Читать книгу У меня на руках четыре туза - Джеймс Хедли Чейз - Страница 2

Хельга Рольф, одна из наиболее богатых женщин мира, нежилась в теплой душистой ванне в номере отеля «Плаза Атене». Длинными ногами она водила по воде, а руками ласкала бедра. Ей нравилось путешествовать, но она ненавидела длительные поездки, особенно в компании со Стэнли Винборном, которого недолюбливала, и Фредериком Ломаном, считая того занудой. Но они были просто необходимы для ведения дел «Рольф электроник корпорейшн». Став президентом компании, она одно время подумывала освободиться от них, но здравый смысл подсказывал, что без них не обойтись. Именно Ломану пришла в голову мысль создать филиал электронной корпорации во Франции. Он переговорил с французским премьер-министром, который не отверг эти намерения. Хельга поддержала идею, поскольку выгоды были велики. Ломан настоял на совместной поездке с Винборном для новых консультаций. В Париже была весна, и, к удивлению обоих, она заявила о желании ехать с ними.

Сейчас же, лежа в просторной ванне и пытаясь расслабиться после утомительного семичасового полета, Хельга думала о необходимости самой участвовать в поездке. Париж восхитил ее, но, когда одиноко на сердце, а с тобой только двое бизнесменов, и когда за каждым твоим шагом наблюдает парижская пресса, путешествие теряет привлекательность.

Уже пять месяцев она была вдовой… Магический ключ от огромного богатства Рольфа принадлежал ей. Ее личное состояние оценивалось в сотню миллионов долларов, ей принадлежали великолепная вилла в Парадиз-Сити, квартира класса люкс в пентхаусе небоскреба в Нью-Йорке, замечательная вилла в Швейцарии. Но личной свободы не было! О ее малейших действиях и даже жестах сообщала пресса. Боже! Как она ненавидела газеты! Как спиртное алкоголику, ей была необходима плотская любовь. После смерти мужа она думала, что будет свободна и утолит свой сексуальный голод со всеми мужчинами, которых пожелает. Но она быстро поняла: если хочешь избежать скандала, нужно вести себя в любовных авантюрах более скрытно, нежели при первом муже. За пять месяцев так называемой свободы у нее было три любовника: коридорный служащий в одном из отелей Нью-Йорка, старый развратник, которого все считали импотентом, и молодой грязный детина-хиппи, изнасиловавший ее на заднем сиденье автомобиля.

«Так дальше продолжаться не может, – подумала она. – У меня есть все, кроме секса. Чтобы полюбить, нужно найти мужа, привлекательного молодого мужчину, отлично воспитанного, с массой замечательных качеств, который будет в моем распоряжении каждый день, и если я захочу заняться любовью, то сделаю это не прячась. Вот единственное решение».

Она вышла из ванной и остановилась перед большим зеркалом, чтобы посмотреть на себя. Сейчас ей сорок четыре года, но время почти не затронуло ее своим неуловимым прессом благодаря ловкости косметологов и строгому режиму жизни. В зеркале она увидела женщину с острыми торчащими грудями, стройным телом, плоским животом, округлыми бедрами, светлыми волосами, большими голубыми глазами и яркими губами. Она выглядела лет на десять моложе своего возраста.

«Но для чего все это? – с горечью подумала она, вытираясь. – Быть такой привлекательной и не иметь мужчину, который оценил бы все это по достоинству?»

Вернувшись в комнату, она обнаружила, что горничная распаковала чемоданы. Она согласилась (какая скука!) поужинать с Ломаном и Винборном в ресторане отеля. Хельга надела черное платье из джерси, накинула на шею шарф и лифтом спустилась на первый этаж, где ее ожидали компаньоны.

Оба бросились ей навстречу. Втроем вошли в ресторан. Было половина десятого, и Винборн предложил выпить по коктейлю. Хельга почувствовала тяжелый взгляд толстого мужчины с покрытым оспинами лицом. Этот вульгарный тип смотрел на нее настойчивее, чем остальные. Ну явный американец!

Паттерсон рассматривал ее, когда они садились за соседний стол, и удовлетворенно кивнул головой. Арчер прав. Эта куколка действительно нуждается в индивидуальном подходе. Продолжая жевать бифштекс, он наблюдал за Хельгой. Та болтала со своими спутниками, а Паттерсон думал, что Гренвилль – идеальный кандидат для приручения этой красивой женщины. Закончив еду, он смаковал двойное виски со льдом, дожидаясь, когда Хельга и оба мужчины выйдут из ресторана. Было 22.15. Он направился в холл и увидел, как Винборн и Ломан проводили Хельгу к лифту.

Поднимаясь к себе в номер, она уныло думала:

«Все то же! Две таблетки снотворного! Смогу ли я когда-нибудь делать так, как хочу?»

В номере она подошла к окну и раздвинула тяжелые занавеси. Потом посмотрела на улицу. У ее ног расстилался Париж, волнующий Париж, оживленный и веселый Париж, залитый огнями баров, кафе, варьете и ресторанов. Но что может позволить себе одинокая женщина? Раздраженная, Хельга задернула занавеси и осталась совершенно одна. Муж! Это выход. Муж! Она разделась и голая прошла в ванную, открыла шкафчик и достала таблетки. Проглотив две, она на мгновение задержалась перед зеркалом. Вот как проходит ее первая ночь в Париже!

Вернувшись в комнату, она надела короткую ночную рубашку и легла на кровать. Сколько же так будет продолжаться? Снотворное вместо любовника!

«Муж! – думала она, засыпая. – Да, это решение. Нежный замечательный любовник!» И она погрузилась в привычный искусственно вызванный сон.

Фоторепортер из газеты ожидал перед отелем выхода Хельги. Несмотря на отвращение, испытываемое ею к этому маленькому человечку с крысиной мордочкой, она ослепительно улыбнулась и помахала ему рукой, когда он делал снимок. Уже давно она научилась быть любезной с прессой. Хельга пошла по авеню Марса, пересекла ее, свернула на улицу Бушар и не спеша, вдыхая парижский воздух, прошла по авеню Георга V и дошла до ресторана «Фуке» на Елисейских полях.

«Да, – думала она, – вокруг действительно весенний Париж». Цвели каштаны. Под ослепительным солнцем бродили толпы туристов. Террасы у многочисленных кафе были заполнены. Она села за свободный столик. Появился гарсон. Поскольку есть она не хотела, то заказала коктейль. Официант, на которого произвела впечатление ее одежда, быстро принес заказ. Расслабившись, она наблюдала за прохожими, туристами-американцами в смешных шляпах и очках. Этот спектакль всегда развлекал ее. Винборн предложил ей пообедать, но она сослалась на необходимость сделать срочные покупки и отказалась. Она предпочитала скорее пообедать одна, чем выслушивать его пошлости.

Но обедать в одиночестве в весеннем Париже… Хельга открыла сумочку, чтобы достать сигареты. Едва она поднесла одну к губам, как услышала легкий щелчок и увидела пламя инкрустированной бриллиантами зажигалки. Сделав затяжку, она подняла глаза. Хельга не знала, что Гренвилль больше часа ожидал ее у отеля, потом следовал за ней по пятам. Увидев, что она села за столик, скромно устроился за соседним. Заглянув в его глубокие карие глаза, она почувствовала, как у нее возникает желание. Да, это мужчина! Все на нем с иголочки: светло-бежевый костюм, черный с синим галстук, платиновый с золотом браслет на мощной волосатой руке и обнажающая великолепные белые зубы улыбка. Они переглянулись.

– Весна в Париже, – начал Гренвилль низким мелодичным голосом. – Все о ней мечтают. Лишь одинокому совсем не весело.

– Вы одиноки? Удивительно, – запротестовала Хельга.

– Позвольте мне задать вам тот же вопрос?

– Пожалуйста. Я тоже одинока, – улыбнулась она.

– Прекрасно. Значит, теперь мы не одиноки.

Она рассмеялась. Многие годы она избегала красивых мужчин, но сегодня солнце, коктейль и весенняя атмосфера Парижа заставили ее забыть об осторожности.

– Я уже год не видела Парижа. Похоже, ничего не изменилось.

– Может ли время остановиться? – спросил Гренвилль, пожимая плечами. – Париж изменился. Все меняется. Посмотрите на публику. – Жестом он указал на прохожих. – У меня неприятное чувство, что такие люди, как вы и я, становятся понемногу анахронизмом. А толпа, которая дефилирует перед нами, вся эта масса в убогом одеянии, с длинными волосами и гитарами, будет править миром. Мы же, имеющие утонченный вкус, знающие разницу между плохой и хорошей кухней, плохими и хорошими винами, находимся на пути к исчезновению. И может быть, это не так плохо. Но они не знают, что теряют.

Рассеянно слушая, Хельга внимательно смотрела на него. Его голос действовал успокаивающе. Он говорил без остановки минут десять, затем вдруг заявил:

– Я, наверное, вам надоел?

Хельга покачала головой:

– Совсем нет. То, о чем вы говорите, так необычно.

Он улыбнулся ей.

«Какой мужчина!» – подумала она.

– Может быть, у вас свидание, но если вы свободны, то почему не пообедать вместе? Я знаю один хороший ресторанчик неподалеку отсюда.

«Не слишком ли быстро?» – подумала она, но чувствовала себя польщенной. С виду он был на несколько лет моложе ее, и она, не скрывая восхищения, смотрела на него. К чему отказываться?

– Давайте, но нам следует представиться. Я – Хельга Рольф.

Она ожидала ответной реакции. Почти всегда, когда она называла свое имя, наталкивалась на изумление. Но на этот раз обычной реакции не последовало.

– Кристофер Гренвилль.

Он подал знак гарсону и оплатил свой кофе и коктейль Хельги.

– Подождите минуточку, пожалуйста, я схожу за машиной.

Когда он уходил, Хельга не отрывала от него глаз. Высокий, великолепно сложенный, безукоризненно одетый. Она вздохнула. В своей жизни Хельга совершила столько ошибок в отношениях с мужчинами! Она вспомнила о встреченном в Бонне парне, педерасте, как она убедилась; вспомнила мальчишку из Нассау, оказавшегося колдуном! Вспомнила о необычном, прекрасно сложенном мужчине, который на поверку оказался частным детективом; но на этот раз, возможно, ей повезет? Она увидела, как он подает ей знак, сидя за рулем блестящего автомобиля цвета морской волны. Она бегом пересекла тротуар, а он открыл дверцу. Нетерпеливые водители сзади загудели, но Гренвилль даже не пошевелился.

– В Париже самые плохие водители в мире, за исключением, конечно, бельгийцев, – произнес он, трогаясь с места. – Водить машину в Париже для меня кошмар.

– Для меня тоже, – ответила Хельга.

– Хорошенькие женщины никогда не должны садиться за руль в Париже, – заявил Гренвилль. – Их всегда должны возить.

От этих слов она буквально растаяла. Проехав Елисейские поля, он пересек Сену и выехал на левый берег. Движение стало интенсивным, но он ловко управлял машиной. Та понравилась Хельге.

– «Мазерати»? Я ее никогда не водила, – сказала она.

Гренвилль, думая о том, во сколько обошелся наем машины Паттерсону, улыбнулся:

– Она великолепна для хороших автомагистралей, а в городе…

Несколькими минутами позже он свернул с бульвара Сен-Жермен в тесную боковую улочку.

– Сейчас будет проблема найти стоянку, – пояснил он, – но это вопрос терпения.

Он сделал круг вокруг квартала. В тот момент, когда он собирался свернуть на второй круг, одна из машин тронулась с места, и Гренвилль так резко сманеврировал, чтобы занять освободившееся место, что едущие за ним водители изо всех сил загудели. Гренвилль выскочил и открыл правую дверцу прежде, чем Хельга успела сделать это сама.

– Прекрасный маневр, – одобрила она.

– Когда живешь в большом городе, необходимо вертеться, иначе не сможешь прожить. – Он взял ее под руку. – Ресторан всего в двух шагах отсюда, и там вы отдохнете. Надеюсь, вы проголодались?

Привыкшая к большим парижским ресторанам, Хельга не была уверена, что хорошо позавтракает, когда они входили в убогое бистро с грязными занавесями и потертыми портьерами у входной двери. Длинный тесный зал был заполнен пожилыми французами. Толстый, лысый человек появился из-за стойки. Лицо с тройным подбородком улыбалось.

– Мсье Гренвилль? Не может быть! Вас не было так долго! – С этими словами он долго тряс его руку.

– Клод! – улыбаясь, воскликнул Гренвилль. – Я к вам привел знакомую… миссис Рольф. – Он повернулся к Хельге. – Это Клод. Он был шеф-поваром в ресторане «Серебряная башня». Мы с ним давно знакомы.

Изумленная Хельга пожала протянутую руку, а Гренвилль продолжал:

– Что-нибудь легкое, Клод. Вы понимаете?

– Разумеется, мсье Гренвилль. Сюда.

Под любопытными взглядами других клиентов немного запыхавшийся Клод проводил их через дверь в глубине в маленький, комфортабельно обставленный зал на четыре столика.

– Как здесь прекрасно! – воскликнула изумленная Хельга, когда Гренвилль пододвинул ей стул. – Я даже не знала, что в Париже существуют такие места.

Гренвилль и Клод обменялись улыбками.

– Тем не менее они существуют, и это одно из моих любимых, – усаживаясь, сказал Гренвилль. – Ответьте: любите вы рыбу?

– Очень.

Гренвилль повернулся к Клоду:

– Так, рыба «кардиналь» и также ваш мускат.

– Разумеется, мсье Гренвилль, – сказал Клод и вышел.

– Вы не будете разочарованы. Рыба – лучшая в Париже. Соус делается из крема, датских креветок и омаров.

Он предложил ей сигарету. Она взяла и заметила:

– Великолепный подарок.

– Да… подарок одного австрийского графа. Я оказал ему небольшую услугу.

Гренвилль вспомнил о жутких часах, проведенных с толстой женщиной на танцевальной площадке.

Хельга взглянула на него. Нет ли насмешки в карих глазах?

– Чем вы занимаетесь в Париже? – вдруг спросила она.

– Немного делами и развлекаюсь. – Он сделал небрежный жест рукой. – Я предполагаю, что вы приехали сюда, чтобы походить по магазинам? И рассчитываете пробыть недолго?

– Я здесь тоже по делам и, конечно, воспользуюсь случаем, чтобы кое-что купить.

Гренвилль принял удивленный вид:

– Не могу поверить, что такая хорошенькая женщина, как вы, приехала в Париж по делам. Просто невероятно. – Он потер лоб. – Рольф! А, естественно! Известная миссис Рольф! Как я глуп!

Клод подал устрицы и ожидал их реакции:

– Они действительно великолепны, мсье Гренвилль?

Улыбаясь, тот подтвердил, и Клод вернулся на кухню.

– Что ж, вы – сказочная миссис Рольф, – продолжал Гренвилль. – Каждый раз, когда открываю газету, то читаю что-нибудь о вас. Я польщен. И вы остановились в том же отеле, что и я… Какое совпадение.

Хельга посмотрела ему в глаза.

– Случаю было угодно, чтобы я стала очень богатой женщиной. Но я часто нахожу жизнь слишком утомительной, – серьезно произнесла она.

Гренвилль посмотрел на нее с пониманием и кивнул.

– Да, представляю. Любопытство прессы, никакой настоящей свободы, вокруг сплетни, тяжелая ответственность. – Накалывая вилкой устрицу, он покачал головой. – Да, я понимаю вас очень хорошо.

– А чем вы занимаетесь? – повторила вопрос Хельга.

Ей хотелось узнать все и немедленно об этом соблазнительном мужчине.

– Кое-чем в различных областях. Не будем портить аппетит деловыми разговорами. Париж у ваших ног, а Париж – один из самых обворожительных городов в мире.

И Гренвилль прочел свой монолог о Париже. Завороженная Хельга слушала. Он продолжал говорить и тогда, когда принесли блюдо «кардиналь», и замолк на мгновение, лишь чтобы выпить кофе.

– Я давно не получала такого удовольствия от еды, – с улыбкой заявила Хельга.

Гренвилль скромно улыбнулся:

– Да, кухня здесь прекрасная. Наверное, я много болтал. – Он покачал головой. – Но так случается, только когда я нахожусь в идеальной компании. Однако говорю слишком много. Сейчас, к сожалению, я должен вернуться к делам, у меня утомительное свидание. Позвольте проводить вас в отель.

Он оставил ее на время одну, заплатил по счету и обменялся несколькими словами с Клодом. После рукопожатий и улыбок они покинули бистро и сели в автомобиль. Трогаясь с места, он прошептал:

– Думаю, будет ли у вас настроение повторить прогулку в компании со мной? Я постараюсь быть менее болтливым. – И он обворожительно улыбнулся. – Есть еще один маленький ресторанчик. Не пошли бы вы со мной туда поужинать завтра вечером?

Хельга не колебалась. Этот мужчина ее интриговал все больше и больше.

– Было бы прекрасно.

Он отвез ее в отель и проводил до лифта. Ожидая кабину, они переглянулись.

– Можно мне называть вас Хельгой? Какое обворожительное имя, – сказал Гренвилль.

– Разумеется, Крис.

– Тогда до завтра, встречаемся в восемь вечера. Здесь, в холле.

Она кивнула и вошла в лифт.

Сидя в одной из кабинок в холле, Паттерсон с изумлением наблюдал за этой сценой. Когда Хельга исчезла, Гренвилль подошел к нему.

– Никаких проблем, мистер Паттерсон, – произнес он. – Дайте мне несколько дней. – Затем, оставив того с открытым ртом, он подошел к администратору: – Открытку и конверт, пожалуйста, – попросил он.

– Сейчас, мсье.

На открытке он написал: «Благодарю за вашу красоту и компанию. Крис». Засунув открытку в конверт, заклеил его и надписал имя Хельги.

– Отнесите дюжину красных роз миссис Рольф и положите их на мой конверт, – сказал он, вышел из отеля и сел в машину.

Поздно вечером Арчер и Гренвилль встретили Паттерсона в ресторане отеля «Георг V». Американец был в хорошем настроении.

– Вы нашли человека, который нам нужен, Арчер, – заявил он, когда они заказали напитки, и улыбнулся Гренвиллю. – Нужно заметить, что вы времени не теряете. Совершенно окрутили нашу куколку. Она не сводит с вас глаз.

Гренвилль поднял брови:

– Я – профессионал, мистер Паттерсон.

– Понятно. Вы знаете свое дело.

Они подождали, пока принесли ветчину, затем Паттерсон продолжал:

– Я хочу, чтобы вы поняли мой проект, Гренвилль. Промахнуться нельзя. – Паттерсон объяснил назначение лагерей отдыха. Гренвилль вежливо слушал, а Арчер, уже слышавший это, принялся за еду. – Площадку для строительства сейчас найти нелегко, – продолжал говорить Паттерсон, подняв вилку. – Но у меня есть на примете одно местечко на юге Франции. Великолепное место. Возможно, удастся его купить и устроить там прекрасный лагерь, когда у меня будет примерно два миллиона. Ваша задача в том, чтобы убедить ее вложить деньги в наше дело. У меня есть проспекты и великолепная брошюра, которые вы ей покажете, но прежде сами должны с ними ознакомиться. Если вам что-нибудь будет непонятно, поговорите с Арчером. Он в курсе. – Гренвилль пообещал все сделать. – Если вы убедите ее вложить деньги, есть и другие места. Я присмотрел еще одно на Корсике. Вы можете сказать ей пару слов и о нем.

Арчер решил, что пришло время вернуть Паттерсона на землю:

– Должен напомнить вам, что Хельга – деловая женщина. Она не даст деньги вперед, даже если согласится. Она захочет поближе познакомиться с проектом.

Паттерсон нахмурился:

– Нечего и говорить, я не позволю женщине вмешиваться в мои дела. – Он повернулся к Гренвиллю. – Скажите ей, что она получит двадцать процентов от вклада, но никакого контроля.

Арчер был удивлен, услышав, как Гренвилль уверенно сказал:

– Проблем не будет. Я уверен, что смогу устроить практически все, что вы хотите.

Паттерсон обрадованно похлопал его по руке:

– Вот это разговор. Вы изучите бумаги и действуйте по своему усмотрению. Сколько, по вашему мнению, понадобится времени, чтобы достать деньги?

Гренвилль пожал плечами. Они ели молча. Затем он сказал:

– Я не смогу действовать слишком быстро, мистер Паттерсон. Думаю, понадобится дней десять. – И добавил с улыбкой: – Я еще должен залезть к ней в постель.

– Понятно. Согласен, но действуйте побыстрее.

– Никогда не нужно спешить, когда ставка два миллиона долларов, – заявил Гренвилль, принимаясь за бифштекс. – У миссис Рольф сложилось впечатление, что я достаточно богатый человек, и мне нужно его поддерживать.

– Разумеется, но будьте бережливы и внимательны. Я не набит деньгами.

– А кто ими набит в наше время? – небрежно бросил Гренвилль и пустился в один из монологов о ночной жизни Парижа.

Он был настолько хорошо информирован, что Паттерсон слушал его с интересом. Закончив еду, Паттерсон попросил Гренвилля написать ему адрес первоклассного дома свиданий, о котором тот упоминал.

– Я, возможно, загляну туда, – подмигивая, сказал он и попросил счет.

– Спросите Клодетт, – серьезно посоветовал Гренвилль. – У нее всегда найдется что-нибудь пикантное.

– Клодетт? Хорошо. Ну, пока. Держите со мной связь.

Слегка пошатываясь, Паттерсон вышел.

– Мерзкий человек, – заметил Гренвилль, делая знак гарсону. – Еще два кофе и коньяк, пожалуйста.

– Да, неприятный, – признал Арчер. – Только в настоящий момент он дает мне возможность существовать.

– Не считаете же вы, что Хельга может заинтересоваться его легковесным проектом хотя бы на минуту? – спросил Гренвилль, поднимая брови.

Арчер покачал головой:

– Разумеется, нет. Но, поскольку Паттерсон в это верит, я получаю сто долларов в неделю, а вы развлекаетесь и ведете светскую жизнь.

– А если она откажется, что тогда?

Арчер пожал массивными плечами:

– Думаю, вы найдете другую богатую женщину, а я – другого работодателя.

Гренвилль бросил кусочек сахара в чашку с кофе.

– Надеюсь, вы шутите?

Арчер внимательно посмотрел на него:

– Нужно смотреть правде в глаза…

– Мой дорогой Джек, не будьте неудачником! Овладевайте ситуацией. Через несколько часов я соблазню одну из самых богатых женщин в мире. Она просто мечтает затащить меня в постель. Когда мы станем любовниками, что скоро случится, я получу доступ к ее миллионам, если не совершу промаха. Должен признаться, что махинации с вытягиванием денег никогда не были моей сильной чертой. Мне кажется, это скорее для вас. Возразите, если я ошибаюсь, и не будем больше об этом говорить.

– Продолжайте, – вдруг произнес заинтригованный Арчер, – вы не все сказали.

– Я полагаю, мы оставим Паттерсона и будем работать вместе, вы и я, чтобы вытянуть максимум из Хельги.

Мгновение тот подумал над этим предложением и покачал головой:

– Плохая идея, Крис. Без финансирования Паттерсона ни вы, ни я не пойдем далеко. Вы не сможете жить в хорошем отеле и ездить в новой машине, что касается меня – я буду в отчаянном положении. Признаю, что было бы неплохо освободиться от Паттерсона, но где мы найдем деньги? И еще одно. До сих пор вы видели Хельгу только с хорошей стороны, а я ее отлично знаю. Ее другое лицо – это твердость, предусмотрительность и расчетливость. У нее мозг настоящего финансиста. Следует вам немного рассказать о ней. Ее отец был блестящим адвокатом, и она тоже имеет дипломы юриста и экономиста. Она работала со своим отцом в Лозанне, где я был его компаньоном в одной фирме, поэтому и узнал о ее способностях. Принимайте ее всерьез. Она не позволит долго морочить себе голову. Конечно, ее слабостью являются мужчины, но, думаю, секс окажется на втором месте, если она заподозрит, где собака зарыта.

– Посмотрим, – сказал Гренвилль. – Я доволен своим нынешним положением, но продолжаю думать, что мы сможем оставить Паттерсона, не сейчас, разумеется, и набить себе карманы за счет Хельги. Все зависит от вас, Джек. Благодаря вашим знаниям и опыту мы наверняка сможем найти возможность вытянуть из нее миллион или два. Утверждаю, что способен увлечь Хельгу, при условии, если у вас появится гениальная идея.

Размышляя, Арчер прикрыл глаза. Хельга поступила в последний раз с ним безобразно. Отомстить было бы приятно. Но как?

– Нужно подумать, – проговорил он.

– Я тоже так считаю. У меня есть примерно десять дней. Мы сможем это время продержаться за счет этого гнусного человека. Мы будем поддерживать его уверенность, что все идет хорошо, а затем бросим его. Но пошевелите мозгами.

– Еще раз должен предупредить вас, Крис, принимайте Хельгу всерьез, – настойчиво повторил Арчер. – Она способна на самые большие гнусности.

Гренвилль рассмеялся:

– Если бы вы видели, какими глазами она смотрела на меня сегодня, вы не были бы так осторожны. Она уже созрела.

Вернувшись в свой убогий отель, Арчер улегся на кровать. Его изобретательный и расчетливый ум работал два часа, но никакого плана, как извлечь из Хельги два миллиона долларов, не родилось. Разочарованный и усталый, он включил радио, чтобы послушать последние новости. Ничего интересного не было. Раздраженный передачей, он выключил динамик, поднялся и стал раздеваться. Снимая рубашку, он вдруг замер и снова посмотрел на стоящий у изголовья кровати приемник. В его голове стала выкристаллизовываться идея. Ночью он почти не спал.