Читать книгу Звёздные Войны. Дарт Плэгас - Джеймс Лусено - Страница 8

Инстинкты не обманули Плэгаса. Скупая красота Бол’демника отвечала присущему всем людям стремлению к простейшим удовольствиям, и очень скоро самые зажиточные представители этого вида потянутся на планету, чтобы понежиться в теплом свете солнца, пройтись по девственному песку, окунуться в бодрящую воду и полакомиться рыбой, которой были богаты безбрежные океаны. Но в те дни люди редко встречались в этой части Внешнего Кольца, а большинство гостей прилетали на Бол’демник из космоса хаттов и с дальнего конца Перлемианского торгового пути. Вот и капитан Эллин Ла была тогрутой, а ее первый помощник Маа Каап – забраком. Кроме них на «Скорбном» имелся пилот-балосар, штурман-дресселианец и еще три члена экипажа: клатуинец, калиш и аквалиш подвида квара. «Гуманоиды», как было модно называть их в то время в центральных мирах, где шовинизм был возведен в ранг искусства. Единственным неживым существом на борту был двуногий дроид с множеством конечностей, которого называли «11-4D» – по серийному номеру его модели.

Бол’демник был лишь одним из множества их прибежищ. Столь же часто их можно было встретить на Вестрале, на Сиккеме-4 или на Безумстве Карликса. Но все планеты были одинаковы для капитана Ла и ее спутников, ибо всякий раз они уходили за пределы космопорта не далее чем на пять километров, а их контакты с аборигенами ограничивались портовыми служащими, торговцами, информационными брокерами и теми, чей удел – развлекать клиентов.

Бизнес команды «Скорбного» был ненадежен: внутрисистемные торговые пути были наводнены пиратами, гиперпространственные маяки встречались редко, а любая ошибка в расчетах могла стоить жизни. Цена на топливо была заоблачной, продажных чиновников приходилось подкупать непомерными взятками, а налоги на импорт и экспорт менялись в хаотичном порядке. Задержки вели к тому, что грузы пищевых продуктов теряли свою свежесть, а то и вовсе портились до состояния непотребства. Помехи множились с каждым днем, а заработок был скуден. Чтобы жить такой жизнью, нужно было очень любить свою работу – или, вероятно, находиться в бегах: от закона, от себя самого или кого бы то ни было.

Должно быть, из-за чрезмерного количества выпитого грога, а также по́том и кровью заработанных кредитов, просаженных за игровым столом, – а еще, возможно, в качестве расплаты за бесконечные кутежи – тревоги о предстоящем полете всплыли на поверхность разума капитана Ла подобно воздушному шару, надутому под водой, а затем отпущенному на свободу.

– Чтобы никаких оплошностей в полете, – мягко предостерегла она команду, пока они шли по посадочной площадке к ожидавшему их кораблю.

Услышав знакомый эвфемизм, который Блир’ частенько использовал, желая сообщить о надвигающейся катастрофе, ее спутники расхохотались – все, за исключением балосара: тот в притворной стыдливости понурил голову, а его двойные усики-антенны приобрели насыщенный цвет.

– Вас понял, капитан, – сказал Маа Каап. – Никаких неуместных недосмотров…

– Непоправимых ошибок, – вставил калиш ПеПе Рош.

– Дурацких выходок, – завершил Ду Зуто, чьи близко посаженные, загнутые внутрь бивни нуждались в тщательной полировке.

Капитан дала им вдосталь насмеяться.

– Я вовсе не шучу, – сказала она, когда они подошли к трапу «Скорбного». – И повторю снова: у нас на корабле полная демократия. Я ваш капитан лишь потому, что лучше других знаю, кто из вас в чем силен. – Она покосилась на Блир’а. – Разве я учу тебя пилотировать? – Затем на Семасалли: – Разве оспариваю курс, который ты проложил?

– Нет, капитан, – отчеканили оба.

– Вот я и прошу вас не как командир, а как член команды, которая пока еще видится мне компетентной в своей области. – Тогрута выдохнула, и три ее полосатых головных отростка затрепетали. – Либо мы хорошенько заработаем на этом рейсе, либо опять побредем к хаттам за ссудой.

Даже Вандау, который чаще других имел дела с хаттами, застонал от этих слов.

– Вот именно. – Ла повернулась к высокому клатуинцу. – И даже не думайте, что нам удастся выбить ссуду законным путем. Ни один банк, дорожащий своими деньгами, не примет «Скорбного» в залог.

Маа Каап и Блир’ обменялись быстрыми взглядами, и забрак проронил:

– Прости, что поднимаю эту тему, капитан, но прошлым вечером кредитки тебя не больно-то заботили…

– Следи за своим языком, – гаркнула Ла на первого помощника, с трудом сдерживая улыбку.

– А я уж подумал, ты и корабль готова отдать тому писаному красавцу, – встрял ПеПе, тоже решивший подразнить капитана.

Ла отмахнулась:

– Я просто дурачилась. Играла с ним.

– В игрушки, не иначе, – прыснул Маа Каап. – Малец был как раз в том возрасте, когда без них никуда.

Капитан уперла руки в бока:

– Я могу быть весьма убедительной, когда захочу.

– О да, а вчера – особенно, – вставил Зуто, вызвав очередной хор смешков.

Они вошли в кают-компанию «Скорбного», где их ожидал 11-4D.

– Все в порядке? – спросила тогрута дроида.

Тот поднял три манипулятора, изобразив нечто похожее на приветствие:

– Тип-топ, капитан.

– Груз на борту? Все на месте?

– На борту и на месте, капитан.

– Ты проверил температуру?

– В каждом трюме, капитан.

Она удовлетворенно кивнула:

– Ну тогда хорошо.

Экипаж разбрелся по рабочим местам, и каждый приступил к своим обязанностям. Блир’ и Семасалли отправились в рубку, Зуто, Вандау и ПеПе – проверить, надежно ли закреплен груз, Маа Каап и 11-4D – задраить входной люк, а капитан Ла – получить разрешение на отлет у диспетчеров Бол’демника.

Без каких-либо фанфар корабль покинул гостеприимную планету и совершил прыжок из холодных небес в преисподнюю гиперпространства. Ла все еще сидела у панели связи, когда Блир’ вызвал ее из рубки:

– Нам нужно твое мнение по одному вопросу.

– С каких это пор? – удивилась она.

– Я серьезно.

Она прошла по коридору и нырнула в люк кабины, где Семасалли уже тыкал пальцем в мигающий огонек на приборной панели. Небольшая металлическая табличка под ним гласила: «ТЕМПЕРАТУРА В ГРУЗОВОМ ТРЮМЕ № 4».

– Слишком жарко или слишком холодно? – уточнила Ла у дресселианца.

– Слишком холодно.

Ла ткнула указательным пальцем в огонек, но тот продолжил мигать.

– Забавно, а раньше срабатывало. – Она заметила, как Семасалли хмурится. – Что думаешь?

Он шмыгнул носом и провел рукой по безволосой, покрытой глубокими бороздами голове, имевшей ту же форму, что и мозг, который в ней содержался.

– Возможно, термостат барахлит.

– Или?

– Или один из грузовых контейнеров открылся.

– Сам по себе?

– Может, из-за тряски во время гиперпрыжка, – подал голос Блир’ с пилотского кресла.

– Ладно, сходим проверить. – Она перевела взгляд с Блир’а на Семасалли и непонимающе встряхнула головой. – Вы чего-то недоговариваете, парни…

Блир’ ответил за обоих:

– Помнишь того забрака, с которым Маа говорил в кантине?

– В которой хоть кантине? – уточнила капитан. И тут же нашлась: – А, да, помню. Он напрашивался в пассажиры.

Семасалли кивнул:

– Ему дали пинок под зад на предыдущем грузовозе. Он не объяснил почему, но Маа учуял неприятности и сказал, что мы не можем взять его на борт.

Тогрута поняла, куда клонит штурман, и кивнула:

– Ты считаешь, у нас безбилетник.

– Закралась такая мыслишка, да, – ответил дресселианец.

– И поэтому ты вызвал меня, а не потопал на корму сам.

– Именно.

Капитан поморщилась, и ее лицо стало похожим на физиономию Семасалли.

– Если бы кто-то баловался с системой защиты от проникновения, мы бы тут же узнали.

– Если только наш гость не явился вместе с грузом, – предположил Блир’.

– Хочешь сказать, в одном из контейнеров?

Пилот кивнул.

– Тогда он сейчас не мягче сосульки. – Ла повернулась к Семасалли. – В четвертом трюме есть камеры наблюдения?

– Смотри сюда, – указал штурман, повернувшись к статусной панели.

Ла уперлась руками в панель и наклонилась, пока дресселианец выводил на экран зернистые изображения трюма. Наконец он нашел ракурс, который искал: открытый грузовой контейнер в клубах пара от хладагента и партия дорогостоящей рыбы, которая уже начала портиться.

– Вот хаттов… – Ла замолкла, потому что следующий ракурс ошарашил ее еще больше.

Часто заморгав, Блир’ спросил:

– Это то, о чем я думаю?

Ла нервно сглотнула и наконец обрела голос:

– Что ж, это определенно не забрак.

Плэгас восседал на крышке одного из меньших по размеру грузовых контейнеров, когда входной люк начал открываться. Пробудившись в тот момент, когда «Скорбный» совершил прыжок на сверхсветовую, он сидел без движения все то время, пока члены экипажа проверяли груз, но сейчас наконец решил откинуть капюшон своего пропитанного кровью плаща. У входного люка стояла тогрута – капитан корабля, а рядом с ней – мускулистый забрак, пятнистый клатуинец ростом со среднего мууна, аквалиш двуглазой разновидности и чешуйчатый кроваво-красный калиш; лицо последнего напоминало морду одной из летучих мышей, которыми Плэгас питался на Бол’демнике, и от него исходили мощные феромоны. У всех пятерых имелись бластеры, но лишь клатуинец нацелил свой на Плэгаса.

– Ты не числишься в грузовом манифесте, незнакомец, – бросила капитан Ла, шагнув в трюм. Изо рта у нее вырвалось облачко пара.

Плэгас простодушно развел руками:

– Вынужден признать, я здесь без билета, капитан.

С опаской приблизившись, капитан указала на открытый контейнер, стоявший в нескольких метрах от него:

– Как ты ухитрился в нем выжить?

Плэгас повел рукой, подражая капитану:

– Из даров моря вышла вполне удобная постелька.

Забрак бросился к нему с перекошенным от гнева крапчатым лицом:

– Эти дары моря – наши средства к существованию, муун. А твоими стараниями они и ломаного кредита теперь не стоят!

Плэгас встретил его взгляд с достоинством:

– Прошу прощения, что испортил ваш груз.

– Хладагент, – проговорила капитан Ла чуть резче, чем до этого. – Как ты в нем выжил?

– У муунов три сердца, – пояснил Плэгас, закинув ногу на ногу. – Двумя из них мы управляем напрямую, так что я всего-навсего заставлял кровь циркулировать и поддерживал температуру тела в пределах нормы.

Подойдя к открытому контейнеру, заговорил аквалиш-квара:

– К слову, о крови. С тебя тут натекло.

Плэгас тоже заметил пятна застывшей крови на подтаявшей рыбе.

– Следствие одного несчастного случая. Спасибо, что обратили внимание.

Ла перевела взгляд с контейнера на Плэгаса:

– У нас есть меддроид. Я прикажу ему осмотреть твою рану.

– Вы очень добры, капитан.

– Далековато ты забрался от дуги Браксанта, – заметил калиш. – Кого мы не ожидали найти в своем грузовом трюме, так это мууна-безбилетника.

Плэгас кивнул, соглашаясь:

– Могу себе представить.

– Из кон’мийского космопорта ходят рейсы до Биммисаари, – добавил забрак. – Невмоготу было ждать или наличка кончилась?

– Сказать по правде, я предпочел избежать общественных космолиний.

Ла и забрак озадаченно переглянулись.

– Ты что, беглый преступник? – спросила капитан.

Плэгас покачал головой:

– Я просто ценю уединение.

– Еще бы, – буркнул квара. – Но стоит взглянуть на это, – он указал на окровавленных рыбин в контейнере, – и становится ясно, что твоя байка – тухлая, как эта рыба.

– Что привело тебя на Бол’демник, муун? – спросил клатуинец, прежде чем Плэгас успел раскрыть рот.

– Я не вправе разглашать характер моей деятельности.

– Инвестиции Банковского клана, – презрительно усмехнулся клатуинец. – Или адвокатская практика. Ничем другим мууны не занимаются, капитан.

Ла оценивающе посмотрела на Плэгаса:

– Он прав?

Тот пожал плечами:

– Не все мы – банкиры и адвокаты. Равно как и не все тогруты – пацифисты.

– Тебе же лучше, если и впрямь окажешься финансовым чародеем, – бросил забрак. – Какой-нибудь ловкий фокус спасет тебя от выброса за борт.

Плэгас не сводил глаз с Эллин Ла:

– Капитан, я признателен за то, что вы и ваш экипаж проявили такой интерес к моей персоне. Но, может быть, чтобы упростить дело, нам стоит переговорить с глазу на глаз? – Чувствуя, что она медлит с ответом, он добавил: – Строго в интересах соглашения, выгодного нам обоим.

Ла оглядела своих соратников, затем кивнула, стиснув зубы.

– Я недолго, – пообещала она забраку, когда тот покидал трюм. – Но не выпускайте нас из виду.

Пронзив Плэгаса дерзким взглядом, забрак ответил:

– Если дело затянется, мы вернемся.

Плэгас подождал, пока их с тогрутой не оставили одних.

– Благодарю вас, капитан.

Та бросила на него хмурый взгляд:

– Довольно сотрясать воздух. Кто ты такой и почему не покинул Бол’демник на том же корабле, на котором прибыл?

Плэгас делано вздохнул:

– Прежде чем я пущусь в пространные объяснения, давайте здраво оценим ситуацию. Я проник на ваш корабль в надежде добраться до Муунилинста – и чем скорее туда попаду, тем лучше. – Говоря на общегалактическом, Плэгас глотал вторую «н» в названии своей родной планеты. – К счастью для нас обоих, у меня достанет денежных средств, чтобы щедро отблагодарить вас за оказанную услугу, – и, конечно, я возмещу вам стоимость драгоценного груза, который я имел несчастье испортить. Вам стоит лишь озвучить разумную цену, и сделка заключена. Уверяю вас, капитан, я – муун слова.

Она недоверчиво сощурила глаза:

– Оставляя за скобками вопрос о том, кто ты такой, – весьма животрепещущий, как ты сам понимаешь, – я все равно должна обсудить твое предложение с экипажем.

Плэгас озадаченно моргнул:

– Не уверен, что понимаю вас. Вы же капитан «Скорбного», разве нет?

– Все члены команды равны, – пояснила тогрута. – Я не принимаю важных решений, пока не выслушаю каждого, – и не важно, вопрос ли о нашем грузе или о пункте назначения. Восхищайся моим благородством или кляни меня последними словами, мне все равно. Как ты сам сказал, ситуацию надо оценивать здраво.

Плэгас улыбнулся, не обнажая зубов:

– В таком случае, капитан, я жду результатов вашей беседы.

Ла вздохнула с облегчением:

– А ты пока останешься здесь.

Плэгас не возражал.

– У меня и в мыслях нет вас торопить. Чем ближе мы подлетим к Итору, тем ближе я окажусь к дому.

От этих слов внутри у нее все похолодело.

– А как ты узнал, что мы летим на Итор?

– Точно так же, как выяснил, что вас зовут Эллин Ла. – Довольный ее замешательством, Плэгас добавил: – Я не телепат, капитан Ла. Увидев ваш корабль на летном поле, я взломал базы данных космопорта и тщательно все изучил.

На лице капитана разом отразились любопытство и неуверенность.

– В таком случае – почему именно «Скорбный»?

Плэгас хмыкнул:

– Я не играю с судьбой, капитан, – если заранее не уверен в победе.

Ла презрительно фыркнула:

– Это не игра.

В кают-компании 11-4D следил за разговором членов экипажа, вернувшихся из грузового трюма. На борту «Скорбного» дроид знал о медицине побольше остальных и лично отвечал за здоровье и благополучие команды, а потому у него вошло в привычку подслушивать их разговоры везде, где только возможно. Создав для каждого индивидуальный профиль, основанный на частоте дыхания и сердцебиения, температуре тела и манере речи, выражении лица и интонациях, дроид сразу же определил, что появление на борту корабля незваного гостя в высшей степени взволновало первого помощника Маа Каапа.

– Вы когда-нибудь видели, чтобы муун проделывал подобное? – спрашивал забрак.

– Да ты муунов-то хоть раз видел? – бросил в ответ Вандау.

– Ладно, перефразирую. Вы когда-нибудь слышали, чтобы муун проделывал подобное?

Прежде чем кто-то успел ему ответить, в кают-компанию вошла капитан. Она была в растерянности – пусть и старалась не подать виду. 11-4D обратил внимание на усилившийся кровоток в ее головных хвостах – самостоятельных органах чувств у тогрут – и перемену в пигментации кожи – непроизвольную миметическую реакцию, которую по временам вызывало нервное перенапряжение.

– Итак, – произнес Маа Каап, поднимаясь на ноги.

Экипаж внимательно выслушал ее пересказ короткого разговора с мууном-безбилетником, который отказался предоставить какую-либо информацию о себе. Он не открыл своего имени, не объяснил своего присутствия на Бол’демнике и причину, по которой он так спешил отбыть с планеты. Об обстоятельствах, при которых он получил ранение, муун тоже ни словом не обмолвился. Вместо этого он просто предложил сделку, попросив доставить его на Муунилинст, планету на далекой дуге Браксанта и штаб-квартиру Межгалактического Банковского клана.

– Что говорит тебе интуиция, капитан? – полюбопытствовал ПеПе, шевеля заостренными ушами.

Капитан Ла оглянулась на коридор, который вел к грузовому трюму номер четыре:

– Он скользкий как угорь – и явно привык добиваться своего. Но выхода у нас всего два: либо вернуть его на Бол’демник и рискнуть грузом, либо высадить на первой остановке, и пусть он создает проблемы другим.

– Или вышвырнуть за борт, и дело с концом, – добавил Вандау.

Ла покачала головой:

– Он мог поделиться планами с кем-то на Бол’демнике. Если он внезапно исчезнет, мы окажемся по уши в дерьме.

– Ну и как поступим? – настойчиво спросил Маа Каап.

Тогрута сжала губы в тонкую линию:

– Нужно избавиться от него как можно скорее.

Вандау и Зуто переглянулись.

– Вопрос с доставкой мууна по назначению – за разумную цену, естественно, – ты даже не рассматриваешь?

– Я никогда не бывала на дуге Браксанта, – сказала Ла. – А вы?

Ее спутники замотали головами.

– А он не хочет ли покрыть стоимость испорченного груза? – спросил ПеПе.

– Сказал, что покроет.

– Так давайте подкинем его до Итора, – продолжил калиш. – А если он убедит нас, что достоин доверия, можем и до самого Муунилинста махнуть. Познакомимся с новым уголком космоса – хуже все равно не станет.

– Даже не знаю… – пробормотала капитан, покусывая нижнюю губу.

– А что, если пойти дальше? – предложил Зуто, встряхнув бакенбардами. – Этот муун – нежданный куш, который сам пришел нам в руки. Помнишь, ты сама говорила, что ни один банк не выдаст нам кредит под залог «Скорбного»? Так вот, Муунилинст – это и есть банк, а наш муун-безбилетник – гарантия выдачи кредита.

– Награда за годы добродетельной жизни, – добавил ПеПе.

Тогрута уставилась на обоих:

– О чем это вы? Хотите потребовать за мууна выкуп?

Зуто втянул бивни и пожал плечами:

– Совсем необязательно использовать такое грубое слово.

– Забудьте, – бросила Ла. – Мы никогда так не поступали… Ну хорошо, может, разок и было, но повторять точно не станем.

– Согласен, – поддержал ее Маа Каап.

Вандау кивнул:

– Аналогично.

ПеПе немного отстранился:

– Ладно, ладно. Просто мысли вслух.

– Есть еще кое-что, – проговорил забрак. Он указал огромной ручищей на 11-4D. – Перескажи капитану то, о чем рассказывал нам.

Дроид выдвинулся на середину салона и повернул свою круглую голову к Ла:

– Капитан, я всего лишь отметил тот факт, что мууны никогда не путешествуют по Галактике без сопровождения, если не имеют особых на то причин. Более того, мууны вообще с неохотой покидают Муунилинст. Единственная причина, которая может подвигнуть их оставить родину, – деловые переговоры.

– Это я и имел в виду, говоря о гарантиях, – встрял ПеПе. – Его прилет на Бол’демник может быть связан только с деньгами. Возможно, какая-то крупная сделка, на которую мы можем наложить лапы. Строительный проект, например…

– Дай 11-4D договорить, – оборвал его Каап.

Ла посмотрела на дроида:

– Продолжай.

– В чем именно замешан муун, доподлинно неизвестно. Но предположим, его действия окажут негативное влияние на экономику Бол’демника. Если распространится слух, что экипаж «Скорбного» помог мууну незаконно отбыть с планеты, что станет с репутацией корабля в секторе Аурил? Вам следует принять это в расчет, когда будете выносить решение.

Маа Каап скрестил руки на бочкообразной груди:

– Интересно, обеспечит ли наш дорогой безбилетник нас деньгами до конца жизни, если в этом секторе перестанут нуждаться в наших услугах?

– Вопрос в том, что с нами будет, если мы не доставим его по назначению, – вмешался Зуто. – У муунов длинные руки.

Вандау невесело усмехнулся:

– И что они сделают – обесценят наши ценные бумаги? Заморозят активы? Испортят нам кредитный рейтинг? Наши единственные активы – этот корабль да репутация работников, которые всегда выполняют то, что указано в контракте.

– В основном – да, – тихо сказал Маа Каап.

ПеПе хлопнул себя по бедрам:

– Ну тогда давайте стребуем с мууна чуть больше той платы, которая покажется ему разумной. Эти клановые банкиры за каждый кредит готовы удавиться. Но у нас-то в руках – живой муун, и не важно, кто он или за кого себя выдает. Уверяю, он стоит гораздо больше, чем мы заработаем за десять лет, толкая с планеты на планету головоногих моллюсков.

Повисло недолгое молчание, которое нарушил Маа Каап:

– Капитан?

– Вы все равно меня не убедили, – сказала она, еще мгновение помешкав. – Я хочу избавиться от него, и как можно скорее.

Зуто озадаченно нахмурился:

– Думаешь, он опасен?

ПеПе отмел эту идею:

– Мууны – тру́сы, почти поголовно. Деньги – вот их главное оружие.

Ла сделала глубокий вдох:

– Вы спросили, что говорит мне интуиция. Вот вам мой ответ.

– У меня мысль, – сказал Маа Каап. – Компромиссный вариант, если хотите. Мы выходим из гиперпространства и вызываем портовые власти Бол’демника. Если мууна ищут, мы высаживаем его, и плевать на испорченный груз. Если нет, везем его на Итор, и ни парсеком дальше. – Он посмотрел на Ла. – Или ты все-таки хочешь заключить с ним сделку? Капитан?

Ответ Ла прозвучал так, будто ее мысли убежали далеко вперед и словам пришлось их догонять.

– Ладно. По крайней мере, звучит разумно, – сказала она, но не сдвинулась с места.

– Могу сходить с тобой, если хочешь, – прервал Вандау очередную затянувшуюся паузу.

– Нет. Не надо, – проговорила тогрута, поднявшись на ноги.

«Я все-таки капитан» – так и читалось в ее взгляде. Сфокусировав фоторецепторы, 11-4D заметил, как ее правая рука опускается на рукоять бластера, скрытого в набедренной кобуре. И как осторожным движением большого пальца она переводит бластер в боевой режим.

– Мы еще ненадолго оставим тебя здесь, – сообщила капитан Ла, войдя в грузовой трюм. Плэгас не сдвинулся с места, оставшись на том же грузовом контейнере, который все это время служил ему сиденьем. Разве что плащ его был сейчас распахнут, а руки покоились на коленях.

– Вы так и не достигли консенсуса?

– Я бы так не сказала, – произнесла тогрута. – Мы решили, что должны узнать больше о том, кто ты такой, прежде чем согласимся на твои условия. И поскольку ты сам говорить не желаешь, мы свяжемся с властями Бол’демника.

Плэгас разочарованно понурил голову:

– Капитан, я сказал все, что вам действительно следует знать.

Корабль вздрогнул.

– Мы выходим из гиперпространства, – объявила Ла.

В памяти Плэгаса всплыли слова Дарта Тенебруса: «Для тех, кто живет Силой, нормальная жизнь – не более чем притворство. Важны лишь те наши поступки, которые мы совершаем во служении темной стороне».

– Я не могу допустить этого, капитан, – сказал он тогруте.

Та помрачнела:

– Боюсь, тебе придется.

С самого начала разговора Плэгас уже знал, что ее бластер переключен в режим поражения. Рука тогруты потянулась к оружию, а острые клыки сверкнули в ее открытых устах. Неужто он всерьез верил, что с экипажем «Скорбного» – этими юными и горячими субъектами – можно заключить сделку? Их судьба была предрешена в тот момент, когда взгляд Плэгаса упал на их звездолет на посадочной площадке Бол’демника. Любой иной исход был из области фантастики. С этой самой секунды все они оказались закованы в единую цепь событий – с неизбежным финальным звеном. Сила свела их вместе и породила конфликт. Даже Ла уже давно должна была это понять.

Плэгас сказал:

– Не нужно, капитан.

Но к этому моменту предостережение потеряло всякий смысл, став не более чем сотрясением воздуха.