Читать книгу На что способны женщины - Джеймс Хедли Чейз - Страница 4

Веду Ракс я встретил только к середине следующего дня.

Утром Паркер и я отправились на «паккарде» к дому Бретта. Мы обогнули холмы и по извилистому серпантину поднимались к вершине, откуда брал начало Оушен-Райз.

Вел Паркер. Горные повороты он проходил несколько быстровато, чтобы это можно было назвать комфортной ездой, и пару раз срывающиеся задние колеса подносило к обрыву ближе, чем мне хотелось бы. Я не говорил ни слова: если он не замечает этого, то не замечу и я. Автомобиль он вел, можно сказать, брезгливо, держась за рулевое колесо кончиками пальцев, словно боялся испачкать их.

Владения Бретта предстают перед вами задолго до того, как вы приближаетесь к ним. Несмотря на двенадцатифутовую ограду, дом выстроен на возвышенности, и с горной дороги на него открывается неплохой вид. Это когда вы подъедете к воротам, он спрячется от вас за деревьями и цветущими кустами, не считая, конечно, стены. На половине пути Паркер остановился, чтобы я смог запомнить общее расположение построек. Мы взяли с собой план, и он показал мне, где находится черный вход на плане и на местности. Подразумевалось перелезание через стену, но, поскольку заниматься этим предстояло не ему, он вскользь упомянул об этом так, словно беспокоиться здесь не о чем. Еще он добавил, что поверху уложена колючая проволока, в общем, никаких проблем. После нашей рекогносцировки он выглядел намного счастливее, нежели я. Что, конечно, тоже понятно: работать-то мне.

Перед здоровыми коваными воротами торчал охранник. На вид ему было около пятидесяти, но выглядел он достаточно внушительно, и его тяжелый, настороженный взгляд неотрывно следовал за нами, когда мы, проехав ворота, остановились ярдах в пятидесяти от него.

– Я поговорю с ним, – шепнул Паркер. – Предоставь его мне.

Тотчас, как мы притормозили, охранник двинулся в нашу сторону. Он был невысок и коренаст, с плечами, достойными боксера. На нем была коричневая рубашка, коричневые вельветовые брюки и фуражка, а толстые ноги обуты в тяжелые армейские сапоги.

– Я думал, это дорога на Санта-Медину, – начал Паркер, высовывая в окно свою блестящую лысину.

Охранник водрузил один из своих отполированных сапогов на подножку автомобиля. Он недобро осмотрел Паркера, затем меня. Если бы мне не сказали, что это экс-коп, я бы уже сам догадался об этом по надменному блеску в его глазах.

– Это частная дорога, – с издевкой поправил он. – Об этом говорится полмили назад. На Санта-Медину идет налево, и там же висит маленькая табличка площадью в четыре квадратных ярда, напоминающая вам об этом. Что вам здесь нужно?

Пока он не заткнулся, я имел возможность осмотреть стену вблизи. Она была гладкая, как стекло, и наверху – три яруса колючей проволоки. Шипы на ней выглядели достаточно острыми, чтобы резать мясо – например, мое.

– Я думал, что налево идет частная дорога, – говорил Паркер. Он тупо скалился на охранника. – Извините за вторжение.

Я заметил и еще кое-что: перед сторожкой сидела собака – чистый волкодав. Она лениво позевывала на солнцепеке. Хоть шляпу вешай на ее клыки.

– Забей, – бурчал охранник. – Будет свободная минутка, так обучись чтению. Многое теряешь.

Его объемную талию опоясывал широкий ремень с открытой кобурой, и рукоятка от сорок пятого словно сама просилась в руки.

– Вы не должны вести себя вызывающе, – достаточно вежливо ответил Паркер. До сих пор он держался на расстоянии и был вполне терпим. – Мы все допускаем ошибки.

– Да; твоя мать уже допустила одну, – расхохотался охранник.

Паркер порозовел.

– Кажется, вы позволяете себе непростительные вольности! – выкрикнул он. – Я объяснюсь с вашим работодателем.

– Вали отсюда, – рявкнул охранник; хорошее настроение его мигом испарилось. – Убирайтесь отсюда на своем утюге ко всем чертям, иначе вам действительно будет что объяснять моему работодателю.

Мы поехали обратно. Я все следил в зеркале за охранником. Он торчал посреди дороги, оперев руки на бедра, и смотрел нам вслед.

– Приятная тетка, – усмехнулся я.

– Есть еще один. Ночью они оба на посту.

– Видел собаку?

– Собаку? – Он обернулся на меня. – Нет. Какая собака?

– Просто собачка. Милые зубки. На вид – немного больше охранника и довольно голодная. И колючая проволока – тоже недурна. Остренькая. Кажется, стоит попросить некоторой прибавки к жалованью. Я должен быть застрахован.

– Ты не получишь от нас денег больше, чем тебе обещали, если ты об этом, – зарычал Паркер.

– Я как раз об этом. Жалко, что ты не заметил песика. Будет довольно весело всю ночь носиться вокруг дома, удирая от нее. Да, думаю, вам лучше еще разок пошарить по своим карманам, братишка.

– Тысяча или ничего, – злобно процедил Паркер. – Решай сам.

– Тебе лучше пересмотреть свои привычки. Я на рынке. Знаешь, Бретт, наверное, неплохо платит за информацию. На твоем месте я бы не предлагал решать мне самому.

И он прищурился под моим пристальным взглядом. Я попал в точку.

– И не мечтай об этом, Джексон.

– Обсуди это с Тюфяком. Я хочу еще пятьсот, или я ухожу. Тюфяк ни слова не говорил мне ни об охранниках, ни о собаке, ни о сигнализации с колючей проволокой. Он представил это как совершенно нетрудное дельце: дельце, которое ты провернешь во сне и не заметишь.

– Я предупреждаю тебя, Джексон, – процедил Паркер. – Тебе не следует шутить с нами. Ты заключил сделку и принял часть денег. Ты пойдешь до конца.

– Все так. Только цена подпрыгнула до пятнадцати Франклинов. Я не люблю собак.

– Ты возьмешь тысячу или пожалеешь, – сказал он и вцепился в руль так, что костяшки побелели на его кулаках. – Тебе не позволят шантажировать меня, дешевый клоун.

– Винил бы уж Тюфяка, а не меня.

Он поехал еще быстрее, и дорога домой заняла у нас времени в два раза меньше.

– Мы встретимся с Гормэном, – сказал он.

Мы встретились с Гормэном.

Тюфяк сидел в кресле и слушал, почесывая свою пурпурную физиономию.

– Я говорил ему, чтобы он не шутил с нами, – говорил ему Паркер. Он был бледен, глаза лихорадочно блестели.

Гормэн посмотрел на меня:

– Вам лучше не вытворять здесь ваших штучек, мистер Джексон.

– Никаких штучек, – улыбнулся я. – Только дополнительные пятьсот для страховки. Вам следовало бы посмотреть на охранника или хотя бы на зубки той прелестной собачки. Поверьте, это стоит того.

Его раздумья затянулись.

– Хорошо, – вдруг объявил он. – Я ничего не знал ни об охранниках, ни о собаке. Я дам вам еще пятьсот, но это все, на что вы можете здесь рассчитывать.

Паркер всплеснул руками и выпустил восклицательное междометие.

– Не заводи себя, Доминик, – сказал ему Гормэн и нахмурился. – Если ты знал об охране, ты должен был сказать мне.

– Он же шантажирует нас! – бушевал Паркер. – Ты с ума сошел – платить ему! К чему это может привести?

– Доверь это мне, – ответил Гормэн. Он был невозмутим, как японец на чайной церемонии.

Паркер испепелил меня взглядом и вышел.

– Я должен получить часть денег, – добавил я. – Все равно я никуда не денусь с ними, если встречусь с этой собачкой.

Мы поторговались. Сбив планку немедленной компенсации до половины, Гормэн передал мне двести пятьдесят.

Позаимствовав у него также конверт и лист бумаги, я приготовил очередной сюрприз для моего банковского менеджера. Почтовый ящик обнаружился прямо за воротами. Наблюдаемый Гормэном из окна, я вышел на улицу и отправил конверт по назначению.

Что ж, я делал успехи. Я получил уже четыреста пятьдесят буквально ни за что, и никому из этих двоих до них уже не добраться.

Мне снова не понравилось, с какой легкостью Гормэн расставался с деньгами. Я, например, не представлял себе, каким образом мне бы удалось выдавить их из Паркера. Но Гормэн заметно хитрее своего товарища. Ни одна жилка не дрогнула на его лице, когда он отдавал деньги. Но ему не провести меня. Я подумал, что, когда я принесу пудреницу, вытащить из него недостающую разницу будет заметно сложнее. Пока что все было в порядке, но, когда я перебрал все свои ощущения, я вдруг почувствовал, что Гормэн затевает что-то помимо меня. Это была только догадка, но я все больше утверждался в ней. Я припомнил слова Макса о том, что Паркер носит пушку. Теперь они хотели, чтобы я сделал за них работу, для которой Гормэн слишком толст, а у Паркера кишка тонка. Однако после этого я буду им уже не нужен. Наоборот, я буду представлять для них опасность. Вот на что следует обратить внимание. И я пообещал себе присмотреть за этим.

Позднее Макс вышел сказать мне, что ленч готов. Я сидел на террасе, созерцая простиравшуюся передо мной лужайку, и, когда попытался заговорить с ним, он лишь предупредительно нахмурился.

Невзначай обернувшись, я заметил дружище Паркера, стоявшего за французским окном и наблюдавшего за нами. Он вышел к нам, несколько напрягшись, но держа себя под контролем.

– Я подготовил все, что тебе понадобится сегодня вечером, – сказал он, когда Макс удалился. – Я провожу тебя до стены и буду ждать в машине.

– Идем вместе, ты сможешь отвлечь собаку.

Он проигнорировал мое предложение, и мы прошли в гостиную. В ленче не нашлось ничего такого, с чего можно было взбеситься. Пока мы расправлялись с едой, Паркер перечислял, что мне нужно взять с собой:

– Тебе нужна веревка, чтобы перелезть через стену. У меня есть одна, с крюком на конце. Есть ножницы для проволоки. Еще нужен фонарь. Что еще?

– Так как насчет собаки?

– Хорошая трость позаботится о ней, – вставил Гормэн. – Я пошлю Макса достать такую.

– И код сейфа?

– Я напишу его, – сказал Паркер. – Ты найдешь провод, идущий по краю дверцы. Прежде чем прикасаться к сейфу, обрежь его. Это отключит сигнализацию. Не дотрагивайся до окон.

– Звучит простовато, а?

– Для человека с вашим опытом это действительно просто, – ответил Гормэн. – Но не расслабляйтесь, мистер Джексон. Мне не нужны неприятности.

– Мне они тоже не нужны, – согласился я.

После ленча я сказал им, что подремлю в саду, и вот тогда я и встретил Веду Ракс. Я спустился к пруду с лилиями в надежде найти ее, и я нашел ее. Она сидела на парапете, окружавшем пруд, точно в таком же положении, как и прошлой ночью. Ее ноги, обутые в сандалии, висели в нескольких дюймах над водой. На ней были канареечные вельветовые брюки и тонкая шелковая рубашка такого же цвета. Черные волосы спадали ей на плечи в виде некоторого подобия боба, только вились. Она была невысока, аккуратна и стройна, в ней чувствовалась сила. Не та сила, что выражается мускулами, это надо видеть. Вам бы показалось, что у нее стальные запястья, а изгиб ее литых бедер мог бы показаться вам сделанным из мрамора.

Маленькое лицо ее было бледно и сосредоточенно. В бездонных глазах – тревога и настороженность. Вам встречается множество девушек с приятными личиками и идеальными формами. Вы оборачиваетесь им вслед, задумываетесь на миг и забываете о них, как только теряете из виду. Но только не о ней. Не спрашивайте меня почему. Она не как все. Все равно что сравнивать джин и воду. Разница, как известно, не в пользу последней. Разница между Ведой Ракс и остальными была настолько не пользу последних, что им не следовало приближаться к ней и на милю.

По одному ее виду было ясно, что дела у нее действительно плохи. Если бы я нес в себе хоть каплю здравого смысла, я должен был бы немедленно сматываться оттуда. Мне следовало сказать Гормэну, что я передумал, вернуть ему деньги и лететь из этого дома куда глаза глядят. Это стало бы самым разумным поступком моей жизни. Следовало бы сообразить, что после того, как я увидел ее, голова моя будет слушаться меня лишь отчасти. А если человек в схожих обстоятельствах теряет добрую половину своих мозгов, он начинает подставляться под самые идиотские удары. В принципе, я знал об этом, но не думал, что это когда-нибудь можно будет отнести и на мой счет.

– Привет, – сказал я. – Похоже, я слышал о тебе. Любишь прогуляться во сне?

Она задумчиво глядела на меня. Ни привета. Ни улыбки.

– Я тоже слышала о тебе, – сказала она.

Казалось, разговор исчерпан. Всю долгую паузу мы просто смотрели друг на друга. Она не шевелилась. Непонятно, как она могла сидеть так: даже не моргая. Нельзя было заметить даже, как она дышит.

– Ты знаешь, зачем я здесь? – спросил я. – Знаешь, что я должен сделать?

– Да, я знаю.

Разговор снова исчерпан. Я посмотрел в пруд. На неподвижной воде отчетливо проступало ее отражение. Там она выглядела не хуже.

У меня было такое чувство, что я произвел на нее то же впечатление, что и она на меня. Я не был в этом уверен, но чувствовал, что мое появление заронило в ее душу искру, которую будет не так сложно раздуть в настоящее пламя.

Я знал много женщин на своем веку. Они принесли мне много радости и много горя. Вам никогда не понять их: они сами не часто понимают себя. Бесполезно искать логику в их поступках. Вы попусту потратите время. Настроений у них больше, чем жизней у целой армии кошек, и надеяться вам остается только на то, что вам повезет вовремя заметить перемену и не сделать ошибки. Минутное замешательство, и вы – зануда, если, конечно, вы не из тех, кто любит неспешное сближение с неизвестным финалом через неделю, месяц, а то и через год. Я же не из таких. Я предпочитаю отношения внезапные и скоропостижные: как удар в спину.

Я обошел вокруг пруда и теперь снова приближался к ней. Она сидела, обхватив руками колени, словно изящная статуэтка, и я ощущал запах ее духов: ничего особенного, но приятный; головокружительный и одновременно неуловимый.

Неожиданно у меня пересохло во рту, и сердце с небывалой силой захлопало по ребрам. Я стоял прямо за ней и ждал. Все равно что держать в руках оголенный высоковольтный провод, раздирающий тебя на куски, и не иметь в себе сил оторваться от него. Она медленно обернулась и приподняла голову. Я обнял ее и поймал ее губы. Что ж, я попал в ее настроение. Прошло секунд пять, не меньше. Ее полураскрытый рот упруго упирался в мой. Я ощущал ее дыхание, доходившее до самого горла. Пять секунд, достаточно долгих, чтобы узнать о ней больше, чем она сама могла бы рассказать о себе, пять секунд рядом с ее упругим телом, с ее рукой на моем затылке – и она оттолкнула меня. Действительно стальные запястья.

Мы снова смотрели друг на друга. Ее бездонные глаза снова пусты и безразличны, как лилейный пруд.

– Работаешь ты так же быстро? – спросила она и провела по моим губам своими тонкими пальцами.

Пудовая гиря на груди мешала мне перевести дыхание. Отвечал я с таким хрипом, что мне позавидовала бы любая лягушка.

– Это напрашивалось, – еле проговорил я. – Можем и повторить – когда-нибудь.

Она перебросила ноги через бордюр и поднялась. Вместе с темными гладкими волосами она не доставала мне и до плеча. Держалась она так же – ровно и чрезвычайно грациозно.

– Можем, – сказала она и отошла от меня. Я смотрел ей вслед. Ее стройное тело изящно покачивалось в такт ее шагам. Она не оглянулась. Я смотрел на нее, пока она не скрылась в доме, затем сам уселся на бордюр и закурил. Мои руки держались не лучше осинового листа.

Я просидел у этого чертового пруда с лилиями до самого вечера. Ничего не происходило. Никто не подошел ко мне. Никто не выглядывал из окна. У меня было сколько угодно времени, чтобы в полном спокойствии обдумать, что я буду делать сегодня ночью, как я миную охранников и собаку, как буду взбираться на стену и каким образом я собираюсь открывать сейф. Но я не забивал свою голову подобной чепухой. Я думал о Веде Ракс. Я не заметил, как солнце скатилось за вершины сосен, удлинив на лужайке тени. Я все думал о ней, когда Паркер вышел из дома и начал спускаться к пруду.

Я уставился на него пустым взглядом, не понимая, как он сюда попал. Я вообще не представлял себе, что он когда-то мог существовать. Вот до чего она довела меня.

– Вам лучше вернуться в дом, – резко сказал он. – Перед ужином необходимо закончить все приготовления. Выходим в девять, пока не поднимется луна.

Мы вернулись в дом. В холле не было ни малейшего признака ее присутствия, зато в диванной нас ждал Гормэн. Я все прислушивался, но в доме стояла тишина, достойная настоящего морга.

– Клинок будет у Доминика, – начал Гормэн. – Когда вы подниметесь на стену, он подаст его вам. Будьте с ним осторожны. Я не хочу, чтобы футляр оказался поцарапан.

Паркер передал мне ключ, который, по его словам, отпирал дверь черного хода. Мы снова обратились к плану дома.

– У меня должно быть еще двести баксов, перед тем как я отправлюсь туда, – напомнил я Гормэну. – Если пожелаете, я могу принять их прямо сейчас.

– Доминик отдаст их вместе с клинком. Вы и так уже получили достаточно денег, однако еще ничего не сделали. Я жду от вас конкретных дел, мистер Джексон, перед тем как платить вам дальше.

Я усмехнулся:

– Верно; только без них я не полезу на стену.

Я ожидал увидеть ее за ужином, но она не появилась. Наполовину расправившись со своей порцией, я понял, что мне нужно знать, где она. Невзначай я сказал, что видел в саду девушку, и поинтересовался, она ли та самая мисс Ракс и почему ее нет за ужином.

Лицо Паркера приобрело зеленовато-белый оттенок. Кулаки его сжались так, что бедные костяшки едва не выскочили из кожи. Захлебываясь от ярости, он уже начал что-то говорить, но Гормэн быстро вставил свое «не заводи себя, Доминик».

От одного вида Паркера меня чуть не стошнило, и я откинулся на спинку своего стула, чтобы не смотреть в его сторону. Выглядел он достаточно взбешенным, чтобы броситься на меня. Мне вообще не очень нравится, если люди бросаются на меня, когда я сижу, даже если это такой сопляк вроде Паркера.

– Тебя наняли, чтобы работать, Джексон, – прошипел Паркер, наклонившись над столом и буравя меня ненавидящим взглядом. – Держи свой чертов нос подальше от того, что тебя не касается! Мисс Ракс не желает иметь ничего общего с дешевыми клоунами вроде тебя, и я позабочусь, чтобы ее пожелания выполнялись, можешь мне поверить. Не смей даже имени ее упоминать!

После того, что произошло у пруда, я был не в состоянии вести себя грамотно.

– Не говори мне, что та, кого я видел у пруда, может принадлежать такому сопляку, как ты, – хмыкнул я. Моя пятка стояла на перемычке между ножками стула, и я был готов оттолкнуться от нее, чтобы одним ударом снизу в челюсть сбить его с ног, когда я вдруг обнаружил, что смотрю на дуло полицейского тридцать восьмого, который словно сам прыгнул ему в руку. Макс говорил, что он, похоже, мог бы использовать его. Ни в одном фильме я не видел, чтобы кто-то быстрее выхватывал пушку.

– Доминик! – спокойно проговорил Гормэн.

Я не шевелился. Пустой, прозрачный взгляд в голубых глазах Паркера говорил мне, что тот действительно был готов выстрелить. Неприятное чувство: дуло в тот момент казалось никак не меньше Бруклинского тоннеля. Я видел, как его тонкий палец медленно вдавливался в курок.

– Доминик! – крикнул Гормэн и грохнул своим огромным кулаком по столу.

Дуло опустилось, и Паркер часто заморгал, словно не понимая, что происходит. Я заметил смущение, появившееся в его глазах, и это позволило мне немного расслабиться. Парень был болен. Я встречал это ошеломленное, пустое выражение на множестве лиц в камерах для психов. Увидев однажды лицо убийцы-параноика, впредь вы уже не ошибетесь.

– Не заводи себя, Доминик, – проговорил Гормэн своим тонким, сломанным голосом. Похоже, только этой фразой он мог привести в чувство своего сопляка, когда тот выходил из себя.

Паркер медленно поднялся, уставился на пистолет, словно не понимая, что он мог делать в его руке, и спокойно вышел из комнаты.

Я мог наконец достать платок и промокнуть лоб. Я действительно вспотел: несильно, но вспотел.

– Вам надо присматривать за этим парнем, – сказал я вполне ровным тоном. – Однажды его унесут отсюда привязанным к носилкам.

– Вам следует винить только себя, мистер Джексон, – холодно ответил Гормэн. – Он в порядке, если вести себя правильно. Вы же сами напрашиваетесь на неприятности. Кофе?

Я хмыкнул:

– Я выпью лучше чего-нибудь покрепче. Он действительно собирался выстрелить. Не шутите со мной. Вам лучше отобрать у него оружие, пока здесь не произошло несчастного случая.

Гормэн смотрел, как я наливаю бокал. Лицо его наполняло образцовое отсутствие какого-либо выражения.

– Вам не следует воспринимать его слишком серьезно, мистер Джексон. В последнее время он очень привязался к мисс Ракс. На вашем месте я бы не упоминал о ней снова.

– Это он-то? И что же она думает по этому поводу?

– Я не вижу, какое это имеет отношение к вам.

Взяв бокал, я вернулся к столу.

– Может, вы и правы, – сказал я.

В девять Паркер подвел машину к парадному. Он держался отдаленно и невозмутимо и, казалось, уже справился со своим очередным приступом.

Гормэн вышел на ступеньки проводить нас.

– Удачи, мистер Джексон. Паркер отдаст вам последние инструкции. К возвращению ваши деньги будут готовы.

Я смотрел наверх, в темные окна, в надежде увидеть ее, и не слушал его слов. Ее не было.

– Мы должны вернуться через пару часов, – говорил Паркер Гормэну. По дрожи в его голосе можно было сделать вывод о состоянии его нервов. – Если нет, ты знаешь, что делать.

– Вы вернетесь, – ответил Гормэн. Его нервы были получше. – Мистер Джексон не ошибется.

Мне оставалось только надеяться на это. Пока мы не оказались в полной темноте, я наклонился к стеклу и все оглядывался на дом. Я так и не увидел ее.