Читать книгу Дыхание. Новые факты об утраченном искусстве - Джеймс Нестор - Страница 4

Часть I
Эксперимент
Глава 2
Дыхание через рот

Оглавление

В 8:15 ко мне через боковую дверь пристройки, где я сейчас размещаюсь, врывается Ольсон. «Доброе утро», – кричит он. В носу у него торчат силиконовые шарики. Он одет в тренировочные штаны и толстовку от Abercrombie & Fitch.

Ольсон снял на месяц квартиру через дорогу от моего дома. Это близко, чтобы можно было заскочить ко мне в гости в пижаме, но все же достаточно далеко, чтобы попасться кому-нибудь на глаза по пути и прослыть последним чудаком. Его лицо, когда-то загорелое и веселое, сейчас выглядит исхудавшим и имеет землистый цвет. Он похож на актера Гэри Бьюзи, фотографию которого полиция распространила для розыска. У него такое же отрешенное выражение лица, как и накануне, и та же самая слегка испуганная улыбка.

Сегодня как раз половина первой фазы эксперимента, в течение которой мы должны дышать ртом. И сегодня, как и в любой другой день, утром, в обед и вечером Ольсон садится напротив меня за стол, и мы начинаем цеплять на себя всякие пищащие и жужжащие приспособления, лежащие кучей на столе, надеваем на руки манжеты, прикрепляем к ушам датчики ЭКГ, всовываем термометры в рот и начинаем записывать в таблицы свои физиологические показатели. Они демонстрируют то же, что и в предыдущие дни: дыхание через рот разрушает наше здоровье.

Мое артериальное давление выросло в среднем на 13 пунктов по сравнению с тем, что было до эксперимента, и это позволяет записать меня в гипертоники I степени. Если ничего не предпринимать, то хронически высокое давление, которым вместе со мной страдает одна треть населения США, может вызвать инфаркт, инсульт и другие серьезные проблемы. Вариабельность сердечного ритма говорит о степени сбалансированности нервной системы, и резкое падение этого показателя свидетельствует о том, что мой организм испытывает стресс. При возросшем пульса температура тела снизилась, а ясность мышления вообще находится на глубоком дне. Показатели Ольсона похожи на мои.

Но самое худшее во всем этом – это наше самочувствие, ведь оно ужасное. И с каждым днем становится все хуже. Каждый день в одно и то же время Ольсон заканчивает свой последний тест, стягивает дыхательную маску, встает и засовывает силиконовые затычки чуть глубже в ноздри. Надев футболку, он произносит «Встретимся позже» и выходит из комнаты. Я киваю и смотрю, как он, шаркая шлепанцами, переходит улицу.

Последняя часть испытаний – еда – происходит в одиночестве. На протяжении обеих фаз эксперимента мы будем есть одну и ту же пищу в одно и то же время и при этом записывать показатели содержания сахара в крови. Кроме того, мы должны проходить за день одно и то же количество шагов, чтобы посмотреть, в какой степени дыхание через рот и нос влияют на вес тела и метаболизм. Сегодня моя еда состоит из трех яиц, половинки авокадо, ломтика ржаного хлеба и чашки китайского красного чая. А это значит, что через десять дней я снова буду сидеть на кухне и есть то же самое.

После завтрака я мою посуду, выбрасываю использованные фильтры, полоски для определения рН и стикеры в своей домашней лаборатории и отвечаю на корреспонденцию по электронной почте. Иногда мы с Ольсоном сидим и пытаемся придумать более удобный и эффективный способ затыкания ноздрей: водостойкими затычками для ушей (слишком твердые), губчатыми затычками для ушей (слишком мягкие), зажимами для носа, которыми пользуются пловцы (слишком болезненно), специальными дыхательными масками (удобно, но напоминает что-то из репертуара садо-мазо), туалетной бумагой (пропускает воздух), жвачкой (слишком липкая) и, наконец, клейкой хирургической лентой поверх силиконовых затычек. Она, конечно, вызывает раздражение и создает ощущение удушья, но не столь ужасна, как остальные варианты.

Но большую часть времени мы с Ольсоном на протяжении всех этих пяти дней сидим в одиночестве дома и ненавидим жизнь. Я часто чувствую, что попал в какую-то нелепую комедию, над которой никто не смеется. Это просто непрекращающийся «День сурка», где одни и те же несчастья повторяются раз за разом.


К счастью, сегодня будет что-то новенькое. Мы с Ольсоном собираемся сесть на велосипеды. Нет, речь идет не о велопрогулке на пляж или в тенистый парк «Золотые ворота», а о велотренажерах в соседнем спортивном зале – бетонной коробке, залитой флуоресцентным светом.

Эта идея принадлежит Ольсону. Он на протяжении десяти лет изучал разницу в дыхании носом и ртом при интенсивной физической нагрузке. Он проводил собственные исследования с теми, кто занимался кросс-фитом, работал с тренерами. Он пришел к выводу, что дыхание ртом приводит организм в стрессовое состояние, в результате чего быстрее наступает утомление и снижаются спортивные результаты. Ольсон настоял на том, что в каждой фазе эксперимента мы должны несколько дней посвящать работе на велотренажерах, находясь в аэробной зоне. Сегодня наша встреча в зале намечена на 10:15.

Я надеваю шорты, беру с собой фитнес-трекер, запасной набор силиконовых затычек, бутылку с водой и выхожу через задний двор. Там у забора я встречаю Антонио, с которым мы давно дружны и который время от времени что-то ремонтирует у меня в доме. Прежде чем мне удается ускользнуть, он замечает розовые затычки у меня в носу, бросает свое занятие и подходит посмотреть поближе.

Я знаю Антонио уже 15 лет, и он любит слушать мои истории о далеких странах, где я побывал. Он проявляет неподдельный интерес, и это делает его замечательным слушателем. Все заканчивается тем, что я рассказываю ему, чем мы занимаемся на этой неделе.

«Это плохая идея, – говорит он. – В школе, когда я был маленький, учитель ходил по классу и хлоп-хлоп-хлоп». Для наглядности он шлепает себя ладонью по затылку. «Дышишь ртом – получаешь по голове». Дальше он рассказывает мне, что дышать ртом вредно для здоровья и некрасиво. Поэтому его и всех, с кем он вместе рос у себя в Мексике, приучали дышать носом.

Антонио рассказывает, что его подруга Джанет страдает от хронического насморка и заложенности носа. Ее сын Антонио также постоянно дышит ртом, и у него начинаются все те же проблемы. «Я твержу им, что это плохо, и они стараются так не делать, – говорит он, – но это трудно, парень».

Я уже слышал несколько дней назад похожую историю от одного живущего в Англии индийца по имени Дэвид, когда мы с Ольсоном впервые попытались пробежаться с заткнутыми носами трусцой по мосту «Золотые ворота». Дэвид заметил, что у нас заклеены носы, остановил нас и спросил, что мы делаем. Потом он рассказал нам, что всю жизнь страдает от заложенности носа. «Постоянно то насморк, то просто дышать не могу». Последние 20 лет он уже чего только не капал себе в нос, но все лекарства со временем теряют эффективность. Теперь у него хроническое респираторное заболевание.

Чтобы не выслушивать подобных историй и избежать ненужного внимания, я стал выходить из дома только при крайней необходимости. Не поймите меня неправильно: в Сан-Франциско очень терпимо относятся ко всяким чудакам. Здесь как-то жил один парень, который прогуливался по Хейт-стрит в джинсах с дырой сзади, из которой свешивался хвост – настоящий хвост длиной около 12 сантиметров. И на него почти никто не обращал внимания.

Но когда местные жители видят Ольсона и меня с заткнутыми и заклеенными носами, это для них уже слишком. Где бы мы ни появились, к нам пристают с вопросами и нередко рассказывают длинные жизненные истории про всякие насморки и аллергии и про то, что это плохо кончается.

Я прощаюсь с Антонио, немного глубже натягиваю козырек бейсболки на лоб, чтобы закрыть лицо, и бегу трусцой в тренажерный зал, находящийся в паре кварталов. Там я прохожу мимо женщин, занимающихся на беговых дорожках, и пожилых мужчин на силовых тренажерах. Не могу не отметить, что все они дышат ртом.

Я цепляю на себя записывающие приборы, достаю секундомер, сажусь в седло тренажера, пристегиваю ноги к педалям и отправляюсь в путь.

Этот велосипедный эксперимент представляет собой повторение исследований, проведенных двадцатью годами ранее доктором Джоном Дуйяром, который тренировал атлетов мирового уровня, в том числе звезду тенниса Билли Джин Кинг, нескольких триатлонистов и баскетбольную команду New Jersey Nets. В 1990-е годы Дуйяр пришел к выводу, что дыхание ртом не идет на пользу его подопечным. Чтобы доказать это, он собрал группу профессиональных велогонщиков, снабдил их датчиками, записывающими пульс и частоту дыхания, и посадил на велотренажеры. Через каждые несколько минут Дуйяр повышал сопротивление педалей, заставляя спортсменов тратить все больше энергии.

В первой попытке Дуйяр предлагал спортсменам дышать только ртом. По мере роста нагрузки, как и следовало ожидать, увеличивалась и частота дыхания. К моменту достижения пика нагрузки, при которой мощность педалирования составляла 200 ватт, дыхание у них уже становилось сбивчивым.

Затем Дуйяр повторял эксперимент, но на этот раз спортсмены должны были дышать носом. Когда нагрузка начинала расти, частота дыхания снижалась. На конечной стадии, при нагрузке в 200 ватт, один из испытуемых, у которого при дыхании ртом частота дыхания составляла 47 вдохов в минуту, продемонстрировал при дыхании носом всего 14 вдохов в минуту. У него сохранялся тот же пульс, который был и в начале теста, хотя нагрузка возросла в десять раз.

По данным Дуйяра, у спортсмена, приучившего себя дышать носом, утомляемость снижается вдвое, и он может добиться колоссального прироста выносливости. При дыхании носом атлеты вместо истощения ощущали прилив сил. Все они поклялись себе никогда больше не дышать ртом.

На протяжении следующих 30 минут я повторю протокол эксперимента Дуйяра, но нагрузка будет создаваться не за счет увеличения сопротивления, а за счет пройденной дистанции. Я буду удерживать пульс на отметке 136 ударов в минуту и посмотрю, какую дистанцию смогу преодолеть, дыша только ртом. Мы с Ольсоном вернемся сюда через несколько дней, а потом – еще на следующей неделе, чтобы повторить тот же тест, но уже дыша носом. Эти данные помогут составить общую картину относительно того, как два способа дыхания влияют на выносливость и силу.


Чтобы понять, как и почему Дуйяр в своих экспериментах добивался успеха, необходимо сначала уяснить себе, каким образом организм получает энергию из воздуха и пищи. Существует две возможности: аэробная, с участием кислорода, и анаэробная, в которой кислород не участвует.

Анаэробная энергия создается за счет разложения глюкозы (относящейся к простым сахарам). Этот процесс быстрее и проще. Эта резервная система представляет собой нечто вроде турбоускорителя, к которому мы прибегаем, когда организму не хватает кислорода. Но анаэробная энергия неэффективна и отрицательно воздействует на организм, создавая избыток молочной кислоты. Головокружение, мышечная слабость и потоотделение, которые вы ощущаете после слишком интенсивных усилий в тренажерном зале, – следствие анаэробной перегрузки. Это позволяет понять, почему первые несколько минут интенсивной нагрузки зачастую кажутся самыми тяжелыми. Наши легкие и дыхательная система не справляются с обеспечением тела необходимым количеством кислорода, и организм вынужден пользоваться анаэробным дыханием. Отсюда также становится понятно, почему спустя некоторое время, когда тело разогрелось, нагрузки начинают восприниматься легче. Организм переключается с анаэробного на аэробное дыхание.

Эти два вида энергии производятся различными типами мышечных волокон. Поскольку анаэробное дыхание считается резервной системой, в нашем организме содержится меньше анаэробных мышечных волокон. Если мы будем слишком часто полагаться на эти менее развитые мышцы, они в конечном итоге не выдержат нагрузки. Во время массового наплыва в тренажерные залы после новогодних праздников случается больше травм, чем в любое другое время года, потому что очень многие люди пытаются тренироваться, не соизмеряя свои желания с возможностями. В целом анаэробную энергию можно сравнить со спортивным автомобилем. Он быстр, но неблагоприятно влияет на окружающую среду и непрактичен для дальних поездок.

Дыхание. Новые факты об утраченном искусстве

Подняться наверх