Читать книгу Никогда не знаешь, что ждать от женщины - Джеймс Хедли Чейз - Страница 4

Мы сидели в машине возле четырехметрового забора, окружавшего дом Бретта. Вокруг было спокойно. Мы не видели ни забора, ни машины, ни даже друг друга, словно находились в абсолютно темном подвале.

– Все в порядке, – мягко вымолвил Паркер. – Вы знаете что делать. Когда возвратитесь, свистните мне. Я включу фонарик, чтобы вы легко обнаружили веревку.

Я вздохнул. Даже теперь я еще не принял окончательного решения. В случае неудачи я мог рассчитывать на длительное тюремное заключение. Редферн не упустил бы шанс упрятать меня всерьез и надолго. Он только и ждал промаха с моей стороны. Паркер включил миниатюрный фонарик. Неясно осветились контуры руки и головы.

– Вот шифр сейфа, – сказал он. – Его достаточно легко запомнить.

Я записал его на карточку. Полный оборот направо и еще пол-оборота назад, опять полный оборот направо и еще пол-оборота влево. После каждого движения необходимо делать паузу, чтобы успел сработать механизм.

– А монеты? – спросил я.

– Вы думаете только о деньгах, – проворчал он. Он был не прав, но это был неподходящий момент, чтобы снова вспоминать о Веде Рукс. – Вот держите, – он протянул мне две сотенные бумажки. – Остальное получите после дела.

Я свернул их и сунул в портсигар. Теперь самое время было врезать ему в челюсть, выбросить из машины и уехать, но я мучительно хотел увидеть еще раз Веду. Я еще помнил вкус ее губ.

– Когда вы откроете сейф, на второй полке вы увидите пудреницу. Вы не можете ошибиться, это небольшая золотая коробочка в полдюйма толщиной. Вы обязательно узнаете ее – сотни женщин пользуются точно такими же. Затем вы положите на место кинжал.

– Если бы эта девочка спала с цепью на ножке, можно было бы избежать многих неприятностей, – буркнул я. – Она тогда не смогла бы разгуливать во сне. Вам бы следовало подать ей эту мысль.

Паркер открыл дверцу и молча шагнул в темноту. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Теперь я смутно различал верхушку стены. Некоторое время мы прислушивались. Ни звука. Интересно, свободно ли бегает этот пес по территории. Мысль о его клыках заставила меня вздрогнуть.

– Готовы? – нетерпеливо спросил Па-ркер. – Надо успеть до восхода луны.

– Да, – сказал я, взмахнув налитой свинцом тростью. Хотел бы я сейчас держать в руках милый моему сердцу револьвер.

Паркер размотал веревку, и я взял в руки крюк. С третьей попытки он прочно зацепился за проволоку.

– Ну, пока, – попрощался я. – Слушайте меня внимательно. Я могу вернуться быстрее, чем вы думаете.

– Не сделайте глупость, Джексон, – предупредил Паркер. Я не мог видеть выражение его лица, но по шипению понял, что он говорит сквозь зубы. – Если вы не принесете пудреницу, то не получите ни цента.

– Я не мальчик. Где кинжал?

– Когда вы окажетесь на стене, я вам его передам. Только обращайтесь с ним осторожно: не стоит оставлять отпечатки ваших пальчиков на радость копам.

Мои ноги нащупали узлы на веревке, и я начал подъем. Забравшись наверх, я принялся перекусывать проволоку. Она была натянута как струна, и я опасался, как бы невзначай не поранить себе лицо.

– Готово, – шепнул я, садясь на стену и глядя в направлении дома. Казалось, он находится очень далеко.

– Держите чехол, – прошептал Паркер. – Осторожнее!

Я спустился немного вниз, и мои пальцы нащупали продолговатый предмет.

– Все, – сказал я, засовывая кинжал в карман плаща. – Боюсь, обратный путь будет не так просто найти.

– Не трусь, – перебил меня Паркер. – В нескольких ярдах от стены тропинка. Она выведет вас прямиком к черному ходу. Надо идти обратно тем же путем, и все будет отлично.

– Смотрю, вы здесь здорово все изучили, – это я говорил уже по ту сторону стены.

Я стоял в темноте, придерживаясь за стену и вслушиваясь в тишину. Не было слышно ничего, кроме стука моего сердца. Теперь уже поздно идти на попятную – надо действовать. Хотя я мог некоторое время простоять у стены, а затем сказать Паркеру, что не смог открыть сейф, или меня заметили сторожа, или еще что-нибудь подобное.

Если я достану пудреницу и затем попаду в лапы сторожей, от Редферна мне не спастись. Но меня влекло вперед неуемное любопытство. Я подозревал, что вся эта история – выдумка чистейшей воды. Такой парень, как Герман, не станет выбрасывать полтора гранда, чтобы помочь женщине. Он не из того сорта людей. Пудреница или другая вещь им нужна, это ясно. Другого объяснения и быть не могло. Если эта вещь ценна для него, то она может оказаться ценной и для меня. Мне до тошноты надоел Сан-Луи-бич, надоело все вокруг, надоело вечно сидеть без гроша в кармане. Если я правильно сумею воспользоваться своим умом, то кое-что наживу на этом деле. Можно отхватить кучу денег. Игра стоит свеч! Я решил пойти туда.

Все эти размышления заняли не больше пяти-восьми секунд, а еще секундой позже я был на тропинке и направлялся прямиком к дому. На мне были туфли на каучуковой подошве, и я производил шума не больше, чем полуночный призрак. Я шел пригнувшись, с фонариком в одной руке и налитой свинцом тростью в другой, готовый ко всяким неожиданностям. Через некоторое время я очутился в тени деревьев. В глубине, слева от меня, я различил темную громаду дома. Ни огонька кругом. Казалось, с неба лилась темнота.

Я медленно пересек лужайку, все время думая о собаке. Очень опасно двигаться в темноте, да и к тому же полицейская собака не лает. Она молча хватает вас за горло, и вы оказываетесь в обществе ангелов и чертей. Мои нервы были напряжены до предела. Когда я подошел к дому, рубашка на спине стала совсем мокрой. Тропинка вывела меня к ступеням террасы. Из плана я знал: чтобы достичь служебного входа, необходимо пройти вдоль террасы, мимо ряда французских окон, подняться на несколько ступенек, пройти вдоль второй террасы и повернуть за угол. Я стоял и взирал на ступени террасы до рези в глазах. Вначале я вообще ничего не мог различить, потом вырисовались широкие белые ступени и балюстрада террасы. Я продолжал вслушиваться и вглядываться в темноту, так как знал, едва я окажусь на открытом месте, предпринимать что-либо будет уже поздно.

Теперь, когда я был возле дома, я мог различить лучики света, выбивающиеся из одного окна, и даже расслышал звуки танцевальной музыки. Эта музыка еще больше подчеркивала мое одиночество. Я все еще не решался покинуть свое убежище, так как у меня крепло предчувствие, что не все так просто, как мне хотелось бы. И вот тут-то я и заметил сторожа. Мои глаза привыкли к темноте, да и луна показалась из-за туч. Он стоял, как каменное изваяние, вглядываясь в тьму под деревьями, а потом лениво прошелся по террасе, удаляясь от черного хода.

Надо было решаться. Он мог в любой момент вернуться обратно, но я надеялся, что этого не произойдет. Как балерина, на цыпочках, я сделал шаг к террасе. Подойдя к балюстраде, я вновь увидел сторожа. Он находился в дальнем конце террасы и вновь вглядывался в сад, словно капитан на мостике корабля. Я не стал мешкать. На цыпочках я одолел следующую часть лестницы и оказался на второй террасе, прямо над ним.

Я был уже в нескольких шагах от черного хода, когда услышал шаги. Сердце мое оборвалось, и я прижался к стене. Шаги медленно приближались ко мне.

– Ты здесь, Гарри? – послышался голос из темноты. Мне показалось, что я узнал этот голос. Он принадлежал сторожу, которого мы с Паркером видели утром у ворот. Он не мог меня заметить с такого расстояния.

– Да, – отозвался другой голос. Теперь я мог видеть сторожа. Он наклонился над балюстрадой, глядя на второго, стоявшего внизу.

– Все спокойно?

– Вполне. Темно, как внутри арбуза.

– Будь начеку. Как бы сегодня что-нибудь не случилось.

– Какая муха тебя укусила, Нед? – раздраженно ответил второй сторож. – С ума ты сошел, что ли?

– Черт возьми, я сказал, чтобы ты был начеку. У меня из головы никак не идут те двое молодчиков.

– Да забудь ты о них! Заблудились люди, и всего делов. Каждый раз, когда кто-нибудь собьется с дороги и заедет сюда, у тебя разыгрывается фантазия. Брось ты все это.

– Мне они не понравились, – стоял на своем Нед. – Пока один болтал со мной, другой рассматривал все вокруг. Это меня насторожило.

– Ладно, ладно, сейчас сделаю еще круг по парку. Если найду кого-нибудь постороннего, разорву его на куски.

– Прихвати собаку. Кстати, где она?

– На цепи, но я возьму ее с собой. Увидимся здесь же через полчаса.

Я слушал их разговор, замерев, как статуя. Нед стоял спиной ко мне, уперев руки в бедра. Я медленно двинулся вдоль стены, стараясь как можно дальше удалиться от него. Еще несколько шагов – я очутился возле двери. Я пошарил рукой по ее поверхности, нащупал ручку и толкнул дверь. Она оказалась заперта. Переложив трость в другую руку, я достал ключ, который дал мне Паркер. Включить фонарь я не осмеливался. Я потихоньку нащупывал замочную скважину, все время прислушиваясь. Наконец я нашел ее и сунул туда ключ. Замок открылся с легким щелчком. Для меня он прозвучал как пистолетный выстрел. Я замер, прислушиваясь, но, кажется, никто ничего не услышал. Дверь отворилась. Я вошел внутрь помещения, запер дверь и сунул ключ в карман. Очутившись в доме, я стал спокоен и расчетлив. Теперь собаке меня не достать, а людей я боюсь много меньше, чем собак.

Я точно знал, куда мне идти. И хотя ничего нельзя было различить в темноте, я уверенно сделал пять шагов по коридору. В конце коридора поворот направо приведет меня в кабинет Бретта. Я прислушался к звукам радио. Как раз в этот момент исполнялась какая-то шумная увертюра. Любой шум будет заглушен этой музыкой. Включив фонарик, я торопливо поднялся по лестнице. На втором этаже горел свет. Я свернул направо. Маленький холл выходил в сад, а дверь напротив – в кабинет Бретта. Справа от меня широкий коридор вел в другие помещения. Резкий крик с лестницы заставил меня вздрогнуть.

– Не смей! – кричала женщина. – Ты, хам!

«Забавы прислуги», – подумал я, вытирая пот. Девушка снова что-то прокричала, и дверь захлопнулась. Я немного подождал. Все спокойно, прислуга Бретта весело проводит время. Можно двигаться к кабинету.

Я не стал мешкать. Подойдя к двери, я нажал ручку, дверь открылась, и я очутился в кабинете. Свет фонарика помог мне быстро отыскать сейф. Он был точно на месте, указанном в плане. Если бы я не был предупрежден о сигнальном проводе, ни за что не заметил бы его. Ловкие ребята!

Перекусив сигнальный провод, я замер, прислушиваясь, в любой миг ожидая сигнала тревоги, но все было тихо. У меня отлегло от сердца. Пока все шло так, как говорил Паркер. Вытащив из кармана карточку, я еще раз повторил в уме порядок комбинации, затем внимательно изучил наружное устройство механизма замка. Фонариком я осветил цифры, набрал нужный номер и стал крутить ручку: полный оборот направо, две секунды ожидания, пол-оборота обратно, опять ожидание, полный оборот направо, снова пауза и еще полный оборот направо. Все было в точности так, как сказал Паркер. Я не ожидал ничего, но кое-что случилось: сейф открылся. Присвистнув, я направил луч фонарика в стальной склеп. На второй полке лежала маленькая золотая коробочка, восьмисантиметровый квадратик, невероятно модный, и невинный на вид. Я взял его и взвесил в руке. Что-то он был слишком тяжел для своих размеров. На пудренице не было ни кнопки, ни щели для открывания. Еще пару секунд я поигрался с этой игрушкой, потом сунул в карман. Нельзя терять времени, я исследую ее содержимое потом, когда выберусь из дома.

Я достал из кармана кинжал. Прежде чем положить футляр в сейф, я вспомнил о сторожах и собаке. И тут мой разум заработал на полную катушку.

Кинжал был единственным местом в рассказе Германа, который звучал слишком фальшиво. Я был уверен, что девушка не брала кинжал из сейфа Бретта и что пудреница не была ее собственностью. В античных предметах я не разбираюсь, но уж золото от бронзы отличу. Так вот, кинжал был украшен золотом. Зачем же Герману понадобилось класть в сейф Бретта такой ценный предмет, к тому же ему не принадлежащий? В чем здесь закавыка? Такую вещь очень легко проследить. Зачем они наняли меня выкрасть безделушку, а на ее место положить действительно ценную вещь, которая легко может навести полицию на Германа? В этом было что-то загадочное.

Я внимательно взглянул на футляр. Может быть, они одурачили меня и футляр пуст? Я попытался вскрыть его, но ничего не получилось. Футляр был слишком тяжелым, чтобы быть пустым. Я продолжил осмотр, и вдруг мне показалось, что он несколько толще и длиннее, чем тот, что показывал мне Герман. Я не был в этом уверен, но все же мне так показалось. Затем я услышал такое, от чего меня моментально прошиб холодный пот, а во рту пересохло: из футляра доносилось негромкое, но ритмичное тиканье. Я едва не выронил футляр.

Неудивительно, что эти проходимцы пе-редали мне ее с такой предосторожностью. Теперь-то я знал, что это такое! Это была бомба! Они изготовили бомбу в виде футляра для кинжала, надеясь, что у меня не будет времени для внимательного его изучения. Я быстро сунул футляр в сейф.

Я понятия не имел, когда сработает эта адская машинка, но уж сейф в любом случае она разнесет на атомы. Вот почему их не пугал вопрос, что Бретт обнаружит пропажу пудреницы. Едва только он попытается открыть коробочку, о себе даст знать тринитротолуол. Это была великолепная идея, и, несомненно, она принадлежала Герману. Но когда я вспомнил о стене, через которую попал сюда, о сторожах, которые могли обнаружить у меня бомбу, сердце мое сжалось. Я закрыл сейф, повернул ручку и снова набрал шифр.

Первым моим побуждением было бежать отсюда со всех ног, пока не сработала бомба. Возможно, меня охватила паника. Вы бы на моем месте почувствовали то же самое. Бомба вообще паскудная штука, а самодельная – вдвойне. Я не сомневался, если Паркер ответствен за это изобретение, он давно бы унес отсюда ноги. Мне казалось, что бомба может взорваться в любую секунду.

Я метнулся к двери, резко открыл ее и нос к носу столкнулся с Недом, который как раз собрался входить. У меня всегда была репутация человека с отличной реакцией. Я не раздумываю, когда дело доходит до заварухи. Мои рефлексы срабатывают быстрее, чем мозг. Я держал Неда за толстую шею, заглушая его крик. Его рефлексы отставали от моих на километр. Некоторое время он оставался словно в столбняке, позволяя душить себя. Осознав, что происходит, он сразу ухватил меня за запястье. В свою очередь я понял, что не смогу его удержать. Он был силен, как медведь. Передо мной была единственная задача – не позволить этому парню поднять крик. Он освободился от моего захвата и двинул меня кулаком, показавшимся мне чугунным. Это привело меня в ярость. Я отвесил ему два удара. Можно было подумать, что его бока были сделаны из бетона. Он уже открыл рот, но я ударил его прежде, чем он успел крикнуть. Он упал на колени, но все же исхитрился схватить меня за туловище. Мы молча упали на пол. И там мы начали драться, как два разъяренных кота. Несколько раз мне все же удалось стукнуть его головой об пол. Это позволило мне вырваться из его объятий и вскочить на ноги. Если сейчас войдет второй сторож с собакой, я пропал. Я ударил Неда в челюсть, и он, застонав, обмяк, как куль мякины. Я не обвинял его за нападение на меня: в конце концов это была его работа.

Внезапно зажегся свет, и в коридоре появился второй сторож. Я замер. «Кольт» сорок пятого калибра, нацеленный мне в лоб, казался больше двухсотмиллиметровой гаубицы.

– Не двигаться! – визгливым от страха голосом пискнул Гарри.

Нед со стоном поднялся на ноги.

– Черт возьми, что здесь происходит? – немного успокоясь, спросил Гарри. Это был тип с отекшей физиономией, но по всему было видно, что он здоров как бык.

Я мог думать только о бомбе.

– Присмотри за ним, Гарри, – прохрипел Нед. – Я только передохну. Я его сейчас в порошок сотру. Говорил же я тебе! Это тот самый тип.

Гарри смотрел на меня, разинув рот, но все же предусмотрительно держа палец на спусковом крючке.

– Надо вызвать копов, – рявкнул он. – Как ты, Нед?

Нед продолжал всячески поносить меня. От слов он перешел к делу. Он ударил меня раньше, чем я успел уклониться. Я отлетел метра на два, и, видимо, это спасло меня.

Бомба взорвалась!

Меня потряс грохот взрыва и ослепила яркая вспышка. Затем в коридор ворвался свежий воздух и посыпалась штукатурка. При свете фонарика я осмотрел Неда. Я понимал, что мне необходимо как можно быстрее уносить отсюда ноги, но хотелось глянуть, что со сторожами. Можно было не беспокоиться. Бедняги оказались на одной линии с траекторией дверцы сейфа. Неда я узнал по сапогам, а Гарри я вообще не обнаружил из-за рухнувшей стены. Пусть земля им будет пухом.

Я выскочил через разбитое окно на террасу. Я немного ошалел от удачи, но мой мозг работал исправно. Я обманул Германа раньше, чем он обманул меня: его бомба спасла меня. Я дошел до каменной птицы, восседавшей на террасе, забрался до места, где крылья соединялись с туловищем, и вложил пудреницу в углубление. Потом заставил себя спуститься и побежал к тому месту, где намеревался встретиться с Паркером. Ноги мои были как ватные. Пересечь лужайку казалось мне невероятно трудным делом, и я не был уверен, что добегу до конца. Луна теперь находилась прямо над головой, и парк был залит бледным светом. Можно было различить каждую травинку, каждый листок, каждый камушек. И тут я увидел кадр из фильма ужасов Хичкока: со скоростью экспресса на меня мчался волкодав.

Я испустил вопль, слышный, наверное, даже в Сан-Франциско, потом замер на месте, чтобы встретить собаку лицом к лицу. Пес приближался молча. Глаза его сверкали, а из раскрытой пасти капала слюна, которой он собирался переварить меня после того, как перекусит мне глотку. При лунном свете я мог вволю полюбоваться каждым клыком в его пасти и уже ощущал их на своем горле. Пес остановился в десяти ярдах от меня. Я чувствовал, как ослабли мои коленки.

Секунд десять мы пялили глаза друг на друга. Я видел, как напряжены его лапы и туловище. И в это мгновение сухо прозвучал револьверный выстрел. Пес повалился на землю, разевая пасть и мелко-мелко стуча ногами. Это было похоже на чудо. Я не стал терять времени и кинулся к стене. Единым махом я взлетел на нее и мешком рухнул вниз. Паркер обхватил меня за талию и полунеся-полуволоча потащил к машине.

– Жми на всю железку! – заорал я. – Они гонятся за нами!

Я не желал, чтобы он задавал мне лишние вопросы, пока мы не отъехали на безопасное расстояние.

Он вел машину с максимально возможной скоростью. Что ни говори, этот парень отлично водил машину, так что мы не свалились с обрыва. Спидометр показывал восемьдесят миль. Мы так срезали повороты, что колеса повисали над пропастью. В конце дороги он затормозил и повернулся ко мне.

– Она у вас? – завопил он, хватая меня за руки. – Где она, ради Бога? У вас?

Я схватил его за грудь и потряс.

– Вы и ваша проклятая бомба! – в свою очередь завопил я. – Чертово отродье! Вы же едва не отправили меня на тот свет!

– Она у вас? – закричал он, размахивая кулаками.

– Бомба превратила ее в пыль, – произнес я. – Во всем виновата ваша бомба. Она разметала на кусочки сейф со всем его содержимым.

Я ударил его в подбородок в тот момент, когда он собрался броситься на меня.