Читать книгу Алтарь Эдема - Джеймс Роллинс, James Rollins, Rebecca Cantrell - Страница 16

Лорна сидела в полном одиночестве на баке пограничного катера, плавно скользившего по узкой протоке, обрамленной древними кипарисами. Негромкий рокот двигателя убаюкивал ее. Она и не догадывалась, что так устала, пока не выпала минутка передышки. И сейчас наслаждалась отдыхом, глядя на раскинувшиеся вокруг пейзажи байю.

В полумиле слышался более надрывный вой двух аэроглиссеров, ушедших вперед. Их прожекторы мелькали во тьме, как блуждающие огоньки. Поближе среди ветвей мерцали светлячки, выписывая над протокой замысловатые узоры, будто в предостережение.

Лорна вслушивалась в дыхание болота вокруг. Плеск воды среди корней кипарисов, перешептывание листьев в долетающем океанском бризе – и все это под неумолчное кваканье лягушек-быков, крики сов, ультразвуковые писки охотящихся летучих мышей. А за всем этим ощущалось дремотное бытование вне времени, некая первобытная сущность, осколок изначального Эдема.

– Проголодалась?

От этого вопроса она прямо подскочила, совсем забывшись, с головой уйдя в собственные раздумья. Лорна выпрямилась, учуяв разлившийся в воздухе дивный пряный аромат, резкой нотой пробившийся сквозь затхлый болотный дух.

Подошедший Джек держал каску под мышкой одной руки, а в другой – пластиковую миску.

– Раковое гамбо[26]. Надеюсь, тебе нравится окра.

– Какая же была бы я южанка, если б она мне не нравилась?

Лорна с благодарностью приняла миску, с удивлением обнаружив, что в супе плавает пара кусков pain perdu[27]. Мать делала их каждое воскресное утро, замачивая черствый хлеб на ночь в молоке с корицей, а после поджаривая на сковородке. Аромат разносился по всему дому. Она бы никогда не подала pain perdu с гамбо.

Лорна с сомнением подцепила тост ложкой.

– Рецепт моей grand-mére[28]. Попробуй, – проговорил Джек с угадывающейся в голосе усмешкой.

Лорна отведала кусок размокшего хлеба.

– О, боже… – и поневоле прикрыла глаза, едва не сомлев от сочетания горячего гамбо и сладости корицы.

– Мы, каджуны, знаем толк в стряпне, – ухмылка из его голоса перекочевала на губы.

Пока Лорна прокладывала ложкой путь ко дну миски, Джек присел рядом. Поначалу они молча сидели бок о бок, но мало-помалу молчание стало неуютным. Слишком уж много недосказанного оставалось между ними, зловещие призраки прошлого во мраке и безмолвии болот обрели плоть, сгрудившись вокруг.

Наконец Джек нарушил напряжение. Будто испытывая нужду отогнать тьму, он взмахом руки схватил промелькнувшую мимо вспышку света. Раскрыв ладонь, показал крохотного светлячка – уже потемневшего, утратившего свое волшебство и ставшего снова просто крохотной крылатой букашкой.

– Если моя grand-mére  была грандиозной поварихой, то мой grand-pére[29] был немного знахарем. У него были домашние снадобья всякого рода. Купание в отваре клоповника, чтобы утолить боли. Если у тебя жар, спи под кроватью. Он давил светлячков и делал из них притирание на зерновом самогоне. Утверждал, что помогает от ревматизма.

Джек дунул на букашку, снова устремившуюся в полет, ярко мигая и переливаясь.

– До сих пор помню, как он разгуливал ночью по дому в подштанниках, с плечами и коленями, намазанными этим светящимся месивом.

Лорна не удержалась от теплого смешка.

– Твой брат однажды упоминал об этом. Сказал, что напугался до полусмерти.

– Помню. Grand-pére покинул нас, когда Тому было всего шесть. Тот был слишком мал, чтобы понять. Конечно, не очень способствовало и то, что когда мы видели в байю вспышку болотного газа, я ему говорил, что это призрак grand-pére пришел за ним.

Она улыбнулась этим двум воспоминаниям, наложившимся друг на друга, сосредоточившись вокруг Тома. И снова они погрузились в молчание. В том-то и проблема с пребыванием в компании Джека. О чем бы они ни говорили, персональный призрак продолжает преследовать их.

В этот момент молчание могло раздавить их, оттолкнуть друг от друга, но Джек остался. Между ними было еще очень много несказанного, ждавшего объяснения годами. Голос его стих, став едва ли громче дыхания, но Лорна все равно расслышала в нем боль.

– Я должен спросить… ты когда-нибудь жалела о своем решении?

Лорна напряглась. Она ни разу не говорила ни с кем об этом вслух, во всяком случае, напрямую. Но если кто и заслужил честный ответ, то это Джек. У нее перехватило дыхание. Она тотчас перенеслась в то мгновение, когда одна в ванной смотрела на полоску теста на беременность. Как всегда, прошлое находилось всего в одном биении сердца от нее.

– Будь у меня возможность отыграть обратно, – проронила она, – я бы так и сделала. И не только ради Тома. Дня не проходит, чтобы я не думала об этом. – Ее ладонь опустилась к животу. – Мне надо было проявить силу.

Джек выждал половину вздоха, явно взвешивая, что и сколько сказать.

– Вы с Томом были совсем детьми.

– Мне было пятнадцать, – чуть заметно тряхнула она головой. – Достаточно взрослая, чтобы соображать. И до, и после…

Они с Томом вступили в близость после весенних танцев в садовом сарае у нее за домом. Они были глупы и влюблены друг в друга, встречались почти год. Оба были еще невинны. Сближение оказалось болезненным, да вдобавок оба оказались к нему не готовы ни физически, ни нравственно, веря в разную чушь. Типа никто не залетает с первого раза.

Но когда Лорна пропустила месячные, а потом тест подтвердил беременность, этот предрассудок разлетелся вдребезги. Суровая реальность и ответственность обрушились на них полным весом. Оба помалкивали о связавшем их ужасном секрете. В течение следующего месяца Лорна выгребла из аптеки соседнего городка практически весь запас тестов. Молилась на коленях каждую ночь.

Что им было делать?

Она была не готова к рождению ребенка, к роли матери. Тома страшила возможная реакция родителей. Да вдобавок Лорна была воспитана в католических традициях, получив первое причастие в соборе Святого Людовика. Казалось, выхода нет, особенно если ее родители узнают правду.

Том предложил решение. В соседнем уезде есть акушерка, делающая тайные аборты. И не какой-нибудь там вязальной спицей. Она прошла обучение в клинике планирования семьи и, вооружившись полученными знаниями вкупе с кое-какими инструментами и медикаментами с черного рынка, устроила импровизированную клинику в старом доме в дельте. Бизнес у нее просто процветал. И не только за счет напуганных подростков, но и благодаря неверным супругам, жертвам изнасилований и всем остальным, кому требовалось сохранить секрет. Таких в Южной Луизиане хватает с лихвой. В этих краях есть неписаный закон: пока ты об этом не заговоришь, этого не было. В конечном итоге такова истинная власть байю. В темных хлябях болот легко похоронить навеки любой секрет.

Но было бы заблуждением считать такие секреты погибшими воистину. Кому-то же приходится с ними жить. И зачастую то, что казалось погребенным навеки, всплывает на поверхность снова…

И в лице, и в осанке женщины Джек читал горе, выписанное четкими буквами. Надо было держать рот на замке. Здесь не место ее расспрашивать, вгонять ей в сердце этот кол. В этой истории ему и своего бремени более чем достаточно. Может, потому-то и пришел, чтобы изыскать какой-нибудь способ простить себя самого.

– О беременности Том и словом не обмолвился, – нарушил Джек молчание. – Даже мне. Комната у нас была общая, и я знал, что дело неладно. Он ходил угрюмый и притихший, слонялся по дому так, будто ждал, когда кто-нибудь даст ему по башке. Пока не позвонил тем вечером, полупьяный, в слезах… наверное, хотел получить отпущение грехов у старшего брата.

Лорна обернулась к нему. Эту часть истории она еще не слыхала.

– И что он сказал?

Джек потер щетину на подбородке. Хруст раздался настолько громкий, что он отдернул руку, снова опустив ее на колено.

– Ты в это время была у акушерки. В ожидании он наведался в захолустную самогоновку и там набрался.

Лорна уставилась на него, ожидая продолжения. Он знал, что с этой частью истории она уже хорошо знакома.

– Я едва разбирал, что он говорит, – продолжал Джек. – Он тебя обрюхатил. Это было ясно.

– Виноват не только он, – вставила Лорна.

Кивнув, Джек повел рассказ дальше:

– Сознание вины прямо выворачивало Тома наизнанку. Он был уверен, что погубил твою жизнь. Уверен, что ты его возненавидишь. Но острее всего переживал, что вроде как погнал тебя туда. Что так неправильно. Но теперь слишком поздно.

– Я знала, что он напуган… как и я, – оглянулась она на Джека. – Но не знала, что он терзается. Он держал это под спудом.

– Уж так у каджунов заведено. Joie de vivre[30]. Уныние надо держать в себе, особенно мужчинам. Наверное, потому-то Том и напился. Не мог удержать его без анестезии.

– Когда я вышла и обнаружила, что у него заплетается и язык, и ноги, я так разозлилась, – нахмурилась Лорна. – Мне было больно, я едва соображала от седативов, а тут он, пьяный… Я орала на него, вызверилась по полной. Мы планировали после процедуры отправиться в отель. Мои родители думали, что я ночую у подружки. Все было распланировано. Но когда я нашла его в таком виде, то решила, что нам придется провести ночь в кузове его пикапа, пока он не протрезвеет.

Джек почувствовал, что горло у нее перехватило, и понял почему.

– Но Том пил не один.

– Да.

В это время Джек уже несся через уезд на мотоцикле. После пьяного звонка он понял, что брату нужна помощь. Уж вести он определенно не в состоянии.

– К их приходу Том уже отключился в кузове, – Лорна заговорила ледяным тоном, стараясь дистанцироваться от воспоминаний как можно дальше. – Вытащили меня с заднего сиденья. Я еще сообразить не успела, что происходит, как уже была на земле. Я отбивалась, но они на меня навалились. Стащили джинсы до колен, распахнули блузку…

– Лорна, тебе незачем в это вдаваться.

Она будто и не слышала.

– Я не могла их остановить. До сих пор помню смрадное дыхание этого скота, разящее перегаром. Его смех. Его руки, терзающие меня. Мне нужно было быть осторожнее, – голос ее надломился, она явственно дрожала.

– Они шакалы, – бросил Джек, отталкиваясь от вины, которую расслышал в голосе Лорны. – Наверное, шныряли в окрестностях этой импровизированной клиники регулярно. Накачанные лекарствами женщины становились легкой добычей. Кто же на них заявит? Эти женщины улизнули из дому ради тайного аборта в подпольной клинике. Их молчание практически гарантировано. Наверное, эти ублюдки накачали Тома дешевым самогоном, чтобы убрать его с дороги. Оставить тебя в одиночестве и беззащитную.

– Но я была не одна, – она обратила к нему глаза, блеснувшие в темноте.

Джек подоспел как раз в это время, под визг шин остановив свой мотоцикл на парковке. Увидел, как они на опушке навалились на Лорну. В душе его вспыхнула кровожадная ярость. Он устремился к шайке, но держа ярость в узде расчета. Их трое против одного, так что нужно выбрать козла отпущения и так ему всыпать, чтобы двум другим неповадно было. Сорвав ублюдка с Лорны, Джек выворачивал ему руку, пока не хрустнула кость, вызвав вопль боли. А потом обрушился на него, совсем озверев, сломав ублюдку нос, скулу, выбив передние зубы.

Но все равно Джек соображал достаточно, чтобы велеть Лорне бежать, сесть в машину и уезжать. Он не знал, сколько их там еще и нет ли у них друзей, которые могут заявиться на шум драки.

И пока он дрался, Лорна медлила у пикапа, держась за ручку дверцы. Он думал, ее парализовало от страха.

– Да пошевеливайся, сука тупая! – гаркнул он. И до сих пор жалеет об этих словах – и из-за их жестокости, и из-за последствий, которые они повлекли.

Лорна запрыгнула в кабину и под рев двигателя погнала машину прочь. Избивая поверженного противника в кровавое месиво, Джек видел, как машина вильнула со стоянки на узкую дорогу, петляющую по байю. В тот момент он не знал, что брат в отключке лежит в открытом кузове пикапа. Правду он узнал лишь позже, после аварии. Лорна в темноте потеряла управление, не вписалась в поворот и врезалась в дерево.

Ее спасла подушка безопасности.

Тома нашли в полусотне футов от машины лицом в воде.

Лорна узнала затравленный взгляд Джека. После аварии она почти ничего не помнила. Следующие дни слились для нее в одно размытое пятно.

В конечном итоге последствия той ночи оказались типичными для луизианского правосудия. За закрытыми дверьми заключили сделку. Ее обвинили в управлении транспортным средством в состоянии опьянения, хотя и вовсе не алкогольного, как все подумали после оглашения результатов токсикологической экспертизы тела Тома. У него уровень алкоголя в крови в четыре раза превысил допустимую норму. Ее же опьянение было наркотическим, под действием седативных препаратов, но эту подробность от прессы утаили, чтобы избавить ее родителей от дополнительного унижения.

Джеку также пришлось дать за закрытыми дверьми показания, почему она была за рулем. Сам он в это время проходил по обвинению в причинении тяжких телесных повреждений.

Лорна застыдилась, что так и не узнала толком, чем это закончилось для него. Он просто исчез.

– И куда ты отправился? – наконец спросила она. – После суда?

– Человек, которого я побил, – со вздохом покачал он головой, – который напал на тебя, оказался из семьи со связями.

Лорна сидела как громом пораженная, пытаясь подогнать свое восприятие прошлого под его слова. Первоначальный шок сменился кипучим гневом.

– Постой. Я думала, его личность никому не известна.

Толком разглядеть нападавшего она не успела, а народ в захолустье как воды в рот набрал.

– Меня приперли к стенке, – промолвил Джек. – Теперь, оглядываясь, я понимаю, что они побоялись открыто преследовать меня по суду, потому что тогда выплыла бы на свет попытка изнасилования. Хоть в глубинке и смотрят на это преступление сквозь пальцы – дескать, мальчишки есть мальчишки, – проверять, так ли это, они не хотели. И потом, тебя ведь не изнасиловали, так зачем будить лихо?

Должно быть, Джек ощутил, как ее это задело.

– Это их слова, – растолковал он, – не мои. Так или иначе, до суда дело не дошло. Но отпустить меня просто так они тоже не могли. Его семья пользовалась влиянием, моя – нет. У нас издавна нелады с законом. Как ты можешь помнить, Рэнди уже закатали за нападение на полицейского. Делали завуалированные угрозы, что с ним разберутся, если я буду артачиться, если не буду держать язык за зубами. Так что мне предложили выбор – или в тюрягу, или в морпехи.

– Так ты поэтому ушел?

– Не было выбора, – Джек прятал от нее глаза. – И честно говоря, я ушел с радостью. Это же я погнал тебя прочь в пикапе, я приказал тебе уезжать. Как же я мог предстать перед своей семьей? А когда вернулся домой после второго срока, обнаружил, что легче промолчать об этом. Позволить мертвым покоиться с миром.

Лорна прекрасно это понимала. Даже в ее семье это дело больше никогда не обсуждали открыто. Если не говорить об этом, то это вроде и не случилось.

Они еще долго сидели в молчании, но оно уже не было ни тягостным, ни мучительным. Наконец его нарушил звук шагов.

К ним подошел заместитель Джека. Лорну уже познакомили с ним. Скотт Нестер родом из Арканзаса до сих пор растягивает слова на деревенский лад, но держится вполне профессионально.

– Сэр, мы до сих пор не смогли вызвать по радио никого с фермы. Как будем действовать? Я могу вызвать «вертушку», чтобы направилась туда.

Джек встал, снова принимая бремя ответственности, и от тепла и задушевности не осталось и следа.

– Ферму велели эвакуировать. Может, поэтому никто и не отвечает. Вы получили подтверждение, что они смотались?

– Я велел Кеслеру продолжать вызывать.

Судя по выражению лица Джека, он до сих пор прикидывает, не вызвать ли вертолет. Лорна сомневалась, что это хорошая идея. И подняла руку.

– От вертолета слишком много шума, свет прожекторов… если пантера поблизости, такой переполох может ее спугнуть. Мы рискуем упустить эту возможность.

Поразмыслив над советом, Джек сверился с часами.

– До фермы нам осталось еще пять минут. «Вертушка» доберется туда ненамного быстрее. И все же, Скотти, давай-ка вызови пилота. Пусть позаботится, чтобы двигатель стрекозки был прогрет. Нам не нужно…

Топот ботинок не дал ему договорить. Подбежал другой пограничник – судя по виду, едва вышедший из подросткового возраста.

– В чем дело, Кеслер? – обернулся к нему Джек.

– Сэр, только что поймал вызов с фермы. Связь очень плохая.

– Они эвакуировались?

– Нет, сэр. Не знаю, сэр.

Джек строго поглядел на него, взглядом приказывая успокоиться. Юноша порывисто передохнул.

– Сделав ряд вызовов, я наконец получил ответ. От местной ячейки бойскаутов. Согласно полученным сведениям, группа скаутов сегодня утром отправилась на ферму, чтобы пожить там лагерем неделю.

Сердце Лорны ушло в пятки.

– С тех пор от них ни слуху ни духу.