Читать книгу Цветок орхидеи - Джеймс Хедли Чейз - Страница 2

Откуда-то из глубины здания, заглушая шум ветра, который сотрясал стены и оконные стекла, сквозь обитые войлоком стены долетели истошные женские крики. Жуткие вопли издавал скорее человек, лишенный рассудка, нежели существо, испытывающее боль или страх. Приглушенный крик достигал высшей точки, затем постепенно замирал, переходя в безумное хныканье от жалости к себе и угрызений совести.

Молодая привлекательная медсестра несла поднос с ужином по широкому коридору, тянувшемуся вдоль всего здания. Она остановилась у одной из дверей и поставила поднос на белый эмалированный стол у стены.

В этот момент из-за угла появился коренастый мужчина. Заметив сестру, он похотливо улыбнулся, блеснув двумя золотыми зубами, однако лицо его скривилось в кислой гримасе, когда женщина со второго этажа снова принялась истошно кричать.

– От этих воплей меня пробирает дрожь, – бросил мужчина, неуклюжей походкой приблизившись к сестре. – Дал бы ей хорошенько, тогда хоть орала бы не напрасно.

– А! Это из десятой палаты, – пояснила сестра и кокетливо поправила золотистые вьющиеся волосы, обрамлявшие ее хорошенькое личико под накрахмаленным чепчиком. – Она всегда так ведет себя во время грозы. Пора переводить ее в звуконепроницаемую палату.

– Ей следует всадить укол, – заметил мужчина. – Она действует мне на нервы. Знай я, что здесь такое творится, никогда не согласился бы на эту работу.

– Джо, да не заводись ты так. – Сестра безрадостно усмехнулась. – Не забывай, что это психиатрическая лечебница. Чего же ты ждал от работы в этом заведении?

– Только не этого, – ответил Джо, качая головой. – Здесь все действует мне на нервы. Сегодня утром умалишенная из пятнадцатой палаты чуть не выцарапала мне глаза. Ты слышала об этом?

– А кто же не слышал? – Сестра снова рассмеялась. – Говорят, ты дрожал как осиновый лист.

– Я не сумел придумать другой уловки, чтобы выклянчить у доктора Треверса рюмку бренди, – признался Джо, широко улыбаясь. – Но этот болван сунул мне под нос salvolatile[1]. – Последнее слово далось Джо с трудом, и он выглядел глуповато, пытаясь правильно выговорить его. Потом он на мгновение задумался и добавил: – Только прислушайся к этому ветру. Здесь и так жутко, а тут еще ветер стонет, точно заблудшая душа.

– Это ты в книге вычитал, – поддела сестра. – А мне нравится, как завывает ветер.

– Тогда наслаждайся, – резко ответил Джо.

Вопли сумасшедшей женщины вдруг перешли в раскаты пронзительного безрадостного смеха, жуткого, протяжного, размеренного: среди бушующей грозы в этом смехе сквозило нечто потустороннее, вселяющее страх.

– Может быть, тебе и этот хохот нравится? – поинтересовался Джо. Он стиснул зубы, в его взгляде читалась тревога.

– К этому привыкаешь, – безразлично ответила сестра. – Душевнобольные все равно что дети: обожают самовыражаться.

– Тогда с ней все в порядке, – заметил Джо. – Она, должно быть, гордится собой.

Наступила пауза, затем сестра спросила:

– Ты уже сдал дежурство?

Джо посмотрел на нее с дружелюбной усмешкой.

– Это приглашение? – спросил он, придвигаясь ближе.

Сестра рассмеялась.

– Ах, Джо, боюсь, что нет. Мне нужно разнести еще восемь ужинов, – посетовала она. – На это уйдет не меньше часа.

– К черту все это! – воскликнул Джо. – Я иду спать. Сэм уже лег. Нам вставать в четыре утра. К тому же у меня нет охоты слушать вопли этой помешанной. Сыт по горло.

– Ладно, отправляйся спать, – сказала сестра, вскинув голову. – Я без компании не останусь. Мы с доктором Треверсом перекинемся в джин-рамми[2].

Джо ехидно улыбнулся:

– Для него, пожалуй, нет ничего важнее игры в карты. У доктора Треверса ты не научишься ничему новому. Он столь же неинтересен, как его стетоскоп.

– Знаю… Доктор Треверс не такой оригинал, как ты, Джо.

Джо потянул носом и взглянул на поднос с ужином, стоявший на столе.

– А их тут неплохо кормят, правда? – сказал он и взял веточку сельдерея из стеклянной вазочки на подносе. – Пока не пришел сюда, я думал, что им бросают сырое мясо через железные решетки.

Джо откусил сельдерея и стал жевать его.

– Эй, оставь в покое ужин моей больной! – негодующе воскликнула сестра. – Веди себя как следует. Здесь так не принято.

– А я уже принял, – честно признался Джо. – Ох, как вкусно. К тому же больная не хватится веточки сельдерея, ведь она только и думает, что о своих миллионах.

– Вот как. Значит, ты уже слышал об этом?

Джо поедал ее глазами.

– Я знаю почти все. Я подсматривал в замочную скважину, пока доктор Треверс трепался по телефону. Шесть миллионов долларов. Разве не такую сумму оставил ей Блэндиш? – Джо сложил губы, будто собираясь свистнуть. – Подумать только! Шесть миллионов зеленых.

Сестра вздохнула. Она думала об этом весь день.

– Что ж, кое-кому безумно везет, – заметила она, прислонилась к стене и внимательно изучала Джо. Он обладал какой-то животной привлекательностью.

– Как она выглядит? – спросил Джо, указав стеблем сельдерея на дверь. – Я много слышал о ней. Сэм говорит, что дамочка в самом соку. Это правда?

– Видела я девиц и похуже, – уклончиво ответила сестра. – Джо, она не в твоем вкусе.

– Это ты так считаешь, – ухмыляясь, сказал Джо. – Если пилюлю подсластить шестью миллионами долларов, то и лошадь миссис Астор[3] придется мне по вкусу. Я бы уже завтра женился на этой девице, если бы она позволила мне запустить руку в свой кошелек. Пожалуй, ты могла бы уговорить ее и тогда стала бы подружкой невесты.

– Джо, ты вряд ли захочешь обзавестись такой женой, – захихикала сестра. – Тебе пришлось бы опасаться сомкнуть глаза. Она только и думает, как кого-либо прикончить.

– Разве такая мысль не приходит в голову большинству женщин? – возразил Джо. – Если она столь хороша, как утверждает Сэм, я и не подумаю закрывать глаза. Ради таких денег я бы рискнул. Пожалуй, я сумел бы с ней справиться. Мой взгляд обладает гипнотической силой. – Он похлопал сестру по бедру. – Скоро я тебя загипнотизирую.

– Меня вряд ли придется гипнотизировать, – ответила сестра, рассмеявшись. – Джо, ты это хорошо знаешь.

– Да, это правда, – подтвердил Джо.

Сестра взяла поднос.

– Мне пора идти. Так я увижу тебя сегодня вечером? – Она лукаво взглянула на него. – Неужели ты станешь впустую тратить время, валяясь в постели?

Джо оглядел ее с головы до ног, прикидывая, что сулит ему заманчивое свидание, и многозначительно улыбнулся.

– Хорошо. Встретимся в восемь часов, – предложил он. – Но не заставляй меня ждать. Можно пойти в гараж и посидеть в машине. Если будет нечем заняться, я научу тебя водить… возможно, даже позволю поиграть с рычагом переключения передач. – Джо хитро подмигнул. – Это куда интереснее, чем играть в джин-рамми. – Крепыш Джо, шаркая ногами, удалился по коридору, думая о своем, он оставался безразличным к достигнутой победе.

Сестра посмотрела ему вслед, вздохнула, нащупала ключ, висевший на тонкой цепочке, прикрепленной к поясу. Женщина со второго этажа снова стала пронзительно кричать. Похоже, она обрела новый источник вдохновения, ибо ее вопли уже заглушали шум дождя, обрушившегося на стены психиатрической больницы. Ветер, замирая перед новым порывом, свистел в дымовых трубах. Где-то в глубине здания громко хлопнула дверь.

Отперев дверь, сестра вошла в просто обставленную палату. У окна стоял железный стол, напротив двери – кресло. Оба предмета мебели были привинчены к полу. Высоко под потолком висела голая лампочка, забранная проволочной сеткой. Толстые стены помещения были обиты мягким войлоком голубоватого оттенка. У дальней от двери стены стояла кровать, на которой виднелись очертания фигуры женщины, по-видимому спавшей.

Размышляя о Джо, сестра немного рассеянно поставила поднос на стол и подошла к кровати.

– Просыпайтесь, – решительно приказала она. – В это время не положено спать. Вставайте же, я принесла ужин.

Пациентка даже не шевельнулась. Сестра нахмурилась – ей вдруг почему-то стало тревожно.

– Вставайте! – вновь скомандовала она и толкнула фигуру, лежавшую под одеялом. Однако рука сестры утонула в чем-то мягком, и она догадалась, что под одеялом никого нет. От волнения у нее мурашки пробежали по телу. Она сдернула покрывало и едва успела разглядеть подушку и свернутое одеяло в том месте, где должна была лежать больная, как стальные пальцы рук, высунувшихся из-под кровати, сомкнулись вокруг ее щиколоток и с силой рванули.

Сестра оцепенела от страха и не успела закричать. Она отчаянно пыталась устоять на ногах, но не смогла и рухнула навзничь, ударившись спиной и головой о пол, застланный ковром. Оглушенная, она мгновение лежала неподвижно, затем осознала, что беспомощна, оставшись наедине с опасной душевнобольной, и изо всех сил пыталась подняться. Тут она разглядела, что над ней, точно тень, навис расплывчатый силуэт, и тихо заскулила от страха. Ноги и руки не слушались ее. Вдруг поднос с посудой, наполненной едой, обрушился ей на голову.

Женщина на втором этаже снова зашлась от хохота. Смех ее напоминал безрадостный вой гиены.

Джо приподнял плечи, будто ожидая, что его ударят по затылку, и почти бегом преодолел темный коридор, затем спустился по лестнице в цокольный этаж. Он обрадовался, когда добрался до спальни, которую делил с Сэмом Гарлендом, шофером доктора Треверса. Не сняв рубашки и брюк, Сэм лежал под одеялом на небольшой койке. Его широкое добродушное лицо было обращено к потолку, глаза закрыты, руки аккуратно сложены на груди.

– Ну и ночь, – сказал он, когда вошел Джо. – Уже давно ничего подобного не было.

– К тому же эта ночь вселяет страх, – подтвердил Джо, подошел к камину и опустился в кресло. – Наверху какая-то баба смеется и истошно орет. Она действует мне на нервы. Я невольно представляю, будто меня заперли с ней в одной палате.

– Я слышал ее. А что, если она вырвется на свободу и явится сюда, пока мы спим? – спросил Гарленд, сдерживая улыбку. – Джо, ты когда-нибудь задумывался о такой возможности? Она может пробраться сюда среди ночи с кухонным ножом в руках и перерезать нам, спящим, глотки. Вот уж тогда она посмеется от всей души, а?

– Заткнись! – ответил Джо и невольно вздрогнул. – Чего ты добиваешься? Чтобы я умер от страха?

– Когда-то одна дамочка устроила такое, – врал Гарленд, опустив голову на подушку с несвежей наволочкой. – Она проникла в одно из помещений для сестер, вооружившись бритвой. Безумную обнаружили в тот момент, когда она гоняла по коридору голову сестры, точно бейсбольный мяч. Это случилось за несколько месяцев до того, как ты пришел сюда. Могу спорить, что на собеседовании от тебя скрыли этот прискорбный факт.

– Ты врешь, – сердито сказал Джо. – Помолчи! Говорю тебе, сегодня мои нервы натянуты, точно струны.

– Я говорю тебе чистую правду. – Гарленд широко улыбнулся и снова закрыл глаза. – Не стоит волноваться. У тебя неплохая работа, если относиться к ней спокойно.

– Мне везет, – сказал Джо, почесывая в затылке. – В восемь часов у меня свидание с белокурой сестрой с первого этажа. Правда, боюсь, что в темноте у меня с ней ничего толкового не получится.

– Я знаю, о ком ты говоришь, – презрительно заметил Гарленд. – Эта сестра назначает свидания всем новым сотрудникам. Она так себе.

– Зато на заднем сиденье машины еще как входит во вкус, – возразил Джо. – Пару дней назад я уже провел генеральную репетицию. Эта бабенка горячая штучка.

– Это ее беда, – ответил Гарленд. – Чересчур горяча.

Но Джо уже не слушал его. Он подался вперед и уставился на дверь.

– Какая муха тебя укусила? – недоуменно спросил Гарленд.

– За дверью кто-то есть, – прошептал Джо.

– Может, это мышь или твоя белокурая пассия, которой стало невтерпеж, – с ухмылкой заметил Гарленд. – Что особенного, если там кто-то ходит?

Однако тревожный взгляд Джо напугал Гарленда. Он сел и тоже стал прислушиваться.

За дверью скрипнула половица, затем еще одна. Кто-то приближался, осторожно скользя вдоль коридора и придерживаясь рукой за стену.

– Может, это Борис Карлофф[4], – пошутил Гарленд, однако улыбка застыла на его губах. – Ну и жуть. Проверь, Джо. Посмотри, кто там.

– Посмотри сам, – прошептал Джо. – Я и за сто долларов не выйду отсюда.

Оба остались на месте.

Чья-то рука скользнула по двери, снова заскрипела половица, затем послышались торопливые шаги. Оба мужчины вскочили. С Гарленда слетело одеяло, а Джо опрокинул кресло. Спустя мгновение хлопнула задняя дверь, и в коридор ворвалась мощная струя холодного воздуха.

– Кто это был? – испуганно спросил Джо.

– Ну и болван же ты! Кто-то просто вышел на улицу, – проворчал Гарленд и снова сел на постель. – Что с тобой? Ты нервируешь меня.

Судорожным движением Джо пригладил волосы.

– Сегодня я весь дрожу от страха, – ответил Джо. – Та баба орет во все горло. А тут еще гроза… – Он вновь прислушался, не спуская глаз с двери.

– Не паникуй, – отрывисто сказал Гарленд, – а то и сам угодишь в палату, обитую войлоком.

– Послушай! – перебил его Джо. – Слышишь? Это собака.

Где-то в саду заунывно выла собака. Ветер подхватил и унес ее вой.

– Почему бы собаке не выть, если ей хочется? – с тревогой спросил Гарленд.

– Только не так, – ответил Джо. Его лицо окаменело. – Собака воет так, когда до смерти напугана. Кто-то там нагнал на нее страху.

Оба прислушивались к скорбному собачьему вою. Гарленд невольно вздрогнул.

– Ты завел меня. Придется встать, – сердито сказал он, поднялся и посмотрел через окно в дождливую темную ночь. – Ничего не видно. Может, нам выйти и наподдать собаке, чтобы перестала выть.

– Только не я, – взмолился Джо и снова сел. – Ни за какие деньги не выйду в такой мрак.

Новый звук – пронзительный звон колокола – заставил его вскочить.

– Тревога! – крикнул Гарленд, хватая плащ. – Шевелись, Джо. Скорее наверх. Кто-то сбежал!

– Тревога? – тупо переспросил Джо. Он чувствовал, как по его спине пробежал холод и достиг корней волос на голове.

– Одна из помешанных вырвалась на свободу! – заорал Гарленд и мимо Джо устремился к двери. – Нравится тебе или нет, но придется идти в эту темень.

– Выходит, мы слышали шаги помешанной. Это она сбежала. Вот почему выла собака, – заключил Джо, оставаясь на месте.

Но Гарленд уже бежал вдоль коридора, и Джо, боясь остаться в одиночестве, неуверенно последовал за ним. Сквозь мощные порывы ветра и шум дождя снова послышался вой собаки.

Шериф Кэмп стряхнул воду с широкополой шляпы и вслед за медсестрой прошел в кабинет доктора Треверса.

– Доктор, я слышал, у вас происшествие, – сказал он, пожимая руку высокому, угловатому человеку, вышедшему ему навстречу. – Сбежала одна из ваших пациенток, да?

Треверс кивнул. Его глубоко посаженные глаза излучали тревогу.

– Пока мы тут разговариваем, мои люди уже разыскивают ее, – заверил он, – но мы рады любой помощи… Эта больная чрезвычайно опасна.

Шериф Кэмп подергал усы, пожелтевшие от табачного дыма. Его бесцветные глаза смотрели со страхом.

– Это правда? – спросил он, растягивая слова.

– Я оказался в весьма щекотливом положении, – продолжал Треверс. – Если это известие попадет на полосы газет, мне грозит разорение. Сбежала одна из тех пациенток, кого я не имею права упустить.

– Доктор, я помогу, если сумею, – заверил Кэмп и сел. – Можете положиться на меня.

– Знаю, – ответил Треверс, расхаживая по кабинету. Затем он резко заговорил снова: – Эта пациентка – наследница Джона Блэндиша. Это вам что-нибудь говорит?

Кэмп нахмурился:

– Джон Блэндиш? Это имя мне знакомо. Вы имеете в виду миллионера, дочь которого похитили лет двадцать назад?

– Совершенно верно. Мы должны вернуть ее, прежде чем кто-либо узнает, что она совершила побег. Только вспомните, какая шумиха поднялась после того, как в прошлом году скончался Джон Блэндиш. Если о побеге узнают, все начнется снова, и тогда можно закрывать мое заведение.

– Не волнуйтесь, доктор, – спокойно сказал Кэмп. – Мы вернем ее. – Он подергал усы и продолжил: – Говорите, она наследница Блэндиша? О чем он только думал, когда завещал деньги сумасшедшей? Не вижу в этом никакой логики.

– Она приходилась ему незаконной внучкой, – сказал Треверс, понизив голос. – Но это строго между нами.

– Можете рассказать мне об этом еще раз? – спросил Кэмп, сев прямо.

– Дочь Блэндиша похитил ненормальный, маниакальный убийца, – после некоторых колебаний заговорил Треверс. – Дочь вызволили лишь после того, как она пробыла в его руках несколько месяцев. Вы, наверно, помните, что она покончила с собой… Выбросилась из окна и умерла от полученных травм.

– Да, я знаю об этом, – нетерпеливо подтвердил Кэмп.

– А вот кое-что, чего вы не знаете: она умерла не сразу. Прежде родила дочку. Пришлось сделать кесарево сечение, которое дочь Блэндиша не пережила. И еще один факт, который вам неизвестен: отцом девочки был ее похититель – Гриссом.

Кэмп надул щеки.

– Эта девочка выросла и стала вашей пациенткой? Вы это имеете в виду?

Треверс кивнул.

– Эта девочка по имени Кэрол – вылитая мать. Блэндиш не выносил ее присутствия. Кэрол воспитали приемные родители. Блэндиш никогда не общался с ней, но она ни в чем не нуждалась. Из-за того обстоятельства, что ее отец был слабоумным, Кэрол находилась под наблюдением врачей, но в первые восемь лет ее жизни не было никаких признаков того, что психические отклонения достались ей в наследство от отца. Однако за ней все время наблюдали. В десять лет она перестала общаться с другими детьми, замкнулась, стала проявлять буйный нрав. Блэндишу сообщили об этом, и он нанял сестру-психиатра, которая следила за девочкой. Ее нрав становился все буйнее, и вскоре выяснилось, что к ней нельзя подпускать физически более слабых детей. Когда Кэрол исполнилось девятнадцать лет, потребовалось подвергнуть ее медицинскому освидетельствованию. Последние три года она является моей пациенткой.

– Насколько она опасна? – спросил Кэмп.

– Трудно сказать, – пожал плечами Треверс. – Она все время находилась под наблюдением опытных специалистов, способных защитить себя. Мне не хочется, чтобы вы считали, будто она все время буйствует и представляет опасность, – отнюдь нет. В действительности она большую часть времени ведет себя как очень милая и добродушная девочка. Месяцами у нее не наблюдается никаких отклонений, и кажется жестокостью держать ее под замком. Однако она способна без предупреждения напасть на любого, кто окажется рядом. У нее странная разновидность душевной болезни: одна из форм шизофрении. – Заметив на лице Кэмпа озадаченное выражение, доктор продолжил: – Раздвоение личности, если хотите: феномен доктора Джекила и мистера Хайда[5]. Создается впечатление, будто в ее сознании есть некие шторы, которые неожиданно опускаются, после чего она становится душевнобольной, одержимой мыслью об убийстве. Как я уже говорил, беда заключается в том, что никак нельзя предугадать, когда она на кого-либо набросится. Все происходит неожиданно, и она может в ярости напасть на кого угодно, проявляя завидную силу. Стоит ей только потерять контроль над собой, как она становится опасным противником любому мужчине.

– Она уже убила кого-нибудь? – спросил Кэмп, дергая усы.

– Нет, но имели место два неприятных случая, после чего врачи признали ее невменяемой. В последний раз она случайно увидела парня, избивавшего собаку. Она любит животных и, прежде чем сестра успела что-либо предпринять, набросилась на этого парня и ногтями исполосовала ему лицо. У нее очень сильные руки, и этот парень ослеп на один глаз. Лишь с большим трудом сестре вместе с прохожими удалось оторвать ее от того парня. Не оставалось никаких сомнений, что она убила бы его, если бы ей никто не помешал. Пострадавший возбудил иск, и Кэрол признали невменяемой. Дело замяли, хотя этот случай обошелся Блэндишу в изрядную сумму. – Треверс пригладил волосы. – Но теперь она на свободе и ничего не подозревающий человек, оказавшись на ее пути, может подвергнуться серьезной опасности.

– Нечего сказать, радужная перспектива, – заметил Кэмп. – Охотиться за ней во время такой ненастной погоды будет нелегко.

– Ее надо разыскать быстро и без лишней шумихи, – предупредил Треверс. – Возможно, вы уже слышали, что завещание Блэндиша только что признано законным, а оговоренным в нем состоянием предстоит управлять опекунам. Состояние превышает шесть миллионов долларов. Но если станет известно, что она сбежала и бродит по окрестностям, какой-нибудь недобросовестный тип может попытаться похитить ее и завладеть этими деньгами.

– Но если назначены опекуны, то деньги в надежных руках, разве не так?

– Не совсем. В нашем штате имеется закон, касающийся невменяемых граждан. Если невменяемый гражданин совершает побег из психиатрической лечебницы и пробудет на свободе две недели, требуется новое врачебное освидетельствование, прежде чем его можно снова водворить туда. Насколько мне также известно, одно из условий завещания Блэндиша гласит, что, если эта девушка выйдет отсюда и не будет снова признана невменяемой, она обретет полное право распоряжаться своими деньгами, а опекунство автоматически потеряет силу. Видите ли, Блэндиш считал, что девушка излечима. Вот почему он внес в завещание такое условие. Думаю, он пожалел, что снял с себя всякую ответственность за нее, когда та была еще ребенком, и решил таким образом искупить вину.

– Значит, если ее не найдут в течение двух недель, то вы лишитесь права снова водворить ее в лечебницу?

– Такое право сохранится за мной только в том случае, если судья издаст приказ о ее задержании, а два врача, не опираясь на прежние заключения о состоянии здоровья девушки, подтвердят, что она невменяема. Девушка должна дать повод для медицинского освидетельствования, однако такая процедура станет невозможной, если она окажется в другом штате.

– Похоже, нам следует поторопиться, – заключил Кэмп. – При ней были какие-нибудь деньги?

– Вряд ли, насколько мне известно. Я думаю, что денег у нее нет.

– У вас найдется ее фотография?

– Сомневаюсь, что она вообще имеется.

– Тогда опишите пациентку, – предложил Кэмп, доставая из кармана потрепанную записную книжку.

– Точно описать ее будет непросто. – Треверс нахмурился. – Дайте подумать… Я бы сказал, что ростом она примерно пять футов и пять дюймов. У нее рыжие волосы и большие зеленые глаза. Она необычайно красива. У нее хорошая фигура, она грациозна. У нее имеется характерная привычка смотреть на вас из-под ресниц, что придает ее лицу расчетливое и крайне неприятное выражение. Правая сторона рта подвержена нервному тику – это единственное внешнее проявление умственного расстройства.

Кэмп что-то пробурчал и быстро записал в своей книжке.

– Есть какие-нибудь особые приметы?

– На левом запястье у нее неровный шрам длиной два дюйма, – ответил Треверс. – Шрам появился, когда Кэрол в приступе гнева пыталась вскрыть себе вены. Это случилось после того, как ее поместили сюда. Самое приметное в ней – волосы. Они не красно-коричневые, а огненно-рыжие. Я таких волос никогда не видел. Весьма необычные и привлекательные.

– Как она была одета, когда сбежала?

– Из палаты исчезли темно-синее платье и прочные туфли на низком каблуке. Мой шофер говорит, что пропал его плащ, висевший за дверью в коридоре. Пожалуй, можно предположить, что она забрала с собой эти предметы одежды.

Кэмп встал:

– Хорошо, теперь приступим к делу. Я оповещу патрульную службу штата и прикажу вести наблюдение за всеми дорогами. Организую поисковую группу и прикажу прочесать холмы. Не волнуйтесь, доктор, мы найдем ее.

Однако, пока доктор прислушивался к шуму отъезжавшей машины шерифа, у него возникло предчувствие, что Кэрол не найдут.

Грузовик медленно остановился перед кафе «Энди». Ден Бернс устало выбрался из кабины и тяжело побрел через лужи, наклонив голову, чтобы защититься от сильного ветра и проливного дождя. Он толкнул дверь, сквозь густой табачный дым пробрался к столу, который стоял поодаль от горячей печи. Ему не хотелось слишком расслабляться. Ден собирался даже отправиться в туалет и плеснуть себе в лицо ледяной воды.

К нему подошел Энди, рослый, толстый, шумливый парень. Он вытер жирные руки о грязный фартук, который словно прилип к его расплывшемуся животу.

– Привет, Ден, – сказал он. – Рад снова видеть тебя. Сынок, ты совсем выдохся. Ты ведь сегодня больше не сядешь за руль, правда? Почти все ребята проведут ночь здесь. И для тебя найдется место.

– Мне придется ехать, – ответил Ден. – У меня нет выбора. – Лицо Дена одеревенело от усталости, веки слипались. – Энди, принеси мне чашку кофе, и быстрей. Завтра я должен быть в Оуквилле[6].

– Ты с ума сошел, – недовольно пробурчал Энди.

Он ушел и почти тут же вернулся с кофе.

– Вы, водители грузовиков, все с ума посходили. Почему бы тебе хотя бы не вздремнуть в кабине? Спорю, ты не спал уже несколько дней.

– Думаешь, мне это нравится? – проворчал Ден. – Что же мне, черт подери, еще делать при таких расценках на перевозки? К тому же я уже два с половиной месяца не плачу за грузовик. Энди, я не хочу лишиться грузовика.

– Будь осторожен. Ты неважно выглядишь. Боюсь, не сможешь перевалить через гору в таком тяжелом грузовике.

– Прекрати! – резко одернул его Ден. – Еще накличешь на меня беду. Говорю тебе, я должен ехать. – Он отхлебнул горячего кофе и вздохнул. – У меня пятьсот ящиков с грейпфрутами, а эта чертова штука начинает гнить еще в дороге. Энди, мне надо вовремя доставить ящики. Только тогда я получу деньги.

Энди недовольно пробурчал:

– Ну, раз дело обстоит так… Как поживают Конни с малышом? Думаю, в следующий раз ты возьмешь их с собой. Мне бы хотелось снова с ними увидеться.

– У них все в порядке. – Лицо Дена озарилось. – Энди, я не могу взять их с собой. Дорога слишком трудна. Мне все время приходится спешить. – Он допил кофе. – Мне бы хоть ночь провести в собственной постели. Я уже так давно не был дома.

– Лучше побывай. Если будешь редко видеться со своим малышом, он подобьет тебе глаз, если ты поцелуешь Конни.

– Тут ты прав, – согласился Ден, встал и поднял воротник куртки. – От этого чертова дождя у меня начинается резкая боль в животе. Только взгляни, как льет.

– Дождь сегодня не перестанет, – сказал Энди. – Береги себя, сынок.

– Обязательно. Что ж, пока. Встретимся, если мне удастся получить груз.

– Ты его получишь, – весело заверил Энди и предупредил: – Гляди в оба, когда поедешь через гору. – Он забрал деньги, которые Ден бросил на стол. – Пока.

После горячего кофе в кабине казалось холодно, и Ден чувствовал себя бодрее. Он дал полный газ, выехал на дорогу, и грузовик с ревом устремился в дождливую ночь.

В стороне от шоссе Ден увидел освещенные окна психиатрической лечебницы Гленвью[7]. Он поморщил вздернутый нос, на лице его появилась тревожная гримаса. При виде этого места его пробила дрожь. Всякий раз, когда Ден проезжал мимо лечебницы, его посещала одна и та же ужасная мысль: если он не сорвется в канаву, не врежется во что-нибудь, не сгорит в грузовике, то непременно угодит в дурдом. Долгие часы за рулем, монотонный рев мотора, постоянное недосыпание могли со временем свести с ума кого угодно. Ден снова взглянул на оставшиеся позади огни лечебницы. Что ж, туда его вряд ли упекут, ведь это заведение по карману только богатым умалишенным.

Навстречу дул сильный ветер, дождь барабанил по капоту. Дорога почти скрылась из вида, но Ден продолжил путь, вцепившись в руль с такой силой, что заболели руки.

Вдруг он подался вперед и уставился в ветровое стекло. Фары грузовика выхватили девушку, стоявшую на обочине шоссе. Казалось, та не обращала внимания на дождь, который обрушился на нее. Увидев грузовик, она нерешительно подняла руку. Свет фар прошелся по промокшей до нитки фигурке.

Ден машинально нажал на тормоза, задние колеса заскользили. Машина остановилась рядом с девушкой, Ден выглянул из кабины. Свет фар уже не падал на нее, и Ден не мог хорошо рассмотреть ее, но заметил, что на ней нет шляпы, а дождь разметал ее волосы.

Ден был озадачен и немного напуган.

– Подвезти вас? – спросил он, стараясь перекричать шум ветра. И распахнул дверцу кабины.

Девушка продолжала стоять на месте. Ден смутно разглядел ее бледное лицо, почувствовал, как невидимые глаза сверлят его.

– Я спросил, хотите ли вы, чтобы я вас подвез? – заорал Ден. – Между прочим, что вы здесь делаете? Вы разве не видите, что льет дождь?

– Да, подвезите меня, – ответила девушка. Ее голос, лишенный эмоций, прозвучал монотонно.

Ден наклонился, схватил ее за руку, помог подняться в кабину и усадил рядом с собой.

– Как льет, – сказал Ден. – Не ночь, а черт знает что.

Он перегнулся через девушку и захлопнул дверцу. При тусклом свете, отбрасываемом приборной доской, он заметил, что она в мужском плаще.

– Да, это верно, – согласилась девушка.

– Что и говорить, чертовски дождливая ночь. – Ден почувствовал опасность и не знал, как быть. Он отпустил педаль тормоза. Двигатель взревел, когда Ден переключил скорость, и грузовик снова устремился в ночь.

Издали долетел слабый звон колокола.

– Что это такое? – спросил Ден, насторожившись. – Похоже на звон колокола.

– Это сигнал тревоги в лечебнице, – ответила девушка. – Звон колокола означает, что кому-то удалось сбежать. – Она тихо рассмеялась, ее голос обрел металлические нотки, отчего Дена бросило в дрожь.

Заунывный звон колокола, разносимый ветром, преследовал их.

– Вы хотите сказать, что сбежал кто-то из умалишенных? – уточнил испуганный Ден. Он вглядывался в темноту в ожидании, что какой-нибудь перепуганный сумасшедший выскочит из густых придорожных кустов и окажется под колесами грузовика. – Могу поспорить, вы обрадовались, когда я подъехал. Куда держите путь?

– Никуда, – ответила девушка. Она подалась вперед и посмотрела в ветровое стекло, скрытое стеной дождя. Свет от приборной доски упал на ее тонкие руки, и Ден заметил на левом запястье глубокий белый шрам с неровными краями. «Рядом с артерией, – подумал он. – Должно быть, она тогда натерпелась страху».

– Никуда? – переспросил он и рассмеялся. – Это чертовски далеко.

– Я пришла ниоткуда, отправляюсь в никуда, и я никто, – равнодушно произнесла девушка.

«Она недвусмысленно дает понять, что мне не следует лезть не в свое дело», – подумал Ден и сказал:

– Я не хотел быть навязчивым. К вашему сведению, я еду в Оуквилл.

– Сойдет, – безразлично ответила девушка и умолкла.

Грузовик полз в гору, мотор нагревался, наполняя кабину теплыми испарениями, отчего Дена стало клонить ко сну. Его тело требовало отдыха, сознание притупилось, он ехал, ни о чем не думая, и забыл про девушку, сидящую рядом с ним. Она раскачивалась, как тряпичная кукла, пока грузовик бросало из стороны в сторону.

За последние четыре дня Ден спал всего шесть часов, и силы его достигли критической отметки. Незаметно для себя Ден перестал сопротивляться сну, упал вперед и ударился головой о руль. Он тут же проснулся, сел прямо, тихо выругал себя. Ден заметил стремительно приближавшуюся обочину: в свете фар показалась трава ярко-зеленого цвета. Он крутанул руль, и грузовик развернулся, недовольно скрипя шинами. Два колеса оказались на траве, но тут же со скрипом вернулись на шоссе. Огромный груз с грейпфрутами, упакованными в ящики, по которым хлестал брезент, задребезжал, стал подрагивать и опасно накренился. Наступил ужасный момент, и Ден подумал, что грузовик перевернется, однако тот держался и продолжал взбираться по извилистой дороге.

– Вот черт! Простите, – выдохнул Ден. Его сердце громко стучало. – Похоже, я задремал. – Он взглянул на девушку, думая, что она трясется от страха, но та сидела, спокойно и молча глядя в ветровое стекло, будто ничего не случилось. – Разве вы не испугались? – спросил Ден, немного раздраженный таким спокойствием. – Мы чуть не перевернулись.

– Тогда мы погибли бы, правда? – тихо произнесла девушка. Ден едва расслышал ее слова среди шума ветра, обрушивавшегося на кабину грузовика. – Вы боитесь смерти?

Ден поморщил вздернутый нос.

– Нехорошо говорить так, сидя в грузовике. На грузовиках каждый день гибнут ребята, – сказал он и постучал пальцами по деревянной приборной доске.

Ден притормозил, чтобы сделать резкий поворот на горную дорогу. Он почувствовал напряжение в плечах, пока объезжал выступ скалы.

– Вот здесь мы поедем вверх, – продолжил Ден и уселся так, чтобы оказаться ближе к рулю. – Будьте осторожны… это не дорога, а черт знает что.

С одной стороны дороги возвышалась гранитная гора, с другой зиял крутой обрыв, под которым простиралась долина. Ден сбавил скорость. Двигатель ревел, грузовик пополз вверх по крутому склону.

– Когда преодолеем половину пути, навстречу подует жуткий ветер, – крикнул Ден девушке. Похоже, ветер уже начинал набирать силу, а где-то впереди в долину срывались тяжелые камни, усиливая грохот. – Ветер проносится через долину и разбивается о гору. В прошлом году я тоже проезжал это место, дул такой же сильный ветер, и я застрял.

Девушка ничего не ответила и даже не взглянула на него.

«Вот это девочка, – подумал он. – Жаль, что нельзя хорошенько разглядеть ее. У нее и фигура что надо. – Ден зевнул и крепко сжал руль. – «Я никто ниоткуда…» Как забавно она сказала. Может, попала в беду: сбежала из дома?»

Ден покачал головой и забеспокоился о девушке.

Однако после следующего крутого поворота он забыл обо всем, кроме грузовика и дороги. Ветер вдруг налетел на грузовик, точно свирепый хищный зверь. Двигатель заглох, грузовик вздрогнул и остановился, будто врезался в кирпичную стену. Дождь обрушился на лобовое стекло, точно струя из пожарного шланга. Сквозь потоки воды, хлеставшие грузовик, ничего нельзя было разглядеть.

Ругаясь, Ден снова завел двигатель и выжал сцепление. Грузовик рванул вперед, вздрогнул под напором ветра, затем стал сильно раскачиваться. Послышался грохот, когда ящики с грейпфрутами, вырвавшиеся из-под хлопавшего брезента, стали падать на дорогу.

– О боже! – воскликнул Ден. – Мой груз пропал!

Ден дал задний ход, и грузовик стал пятиться по наклону, ища убежища от ветра у подножия горы за поворотом.

Грузовик вильнул, и Ден почувствовал, как колеса отрываются от земли.

«Мы перевернемся», – подумал он, окоченев от страха. Ему хотелось открыть дверцу кабины и тут же выпрыгнуть из нее, чтобы спастись, но не хватило сил бросить машину и ее груз.

Грузовик заскользил к краю дороги, и Ден, отчаянно пытаясь остановить его, дал полный газ и, направив машину назад, сделал поворот, проехав задним колесом по самому краю, и достиг безветренного места. Он затормозил грузовик, выключил двигатель, почти не веря, что они остались целы, и откинулся на сиденье. Его колотила дрожь, во рту пересохло.

– Вот это да, – произнес он, надвинул кепку на затылок, вытер рукавом пот, струившийся по его лбу. – Это уж точно чего-то стоит.

– Что вы теперь собираетесь делать? – спросила девушка. Она хранила олимпийское спокойствие.

Ден не смог вымолвить ни слова, он выбрался из кабины и под дождем стал прикидывать размеры понесенного ущерба. По его шее текли ледяные ручейки дождя.

При свете фар он увидел деревянные ящики, разбросанные по всей дороге. Некоторые из них разбились – под дождем сверкали помятые желтые шарики. Ден подумал, что ему придется ждать до рассвета. Он так расстроился, что ему не хватило сил разозлиться. Иного выхода не оставалось. Ден застрял на горе, потерял груз. Такое уже случилось в прошлом году.

Промокший до нитки, уставший до смерти, он с трудом забрался в кабину.

Девушка сидела на его месте за рулем, но он так измотался, что не стал просить ее подвинуться, тяжело опустился на сиденье в другом конце кабины и закрыл глаза.

Не успел Ден подумать о том, что будет делать завтра, или прикинуть, сколько грейпфрутов погибло, как уснул. Голова упала на грудь, веки налились свинцом.

Дену приснилось, будто он ведет грузовик. Пока грузовик плавно катил вниз по склону, солнце стояло высоко над горой, дул тихий ветерок. Как здорово ехать вот так. Усталость как рукой сняло. Ден чувствовал себя прекрасно, дал полный газ, и стрелка спидометра, прыгавшая то вперед, то назад, остановилась на семидесяти милях в час. Конни, его жена, и малыш сидели рядом с ним. Они улыбались, восхищаясь тем, как Ден ведет грузовик, а малыш кричал, чтобы он ехал быстрее, перегнал ветер, и казалось, что грузовик летит над дорогой с грациозностью и скоростью ласточки.

Вдруг сон превратился в кошмар. Руль рассыпался в руках Дена, будто был сделан из бумаги, грузовик высоко подскочил в воздухе, слетел с дороги, перевернулся несколько раз. Ден вздрогнул и проснулся, все еще слыша вопли Конни. Его сердце сковал ледяной страх.

На мгновение ему показалось, будто грузовик все еще падает, потому что машина раскачивалась, а двигатель ревел. Но тут он догадался, что грузовик с сумасшедшей скоростью несется вниз по склону горы, а фары пронизывают темноту, точно пылающие стрелы.

Ден, оцепенев от страха, машинально протянул руку к ручному тормозу, а ногой стал искать тормозную педаль. Но рука и нога ничего не нащупали, и тут его вдруг осенило, что не он, а девушка ведет машину.

Прежде чем сбитый с толку мозг Дена сообразил, что происходит, он расслышал какой-то звук: позади них завыла сирена, какой пользуются полицейские.

Теперь Ден проснулся, его охватили тревога и гнев.

– Что ты, черт подери, затеяла? – заорал он на девушку. – Немедленно останови грузовик! Мой груз не закреплен, а полиция гонится за нами. Разве ты не слышишь сирену? Говорю тебе, остановись!

Девушка не обращала на него никакого внимания, она сидела за рулем, точно каменное изваяние, ее нога медленно вжимала педаль газа в пол, увеличивая скорость, заставляя грузовик ехать все быстрее и быстрее, пока тот не стал опасно раскачиваться. Деревянные ящики под брезентом грохотали и бились друг о друга. Из-под шин вылетали струи воды высотой с кабину.

– Ты что, свихнулась? – Ден опасался, как бы девушка не потеряла управление, если он коснется ее. – Ты перевернешь машину. Остановись, дурочка!

Но она не слушала его, и грузовик, преодолевая дождь и ветер, летел в ночи.

Позади громко выла сирена, и Ден, выглянув из окна кабины, увидел свой длинный виляющий грузовик. Дождь и ветер обрушились ему на голову. Позади них мерцала одинокая фара. Ден догадался, что их преследует полицейский штата на скоростном мотоцикле. Он повернулся к девушке и крикнул:

– За нами гонится автоинспектор. Он нам сигналит. От него не уйдешь. Останови грузовик, пожалуйста.

– Я уйду от него, – заявила девушка, перекричав шум двигателя и ветра. И рассмеялась тем же самым металлическим голосом, от которого Дена бросало в дрожь.

– Не говори глупостей, – сказал Ден, придвигаясь к ней. – Мы разобьемся. На грузовике обогнать полицейского невозможно. Давай же, останавливайся.

Впереди дорога неожиданно стала расширяться.

«Вот и все, – подумал Ден. – Коп обгонит грузовик и остановится посреди дороги. Что ж, теперь пусть она берет все на себя. Пусть сама и отдувается. Полицейский не сможет придраться ко мне. Я тут ни при чем. Все эта девушка – сумасшедшая, глупая, безответственная дурочка!»

Все случилось, как он ожидал. Вдруг послышался рев двигателя, вспыхнул ослепительный свет прожектора и автоинспектор промчался мимо них. На мотоцикле сидел коренастый человек в черном плаще, низко пригнувшись к рулю.

– Теперь нам придется остановиться! – крикнул Ден. – Он будет ехать посреди дороги, сбавляя скорость. Придется остановиться, иначе ты раздавишь его.

– Лучше я раздавлю его, – спокойно произнесла девушка.

Ден посмотрел на нее, и у него вдруг возникло ощущение, что она не шутит.

– Ты что, белены объелась? – заорал Ден, и душа у него ушла в пятки. Гленвью! Звон колокола, кому-то посчастливилось убежать, странный металлический смех, «я никто ниоткуда». «Лучше я раздавлю его». Она ненормальная! Она сумасшедшая! Коп гонится за ней, чтобы снова упрятать ее в Гленвью!

Ден отодвинулся от нее, от страха у него сделались большие глаза. Ему следует что-то предпринять. Она убьет копа, убьет его и покончит с собой. Ей все равно, что делать. Если бы только он сумел выключить зажигание! Хватит ли у него смелости на это? А что, если его попытка испугает ее и она сорвется вниз? Тяжело дыша, Ден выглянул в окно кабины. У него громко стучало сердце. Грузовик снова пополз вверх. Слева виднелась деревянная белая ограда, за ней начинался крутой обрыв, внизу вилась дорога, которую они давно проехали. Если девушка свернет налево, им конец, но, если она свернет направо, появится надежда, совсем маленькая, что им посчастливится выбраться из кабины, прежде чем взорвется бензобак.

Ден заметил, что коп подает им сигнал остановиться. Позади мотоцикла мелькала надпись: «Полиция! Остановитесь!»

– Детка, ты должна остановиться! – отчаянно закричал Ден. – Ты ему не нужна, ему нужен я. Тебе нечего бояться.

Девушка тихо рассмеялась, подалась вперед, чтобы рассмотреть мерцавшую надпись. Похоже, она направила грузовик прямо на нее.

Ден заметил, что коп замедляет скорость. Грузовик постепенно нагонял его. Пятно света от фар застыло на спине полицейского.

«Вот болван! – подумал Ден. – Коп ведь должен знать, что у нее не все дома. Он должен знать, что она не станет тормозить». Ден высунулся из кабины и стал кричать копу, сидящему на мотоцикле с низко опущенной головой:

– Не останавливайся! Она собьет тебя, идиот! Убирайся с дороги! Она раздавит тебя!

Все тщетно – ветер подхватил его слова и унес их с собой. Коп не мог ничего расслышать, все заглушал шум двигателя мотоцикла и ветра. Полицейский продолжал сбавлять скорость, упорно держась середины дороги. Свет фар грузовика устремился на него, от ревущего грузовика до заднего колеса мотоцикла оставалось не более двадцати футов.

Ден повернулся и отчаянно пытался добраться до замка зажигания, но девушка полоснула его согнутыми пальцами. Ее ногти оставили борозды на щеке Дена, и он отлетел к стальной дверце кабины, когда грузовик вильнул в сторону, проехал по краю поросшей травой обочины, выровнял ход и снова выскочил на дорогу. Ден обхватил лицо руками, сквозь пальцы сочилась кровь, от страха и боли у него по телу бегали мурашки.

И тут случилось неизбежное. Коп оглянулся через плечо, почувствовав опасность. На секунду Ден заметил лицо в очках, забрызганное грязью, увидел, как коп открыл рот в безмолвном крике. Девушка дала полный газ. Казалось, что грузовик и мотоцикл повисли в воздухе: мотоцикл пытался оторваться, грузовик надвигался с намерением его раздавить. Наконец грузовик с огромной силой налетел на мотоцикл и играючи подбросил его высоко в воздухе.

Сквозь шум ветра Ден расслышал испуганный вопль копа, грохот, когда мотоцикл врезался в гору, увидел вспышку огня, потом мотоцикл охватили языки пламени. Вдруг Ден заметил черный силуэт, тяжело выползавший на дорогу, прямо в свете фар грузовика.

– Осторожно! – завопил Ден и закрыл лицо руками. Этого нельзя допустить!

Коп хотел встать, но грузовик налетел на него. Ближайшее к середине дороги колесо подскочило, затем со стуком опустилось. Заднее колесо наехало на что-то мягкое. После этого перед ними снова оказалась пустая дорога.

– Ты убила его! – заорал Ден. – Ты, сумасшедшая, безмозглая сука!

Не раздумывая, он бросился вперед и, увернувшись от ногтей девушки, дотянулся до ключа зажигания. Дену удалось повернуть ключ и схватиться за руль. Он хотел выкрутить его вправо, чтобы направить грузовик на склон горы, но девушка оказалась сильнее его. Грузовик опасно вилял по дороге, пока Ден и девушка пытались завладеть рулем.

Ден оказался рядом с ней. Он разглядел ее глаза, похожие на фонари за зеленым стеклом. Выругавшись, он пытался ударить девушку, но грузовик вильнул, и его кулак лишь чуть задел ее лицо.

Девушка со свистом втянула воздух, отпустила руль и набросилась на него. Ее ногти прошлись по глазам Дена, и он почувствовал, что глаза его тонут в горячей крови. Он отшатнулся, завопил от боли и стал кулаками молотить пустоту. Ден ничего не видел, глаза пронзала кошмарная боль.

Девушка выскользнула из-под руля, ее руки сомкнулись на шее Дена, длинные пальцы впились в его тело.

Грузовик свернул с дороги и пробил белую деревянную ограду. Фары бесцельно бороздили мрачную пустоту. Камни с грохотом ударялись в крылья грузовика, пока колеса вхолостую вращались над краем дороги, покрытой гравием. Раздался хруст, что-то разорвалось, грузовик на секунду повис в воздухе, затем полетел вниз к окутанной мраком долине.

Большой «бьюик» на легковом шасси с мерцавшим в утренних лучах солнца капотом легко преодолевал подъем дороги, которая круто шла в гору.

Стив Ларсон вел машину, его брат Рой развалился на сиденье рядом с ним. Ничто не говорило о том, что эти двое приходятся друг другу братьями. Стив был крупным, мускулистым и светловолосым, с добрым взглядом, вокруг его глаз собирались веселые морщинки. Его кожа загорела и обрела от ветра и солнца яркий красно-коричневый цвет, он выглядел моложе своих тридцати двух лет. На нем были вельветовые брюки и ковбойская клетчатая рубашка, закатанные рукава обнажили крепкие загорелые руки.

Рой был старше, почти на голову ниже брата. Его тонкие губы нервно подергивались. У него были узкие агатовые глаза. Его движения были резки, судорожны. Он вел себя неуравновешенно, как легковозбудимый человек, нервы которого не выдерживают постоянного напряжения. Его шикарная городская одежда казалась неуместной в этой гористой местности.

Стив проехал от своей фермы, где разводил лисиц, до вершины Голубой горы, чтобы встретить брата, который прибыл туда из Нью-Йорка на поезде. Братья не виделись уже много лет, и Стив до сих пор гадал, с чего это Рой вдруг решил навестить его, ведь вместе они никогда не уживались, поэтому Стива не удивило угрюмое приветствие Роя при встрече на станции. Первые две мили пути они не произнесли и десяти слов. Похоже, Рой нервничал и все время оглядывался, будто проверяя, нет ли за ними хвоста. Такое поведение стало действовать Стиву на нервы, но, зная, сколь обидчив его брат, он не решился спросить того, в чем дело.

– Ты неплохо выглядишь, – сказал он, пытаясь завязать разговор. – Надеюсь, в Нью-Йорке дела идут хорошо?

– Так себе, – проворчал Рой, еще раз обернулся и посмотрел в заднее окно фургона.

– Что ж, приятно видеть тебя снова после долгих лет, – продолжил Стив, сам не понимая, говорит ли он это искренне или нет. – Почему ты столь неожиданно решил приехать ко мне?

Если Рой что-то скрывал – а Стив почти не сомневался в этом, – то сейчас можно было ожидать от него откровенности.

Однако Рой уклонился от прямого ответа.

– Я подумал, что небольшая перемена места пойдет мне на пользу, – ответил он, поерзав на сиденье. – К тому же летом в Нью-Йорке слишком жарко. – Рой угрюмо смотрел на огромные скалистые вершины, тянувшиеся до горизонта. Куда бы он ни устремил взор, за одними горами поднимались другие, некоторые из них были зубчаты и остры, другие округлы, трещины в скалах заполнял снег, ослепительно блестевший в лучах солнца. – Здесь чертовски тоскливо, правда? – продолжил Рой, невольно оказавшись под впечатлением того, что увидел.

– Здесь великолепно, – ответил Стив. – После Нью-Йорка тебе покажется тихо. Мой дом расположен в двадцати милях от ближайшего жилища, и мне повезет, если за месяц сюда заглянет хотя бы один гость. В этих местах ты не услышишь ничего, кроме ветра, который гуляет среди листвы.

– Мне это подходит, – ответил Рой. – Я намерен отдохнуть. – Он снова обернулся и посмотрел в заднее окно. Длинная пустынная дорога, извивавшаяся позади них точно серая лента, похоже, успокоила его. – Да, это место то, что надо. – Рой немного подумал, затем продолжил: – Но мне бы не хотелось остаться здесь навсегда. Как ты можешь жить в полном одиночестве? Разве тебе не хочется перемены?

– Меня это место устраивает, – ответил Стив. – Конечно, здесь иногда бывает тоскливо, но у меня хватает работы. Мне надо присматривать за доброй сотней лисиц, к тому же я здесь сам себе хозяин.

Рой пристально и с любопытством взглянул на него.

– А как здесь с женщинами? – спросил он.

Лицо Стива напряглось.

– Я обхожусь без них, – ответил он, смотря вперед. Он знал, как Рой относится к женщинам. Его брат был волокитой. Даже когда они были еще детьми, он сходил с ума от девочек. Стив чувствовал, что брат начнет смеяться над ним.

– Ты всегда был беспомощным ухажером и не пользовался успехом у прекрасного пола, – рассмеялся Рой, сдвинув шляпу на затылок. – Ты хочешь сказать, что живешь здесь год за годом, не видя ни одной женщины?

– Кстати, я здесь всего год, и женщины меня не интересуют, – резко ответил Стив. – Мне нравится простая жизнь.

Рой что-то пробормотал.

– Жаль, надо было прихватить с собой какую-нибудь девицу. Я-то думал, что у тебя их тут хоть отбавляй. Как ты выходишь из положения – пользуешься дыркой от сучка?

Впереди дорога разветвлялась.

– Мы сворачиваем направо, – сказал Стив, меняя тему разговора. – Левая дорога ведет к Оуквиллу, надо лишь перевалить через гору и спуститься в долину. На той дороге оживленное движение. Все грузовики, едущие из Калифорнии, предпочитают дорогу в Оуквилл. По этому пути мы поднимемся в горы.

– Похоже, там разбился грузовик, – вдруг перебил его Рой и показал рукой.

Стив посмотрел в ту сторону и нажал на тормоза. «Бьюик» остановился. Он высунулся из окна и взглянул на склон горы. Та поднималась ввысь на две тысячи футов у пересечения с Оуквиллской дорогой.

Да, там виднелся разбившийся грузовик. Он лежал на боку, застряв между двумя соснами.

– Какого черта ты остановился? – с раздражением спросил Рой. – Ты что, никогда не видел обломки грузовика?

– Конечно, видел, – сказал Стив, открыл дверцу и вышел на дорогу. – Я видел слишком много таких грузовиков. Потому-то и хочу осмотреть его. Может быть, в нем лежит какой-нибудь раненый бедолага. Вероятно, после вчерашней грозы никто не заметил его.

– Ты настоящий человек гор, а? – усмехнулся Рой. – Ладно. Я могу пойти с тобой: не помню, сколько лет не разминал ног.

Братья добрались до грузовика после крутого подъема через густую траву и обломки камней.

Стив сбоку подобрался к перевернувшейся кабине и заглянул в нее через разбитое окно, а Рой прислонился к грузовику, чтобы отдышаться. Подъем в гору совсем измотал его.

– Рой, помоги! – крикнул Стив. – Здесь водитель и девушка. Похоже, они мертвы, но я хочу убедиться в этом. – Он схватил водителя за руку. Та была холодна и окоченела. Стив отпустил ее, состроив гримасу. – Он мертв, это точно. Бедняга.

– Я ведь говорил тебе, – поморщился Рой. – А теперь давай убираться отсюда. – С того места, где он стоял, была хорошо видна дорога, тянувшаяся на многие мили. На ней не было видно ни одной машины. Дорога была пустынна, она напоминала мерцавшую извилистую ленту, исчезавшую среди гор. Впервые за долгое время Рой почувствовал себя в безопасности.

Стив коснулся руки девушки, которая лежала рядом с водителем. Рука излучала тепло.

– Эй, Рой! Она жива. Не уходи. Помоги мне вытащить ее из кабины. Быстрей!

Ворча что-то себе под нос, Рой поднялся к кабине и заглянул в нее через плечо Стива.

– Ладно, пусть будет по-твоему, – согласился он, с тревогой взглянув на горную дорогу. – Мы ведь не собираемся торчать здесь целый день.

Стив осторожно поднял девушку и передал ее Рою через дверцу кабины. Опустив ее рядом с дверцей, Рой заметил мертвого водителя.

– Боже мой! – испуганно воскликнул он. – Только взгляни на лицо этого парня.

– Похоже, беднягу исцарапала кошка, – заметил Стив и спешно выбрался из кабины.

Рой поднял руку девушки.

– А вот и твоя кошка, – заключил он. – У нее под ногтями кровь и кожа. Знаешь, что я думаю? Водитель приставал к ней, и она исцарапала его. Она добралась до его глаз, и он сорвался вниз. – Рой взглянул на девушку. – А бабенка что надо, правда? – продолжил он. – Спорю, этот волокита думал, что подцепил девицу легкого поведения. Послушай, ведь она настоящая красотка, а? Я не виню этого болвана за то, что он пытался взять ее. А ты?

– Давай спустим ее вниз, – резко прервал его Стив.

Вместе они отнесли девушку туда, где росла густая трава. Стив опустился перед ней на колени.

– У нее страшная рана на затылке, – сказал Стив. – Надо, чтобы ее немедленно осмотрели.

– Забудь об этом, – ответил Рой со злобной ноткой в голосе. – Оставь ее здесь. С ней ничего не случится. Девка, разъезжающая автостопом, сама позаботится о себе. Еще только не хватало, чтобы эта юбка путалась у нас под ногами. Какой-нибудь парень обнаружит ее и обрадуется этому.

Стив уставился на него.

– Мы ни за что не оставим ее здесь, – резко возразил он. – Девушка тяжело ранена.

– Тогда отнеси ее к дороге и оставь там. Скоро кто-то будет проезжать мимо, – предложил Рой. Его бледное лицо дергалось. – Я не хочу впутываться в это.

– Ей нужна медицинская помощь, – спокойно произнес Стив. – Здесь ее негде оставить. А это значит, что я отвезу ее к себе домой и вызову доктора Флеминга. Тот подлечит ее. У тебя есть возражения?

Лицо Роя предвещало бурю, он едва сдерживал гнев.

– Ты меня не проведешь, – сказал он издевательским тоном. – Ты такой же, как все остальные деревенщины, которые слишком долго живут в горах. Ты – изголодавшийся отшельник. Стоит только увидеть смазливую бабенку, и ты сразу становишься невменяемым.

Стив вскочил. На мгновение казалось, что он ударит брата, но Стив взял себя в руки и только криво усмехнулся.

– А ты не очень-то изменился, – сказал он. – Ты не выведешь меня из себя. Почему бы тебе не повзрослеть? Ума у тебя не больше, чем у школьника. – Стив отвернулся и склонился над девушкой. Когда он потрогал ее конечности, проверяя, нет ли переломов, та шевельнулась.

– Лучше не лапай ее, а раздень, – ухмылялся Рой.

Стив не обращал на него внимания, хотя его шея покраснела. Он нащупал пульс девушки. Пульс бился ровно, но ее лихорадило.

– Стив, лучше оставь ее, – продолжал Рой. – Как бы не пришлось пожалеть об этом.

– Заткнись же, – отрезал Стив и поднял девушку.

– Ладно, но только не говори, что я не предупреждал тебя, – ответил Рой и равнодушно пожал плечами. – У меня предчувствие, что она причинит нам массу неприятностей. Но это не должно меня волновать. Пусть у тебя болит голова.

– Лучше волнуйся за себя, – предостерег Стив, прошел мимо брата и стал медленно и осторожно приближаться к фургону.

Ферма для разведения серебристых лисиц находилась в долине, окруженной пиками вершины Голубой горы, на высоте восьми тысяч футов над уровнем моря. Туда можно было добраться по грунтовой дороге, которая петляла среди больших валунов и сосен на протяжении пяти миль и кончалась у жилища Стива, расположенного рядом с озером, бледно-голубой полосой воды, изобиловавшей радужной форелью.

Г од назад Стив решил бросить работу страхового агента и заняться разведением лисиц. Он накопил деньги, обнаружил вершину Голубой горы, купил землю и переселился туда. Ферма только создавалась, но Стив надеялся, что ему скоро будет по карману нанять работников. Самое худшее здесь – полное одиночество. Кроме собаки, ему было не с кем словом перемолвиться. Когда Рой назвал его отшельником, он был не далек от истины.

Приезд Роя мог все изменить, однако Стив тут же понял, что брат станет для него скорее обузой, нежели деловым партнером. Он уже стал жалеть о том, что брат приехал к нему.

Рой недовольно осмотрел жилище брата, затем неуклюжей походкой ушел на озеро, не сказав Стиву ни слова. Он даже не помог внести потерявшую сознание девушку в дом.

Но как только Стив исчез из поля зрения Роя, тот вернулся назад тем же путем и подбежал к «бьюику». Он украдкой взглянул на дом, затем поднял капот, выдернул провода зажигания и сунул их в карман. Закрыв капот, Рой спокойно направился к просторной веранде.

Он слышал, что Стив ходит где-то в доме, и незаметно проскользнул в жилую комнату, сразу оглядел ее, подошел к пирамиде с оружием, которая находилась за дверью с железным засовом и висячим замком. Рой запер замок и опустил ключ в карман.

Тут в комнату вошел Стив.

– Уложил свою девку в постель? – насмешливо спросил Рой.

– Прекрати, – отрезал Стив. – Рой, мне это не нравится. Пора с этим кончать. Черт возьми!

Рой посмотрел на него и ухмыльнулся.

– Как жаль. – Он достал сигарету и закурил.

– Понять не могу, что с тобой не так, – сказал Стив. – В чем дело? Ты ведешь себя странно с того момента, как мы встретились.

– Мне обидно это слышать, – ответил Рой. – Я таков, каков есть.

Стив пожал плечами.

– Я еду к доктору Флемингу, – заявил он. – Это займет добрых два часа. Прошу тебя, присмотри за девушкой. Думаю, у нее сотрясение мозга, но она придет в себя, когда я вернусь. Проследи, чтобы ей было удобно.

– Я уж точно прекрасно проведу время, – ухмылялся Рой. – Что же мне делать? Держать ее за руку и обмахивать шляпой?

– Перестань, Рой. – Стив с трудом держал себя в руках. – Я попрошу доктора, чтобы он приехал на своей машине, тогда мы увезем ее отсюда. Но пока она здесь, ты мог бы и помочь.

– Конечно, я помогу, – заверил Рой. – Ты поезжай. А я буду развлекать ее. Бабам это нравится.

Стив сурово взглянул на него и вышел.

Рой наблюдал, как брат сел в фургон и попытался завести двигатель. Он широко улыбнулся.

Рой все еще стоял, прислонившись к двери веранды, когда разъяренный Стив быстро взбежал по ступеням.

– Ты приложил руку к фургону, – резко сказал Стив и встал перед братом.

– Верно, – ухмыльнулся тот. – Ну и что из этого?

Стив еле сдерживался.

– Ты забрал головку переключателя акселератора. Лучше верни ее, Рой. Я не шучу.

– Я оставлю ее при себе. Я ведь предлагал тебе бросить эту юбку. Разве не так? Теперь она повисла на тебе. Никто сюда не приедет, пока я здесь, и никто не уедет отсюда без моего разрешения.

Стив сжал кулаки:

– Слушай, Рой. Я не знаю, что ты затеял, но тебе это так просто не сойдет с рук. Отдавай переключатель, или я сам заберу его. Мне не хочется круто обойтись с тобой, но я больше не намерен терпеть твои выходки.

– Да что ты говоришь? – сказал Рой и отступил назад. – Тогда как ты посмотришь вот на это? – Вдруг в руке Роя появился пистолет: противный автоматический пистолет 38-го калибра, с тупым носом. – Твое мнение еще не изменилось? – спросил он и прицелился в грудь брата.

Стив попятился, стиснув зубы.

– Ты что, с ума сошел? – спросил он. – Убери оружие.

– Тебе пора поумнеть, – ответил Рой низким голосом. – Давай говорить прямо: всадить в тебя пулю мне не труднее, чем раздавить жука. К черту родственные отношения. Для меня ты просто еще один тупой провинциал. Один неверный шаг, и ты получишь пулю. – Рой попятился, подтянулся на балконной перекладине, небрежно держа в руке пистолет. – Теперь тебя вполне можно просветить. Я попал в переделку. Вот почему я здесь. Эта дыра точно создана для укрытия. Никому даже в голову не придет искать меня здесь. И не нужно звать сюда никакого доктора Флеминга. Он потом разболтает своим проклятым больным, что видел меня здесь. Вот такие дела, и тебе придется смириться с этим. Ты и эта юбка останетесь здесь до тех пор, пока я не уеду. И не вздумай шутить со мной. Я знаю, как обращаться с этой штукой. Более проворные ребята убедились в этом.

Стив оправился от первого испуга, но никак не мог поверить, что брат говорит серьезно. Как Рой может быть столь черствым?

– Это ведь безумие, Рой, – сказал он. – Я должен показать девушку врачу. Будь разумным. Отдай мне головку переключателя и выпусти меня отсюда.

– Ты все еще строишь из себя дурака? – Рой ухмыльнулся. – Послушай меня. Я состоял в банде Малыша Берни. Это тебе о чем-нибудь говорит?

Стив читал о Малыше Берни: он представлял собой нечто вроде современного варианта Диллинджера[8].

– Что ты хочешь сказать? – спросил он. – Малыш Берни – убийца… его разыскивает полиция. Что, черт возьми, нашло на тебя?

Рой рассмеялся.

– Последний год я грабил банки, – ответил он. – Нажил много денег. Я охранял Берни. Он неплохо платил. Все шло хорошо.

– Значит, вот в чем дело, – с отвращением сказал потрясенный Стив. – Мне следовало догадаться, что ты спутаешься с какой-нибудь бандой. Рой, ты всегда был слабовольным придурком.

Рой спрятал пистолет в кобуру под мышкой.

– У меня все шло хорошо, – ответил он. – Возможно, я сейчас попал в беду, но это продлится недолго, затем я потрачу отложенные деньги. Я не такой деревенщина, как ты, схоронивший себя в этой дыре, где нет другой компании, кроме лисиц. Я умею жить.

Стив начал медленно приближаться к нему.

– Тебе лучше отдать мне пистолет, – тихо произнес он.

Рой широко улыбнулся. Его рука молниеносно выхватила пистолет из кобуры, и тут же вспыхнуло пламя. Резкий хлопок выстрела эхом отдался на озере. Что-то просвистело мимо уха Стива.

– Я столь же легко мог бы продырявить твой глупый череп, – сказал Рой. – И я это сделаю, если тебе вздумается сморозить какую-нибудь глупость. Ну вот, теперь ты знаешь, что случилось со мной.

Рой повернулся и проскользнул в гостиную, встряхнул пальцы, чтобы избавиться от усталости, затем опустился в мягкое кресло и раздраженно простонал.

Стив нерешительно стоял под солнцем. Теперь стало понятно, что Рой не шутит, но Стив думал не о себе, а о девушке, лежавшей на его кровати без сознания. Надо что-то немедленно предпринять, раз о докторе Флеминге придется забыть. Стив обрадовался, что у него есть аптечка первой помощи и он знает, как ею пользоваться.

Когда Стив проходил через гостиную, Рой протянул:

– Я запер твое допотопное оружие. Отныне здесь стрелять буду только я.

Стив ничего не ответил и прошел в спальню, где лежала девушка. Он осмотрел рану на ее затылке, затем принес аптечку, чашу с водой и полотенца. Стив уже закреплял последнюю безопасную булавку, когда девушка едва слышно вздохнула и открыла глаза.

– Привет, – сказал Стив и улыбнулся ей. – Тебе уже лучше?

Она уставилась на него и потрогала рукой голову.

– У меня болит голова, – ответила она. – Что произошло? Где я?

– Я нашел тебя на горной дороге. Твой грузовик попал в аварию. Ничего страшного. Ты поранила голову, но не очень сильно.

– Грузовик? – пробормотала она с озадаченным видом. – Какой грузовик? Я ничего не помню… – Девушка попыталась сесть, но Стив осторожно вернул ее в прежнее положение. – Я ничего не помню. Я не в состоянии думать. Что-то случилось с моей головой!

– Все в порядке, – успокаивал ее Стив. – Я вернусь. Постарайся уснуть. С тобой все будет в порядке, если ты немного поспишь.

– Но я не знаю, что со мной произошло! – воскликнула девушка, беря его за руку. – Мне страшно. Я не знаю, кто я. Такое ощущение, будто я оказалась пленницей во сне незнакомого человека.

– Все обойдется благополучно, – обнадежил ее Стив. – Тебе надо отдохнуть и не волноваться. Проснувшись, ты все вспомнишь и почувствуешь себя лучше.

Девушка закрыла глаза.

– Ты добр, – тихо произнесла она. – Не уходи. Останься со мной.

– Я буду рядом, – пообещал Стив. – Ты только не волнуйся.

Какое-то время девушка лежала неподвижно, затем ее тело обмякло, и она снова погрузилась в беспамятство.

В другой комнате Рой сидел в кресле с задумчивым выражением лица. Если бы не эта юбка, он мог бы остаться здесь и все скрыть от брата, однако теперь ему придется смотреть в оба. Стив был крутым парнем, и если он застанет Роя врасплох, то ему крышка. Рой вскочил от неожиданного шороха и тут же схватился за пистолет. Виляя хвостом, вошла крупная дворняга и обнюхала ногу Роя.

– Вот дрянь, – произнес Рой, глупо улыбаясь. – Ты до смерти напугала меня. Что за мерзкая тварь.

Рой с раздражением оттолкнул собаку ногой и наблюдал, как та засеменила по коридору, в поисках хозяина.

Когда собака заглянула в дверь, Стив раздумывал, как справиться с другой трудностью. Он решил, что нельзя оставить девушку лежать на постели просто так. Стив не решился раздеть ее, но иного выхода не оставалось. Женщина, которую он знал, жила по другую сторону горы, в тридцати милях отсюда, и ее было невозможно привести сюда.

После появления собаки Стив почувствовал, как его покинуло гнетущее напряжение.

– Привет, Спот, – сказал он. – Ты явился в щекотливый момент.

Однако собака заскулила, ощетинилась и попятилась к двери.

– Приятель, какая муха тебя укусила? – спросил Стив, ничего не понимая. Собака смотрела только на девушку, лежавшую на постели. Пятясь, она вышла из комнаты, затем тихо завыла и выскочила на улицу.

«Похоже, мы все становимся подозрительными», – подумал Стив, подошел к комоду, разыскал свою лучшую пижаму и белый костюм из шелка. Он укоротил рукава, подшил края. Таким же образом он поступил с брюками. Стив приложил укороченный костюм к девушке и решил, что он ей придется впору.

«Что ж, приступим», – мысленно сказал он, надеясь, что девушка не придет в сознание. Он начал расстегивать ее платье. В одном из рукавов Стив обнаружил носовой платок, в углу которого было вышито имя Кэрол. Он вертел платок в руке. Кэрол. Кто эта Кэрол? Кто она? Откуда? Возможно ли, что она потеряла память и не ведает, что с ней случилось? Не знает, кто она? Стив взглянул на девушку. «Она прелестна, – подумал он. – И не из тех, кто путешествует автостопом. За всем этим скрывается какая-то тайна».

Стив снял с девушки туфли, затем осторожно приподнял ее, начал тянуть платье вверх и снял его через голову. Обнажилась простая одежда из одного предмета, под которым он разглядел чудесные очертания тела, будто она была обнаженной.

Какое-то время Стив смотрел на нее. У него встал ком в горле. Глядя на такую красоту и беспомощность, он изумился и ощутил жалость к этой девушке. Видя ее в таком состоянии, Стив перестал смущаться. Возникло ощущение, будто перед ним не живая женщина, а произведение искусства.

Он не расслышал, как вошел Рой, и не знал, что тот тоже пристально, жадными глазами разглядывает полуобнаженную девушку, лежащую на постели.

Стив приподнял девушку, собираясь надеть на нее пижаму.

– Не спеши, – попросил Рой. – Мне хочется еще немного поглазеть. Ничего себе. Черт подери, она даже лучше, чем я думал.

Стив тут же опустил девушку и повернулся к брату.

– Убирайся отсюда! – сердито сказал он.

– Эй, полегче, – огрызнулся Рой, широко улыбаясь и не сводя глаз с девушки. – С какой стати тебе должно доставаться все? Я готов поделиться с тобой. Это вполне по моей части.

Стив двинулся к брату, гневно сверкая глазами.

– Убирайся, – приказал он. – И больше сюда не заходи.

Рой стоял в нерешительности, затем пожал плечами.

– Ладно, – сказал он и рассмеялся. – Можешь наслаждаться ею до тех пор, пока она не выздоровеет, затем настанет моя очередь. Я умею располагать к себе женщин. Она не выцарапает мне глаза. Мне известно, как укротить такую дикую кошку, как она. Ты, деревенщина, только подожди и не думай, что тебе удастся остановить меня. Я от души повеселюсь с этой красавицей. – Улыбаясь, Рой тихо вышел и направился к веранде.