Читать книгу Наикратчайшая история Англии - Джеймс Хоус - Страница 3

Англия до англичан

К 55 г. до н. э. в Риме уже много лет ходили смутные слухи о загадочной земле за пределами Европы, населенной людьми, которых греки называли претаниками или бретаниками. Она была известна главным образом как источник олова – жизненно важного металла, с помощью которого можно было превратить медь в латунь или бронзу. Финикийские купцы, контролировавшие этот привлекательный торговый маршрут, держали свои секреты при себе, так что, когда Цезарь вторгся на остров с территории только что завоеванной Галлии, он знал лишь то, что бритты ведут дела с галлами, что здесь можно найти олово и что ближайшая область этого острова называется Кантион.

«Поэтому хотя он пригласил к себе отовсюду купцов, но не мог дознаться от них, как велик остров, какие народности его населяют и насколько они многочисленны, какова их боевая опытность и каковы учреждения»[1].

Юлий Цезарь, «Записки о галльской войне»

Юго-Восток в 54 г. до н. э. уже изменился; культура белгов по обеим сторонам Ла-Манша во времена Цезаря

Флот Цезаря за одну ночь пересек Ла-Манш, но не смог найти подходящей стоянки; попытка высадиться в районе Эббсфлита была встречена таким ожесточенным сопротивлением, что римляне не продвинулись дальше берега. Новую попытку он предпринял на следующий год. На этот раз ему удалось достичь долины Темзы – этого было достаточно, чтобы убедиться, что так называемые британцы вовсе не единый народ.

В глубине острова издавна жило благоденствующее население, в то время как приморская часть (прибрежный северо-восточный регион) была заселена сравнительно недавно пришельцами из страны белгов. Вождь белгов незадолго до вторжения стал в каком-то смысле верховным правителем в Британии. Современные археологи действительно выделяют в то время на Юго-Востоке Британии культуру Эйлсфорд-Сворлинг и культуру племени атребатов, тесно связанные с галльскими белгами.

Геология, география и климатические условия обеспечивают го-Востоку режим постоянного благоприятствования

Цезарь и его армия не задержались на острове, но правящие слои Британии были устрашены. Всего через тридцать лет после вторжения греческий автор Страбон уже описывал Британию фактически как римскую провинцию, вожди которой приезжали с дарами на Капитолий. К 43 г. н. э. император Клавдий решил, что регион достаточно богат для того, чтобы вновь вторгнуться в него и как следует обложить налогом.

При этом Клавдия интересовали лишь те племена, которые уже были в состоянии чеканить монеты и пользоваться ими. Границы земель этих племен не были проложены по случайности. Они соответствовали границе так называемого юрского раздела, где молодые песчаники, глины и меловые почвы уступают место более древним сланцам и магматическим породам.

К 100 г. Юго-Восток был мирной, процветающей колонией. Ее обитатели, как писал историк Тацит, – родственники галлов. Далее к северу жили племена явно германского происхождения, а западные народы были родственны иберам. В это время римляне, как впоследствии и почти все правители Юго-Востока, решили, что, раз они контролируют самую богатую часть острова, нужно подчинить и все остальные племена.

Они потерпели неудачу. В регионе, известном ныне как Шотландия, жители сопротивлялись так успешно, что римлянам пришлось откатиться за оборонительные валы, которые можно увидеть и сегодня. Современный Уэльс и север Англии всегда управлялись и облагались налогами силой, размещенной на наконечнике копья. Римская цивилизация в Британии, по сути, размещалась только на юге Англии. Подлинной романизации подверглись лишь районы вдоль крупных дорог, которые вели к северному бастиону, Йорку, и соединяли важнейшие гарнизоны – Карлеон и Честер (контуры этой последней дороги практически соответствуют современной западной границе Англии). Таким образом римляне, до прихода которых жители Юго-Востока и так отличались от соседей, сделали эти различия еще более явственными.

«Именно на плодородных долинах Юго-Востока и сосредоточились латинизированные бритты – на той мирной, гражданской земле, где почти не встретишь марширующих когорт, где было множество римских городов и вилл и где римская цивилизация достигла пика своей привлекательности».

Джордж Маколей Тревельян

Ла-Манш не отрезал Британию от остальной Римской империи, но, напротив, обеспечивал взаимосвязь. От Британии было «рукой подать до Галлии» (по Тациту) через «очень узкий пролив» (по Аммиану), который можно пересечь «примерно за восемь часов» (по Страбону). Когда на Рейне в 359 г. случился голод, будущий император Юлиан Отступник даже не пытался привезти зерно по суше из ближайшей Галлии. Вместо этого он построил 800 кораблей, отправил их в Британию и «после короткого путешествия в изобилии обеспечил людей», как писал историк Зосим.

Но к концу III в. этот морской путь подвергся угрозе со стороны людей, чьи потомки в один прекрасный день станут называть себя англичанами.

Появляются саксы

Историк Флавий Евтропий пишет, что в 286 г. «франки и саксы» наводнили Ла-Манш. Это первое письменное упоминание о «саксах». На борьбу с ними был отряжен успешный генерал Марк Аврелий Караузий. Однако вскоре Караузий провозгласил себя императором и создал на обоих берегах пролива недолговечное государство при поддержке тех самых франков и саксов, которых его отправили разбить. Вполне вероятно, что римские укрепления, до сих пор сохранившиеся на юго-восточном побережье Британии, восходят к его правлению.

В 367 г. саксы вместе с пиктами, скоттами и франками приняли участие в «большом варварском заговоре», который ставил целью полное разрушение Римской Британии. Имперская власть была временно восстановлена, но в 383–384 гг. римские войска покинули Британию, отправившись на войну с другими римлянами. Последний великий римский военачальник Стилихон вернул в Британию легионы и в 399 г. восстановил подобие порядка.

Монета Караузия, конец III в. Частная коллекция

Документальных свидетельств с того времени сохранилось очень мало, но среди них есть один просто потрясающий – Notitia Dignitatum, список военных и таможенных должностей Римской империи. Упоминаются в нем и войска на укрепленном берегу Юго-Восточной Британии, возглавляемые comes litoris Saxonici – «владетелем Саксонского берега». Это единственное упоминание «Саксонского берега». Никто не знает точно, что это значит, потому что документ сохранился только в поздних копиях на варварской латыни. Однако все остальные войска в Notitia именуются в честь местного населения, а не потенциальных противников, что дает серьезные основания предположить, что еще в 400 г. побережье Ла-Манша было заселено вспомогательными войсками саксов, находящихся на римской службе, и их семьями. Эта гипотеза поддерживается и археологическими свидетельствами.

Первая известная английская трехмерная фигурка из Спонга, Восточная Англия. Археологи не сомневаются в ее германском происхождении; она найдена на кладбище, «самые ранние захоронения которого относятся к 400–420 гг.»

Раннее присутствие саксов может объяснить, почему другие народы Британии называли – и все еще называют – всех англичан саксами (sassenach, saesneg), хотя вскоре за саксами последовали и другие племена. Но как же их называть? Термин «англосаксы» будет изобретен лишь примерно через 450 лет (при Альфреде Великом), а название Englalonde, к которому восходит современное England, появляется только в начале Х в. «Племена, которые впоследствии будут именоваться англичанами» – точно, но неуклюже. Так что мы станем называть всех германских переселенцев англами, хотя это и неисторично. Впрочем, важнее понять, почему они появились.

Вторжение или приглашение?

Римские легионы навсегда покинули Британию в 407 г. ради сражений в бесконечных гражданских войнах. Обитатели Южной Британии обнаружили, что, хотя они платят налоги, их никто не защищает, так что «приняли решение отпасть от империи и отказаться от римских законов» (по Зосиму). Единственным источником для реконструкции последующих событий остается сочинение римско-британского монаха Гильды Премудрого «О погибели Британии» (ок. 540 г.). На латинском языке он пишет, что его сограждане сожалели о своем необдуманном разрыве с империей и возносили к римлянам ставшую широко известной последнюю мольбу о помощи – «Плач бриттов» (ок. 450 г.).

«Варвары гонят нас к морю, гонит море к варварам; мы зарезаны или утоплены между этими двумя родами погибели!»[2]

Но эти варвары не были саксами. Гильда вообще не упоминает о германских племенах в это время. Смертельными врагами цивилизации в Британии были два чуждых народа: скотты с северо-запада (в том числе из Ирландии) и пикты с севера, приплывавшие на кораклах[3]. Поскольку Рим помочь уже не мог, романизированные бритты обратились к другим европейцам.

«Тогда бритты послали весть в Рим и просили у римлян помощи против пиктов, но не получили ничего, поскольку те воевали с Аттилой, королем гуннов. И бритты тогда обратились к англам и просили о том же знатных людей из их народа»[4].

«Англосаксонская хроника»[5]

Англы не вторгались. Они были приглашены из Европы, чтобы спасти римско-британскую цивилизацию от доморощенных варваров. В обмен им предложили землю в самой богатой части острова.

«Король Вортигерн дал им земли на юге-востоке своих владений с условием, чтобы они сражались против пиктов. Они сделали это и повсюду одержали победу»[6].

«Англосаксонская хроника»

Однако вскоре англы выбрались за пределы анклава. Ничего особенного в этом не было. В течение всего V в. во время упадка Римской империи по Западной Европе бродили германские воины, прежде составлявшие основную силу римской армии, а ныне ставшие частью Великого переселения народов. Однако на Юго-Востоке Британии все же произошло нечто особенное.

Уникальность ситуации

Во всех остальных районах Европы германцы приходили, видели, побеждали – и ассимилировались. Но в Англии – и только в Англии – они полностью заменили собой ту культуру, которую нашли во время своего появления. В этом уникальность ситуации с Англией. Это объясняет, почему современные англичане ничего не понимают в языке своих ближайших соседей-валлийцев, зато вполне могут расшифровать германское ругательство, относящееся примерно к 850 г.: hundes ars in tino naso, что означает, разумеется, hound’s arse in thine nose (лошадиную задницу тебе в нос).

Так почему германские переселенцы остаются германцами только в Англии? Частично это произошло потому, что Британия к тому времени уже находилась в упадке и превратилась в землю, управляемую местными вождями, которых Гильда Премудрый называет тиранами. Пришедшие англы нашли одни лишь развалины. Не увидев ничего, что можно было бы перенять, они остались верны собственной культуре. Это удалось им благодаря другому важному фактору – морю. Ла-Манш не защищал Британию, а, напротив, делал возможным ее полное завоевание. Повсюду в Европе германские завоевания были делом вооруженных дружин, состоявших только из мужчин. Все племя целиком, включая стариков, кормящих матерей, маленьких детей, не могло пережить длинные переходы по суше на враждебной территории. А вот англы могли за день-два морем отправить целые кланы на Саксонский берег, где их ожидали удобно построенные и хорошо знакомые римские порты.

«Известия об этом вместе со слухами о плодородии острова и о слабости бриттов достигли их родины, и вскоре оттуда отплыл много больший флот со множеством воинов, которые соединились с теми, кто уже был на острове, в непобедимую армию»[7].

Беда Достопочтенный, «Церковная история народа англов», ок. 731 г.

Во всех других землях холостые германские воины женились на местных женщинах, что позволило уцелеть романским языкам и христианству. Англы же взяли своих женщин с собой, так что они остались англами и язычниками.

Загадочная история исчезающего языка

Англосаксонское завоевание было столь полным, что в современной Англии уже нет никаких следов того языка, на котором говорили в Римской Британии, кроме разрозненных фрагментов вроде счета овец на севере Англии: yan-tan-tethera («один-два-три» на кельтском) или hickory-dickory-dock («восемь-девять-десять»). У викторианцев, хорошо знакомых со случаями безжалостной расовой колонизации, не было никаких сомнений в том, что это значило.

«Те, кто сражался с нашими предками, были убиты, а те, кто покорился, были обращены в рабов… Ты, наверное, скажешь, наши предки были жестокими и порочными людьми… Но в конце концов все вышло как нельзя лучше».

Эдвард Фримен, «Древнеанглийская история для детей», 1869 г.

Однако современная наука утверждает, что по большей части ДНК современных англичан унаследована от жителей Римской Британии.

«Большая часть населения Восточной, Центральной и Южной Англии состоит из единой, сравнительно гомогенной генетической группы [то есть жителей Римской Британии] со значительным влиянием англосаксонских переселенцев (10–40 %). Это дает основания полагать, что англосаксы смешивались с местным населением, а не заменяли его собой».

Из статьи «Тонкая генетическая структура населения Великобритании» (The Fine-Scale Genetic Structure of the British Population), Nature, 2015 г.

Итак, в Англии жители Римской Британии уцелели, но перешли на другой язык, как впоследствии сделало подавляющее большинство жителей Уэльса, Шотландии и Ирландии.

Уэссекские договоры

Гильда Премудрый рассказывает об успешном сопротивлении местных жителей во главе с романизированным бриттом Амвросием Аврелианом, которого последующие писатели пытались отождествить с королем Артуром. В любом случае археология и здравый смысл подсказывают, что при продвижении с юго-востока англы сталкивались с серьезным сопротивлением. В конце концов, бритты, которых англы называли waelisce или waehla (от германского слова со значением «романизированные», к которому восходят и названия Валлония и Валахия), держатся на крайнем западе по сей день: их страна называется Уэльс, а язык – валлийским.

Очевидно, что в Уэссексе бритты и потомки римлян сопротивлялись так активно, что заключили определенные договоры с англами на самом высоком уровне. Некоторые имена в генеалогии монархов Уэссекса звучат определенно по-кельтски: Кердик, Кэдвалла, Кенвал, Келин. Первый великий английский историк Беда Достопочтенный (ум. 735) пишет, что Келина (который привел свое племя в 577 г. к великой победе над гэльскими вождями при Деорхаме близ Бата) его подданные (то есть, возможно, местные жители – waelisce) называли Кевлином.

Карта названий рек Кеннета Херлстона Джексона. Зона 1 была завоевана к 500 г. и полностью англизирована. Зона 2 была завоевана к 600 г., и здесь многие реки до сих пор носят кельтские названия, что предполагает присутствие бриттов. Зона 3 – завоевание не закончилось до 700 г., и тут даже мелкие речушки имеют доанглийские названия. Это подразумевает, что население изменилось мало. Зона 4 сопротивлялась до последнего (как Корнуолл) или продолжает удерживать рубежи (как Уэльс)

Интересно, что сохранились законы уэссекского короля Ине («Правда Ине» – ок. 700 г.). В них показано, что он правил двумя народами: waelisce считались гражданами второго сорта, однако все же были защищены законом, а некоторые из них даже были крупными землевладельцами и по положению превосходили и свободных англов, владевших землей (таковых было на самом деле только 5–10 %). Самое удивительное, что Ине упоминает cyninges horswealh, то есть королевскую валлийскую кавалерию. В церкви Девы Марии в Уэрхеме свидетельство того, что богатые потомки бриттов и римлян продолжали существовать, высечено в камне – пять надгробий с надписями на явно кельтском языке, сделанными не ранее чем через 350 лет после прихода англов. Таким образом, римско-бриттское население равнинной Британии не было уничтожено и не вымерло. Вместо этого они вслед за своей элитой приняли образ жизни англов, а вместе с ним и язык. Практически с самого начала переход к образу жизни англов был не расовой колонизацией, а политическим выбором – безусловно сложным, но все-таки выбором[8].

После 600 г. этот выбор стал значительно менее серьезным для покоренных автохтонных народов, потому что сами англы быстро отказывались от языческого германского мира. Рим возвращался.

Библия и книжный мир

Все английские клирики со времен Беды обожают историю о том, как примерно в 590 г. папа Григорий увидел несколько мальчиков на римском рынке рабов. Когда ему сказали, что это англы, он пошутил: «Прекрасное название, ведь у них ангельские лица». После этого для обращения англов в христианство был отправлен итальянский епископ Августин. Эта миссия не состоялась бы без помощи франков, которые к тому времени уже около века были христианами. Дочь их короля Берта незадолго до этого вышла замуж за Этельберта Кентского. Сначала он отказался переходить в христианство, но согласился передать Берте римский мавзолей в Кентербери, чтобы Августин устроил там первую церковь для англоговорящих.

К 601 г. Этельберт уже передал церковь Августину – или франкам, или своей жене – и крестился. Заодно он изложил законы своей страны в письменном виде. В них отмечалось привилегированное положение церкви в обществе и исключительно подробно перечислялись штрафы за различные акты насилия и жестокости (12 шиллингов – за отрезанное ухо; 50 шиллингов – за выдавленный глаз; 12 шиллингов – за изнасилование служанки из благородного дома… но всего 6 шиллингов – за изнасилование служанки простолюдина). То было начало новой цивилизации.

Эти законы были написаны на древнеанглийском языке. Уникальный случай, ведь все континентальные германские нации изложили свои законы на престижной латыни. В Англии же почти никто уже не говорил по-латыни, так что повседневный язык получил чудесную привилегию быть записанным в момент зарождения грамотности. Вплоть до норманнского завоевания из всей Западной Европы только в Англии пользовались для управления собственным языком.

Этельберт был бретвальдой (верховным королем) Англии, так что его пример оказался заразителен. Следующий бретвальда, король Восточной Англии Редвальд, остался язычником, но согласился дополнить свой пантеон христианским святилищем. Многие считают, что именно он и похоронен в великолепном корабле-захоронении в Саттон-Ху, где среди бесценных сокровищ местные языческие украшения соседствуют с престижными импортными предметами христианского культа.

Вперед, воины Христовы!

Церковь поставила задачу искоренить английское язычество, и в 655 г. скончался последний английский языческий король, Пенда из Мерсии. Теперь предстояло решить, какая ветвь христианства победит на острове. Кельты и некоторые англы с севера страны предпочитали остаться независимыми от Рима и придерживаться собственных обрядов. Но большинство английских епископов предпочитали не порывать с континентом. На соборе в Уитби в 663–664 гг. епископ Уилфред отстоял свою точку зрения, задав вопрос: «Кто хранит ключи от рая?» Никто не мог отрицать, что это святой Петр, покровитель Рима.

На подготовленный плацдарм хлынули представители многонациональной армии Христа, которых возглавляли грек Феодор Тарсийский и африканец Адриан Кентерберийский. Они показали, что решительно настроенные новые элиты могут легко изменить даже самые укоренившиеся верования простецов. Всего за одно поколение англичане отказались от древнего обычая хоронить своих мертвецов с пожитками, которые могли бы понадобиться в посмертной жизни.

«Практика богатых захоронений была резко прекращена в 670–680-е гг. Исчезновение подобных обрядов точно соответствует пребыванию Феодора Тарсийского в должности примаса… Это гораздо более радикальная смена погребальных традиций у основной массы населения, чем считалось ранее».

Из статьи «Объяснение завершающего этапа ранних англосаксонских погребальных традиций» (Explaining the end of Early Anglo-Saxon funerary traditions), Current Archaeology, 6 ноября 2013 г.

Пребывая в эйфории от победы над местными язычниками и кельтскими еретиками, английские христиане видели себя героическими воинами папского престола. Самая древняя из сохранившихся Библий на латыни – великолепный Амиатинский кодекс, подарок папе от Кеолфрида, учителя Беды (642–716); монахи из Джарроу купили две тысячи телят только для того, чтобы сделать пергамент для книги. Святой Бонифаций (675–754) возглавил обратное вторжение англов в Германию; он все еще был способен общаться с германцами без переводчика и добился неплохих результатов, прежде чем все же принял мученическую кончину. Алкуин из Йорка стал самым доверенным политическим советником Карла Великого. Поразительно, но их личная переписка сохранилась, донеся до нас советы английского церковника, обращенные к великому королю франков, воссоздавшему в 800 г. Римскую империю.

Великое разделение

К концу VIII в. англы достигли пределов своей экспансии в Британии. На севере могущественное королевство Нортумберленд было разбито пиктами при Нектансмире (685). На западе мерсийцы во главе с королем Оффой предпринимали в 778–784 гг. отчаянные попытки полностью подчинить себе валлийцев, но потерпели неудачу. Тогда они насыпали огромный вал, чтобы предотвратить кражи скота и заодно обозначить границу, которую патрулировали легкие отряды.

«Вал Оффы – крупнейший, самый впечатляющий и наиболее законченный, специально построенный памятник средневековой культуры в Западной Европе».

Министерство культуры, массовой информации и спорта, обращение в ЮНЕСКО

За два года до норманнского завоевания границы между англами и их соседями уже были практически такими же, как сейчас. Также была заметна и граница между Севером и Югом внутри самих английских племен. Беда, писавший около 731 г., упоминает реку Хамбер девять раз, и всякий раз в том контексте, что эстуарий Хамбера «отделяет северных англов от южных».

Где именно Беда проводил ту же границу далее на западе, сказать сложно – не в последнюю очередь потому, что на современные Ланкашир, Чешир, Шропшир и даже Херефордшир все еще претендуют валлийцы. Со временем, однако, в роли промежуточной границы внутри самой Англии в народном сознании была утверждена река Трент.

«Традиционной символической границей между Севером и Югом стала река Трент… знаменитое северное самосознание восходит еще ко временам Беды Достопочтенного».

Андреа Раддик, «Английская идентичность и политическая структура в XIV веке» (English Identity and Political Culture in the Fourteenth Century), 2013 г.

Церковь официально признала это разделение еще при жизни Беды: в 733 г. была надолго установлена двуглавая структура английской церкви с кафедрами в Йорке и Кентербери. То же сделали и юристы: в хартии 736 г. Этельбальд Мерсийский назван «королем всех провинций, которые обычно называются Южной Англией (Сутангли)».

Юрский раздел, определивший судьбу Римской и не-Римской Британии, ограничил также и английские завоевания. А вскоре эти культурные различия между областями Англии еще усилились.

Выживает только Юг

Викинги нападали на всю Северо-Западную Европу и однажды даже разграбили Пизу, так что не приходится удивляться разграблению Саутгемптона (840) или Лондона (842). Однако в 865 г. огромные силы викингов вторглись в Нортумбрию и Восточную Англию и убили местных королей. Мерсия пала частично. Англия больше не подвергалась грабительским рейдам – она была захвачена. После битвы при Чиппенхэме, выигранной викингами благодаря засаде, последний король англов Альфред Уэссекский вынужден был бежать.

«Никогда прежде Британия не ведала такого ужаса, какой познала теперь, после появления язычников. Никто не подозревал, что грабители могут приходить из-за моря»[9].

Алкуин, 793 г.

Однако Уэссекс короля Альфреда проявил феноменальное упорство, – возможно, причиной было то, что государство практически в равной степени опиралось на элиты пришлых англов и автохтонных романизированных бриттов. Воспоминания сельских жителей с легкостью охватывают пару веков[10]. Возможно, Альфред, возводивший свой род к королю Кердику, мог рассчитывать на поддержку местного населения в решающий момент в большей степени, чем другие короли англов.

Так или иначе, Альфред смог мобилизоваться, вооружить подданных и разбить данов в битве при Эддингтоне в том же 878 г. Вождь данов Гутрум принял крещение и подписал Уэдморский договор, а затем мир Альфреда и Гутрума.

Импортирование Англии

Теперь Альфред хотел объединить все английские племена – англов, саксов и прочих. В молодости он дважды побывал при дворе каролингских франков в Ахене, где Карлом Великим (при поддержке Алкуина) была сформирована симметричная структура организации и светской власти и церковной. Альфред ввез эту структуру в Англию.

В модернизированной Англии короля Альфреда, как и у франков, короли могли стать королями лишь с согласия церкви, каковое давалось во время ритуала коронации. В политике Альфред тоже перенимал франкские методы. Результатом стало появление новой высшей имперской аристократии.

«Общая клятва верности, приносимая королю… очевидным образом восходит к каролингскому законодательству».

Крис Уикхэм

Чего Альфред не импортировал, так это латынь в качестве юридического языка. Он не мог этого сделать. Он сам признавал, что по обе стороны Хамбера просто не осталось достаточно умеющих читать на латыни. Однако уникальная традиция управления при помощи законов на древнеанглийском языке подразумевала, что люди, умевшие читать на древнеанглийском, все еще оставались.

«Я вспомнил, как сильно по всей Англии упало знание латинского языка, однако многие умеют читать по-английски».

Письмо Альфреда епископу Вустерскому

Предполагают, что «Англосаксонская хроника» появилась по приказу Альфреда. Его стремление объединить всех англичан в момент суровой необходимости привело к тому, что в Англии сохранилась уникальная особенность: законы и исторические хроники писались на языке простых людей.

Альфред не забывал и о данах в Англии. Это позволяет объяснить загадку, возникшую в самом начале истории английской литературы. Почему действие «Беовульфа», великого национального эпоса англосаксонской Англии, происходит в Скандинавии? Все дело в том, что «Беовульф» был идеальным проводником новой политики Альфреда. Языческий героический рассказ о событиях, произошедших в Скандинавии со скандинавскими героями, при этом написанный и декламируемый на английском языке, эксплуатировал идею великого древнего англо-скандинавского наследия, общего для всех. И в тех, и в других общинах выше всего расценивалась личная преданность элит королю.

Заимствованная у франков политика Альфреда Уэссекского принесла успех. В 886 г. он отвоевал Лондон у данов и принял совершенно новый титул: Rex Anglorum Saxonum, или Rex Angul-Saxonum (король англов и саксов). На нескольких монетах он назван просто королем англов – Rex Anglo. Он создал первый королевский флот, трижды самолично выходя в море на кораблях, построенных по собственному проекту. Согласно «Англосаксонской хронике», корабли Альфреда были почти в два раза длиннее, более высокими, быстрыми и устойчивыми.

К моменту своей смерти в 899 г. Альфред создал англоязычную версию самой передовой политической цивилизации в Европе и стал cyning ofer eall Ongelcyn butan ðæm dæle þe under Dena onwalde wæs («королем всей Англии, кроме той части, где правили даны»). Правда, часть эта была довольно велика. Различия между Севером и Югом, заметные еще при Беде, значительно увеличились после прихода викингов, а также под их управлением. Культурный Север в то время достигал столь южных областей, как долина Темзы, определенно включая в себя и Восточную Англию. Английские топонимы до сих пор помогают определить политические границы на момент смерти Альфреда.

Объединенная Англия, подчиненная Британия?

При наследниках Альфреда Уэссекская династия наконец-то объединила Англию. Его сын Эдуард Старший и дочь Этельфледа Мерсийская отвоевали Восточную Англию и «Пять городов» в регионе Мидлендс. В рамках кампании по объединению Англии в 920 г. был наконец-то построен мост через Трент. В 927 г. сын Эдуарда Этельстан занял Нортумберленд. Впервые в истории всеми англами и данами на острове Великобритания правил один король.

«Этельстан, великий завоеватель, обеспечивший столь прекрасный результат, стал известен как создатель чего-то совершенно нового и великолепного: единого королевства, впоследствии получившего на языке проживавшего там народа название Englalonde, то есть Англия».

Том Холланд, «Этельстан: Создание Англии» (Athelstan: The Making of England)

Появилась современная Англия. И тут же возник центральный камень преткновения английской и британской истории, существующий и до наших дней. Политически единая Англия явно была доминирующей силой на острове. Так что же, правитель Англии должен править и всем островом? В 937 г. Этельстан обозначил свои претензии на это в битве, которая казалась потомкам настолько великой, что англы вспоминали о ней и через двести лет: у Брунанбурга он победил шотландского короля Константина II, короля Стратклайда Оуэна I и викингского правителя Дублина Олафа Гутфритссона (чьи родичи незадолго до того правили Йорком). Автор «Англосаксонской хроники» ударяется в героическую поэзию, изображая битву как кровавую кульминацию всей английской истории, а на монетах Этельстан именуется королем всей Британии. Четыре сестры короля были выданы замуж в королевские семьи на континент. На момент его смерти в 939 г. Англия была крупной европейской державой, претендующей на обладание всем островом Великобритания.

Монета Этельстана. REX TO BR = Rex totius Britanniae (король всей Британии). IX в. Частная коллекция

Бенедиктинский поворот

Однако вскоре после смерти Этельстана викинги отвоевали сначала Йорк, затем Нортумберленд, затем «Пять городов». Еще через пятнадцать лет войны Англия оказалась снова разделена между братьями-королями Эдвигом (на юге) и Эдгаром (на севере), пока Эдвиг не умер в 959 г. Эдгар решил купить мир, передав шотландцам самое северное английское королевство Лотиан. Оно так никогда и не вернулось обратно.

Эдгар укрепил свое правление благодаря очередному привозному из Франкского государства институту – бенедиктинским монахам, и они провели реформу церкви, сделав ее незаменимой помощницей королей. В 973 г. в Бате архиепископ Дунстан разработал новую церемонию коронации, которая лежит в основе коронации британских монархов и в наши дни. Вскоре после этого – согласно новым бенедиктинским хронистам – короли Уэльса и Шотландии посетили Эдгара в Честере и принесли ему оммаж.

На самом деле Эдгар даже не правил всей Англией. В его законах прямо упоминаются только англы. Среди данов же дела должны были решаться по тем законам, какие они сами сочтут наилучшими. Огромный кусок Англии – Денло – по-прежнему управлялся людьми, говорившими на своем языке, имевшими собственные законы и феодальные отношения. Это сыграло свою роковую роль: буквально через поколение после смерти Эдгара в 975 г. Англия оказалась колонией Дании.

Упадок и разрушение англосаксонской Англии

После Эдгара остались два несовершеннолетних сына от разных матерей. Остались также знатные люди, оскорбленные богатствами и властью, перепавшими бенедиктинцам. Это стало предпосылкой для множества проблем.

Старший сын Эдуард был коронован, но в 978 г. неосмотрительно посетил свою мачеху Эльфтриту в замке Корф и был убит ее слугами – даже спешиться не успел. Трон занял собственный сын Эльфтриты Этельред Неразумный (прозвище скорее стоит переводить как «дурной совет», так как оно дано по аналогии с переводом его имени «благородный совет»), при регентстве матери.

Осознав, что в политике англов началась кровавая смута, викинги почуяли новые возможности. После того как первые набеги получили очень слабый отпор, последовали более массовые нападения. Древнеанглийская поэма «Битва при Молдоне» (991) рассказывает, что предводитель англичан и его воины вели себя подобно героям «Беовульфа», бросая вызов викингам и сражаясь до смерти, но не предавая своего военачальника.

Однако английские барды воспевали Молдон, потому что на самом деле эта битва была исключением. Север и Восток страны были более родственны викингам, чем Уэссекской династии, что сделало невозможным эффективное общенациональное сопротивление. Вместо того викингам платили дань – данегельд, чтобы обеспечить их отступление. Неудивительно, что они приходили вновь и вновь. Политика умиротворения развратила английское общество, Этельред посылал собирать налоги своих приближенных, которые взимали деньги и для себя, так что средств на данегельд уже не хватало. Неудивительно, что «Англосаксонская хроника» в эти годы постоянно сетует: планы противостояния данам провалились из-за предательства.

Этельред сделал все же один храбрый стратегический шаг, который привел в движение колесо истории, решившее судьбу Англии англов. Даны часто использовали для набегов порты, принадлежавшие нормандскому герцогу Ричарду, чьи предки, тоже викинги, поселились на этих землях лишь за 90 лет до этого. Чтобы привлечь нормандцев на свою сторону, Этельред в 1002 г. женился на сестре Ричарда Эмме Нормандской.

Обеспечив себе альянс с нормандцами, Этельред попытался решить извечную английскую проблему с данами. В ноябре 1002 г. он приказал перебить всех данов, живших среди англов[11]. Это привело к катастрофе, потому что среди погибших была сестра Свена, короля Дании. Набеги на Англию с тех пор стали официальной политикой датского государства, а размер данегельда существенно вырос.

Когда Свен в 1013 г. самолично возглавил вторжение, население Денло продемонстрировало свои истинные пристрастия. Характерно, что оседлое датское население Англии авторы «Англосаксонской хроники» по-прежнему называли войском. Этельред, Эмма и их сыновья бежали к ее брату. Члены английской королевской семьи стали изгнанниками в Нормандии.

«Воистину: этот мир приближается к своему концу»

Так в 1014 г. сказал епископ Вульфстан в своей знаменитой «Проповеди волка»[12]. И действительно, для Англии англов близился конец. Когда Свен в 1014 г. умер, Денло естественным образом поддержало его сына Кнута. На юге Витенагемот (союз мудрецов) постановил известить Этельреда в Нормандии, что его готовы принять обратно – но только если он согласится править более праведно, чем прежде.

Это поистине переломный момент. Витенагемот не оспаривал династические права Этельреда, но его представители настаивали, что он должен править праведно. Этот пассаж спустя века будет цитироваться в доказательство того, что короля Англии всегда выбирал парламент на определенных условиях. Этельред согласился, переправился через Ла-Манш вместе с Эммой и вернулся к власти (хотя, разумеется, только на Юге страны).

Англия стала полем битвы соперничающих викингов, поскольку Этельред пригласил норвежского короля Олафа помочь отразить нападение Кнута. Согласно норвежскому сборнику саг «Круг земной», люди Олафа обвязали якорными канатами опоры Лондонского моста и обрушили его. Кнут бежал в Данию, а Англия вновь обрела английского короля. К сожалению, им вновь оказался Этельред. Он вскоре взялся за старое: его приспешники начали убивать оппозиционно настроенных представителей знати.

В 1016 г. Кнут предпринял новое вторжение. Тем временем Этельред наконец-то умер. Теперь Кнут грабил проанглийский Юг, а Эдмунд Железнобокий, сын Этельреда, обрушился на продатский Север. Несколько битв не изменили расклада сил, так что Кнут и Эдмунд договорились разделить Англию между собой.

Граница между Севером и Югом совпала с естественной: Эдмунд получил Уэссекс (включая Лондон), а Кнут – северные регионы. В том же году Эдмунд умер, и Кнут унаследовал всю Англию, которая стала центром его панскандинавской империи.

Данификация Англии Кнутом

Кнут хотел узаконить свое правление, а Эмма Нормандская, вдова Этельреда, желала вновь заполучить трон, так что они поженились. В рамках брачного договора сыновей Эммы вновь отправили за Ла-Манш под присмотр ее брата герцога Ричарда.

«С момента брака Эммы и Кнута Нормандия стала играть ключевую роль в английской политике».

Дж. Р. Грин

Тем временем Кнут занялся безжалостной зачисткой английской аристократии. Несколько человек лишились головы, а их тела публично сбросили с лондонских стен. Остальные места при дворе заняли представители датской или норвежской знати.

События 1014–1016 гг. будут впоследствии часто упоминаться в спорах об английской конституции

Этот датский завоеватель стал первым королем, официально называвшим свое государство Англией. Он пообещал соблюдать законы Эдгара, но, в отличие от самого Эдгара, который признавал, что они распространяются только на английскую часть, Кнут заявил, что законы применяются «во всей Англии» – и к данам, и к англам в равной степени. Это значило, что законным королем Англии становились не по праву крови или силы, а посредством следования существующему законодательству: закон создавал короля, а не наоборот.

Сначала Кнут правил при помощи датских эрлов, таких как Сивард (его как убийцу Макбета обессмертил Шекспир). Однако за последующие двадцать лет один англичанин, Годвин, все же убедил датского короля в своей преданности. Он стал эрлом Уэссекса и даже женился на дальней родственнице Кнута. Его сын и наследник, наполовину датчанин, звался Гарольдом Годвинсоном на скандинавский манер.

Как и во времена Этельстана, единство Англии продержалось ровно до тех пор, пока не умер могущественный правитель. После смерти Кнута в 1035 г. Хардекнуда (его сына от Эммы) поддержали эрл Годвин и «все самые знатные люди Уэссекса», в то время как «таны к северу от Темзы» выступили за Гарольда Заячью Лапу (его сына от первой английской жены Эльгифу). Два сына Эммы от Этельреда, Эдвард и Альфред, в это время находились в безопасности, скрываясь в Нормандии.

Когда Хардекнуд внезапно умер на одном из пиров в Ламбете в 1042 г., трон без борьбы занял Эдуард Исповедник. После 26-летнего правления данов Англия вновь получила (наполовину) английского короля.

Первый франкоязычный король Англии

Эдвард почти всю жизнь провел за Ла-Маншем под защитой своих родственников по материнской линии. Он усвоил нормандскую культуру, и его родным языком был французский.

Бездетность короля была одновременно его слабостью и единственной силой, так как позволяла стравливать друг с другом партии возможных наследников. Для начала он предотвратил датское вторжение, пообещав, что если он умрет без наследников, то Англия достанется королю Дании. После этого он сразу же женился на дочери эрла Годвина (хотя Годвин убил его младшего брата Альфреда), чтобы укрепить свои позиции на Юге страны. Затем он решил уравновесить партию своих новообретенных родственников, пригласив на остров сторонников своей матери. В «Англосаксонской хронике» они ни разу не названы нормандцами. Они всегда остаются французами, поскольку выделяются прежде всего языком.