Читать книгу Ураган. Книга 2. Бегство из рая - Джеймс Клавелл - Страница 10

ЗАГРОС. БУРОВАЯ ВЫШКА «БЕЛИССИМА». 11:05. На колючем морозе Том Лочарт смотрел, как Йеспер Алмквист, специалист по скважинам, направлял большую пробку, висевшую на металлическом тросе над открытой буровой скважиной. Вокруг чернели обгоревшие останки бурового оборудования и трейлеров, сожженные поджигателями-террористами и уже присыпанные выпавшим снегом.

– Опускай, – крикнул молодой швед.

Тут же его помощник в маленькой отдельно стоящей будке включил лебедку. Неловко борясь с ветром, Йеспер нацеливал пробку в металлическую обсадную колонну скважины. Пробка состояла из заряда взрывчатки поверх двух металлических получашек, укрепленных вокруг резинового уплотнительного кольца. Лочарт видел, как устали оба человека. Это была четырнадцатая скважина, которую они закупоривали за последние три дня, а впереди еще пять; до конечного срока на закате оставалось семь часов, на каждую скважину уходило от двух до трех часов при нормальных погодных условиях – с момента, когда они высаживались на буровой площадке.

– Черт бы подрал эту проклятую погоду! – бормотал Лочарт, измотанный не меньше их.

Слишком много часов в воздухе с тех пор, как комитет назначил крайний срок, слишком много проблем: чехарда с закрытием всего месторождения с его одиннадцатью площадками, рейс в Шираз, чтобы забрать оттуда Йеспера, переброска вертолетами нефтяников в Шираз с рассвета до наступления темноты, перевозка запчастей в Ковисс, необходимость решать, что взять, а что оставить. Невозможно со всем управиться за такой короткий срок. А потом смерть Джордона и ранение Скота.

– Так, держи ее в этом положении! – прокричал Йеспер, потом торопливо пробрался по снегу к будке.

Лочарт видел, как он проверил датчик глубины и вдавил палец в кнопку. Раздался приглушенный взрыв. Из скважины вырвалось облачко дыма. Его помощник тут же начал сматывать на лебедку остаток троса, а Йеспер вернулся к скважине, поднатужившись, закрыл скважину буровыми плашками, и дело было сделано. «Взрыв сбивает чашки вместе, – объяснил ему Йеспер в самом начале. – Это прижимает резиновый уплотнитель к стальной обсадной колонне, и скважина оказывается закупоренной, такой пробки хватает на пару лет. Когда ты захочешь ее откупорить, мы возвращаемся, другим специальным устройством высверливаем пробку, и скважина, считай, как новая. Может быть».

Йеспер вытер лицо рукавом.

– Том, валим отсюда к чертям! – Хрустя снегом, он протопал назад к будке, откинул рубильник главного выключателя, засунул все компьютерные распечатки в свой портфель, закрыл дверь и запер ее на замок.

– А как же оборудование внутри?

– Остается здесь. С будкой все в порядке. Садимся в вертолет, я замерз как собака. – Йеспер направился к 206-му, стоявшему на вертолетной площадке. – Как только вернусь в Шираз, встречусь с людьми из «Иран ойл» и договорюсь, чтобы они добыли нам разрешение вернуться и забрать будку отсюда и с остальных буровых тоже. Одиннадцать будок – это до фига денег, чтобы оставлять их тут гнить без дела. В плане погоды они без проблем выстоят тут год, если их запереть. Они рассчитаны на самые жесткие погодные условия, хотя если их станут курочить, то они, понятно, долго не выдержат. – Он показал рукой на царившую вокруг разруху. – Идиотизм!

– Да уж.

– Идиотизм полный! Том, ты бы видел рожи этих директоров из «Иран ойл», когда я сказал им, что тебе приказали убираться отсюда и что мистер Сера закрывает месторождение, – усмехнулся Йеспер, светловолосый, голубоглазый. – Они визжали как резаные свиньи и клялись, что не было никакого приказа комитета остановить добычу нефти.

– Я до сих пор не понимаю, почему они не прилетели сюда вместе с тобой и не отменили распоряжение здешних ублюдков.

– Я их приглашал, но они сказали, что будут на следующей неделе. Это Иран, они никогда сюда не приедут. – Он оглянулся на буровую. – Одна эта скважина дает шестнадцать тысяч баррелей в сутки. – Он забрался на сиденье рядом с Лочартом, его помощник, молчаливый бретонец, расположился в пассажирском отсеке и захлопнул дверцу. Лочарт включил двигатели и поставил печку на максимум.

– Следующая вышка «Мария», о’кей?

Йеспер ненадолго задумался:

– Ее лучше оставить напоследок. «Роза» поважнее будет. – Он подавил еще один зевок. – Нам там две добывающие скважины надо закупорить и одну, которую еще бурят. У бедолаг не было времени вытащить семь тысяч футов трубы, так что придется затыкать скважину со всем этим добром внутри. Столько денег коту под хвост, черт бы их подрал! – Он застегнул ремень безопасности и подался вперед, к отверстиям обогревателя.

– А что потом?

– Все как обычно. – Молодой человек рассмеялся. – Когда нужно будет ее открыть, мы высверлим пробку, потом начнем выуживать трубу, кусок за куском. Дело медленное, утомительное и дорогостоящее. – Еще один чудовищный зевок. Швед закрыл глаза и почти мгновенно уснул.

На «Розе» 206-й встретил Миммо Сера. 212-й тоже стоял на площадке, его двигатели работали на холостых оборотах, Жан-Люк сидел в кабине пилота, люди загружали багаж и рассаживались в пассажирском салоне.

– Buon giorno, Том.

– Привет, Миммо. Как тут у вас? – Лочарт приветственно махнул рукой Жан-Люку.

– Это последние из моих людей, за исключением одного подсобника, который будет помогать Йесперу. – Миммо пошатывало от усталости. – У нас не было времени вытащить трубу из третьей.

– Ничего, закупорим как есть.

– Si. – Усталая улыбка. – Только подумай о тех деньгах, которые вы заработаете, вытаскивая ее оттуда.

Йеспер расхохотался:

– Семь тысяч восемьсот шестьдесят футов по… Может быть, мы предоставим вам специальную скидку.

Итальянец добродушно сделал в его сторону выразительный жест.

– Ладно, я вас оставлю, разберетесь сами, – сказал Лочарт. – Когда вы хотите, чтобы я прилетел вас забрать?

Йеспер посмотрел на часы. Был почти полдень.

– Возвращайтесь за нами в половине пятого, хорошо?

– Ровно в четыре тридцать буду здесь. Солнце сегодня садится в шесть тридцать семь. – Лочарт подошел к 212-му.

Жан-Люк плотно закутался от холода и все равно умудрялся выглядеть элегантным.

– Я везу эту толпу прямиком в Шираз. Они последние, кроме Миммо и твоей команды.

– Хорошо. Как там дела внизу?

– Хаос. – Жан-Люк смачно выругался. – Я чую беду, настоящую катастрофу.

– Катастрофы тебе чудятся все время, кроме тех случаев, когда ты в постели с женщиной. Не переживай, Жан-Люк.

– Как же не переживать, конечно, я переживаю. – Жан-Люк некоторое время наблюдал за погрузкой – она почти закончилась: чемоданы, рюкзаки, сумки, две собаки, две кошки и полный вертолет людей, нетерпеливо ожидающих взлета, – потом опять повернулся к Лочарту и, понизив голос, сказал серьезно: – Том, чем скорее мы выберемся из Ирана, тем лучше.

– Нет. Загрос – это отдельная история. Я все равно надеюсь, что с Ираном все образуется. – Мысли Лочарта тут же устремились к НВС, Шахразаде и «Шамалу». Он здесь никому не рассказывал о «Шамале» и своем разговоре со Старком: «Я оставлю это тебе, Дюк, – сказал он ему перед отлетом. – Ты сможешь изложить все убедительнее, чем я. Я полностью против этого плана».

– Конечно. Это твое право. Мак дал разрешение на твою поездку в Тегеран в понедельник.

– Спасибо. Он так и не видел Шахразаду?

– Нет, Том, пока нет.

Куда она подевалась, черт побери? – думал он, ощущая новый болезненный спазм во всем теле.

– Увидимся на базе, Жан-Люк. Счастливого полета.

– Проследи, чтобы Скот и Родригес были готовы, когда я вернусь. Мне придется сильно торопиться, если я хочу попасть в Эль-Шаргаз сегодня вечером. – Дверь пассажирского салона захлопнулась. Жан-Люк оглянулся и увидел вздернутые вверх большие пальцы. Он кивнул и опять повернулся к Лочарту. – Ну, я полетел… Проследи, чтобы Скот пролез на борт незаметно, а? Не хочу, чтобы меня сбили по дороге. Я по-прежнему считаю, что их истинной мишенью был Скот, и никто другой.

Лочарт удрученно кивнул и зашагал к своему 206-му.

Он был в воздухе, возвращаясь из Ковисса, когда катастрофа разразилась вчера на рассвете. Жан-Люк в этот момент как раз вставал и чисто случайно посмотрел в окно.

– Оба они, Джордон и Скот, стояли совсем рядом, держали вдвоем ящик с запчастями, которые грузили в HIW, – рассказал он Лочарту сразу же, как тот приземлился. – Первые выстрелы я не видел, только слышал их, но заметил, как Джордон покачнулся и вскрикнул, ему попали в голову, а Скот посмотрел в сторону деревьев позади ангара. Потом Скот нагнулся и попытался помочь Джордону… Я много мертвецов повидал на своем веку и знал, что Эффер был мертв еще до того, как упал на снег. Потом прозвучали еще выстрелы, три или четыре, но это был не пулемет, скорее М-16 в режиме автоматической стрельбы. На этот раз Скот схлопотал одну в плечо, его крутануло, и он упал в снег рядом с Джордоном, который его наполовину прикрыл, оказавшись как раз между ним и деревьями. Потом опять зацокали пули, Том… стреляли в Скота, я уверен.

– Как ты можешь быть уверен?

– Точно говорю. Эффер был прямо на линии огня, прямо на линии, он их все и принял. Нападавшие не просто обстреливали базу, они целились в Скота. Я схватил свой пистолет Вери и выскочил наружу, никого не увидел, но все равно пальнул в сторону деревьев. Когда я добрался до Скота, его трясло, а Джордон выглядел совсем неважно: в него попали, наверное, раз восемь. Мы оттащили Скота к фельдшеру. С ним все в порядке, Том, ранен в плечо, я сам смотрел, как его залатали. Рана чистая, и пуля прошла навылет.

Лочарт тут же отправился к Скоту, который лежал в комнате трейлера, которую они называли госпиталем. Кевин О’Суини, их медик, сказал:

– Он в порядке, капитан.

– Да, – тут же отозвался Скот; его лицо совсем побелело, и он все еще был в шоке. – На самом деле в порядке, Том.

– Кевин, дай-ка я поговорю со Скотом минутку. – Когда они остались одни, он тихо спросил: – Что тут происходило, пока меня не было, Скот, ты виделся с Ничак-ханом? С кем-нибудь еще из деревни?

– Нет. Ни с кем не виделся.

– И ты никому не рассказывал о том, что произошло на площади?

– Нет, нет, никому ни слова. А что? К чему все эти вопросы, Том?

– Жан-Люк считает, что эти люди целились в тебя, не в Джордона и не в кого-то еще, только в тебя.

– О господи! Значит, старина Эффер погиб из-за меня?

Лочарт вспомнил, в каком Скот был отчаянии. Вся база впала в мрачное уныние, все по-прежнему работали не покладая рук, укладывали запчасти в ящики, загружали оба 212-х, 206-й и «алуэтт», готовя их к сегодняшнему дню, последнему в Загросе. Единственным ярким пятном вчера стал ужин: барбекю из задней ноги дикой козы, которую Жан-Люк приготовил с большим количеством восхитительного иранского риса и хореша.

– Отличное барбекю, Жан-Люк! – похвалил еду Лочарт.

– Без французского чеснока и моего умения все это напоминало бы на вкус старую английскую баранину, брр!

– Повар ее в деревне купил?

– Нет, это был подарок. Дариус – помнишь, тот молодой парень, который говорит по-английски? – притащил нам в пятницу целую тушу: подарок, говорит, от жены Ничака.

Внезапно нежное мясо застряло у Лочарта в глотке.

– От его жены?

– Oui. Юный Дариус сказал, что она подстрелила ее в тот день утром. Mon Dieu, я и не знал, что она охотница, а ты? В чем дело, Том?

– Это был подарок кому?

Жан-Люк нахмурился:

– Мне и всей базе… Вообще-то, Дариус сказал: «Это от жены старосты для базы и в благодарность за помощь Франции имаму, да продлит Аллах его дни». А что?

– Ничего, – ответил Лочарт, но позже отвел Скота в сторону. – Ты был там, когда Дариус принес козу?

– Да, был. Я случайно оказался в конторе и просто поблагодарил его, и… – Внезапно кровь отхлынула от его лица. – Теперь я припоминаю, что, перед тем как уйти, Дариус сказал: «Это большая удача, что жена старосты так метко стреляет, не так ли?» И я, кажется, ответил: «Да, без промаха». Получается, я выдал себя с головой, так ведь?

– Да… если к этому добавить мою тогдашнюю оплошность со старостой, которая, как я теперь думаю, была специально подстроенной ловушкой. Я тоже угодил в ловушку, так что Ничак наверняка знает, что нас двое, два свидетеля, которые могли бы выступить против его деревни.

Вчера ночью и весь сегодняшний день Лочарт думал, что ему делать, как обезопасить себя и Скота, и до сих пор не нашел никакого решения.

Он рассеянно забрался в свой 206-й, подождал, пока Жан-Люк не отлетит на безопасное расстояние, и поднялся в воздух. Сейчас он летел над ущельем Объезженных Верблюдов. Дорога, которая вела к деревне, была по-прежнему погребена под тоннами снега, съехавшими на нее с лавиной. Они никогда ее не расчистят, подумал он. На холмистом плато он разглядел стада коз и овец и пастухов, присматривавших за ними. Впереди была деревня Яздек. Он обогнул ее с краю. Здание школы напоминало шрам на снегу, черный посреди белизны. На площади он заметил несколько человек, они на секунду подняли головы, когда он пролетал мимо, потом вернулись к своим делам. Мне не жаль будет отсюда уехать, подумал он. Теперь, когда убили Джордона, «Загрос-3» уже никогда не станет прежней.

На базе царил полный хаос, люди сновали туда-сюда, последние из тех, кого они доставили с буровых и готовились перевезти в Шираз, откуда они полетят за пределы Ирана. Чертыхающиеся, до предела измотанные механики все еще паковали запчасти, складируя ящики и коробки для отправки в Ковисс. Прежде чем он успел вылезти из кабины, к вертолету подкатил заправщик, на капоте которого лихо восседал Фредди Эйр. Вчера по совету Старка Лочарт привез с собой Эйра и еще одного пилота, Клауса Швартенеггера, на замену Скоту.

– Я тут обо всем позабочусь, Том. Иди поешь.

– Спасибо, Фредди. Как здесь дела?

– Не шибко. Клаус полетел с грузом запчастей в Ковисс, вернется, как раз чтобы успеть сделать еще один рейс, последний. Когда солнце сядет, я возьму «алуэтт», он нагружен по самые жабры, и еще чуть-чуть сверху навалили. На чем ты сам хочешь лететь отсюда?

– На двести двенадцатом, и я… я возьму Джордона с собой. Клаус может взять двести шестой. Ты собираешься в Шираз?

– Ага. Нам туда еще десять душ перебросить надо. Я тут, э-э, подумал, возьму-ка я по пять пассажиров вместо четырех, уложимся в два рейса. А?

– Если они не очень здоровые – никакого багажа, – и если я ничего не увижу и не услышу. О’кей?

Эйр расхохотался; от холода синяки на его лице проступали еще отчетливее.

– Им так не терпится, что, я думаю, на багаж им будет наплевать. Один из ребят с «Марии» говорил, что они слышали стрельбу где-то поблизости.

– Вероятно, кто-то из деревенских пошел на охоту. – Призрак охотницы с мощной винтовкой в руках или, если уж на то пошло, любого кашкайца – все слыли отменными стрелками – наполнил его ужасом. Мы так чертовски беспомощны, подумал он, но выражение его лица мыслей этих не выдало. – Удачного полета, Фредди. – Лочарт отправился на кухню, где ему положили горячего хореша.

– Ага, – нервничая, произнес повар, его четыре помощника сгрудились рядом, – нам следует зарплата за два месяца. Что будет с нашими деньгами и с нами?

– Я уже говорил тебе, Али. Мы отвезем вас в Шираз, откуда вы сюда прибыли. Сегодня днем. Там мы расплатимся с вами, и я сразу же, как только смогу, вышлю вам выходное пособие в размере месячной зарплаты, которое мы вам должны. Вы будете держать связь через «Иран ойл», как обычно. Когда мы вернемся, вы получите свою работу обратно.

– Спасибо вам, ага. – Повар работал у них год. Это был худой бледный иранец, страдавший язвой желудка. – Я не хочу оставаться среди этих варваров, – нервно произнес он. – Когда сегодня днем?

– До заката. В четыре часа начинайте все убирать и приводить в порядок, чтобы здесь было чисто и аккуратно.

– Но, ага, какой в этом смысл? Как только мы улетим, эти вшивые яздеки придут и украдут все, что можно.

– Знаю, – устало кивнул Лочарт. – Но вы оставите здесь все в чистоте и порядке, а я запру дверь, и, может быть, они ничего не станут красть.

– На все воля Аллаха, ага. Но они все равно украдут.

Лочарт поел и прошел в контору. Там сидел Скот Гэваллан: лицо вытянутое, рука на перевязи и ноет. Дверь открылась. В комнату вошел Род Родригес, под глазами – черные круги, лицо бледное и нездоровое.

– Привет, Том, ты не забыл? – встревоженно спросил он. – Меня нет в манифесте.

– Это не проблема. Скот, Род отправляется с HIX. Он полетит с тобой и Жан-Люком в Эль-Шаргаз.

– Здорово, только я в порядке, Том. Думаю, я предпочел бы лететь в Ковисс.

– Ради всех святых, ты летишь в Эль-Шаргаз, и кончен разговор!

Скот покраснел при этой вспышке гнева.

– Да. Хорошо, Том. – Он вышел.

Родригес нарушил молчание:

– Том, что ты хочешь, чтобы мы отослали с HIX?

– Откуда мне знать, черт поде… – Он одернул себя. – Извини, усталость одолевает. Извини.

– Нет проблем, Том, мы все устали. Может быть, пошлем его пустым?

С усилием Лочарт стряхнул усталость:

– Нет, грузите на борт запасной двигатель и все другие запчасти для двести двенадцатого до полной загрузки.

– Сделаем. Это будет правильно. Может, тебе… – (Дверь открылась, и в нее быстро проскользнул Скот.) – Ничак-хан! Посмотри в окно!

По дороге со стороны деревни к базе приближалась толпа мужчин, человек двадцать, если не больше. Все с оружием. Остальные уже рассредоточивались по всей базе. Ничак-хан направлялся к трейлеру с конторой. Лочарт подошел к окну в задней стене и распахнул его.

– Скот, отправляйся ко мне в дом, держись подальше от окон, не попадайся им на глаза и не двигайся, пока я за тобой не приду. Шевелись!

Скот неуклюже выбрался наружу и побежал прочь. Лочарт закрыл окно и запер.

Дверь открылась. Лочарт поднялся:

– Салам, Ничак-хан.

– Салам. В лесу неподалеку видели чужих людей. Должно быть, террористы вернулись, поэтому я пришел, чтобы охранять вас. – Взгляд Ничак-хана был жестким. – На все воля Аллаха, но я сожалел бы, если бы случились новые смерти до того, как вы улетите. Мы пробудем здесь до заката. – Он вышел.

– Что он сказал? – спросил Родригес, не говоривший на фарси.

Лочарт объяснил и увидел, как тот задрожал.

– Не волнуйся, Род, – успокоил его Том, пряча собственный страх.

Им было никак не взлететь и не приземлиться без того, чтобы не пройти над лесом, на малой высоте, на низкой скорости – сидячие утки для этих стрелков. Террористы! Чушь собачья! Ничак знает про Скота, знает про меня, и я готов жизнь поставить, что он понатыкал кругом своих снайперов. Если он останется здесь до заката, нам никак не выскользнуть отсюда незамеченными: он будет знать, в каком мы вертолете. Иншаллах. Иншаллах, но что ты покамест собираешься делать, черт подери?!

– Ничак-хан знает эти места, – произнес Лочарт беспечным тоном; он не хотел вызвать у Рода панику, на базе и без того достаточно страхов и опасений. – Он защитит нас, Род… если они действительно там. Запасной двигатель уже упаковали в ящик?

– Чего? А, конечно, Том, он в ящике.

– Проследи за погрузкой. Увидимся позже. Не переживай.

Лочарт долгое время тупо смотрел на стену. Когда пришло время возвращаться на вышку «Роза», он отыскал Ничак-хана.

– Вам наверняка захочется убедиться, что вышка «Роза» закрыта по всем правилам, староста, она ведь находится на вашей земле, – сказал он, и, хотя старик упирался, Лочарту удалось, к своему огромному облегчению, убедить Ничак-хана уговорами и лестью сопровождать его. Лочарт знал, что с ханом на борту он будет на время в безопасности.

Пока все идет нормально, подумал он. Я должен лететь последним. Пока мы не окажемся отсюда достаточно далеко, я и Скот, мне нужно быть очень умным и хитрым. Слишком многое можно потерять: Скота, ребят, Шахразаду – все.

ВЫШКА «РОЗА». 17:00. Йеспер быстро вел свой специально оборудованный внедорожник по тропинке в соснах к последней, еще не закрытой скважине. Рядом с ним сидел Миммо Сера, подсобник и его помощник находились сзади. Йеспер напевал себе что-то под нос, главным образом чтобы не уснуть. Плато было большим, почти полмили между скважинами, местность вокруг была дикой и очень красивой.

– Опаздываем, – устало заметил Миммо, глядя на снижающееся солнце. – Stronzo!

– Подъедем, взглянем, как там и что, – ответил Йеспер. В боковом кармане у него лежала последняя плитка шоколада для энергетической подпитки. Они разделили ее пополам. – Тут все очень похоже на Швецию, – сказал он, юзом въезжая в поворот; быстрая езда заводила его.

– Никогда не был в Швеции. Вот и она. – Миммо показал рукой вперед.

Скважина стояла на расчищенной от леса площадке, уже запущенная в эксплуатацию и приносящая ежедневно около двенадцати тысяч баррелей нефти. Все месторождение было невероятно богатым. Над скважиной высилась гигантская колонна из вентилей и труб, прозванная «рождественской елкой», которая соединяла ее с основным нефтепроводом.

– Это была самая первая, которую мы тут пробурили, – рассеянно заметил он. – Еще до того, как вы здесь появились.

Йеспер заглушил мотор, и настала жутковатая тишина: насосы для поднятия нефти на поверхность здесь не требовались: давление газа, запертого в нефтеносном слое на глубине нескольких тысяч футов, выполняло за них эту работу и делало бы ее еще много лет.

– У нас нет времени на то, чтобы закупорить ее как положено, мистер Сера. Если только вы не захотите испытывать гостеприимство наших хозяев.

Старик покачал головой и натянул шерстяную шапку поглубже на уши:

– Сколько продержатся задвижки фонтанной арматуры?

Йеспер пожал плечами:

– Так должны продержаться сколько захотите, но без обслуживания и периодических осмотров – не берусь сказать. Бесконечно долго, если только не будет мощного выброса газа или одна из задвижек или уплотнителей не окажется неисправной.

– Stronzo!

– Stronzo! – с готовностью согласился Йеспер, махнул рукой помощнику и подсобному рабочему и прошел вперед. – Мы ее просто перекроем, пробку ставить не будем.

Снег поскрипывал у него под ногами. Ветер зашумел верхушками деревьев, а потом они услышали стрекот вертолета, возвращавшегося с базы.

– За дело, ребята, – сказал Йеспер.

Их было не видно с вертолетной площадки и от основных зданий «Розы» в полумиле от них. Миммо в раздражении закурил сигарету и прислонился к капоту, наблюдая за напряженной работой трех человек, натужно закрывавших задвижки; некоторые вентили не поддавались, и тогда они брали огромные ключи, чтобы стронуть их с места; в следующий момент пуля рикошетом отскочила от «рождественской елки», и прилетевший следом за ней треск выстрела – «кракккккк!» – эхом прокатился по лесу. Все четверо замерли на месте. Они подождали. Ничего.

– Вы видели, откуда стреляли? – пробормотал Йеспер, но ему никто не ответил; они подождали еще. Ничего. – Давайте закончим, – сказал он и снова всем телом налег на ключ.

Остальные подошли, чтобы помочь.

Тут же раздался еще один выстрел, и пуля ударила в ветровое стекло автомобиля, пробила дыру в перегородке кабины, вдребезги разнесла экран компьютера и какой-то электронный прибор и вылетела с другой стороны. Тишина.

Нигде никакого движения. Только ветер, да снег упал с веток, потревоженных ветром. Шум реактивных двигателей вертолета, выполнявшего «подушку» перед посадкой, перешел на пронзительный визг.

Миммо Сера прокричал на фарси:

– Мы просто закрываем скважину, ваши превосходительства, чтобы сделать ее безопасной. Мы закроем ее и уедем.

Они подождали. Никакого ответа. Тогда он снова произнес:

– Мы только сделаем скважину безопасной! Безопасной для Ирана, не для нас! Для Ирана и имама. Это ваша нефть, не наша!

Они снова подождали, но не услышали ничего, кроме звуков леса. Потрескивание веток. Где-то вдалеке раздался крик животного.

– Mamma mia, – сказал Миммо, охрипнув от крика, потом подошел к скважине и поднял ключ – пуля пропела перед его лицом так близко, что он ощутил ее дуновение. Его шок был мгновенным и сильным. Ключ выскользнул у него из перчаток. – Все в машину. Уезжаем.

Пятясь, он отступил к автомобилю и забрался на переднее сиденье. Остальные последовали его примеру. Кроме Йеспера. Он подобрал упавший ключ и, когда увидел, что шальная пуля сделала с его кабиной и оборудованием, ярость Йеспера прорвалась наружу и он в бессильной злобе с проклятием швырнул ключ в сторону леса и несколько секунд стоял, слегка расставив ноги, понимая, что представлял собой легкую мишень, но вдруг как-то перестав переживать на этот счет.

– Förbannades shitdjävlarrrrrrrrr!

– Садись в машину! – крикнул Миммо.

– Förbannades shitdjävlar, – пробормотал Йеспер, смакуя звуки шведского ругательства, потом сел за руль.

Машина уехала тем же путем, что и приехала. Когда она скрылась из виду, туча пуль с обеих сторон леса ударила в «рождественскую елку», оставляя вмятины на металле, с визгом улетая в небо или зарываясь в снег. Потом – тишина. Затем кто-то рассмеялся и крикнул:

– Аллахххх-у акбаррр…

Крик эхом прокатился по горам. И замер.

БАЗА «ЗАГРОС-3». 18:38. Солнце коснулось горизонта. Последние запчасти и багаж загружали на борт. Все четыре вертолета выстроились в ряд: два 212-х, один 206-й и «алуэтт». Пилоты были готовы к отлету. Жан-Люк, громко топая, ходил взад-вперед перед своей машиной – вылеты были отложены Ничак-ханом. Некоторое время назад он, ни с кем не советуясь, приказал всем вертолетам вылетать вместе, из-за чего Жан-Люк уже не успевал в Эль-Шаргаз, только в Шираз, где ему придется заночевать, потому что ночные полеты в иранском небе были запрещены.

– Объясни ему еще раз, Том, – сердито попросил Жан-Люк.

– Он уже сказал «нет» тебе, сказал «нет» мне, значит его ответ – «нет», да сейчас и в любом случае уже поздно об этом говорить! У тебя все готово, Фредди?

– Да, – раздраженно ответил Эйр. – Мы уже час ждем, если не больше!

Лочарт с мрачным лицом направился к Ничак-хану, который слышал злость и раздражение в их голосах и с тайным восторгом наблюдал замешательство чужеземцев. Рядом с Ничак-ханом стоял человек с зеленой повязкой, который, как полагал Лочарт, был из комитета, и несколько деревенских жителей. Остальные оставили базу в течение дня. И прячутся в лесу, подумал он, ощущая сухость во рту.

– Ничак-хан, мы почти готовы.

– Так угодно Богу.

– Фредди, последний груз, давай! – крикнул Лочарт и снял фуражку с козырьком.

Остальные сделали то же самое, когда Эйр, Родригес и два механика вынесли из ангара наспех сколоченный гроб, пронесли его по снегу и бережно поставили в 212-й Жан-Люка. Когда это было сделано, Лочарт шагнул в сторону:

– Группа в Шираз – на посадку.

Он пожал руки Миммо, Йесперу, подсобному рабочему и помощнику Йеспера, и те забрались в вертолет, рассаживаясь среди багажа, запчастей и гроба. Миммо Сера и его подсобник-итальянец нервно перекрестились и застегнули ремни безопасности.

Жан-Люк сел на место пилота, Родригес – рядом с ним. Лочарт повернулся лицом к остальным:

– Все на посадку!

Под внимательными взглядами Ничак-хана и «зеленой повязки» остальные люди начали рассаживаться по вертолетам. Эйр пилотировал «алуэтт», Клаус Швартенеггер – 206-й, все места заняты, топливные баки заполнены, грузовые отсеки набиты до отказа, к стойкам шасси снаружи были привязаны запасные лопасти винта. 212-й Лочарта был забит под завязку и превышал лимит взлетного веса.

– К тому времени, когда доберемся до Ковисса, мы сожжем столько топлива, что все будет в рамках, предписанных законом. В любом случае тут всю дорогу под горку, – сказал он всем пилотам, когда проводил инструктаж.

Теперь он стоял один на снегу «Загроса-3», все остальные сидели пристегнутыми в креслах, дверцы пассажирских отсеков захлопнуты.

– Заводи! – приказал он, чувствуя, как в нем растет напряжение. Еще раньше он сказал Ничак-хану, что решил лично руководить отлетом.

Ничак-хан и «зеленая повязка» подошли к Лочарту.

– Этот молодой пилот, которого ранили, где он?

– Который? А-а, Скот? Его здесь нет, он в Ширазе, Ничак-хан, – ответил Лочарт и увидел, как лицо старика залила краска гнева, а у «зеленой повязки» отвисла челюсть. – А что?

– Это невозможно! – проговорил «зеленая повязка».

– Я не видел его среди садившихся, значит он должен был улететь более ранним рейсом… – Лочарту приходилось напрягать голос, чтобы перекричать рев двигателей, работавших уже на полную мощность, – более ранним рейсом, когда мы были на «Розе» и «Марии». А в чем дело?

– Это невозможно! – испуганно повторил «зеленая повязка», когда старик повернулся к нему. – Я смотрел внимательно!

Лочарт пригнулся от вращающихся лопастей и подошел к окошку пилота машины Жан-Люка, доставая толстый белый конверт.

– Держи, Жан-Люк, bonne chance, – сказал он и протянул ему конверт. – Взлетайте!

Мгновение он наблюдал тень улыбки, прежде чем торопливо отбежать на безопасное расстояние от вертолета. Жан-Люк дал полный газ для быстрого взлета, поднял машину в воздух и, стрекоча лопастями, полетел прочь. Порывы ветра от ее винта трепали одежду Лочарта и жителей деревни, стоявших внизу, рев двигателей заглушал все, что кричал Ничак-хан.

В тот же миг – тоже по предварительной договоренности – Эйр и Швартенеггер резко прибавили газу, подняли вертолеты и аккуратно развели их подальше друг от друга, прежде чем начать медленный, тяжелый подъем в сторону леса. Лочарт смотрел, как поднимаются вертолеты, и молился, чтобы все прошло удачно, но тут взбешенный член комитета схватил его за рукав и грубо развернул лицом к себе.

– Ты солгал! – кричал иранец. – Ты солгал старосте, молодой пилот не улетел раньше! Я бы увидел его, я смотрел внимательно. Скажи Ничак-хану, что ты солгал!

Лочарт резко вырвал рукав, зная, что каждая секунда означает метр-другой высоты, метр-другой на пути к спасению.

– Зачем мне лгать? Если молодой пилот не в Ширазе, значит он все еще здесь! Обыщите всю базу, обыщите мой вертолет. Пошли, начнем с моего вертолета! – Он подошел к своему 212-му и распахнул дверцу, видя краем глаза, что Жан-Люк уже достиг линии деревьев, Эйр был так перегружен, что еле летел, а 206-й все еще набирал высоту. – Клянусь всеми именами Аллаха, давайте проведем обыск, – говорил он, отвлекая их внимание на себя вместо уходящих вертолетов, фокусируя свою волю на том, чтобы заставить их начать обыскивать не его вертолет, а всю базу. – Где человек может тут спрятаться? Невозможно. А как насчет конторы и трейлеров, может, он прячется…

«Зеленая повязка» сорвал с плеча автомат и прицелился в него:

– Скажи Ничак-хану, что ты солгал, или ты умрешь!

Не сделав видимого усилия, Ничак-хан сердито вырвал автомат у юноши из рук и швырнул его в снег.

– Я закон в Загросе – не ты! Возвращайся в деревню!

Преисполненный страха, юноша тотчас подчинился.

Жители деревни стояли и ждали. Лицо хана посуровело, его маленькие глазки переходили от вертолета к вертолету. Они уже были далеко, но еще в пределах досягаемости для тех, кого он расставил в лесу вокруг базы, чтобы расстрелять их по его сигналу, только по его. Один из вертолетов поменьше закладывал вираж, все еще набирая высоту как можно быстрее и возвращаясь назад по большому кругу. Чтобы проследить за нами, подумал Ничак-хан, посмотреть, что будет дальше. На все воля Аллаха.

– Опасно сбивать на землю летающие машины, – говорила ему жена. – Это навлечет на нас великий гнев.

– Террористы собьют их. Не мы. Молодой пилот видел нас, и говорящий на фарси пилот тоже все знает. Они не должны уйти. Террористы не знают жалости, им плевать на закон и порядок, да и как можно доказать, что они не существовали? Разве эти горы не являются древним прибежищем всяческих разбойников? Разве мы не преследовали этих террористов в полную меру наших сил? Что мы могли сделать, чтобы предотвратить трагедию, – ничего.

И вот перед ним остался последний из неверных, его главный враг, который обманывал его, и лгал ему, и умыкнул второго дьявола у него из-под носа. По крайней мере, этот от меня не убежит, подумал он. Самый краешек солнца еще висел над горизонтом. У него на глазах он исчез.

– Мир да будет с вами, пилот.

– И с вами, Ничак-хан, да хранит вас Аллах, – произнес Лочарт сквозь зубы. – Тот конверт, который я отдал французскому пилоту. Вы видели, как я его передал ему?

– Да-да, видел.

– Это было письмо, адресованное Революционному комитету в Ширазе с копией иранскому командиру в Дубае по ту сторону залива, подписанное молодым пилотом и засвидетельствованное мною. В нем в точности рассказывается все, что произошло на деревенской площади, что было с кем сделано и кто это сделал, кого застрелили, точное число людей, которых связали и бросили в грузовик «зеленых повязок», прежде чем он рухнул в ущелье Объезженных Верблюдов, то, как было осуществлено убийство Насири, ваши тер…

– Ложь, все ложь! Клянусь Пророком, что это еще за слово «убийство»? Убийство? Этим занимаются бандиты. Человек умер – на все воля Аллаха, – угрюмо проговорил старик, видя, как его люди смотрят на Лочарта, разинув рты. – Он был известным сторонником шаха, которого вы наверняка скоро встретите в аду.

– Может, да, а может, нет. Может быть, мой верный слуга, который был подло убит здесь сыновьями собаки, уже рассказал обо всем Истинному Богу, и Истинный Бог знает, кто говорит правду!

– Он не был мусульманином, он не служил имаму, и…

– Но он был христианином, а христиане служат Истинному Богу, и мой соплеменник был убит трусами из засады, сыновьями собаки, не знающими, что такое храбрость, которые стреляют из засады, – безусловно, пожирателями дерьма, людьми левого толка, проклятыми навеки! Правда, что его убили, как и другого христианина на буровой. Клянусь Богом и Пророком Бога, их смерти будут отомщены!

Ничак-хан пожал плечами.

– Террористы! – выпалил он, сильно напуганный. – Террористы сделали это, конечно, это были террористы! Что до письма, то это все ложь, ложь, пилот лгал, мы все знаем, что произошло в деревне. Все, что он говорит, ложь.

– Тем больше причин к тому, чтобы не доставлять это письмо. – Лочарт выбирал слова с большой осторожностью. – Поэтому, пожалуйста, защитите меня от террористов, когда я буду улетать. Только я могу помешать письму попасть по адресу.

Сердце тяжело стучало в груди, когда он смотрел, как старик достает сигарету, взвешивая все за и против, прикуривает от зажигалки Джордона, и Лочарт снова задумался, как он смог бы отомстить за убийство Джордона – все еще не разрешенная часть плана, который пока срабатывал идеально: он забрал с собой слишком бдительного Ничак-хана, Скот Гэваллан тайком пробрался в сколоченный для Джордона гроб, который должны были отнести в вертолет Жан-Люка, завернутое в саван тело Джордона уже спрятали в длинном ящике, в котором раньше лежали запасные лопасти несущего винта и который должны были погрузить в его 212-й, потом он передал письмо, и все три вертолета взлетели одновременно. Все прошло именно так, как он спланировал.

А сейчас пришло время заканчивать. Эйр в «алуэтте» кружил высоко в небе, уже недосягаемый для пуль.

– Салам, староста, правосудие Аллаха да будет с вами, – сказал он и направился к кабине пилота.

– Террористы мне не подчиняются! – И когда Лочарт не остановился, Ничак-хан крикнул еще громче: – Зачем вам препятствовать доставке этих лживых измышлений?

Лочарт сел в кабину, всем сердцем желая быть далеко отсюда, ненавидя теперь это место и этого старика.

– Потому что, клянусь Богом, я ненавижу ложь!

– Как перед Богом, вы помешаете доставке этой лжи?

– Как перед Богом, я прослежу, чтобы письмо сожгли. Правосудие Аллаха да пребудет с вами и с Яздеком. – Он нажал на стартер.

Первый двигатель ожил. Лопасти винта над ним начали поворачиваться. Лочарт щелкал тумблерами. Теперь заработал и второй двигатель, и все это время он смотрел на старика. Гори в аду, старик, думал он, кровь Джордона на твоих руках, и Джанни тоже, я уверен в этом, хотя никогда не смогу этого доказать. Возможно, и моя тоже.

Ожидание. Теперь все стрелки на «зеленом». Отрыв.

Ничак-хан наблюдал, как вертолет, задрожав всем корпусом, поднялся в воздух, помедлил, потом не спеша повернулся и начал уходить вбок. Так легко поднять руку, подумал он, и совсем скоро этот неверный и это завывающее чудовище превратятся в погребальный костер, падающий с неба, а что до письма – ложь, все ложь.

Два человека мертвы? Всем известно, что они сами виноваты в своей смерти. Разве мы их сюда приглашали? Нет, они пришли, чтобы пользоваться нашей землей для себя. Если бы они не пришли сюда, то сейчас были бы живы и ждали бы ада, который им всем неизбежно назначен.

Он не отрывал взгляда от воздушной машины. Времени еще было довольно. Он медленно покуривал, получая огромное наслаждение от сигареты, упиваясь знанием, что может уничтожить такую огромную машину одним лишь поднятием руки. Но он ее не поднял. Он вспомнил совет жены, прикурил вторую сигарету от окурка первой и попыхивал ею, терпеливо ожидая. Скоро ненавистный звук двигателей стал далеким и быстро пропал совсем, и тогда высоко над головой он увидел, как летающая машина поменьше перестала кружить и тоже направилась на юго-запад.

Когда звук неверных пропал совершенно, он решил, что мир снова вернулся в его Загрос.

– Сожгите базу, – сказал он остальным.

Скоро языки пламени поднялись высоко. Без сожаления он швырнул зажигалку в огонь и со спокойной душой зашагал домой.