаркованными автомобилями. Они по крайней мере могли бы обеспечить ей хотя бы частичное прикрытие от тех, кто сидел в белой машине с тонированными стеклами в конце квартала, на противоположной стороне улицы.

Она сошла с металлических ступенек крыльца и проскользнула между двумя ближайшими машинами, представив, как прикрывающий ее Питер, сидя на корточках у окна дома из голубоватого кирпича, беззвучно ругает ее на чем свет стоит.

Питер всегда предпочитал самые безопасные сценарии. Подумав об этом, она вышла на проезжую часть Одиннадцатой улицы и, пересекая ее по диагонали, двинулась к белому автомобилю. Ее отделяли от него одиннадцать машин… девять…

Фэй услышала, как двигатель автомобиля заработал.

Не поднимай руки, держи их внизу, приказала она себе.

Мотор взревел, взвизгнули покрышки.

Фары белого автомобиля вспыхнули, словно глаза дракона.

Фэй замерла на месте, как олень на загородном шоссе, парализованный светом приближающегося грузовика или автобуса.

Белая машина сорвалась с места, мгновенно развернулась на сто восемьдесят градусов и умчалась. Красный свет задних габаритов растаял в наступающей темноте.

Фэй нажала кнопку «стоп» на корпусе айфона, который она незаметно держала в правой руке, направляя дисплей в сторону белого автомобиля.

– Здесь ровным счетом ничего, – заключил через пять минут Питер, глядя на экран устройства. Они сидели на кухне, в которой пахло горячим кофе.

На экране айфона был виден тротуар, машины, между которыми Фэй протиснулась, прежде чем выйти на проезжую часть, затем ряд автомобилей, припаркованных на противоположной стороне улицы. Промелькнули верхушки деревьев с голыми ветвями и скаты крыш. Затем – яркий белый свет фар и удаляющиеся красные огни задних габаритов…

– Ну что ж, белая машина – все-таки кое-что, – вздохнул Кондор. – Значит, она мне не померещилась.

– Не померещилась? – переспросил Питер. – Ты сказал, что белый автомобиль следовал за тобой, когда ты шел домой. Однако мы его не видели. По-твоему, мы сумасшедшие? Да, какая-то белая машина была припаркована неподалеку от твоего дома, но… уехала. И что?

– А вы как думаете? – спросил Кондор, глядя на Фэй.

– Не знаю, что и думать, – ответила она.

– Это тоже кое-что, – усмехнулся Кондор.

– О да, – подхватил Питер. – Возможно, верное понимание этого факта придет к ней в виде озарения, когда мы будем возвращаться на базу. Что до меня, то я думаю, что ты просто наглотался какого-то травяного дерьма незадолго до того, как мы постучались в твою дверь, – вот и несешь всякую ахинею. А теперь возьми контейнер, сними штаны и сдай наконец мочу для анализа, чтобы мы могли отправиться восвояси.

Кондор взял из рук Питера пластиковый сосуд.

– Теперь я задам сугубо официальный вопрос, – снова заговорил Питер. – Можем ли мы, представители благодарной нации, что-нибудь для тебя сделать?

– Вы уже все сделали, – суховато ответил Кондор и, переведя взгляд на Фэй, добавил: – Я лично ничего против не имею, но вообще-то смотреть на это не обязательно.

С этими словами он расстегнул брюки и дал им соскользнуть вниз.

Фэй вышла из кухни и отправилась в гостиную. Там, ступая по разбросанным по полу обрывкам газет, она принялась разглядывать прикрепленные кнопками к стене какие-то бумажные клочки и обрывки, которые почему-то показались ей похожими на странные талисманы.

Возможно, потому, что ей были известны ее дальнейшие действия, Фэй удалось без труда заставить себя думать о Кондоре как о Вине. Перед ней был седой мужчина с голубыми глазами, которому медики из Агентства наверняка сделали лазерную насечку роговицы, чтобы увеличить остроту зрения. Выступающие скулы, чисто выбритый подбородок. Мужчина явно был хорошо тренирован, однако по его виду чувствовалось, что десятилетия тяжелых физических и психологических нагрузок дают о себе знать. И все же в нем ощущался какой-то внутренний стержень, нечто такое, что говорило – он все еще в деле. Может, его диагноз не дает о нем полного представления?

– Вин, я положила на каминную полку карточку с моими телефонами в отделе внутренней безопасности.

Питер защелкнул замки своего серебристого чемоданчика.

– У него столько номеров горячей линии «сотрудник в опасности», что он не сможет использовать все, даже если захочет, – пробормотал напарник Фэй. – Да еще запасные контакты. Поехали отсюда.

– Если вы снова увидите эту машину, – сказала Фэй, не обращая внимания на явное нетерпение Питера, – или еще что-то подозрительное… Позвоните.

Выходя на улицу, она одарила Вина улыбкой, в которой чувствовалась искренняя теплота. Как только за ней и Питером закрылась дверь, улыбка исчезла, и Фэй с яростью напустилась на одетого в рыжевато-коричневый плащ напарника-руководителя:

– Черт бы тебя побрал! Почему ты был с ним таким бесчувственным?

Питер остановился посреди улицы и резко повернулся к Фэй. Отразив луч фонаря, его серебристый кейс блеснул в темноте, словно рыбий бок.

– Послушай, есть всего два типа людей…

– Чушь! Есть очень много типов людей – столько же, сколько самих людей! И если ты, делая свою работу, проявляешь грубость и неуважение к этому человеку, не надо прикрываться фразами вроде «есть мы и все остальные».

– Я хотел сказать, что наше дело в конечном счете формирует два типа людей. Агентов, которые в итоге устают настолько, что становятся равнодушными. И других – таких, которым с самого начала на все плевать.

– Но мы, между прочим, занимаемся вопросами, связанными с национальной безопасностью. Мы без конца проверяем пожилого человека, который бежал из СССР, от советских спецслужб. Он отсутствовал почти столько же, сколько ты живешь на свете. И в то же самое время мы тщательно следим за тем, чтобы террорист из Аль-Каиды, который сдался нам в Марокко шесть лет назад, регулярно получал выплаты, предусмотренные договоренностью. А он сидит на своей заднице у себя в камере и ничего нам не говорит, кроме того, что мы и так уже знаем. По тому, как ты вел себя с Кондором, я вижу, что ты не из тех, кому с самого начала было на все наплевать.

Питер покачал лысой головой.

– Значит, меня записали в разряд уставших и равнодушных. Но если человек устал и стал равнодушным, это уже навсегда. Ну а твоя проблема в чем? Начхала на что-то такое, на что чихать не следовало?

– А что, если я пристрелила моего прежнего агента-супервайзера.

– Ну и положить мне на это, – заявил Питер. – Даже если ты сделаешь то же самое сейчас, мне все равно. По-моему, ты тратишь слишком много эмоциональной энергии на этого старого торчка Кондора.

– Ты же видел, сколько лекарств у него в аптечке. Похоже, его сознательно глушат препаратами.

– В таком случае ему повезло. Руки, ноги, член у него на месте. Он вполне в состоянии обналичить чек и получить пособие как агент, отошедший от дел. И целая толпа людей, в том числе мы с тобой, следит за тем, чтобы с ним все было в порядке. – Питер нацелил на Фэй указательный палец. – А кто будет следить за тем, в порядке ли мы?

– Может, он это заслужил. Когда выполнял какую-нибудь трудную миссию, которая подорвала его силы.

– А может, – подхватил Питер, – мы приставлены к нему в качестве нянек, чтобы ему не было скучно. Ладно, плевал я на все на это и на него самого тоже. А заодно и на фантазии, которые лезут в голову этому старому наркоману.

Повернувшись спиной к Фэй, Питер направился к машине, держа в руке ключи.

– Есть три типа людей, – сказала Фэй, глядя ему вслед. – Живые, мертвые и выключенные. Это особенность современной эпохи – эпохи кино, телевидения, политических шоу, модных показов в Нью-Йорке. Интересно, к какой категории принадлежишь ты. Похоже, ты – из разряда зомби, которым все до лампочки.

– Ага, – пробурчал Питер. – И нас таких много. Садись в машину.