Читать книгу Пробуждение Левиафана - Джеймс С. А. Кори - Страница 4

Детектив Миллер откинулся на пенопластиковом стуле, мягко улыбаясь девушке и одновременно пытаясь уловить смысл в ее рассказе.

– …А потом все – ух! Полно крутяков, ор и мочиловка, – тараторил а девица, размахивая руками. – Думала, просто пляски, только вот Буми вроде как не знал и в уме не держал, аминь.

Понимаешь, кве?[4] Хэвлок, стоявший у двери, дважды моргнул. На лице коротышки читалось нетерпение. Вот почему он никогда не станет старшим детективом. И поэтому же он вечно продувает в покер.

Миллер хорошо играл в покер.

– Еще как, – отозвался Миллер. В его голосе прорезался акцент нижних уровней. Он лениво повел рукой, повторяя жест девушки. – Буми, он не ждал. Пропустил удар.

– Ага, пропустил удар, хрен такой, – повторила девица, словно затверживая стих из Писания. Миллер кивнул, и она кивнула в ответ – точь-в-точь пара птиц в брачном танце.

Съемная нора состояла из трех помещений, раскрашенных в бежевый с черными пестринками, – кухни, ванной и жилой комнаты. Выдвижная койка в комнате ломалась и чинилась столько раз, что уже отказывалась убираться. Здесь, вблизи центра вращения Цереры, искусственная гравитация почти не ощущалась. Воздух пропах старыми белковыми дрожжами и грибами. Местная пища – стало быть, тот, кто сломал девице койку, не платил за обед. А может, заплатил, а девица предпочла потратить средства на героин, алкоголь или МСК[5].

В любом случае это ее дело.

– Дальше кве? – спросил Миллер.

– Буми пш-ш – как воздух из шлюза, – хихикнула девица. – Аж башкой вдарился, понял?

– Понял, – согласился Миллер.

– Теперь все крутые новые. Выше крыши. Я завязала.

– А Буми?

Девушка медленно, с башмаков и до узкополой шляпы, оглядела его. Миллер хмыкнул. И слегка оттолкнулся от стула, так что при здешней низкой гравитации его приподняло в воздух.

– Он объявится, я спрашивал, кве си? – сказал детектив.

– Комо но, – согласилась девица. «Почему бы и нет».

Туннель за дверью был бы белым, если б не слой грязи. Шириной в десять метров, туннель полого поднимался в обе стороны. Светодиодные лампы даже не пытались притвориться солнечным светом. Примерно в полукилометре отсюда кто-то так расколотил стену, что проглядывала коренная порода, а починить никто еще не собрался. Может, и не соберутся. Так глубоко, к самому центру вращения, туристы не спускаются.

Хэвлок шел к их кару[6], высоко подпрыгивая на каждом шагу. Он редко захаживал на уровни с низкой гравитацией, и здесь ему было не по себе. Миллер всю жизнь прожил на Церере, но и его, правду сказать, кориолисова сила малость покачивала.

– Итак, – начал Хэвлок, набрав код места назначения, – ты повеселился.

– О чем это ты? – спросил Миллер.

Загудел, оживая, электромотор, и кар покатился по туннелю, поскрипывая пенопластиковыми шинами.

– Показал землянину, как говорят на внешних мирах, да? – спросил Хэвлок. – Я и половины не понял.

– Нет, это не астеры морочили землянина, – объяснил Миллер. – Тут разница между бедняками и образованными людьми. Хотя я и вправду малость позабавился.

Хэвлок рассмеялся. Он умел принимать шутки в свой адрес без обид. Оттого ему так хорошо давались командные игры: футбол, баскетбол, политика.

Миллер в эти игры играть не умел.

Церера, портовый город Пояса и внешних планет, с диаметром двести пятьдесят километров, могла похвалиться десятью тысячами километров коридоров в несчетных слоях. Чтобы раскрутить ее до 0,3 g, лучшие умы инженерно-производственного концерна «Тихо» трудились полпоколения – и до сих пор изрядно гордились собой. Сейчас на Церере было больше шести миллионов постоянного населения, а тысяча кораблей, причаливавших ежедневно, увеличивала его и до семи.

Платина, железо и титан с Пояса. Вода с Сатурна, овощи и мясо из обогреваемых зеркалами теплиц Ганимеда и Европы, прочая органика с Земли и Марса. Гелий-3 с обогатительных станций Реи и Япета. Через Цереру текла река богатства и могущества, невиданных за всю историю человечества. А там, где процветает торговля, не обходится без преступности. Где есть преступники, там будет и служба безопасности, чтобы держать их в рамках. Люди вроде Миллера и Хэвлока, чья работа – гонять на электрокар ах по широким пандусам, чувствуя, как уходит из-под них искусственная гравитация вращения, и расспрашивать дешевых шлюх о событиях той ночи, когда рэкетир Буми Чаттерджи перестал собирать дань для общества «Золотая Ветвь».

Штаб-квартира службы безопасности «Звездная Спираль» – полицейских сил и военного гарнизона станции Церера – располагалась на третьем от поверхности уровне, занимала два квадратных километра и была прокопана на такую глубину, что Миллер мог, не выходя со службы, подняться на пять уровней[7]. Хэвлок остался, чтобы сдать кар, а Миллер прошел в свой кабинет, загрузил запись допроса и стал прогонять ее заново. Он добрался до середины, когда на плечи ему навалился партнер.

– Что-нибудь разобрал? – спросил Хэвлок.

– Не так уж много, – ответил Миллер. – На Буми налетела шайка ничейных местных головорезов. Иной раз мелкие сошки вроде Буми сами нанимают таких, чтобы дать им героический отпор. Создают себе репутацию. Это она и назвала «плясками». Ребята были подходящего калибра для таких дел, только вот Буми вместо того, чтобы разыграть крутого ниндзя, смылся и не возвращается.

– И что дальше?

– А дальше ничего, – сказал Миллер. – Вот этого я и не понимаю. Кто-то вышвырнул сборщика «Золотой Ветви», а реакции никакой. Я хочу сказать – ладно, Буми был шестеркой, но…

– Но если кто-то проглотит шестерок, большие люди получат меньше денег, – кивнул Хэвлок. – Так почему же «Золотая Ветвь» не восстановила гангстерскую справедливость?

– Мне это не нравится, – сказал Миллер.

Хэвлок рассмеялся:

– Астеры. Маленькая странность, а вам уже мерещится, будто рушится экосистема. Если у «Золотой Ветви» не хватает сил постоять за себя, это только к лучшему. Они преступники, не забыл?

– Ну да, – вздохнул Миллер, – но, что бы ни говорили об организованной преступности, она, по крайней мере, организованная.

Хэвлок присел на пластиковый стульчик рядом с Миллером и вытянул шею, чтобы заглянуть на экран.

– Ладно, – сказал он. – А как понимать «пропустил удар»?

– Боксерский термин, – пояснил Миллер. – Значит, получил удар, откуда не ждал.

Компьютер пискнул, и из динамика послышался голос капитана Шаддид.

– Миллер? Вы на месте?

– Хм, – промычал Хэвлок. – Это не к добру.

– Что? – резко переспросила Шаддид. Она так и не сумела отказаться от предрассудков по поводу происхождения Хэвлока с одной из внутренних планет. Миллер вскинул ладонь, останавливая партнера.

– Здесь, капитан. Чем могу помочь?

– Зайдите ко мне, пожалуйста.

Миллер встал, а Хэвлок перебрался в его кресло. Они не обменялись ни словом. Оба понимали: раз капитан Шаддид не пригласила обоих, Хэвлока она видеть не хочет. Еще одна причина, по которой ему никогда не стать старшим детективом. Миллер оставил его в одиночестве просматривать запись, разбираясь в нюансах класса и положения, происхождения и расы. Работы ему тут на всю жизнь.

Кабинет Шаддид был обставлен в мягком стиле, по-женски. На стенах – настоящие тканые ковры, из встроенного воздушного фильтра веет ароматом кофе и корицы – это обошлось вдесятеро дешевле самих продуктов. Капитан небрежно относилась к форме, волосы, в нарушение корпоративных правил, носила распущенными по плечам. Если бы Миллера попросили ее описать, ему на ум пришли бы слова: «маскировочная окраска». Она кивнула на стул, и он сел.

– Что узнали? – спросила она, глядя при этом на стену за его спиной. Не издевалась, просто завязывала разговор.

– Похоже, с «Золотой Ветвью» то же самое, что с парнями Сохиро и Локи Грейги. Они еще на станции, но… не при делах, я бы сказал. Пустили всё на самотек. Меньше бандитов осталось на виду, меньше насилия. Я потерял из поля зрения с полдюжины не самых мелких фигур.

Ему удалось добиться внимания.

– Убиты? – спросила капитан. – АВП наступает?

Альянс Внешних Планет был постоянным пугалом для службы безопасности Цереры. АВП, блюдя традиции Аль Капоне и ХАМАС, ИРА и «Красного Марса», добился любви тех, кого поддерживал, и внушал страх всем, кто оказывался у него на пути. Эта организация – то ли общественное движение, то ли нарождающаяся нация, то ли террористическая сеть – была начисто лишена уважения к закону. Капитан Шаддид недолюбливала Хэвлока, потому что тот вынырнул из гравитационного колодца, но она хоть соглашалась с ним работать. АВП вышвырнул бы его из шлюза. А люди вроде Миллера заслуживали только пули в голову, притом непременно пластиковой – чтобы не повредить воздуховоды.

– Не думаю, – сказал Миллер. – Войной тут не пахнет. Тут… черт возьми, сэр[8], не понимаю я, что за чертовщина. Тут крупные ставки. Рэкет на спаде, меньше игр без лицензий. Купер и Харири закрыли публичный дом с несовершеннолетними шлюхами на шестом, и никто не слышал, чтобы они открыли его в другом месте. Болтаются кое-где отморозки, но в целом все выглядит замечательно. Только вот попахивает странным.

Она кивнула, но уже снова смотрела в стену. Ее интерес пропал так же быстро, как появился.

– Ну, забудьте об этом, – сказала она. – У меня кое-что есть.

Новый контракт. Только для вас. Без Хэвлока.

Миллер скрестил руки на груди.

– Новый контракт? – медленно повторил он. – В смысле?

– В смысле, «Звездная Спираль» принимает контракт на услуги дополнительно к поддержанию порядка на Церере, и я, как менеджер корпорации, передаю его вам.

– Я уволен? – спросил он.

Капитан Шаддид болезненно поморщилась.

– Это дополнительная работа, – сказала она. – Вы остаетесь на прежней должности. Просто, кроме того… Слушайте, Миллер, мне это нравится не больше, чем вам. Я не выпихиваю вас со станции. Я не отказываю вам в основном контракте. Это просто услуга, которую кто-то на Земле оказывает акционеру.

– Мы теперь оказываем услуги акционерам? – спросил Миллер.

– Вы оказываете, – отрезала Шаддид. Мягкого примирительного тона как не бывало. Ее глаза стали темными, как мокрый камень. – Ну что ж, – произнес Миллер, – значит, придется оказать.

Капитан Шаддид протянула ему ручной терминал. Миллер извернулся, достал свой и принял узколучевую передачу. Что бы в ней ни было, Шаддид не допускала ее в общую сеть. На экране появился новый файл, помеченный как «ДЖМАО».

– Они ищут пропавшую дочь, – пояснила капитан Шаддид. – Ариадна и Жюль-Пьер Мао.

Имена казались знакомыми. Миллер потыкал в экран пальцем.

– Торговое предприятие «Мао – Квиковски»?

– Оно самое.

Миллер тихо присвистнул.

«Маоквик», может, и не входила в десяток крупнейших корпораций Пояса, но уж точно числилась в первой полусотне. Она возникла из юридической фирмы, имевшей отношение к легендарному провалу с облачными городами Венеры. Деньги, полученные от тянущегося десятилетиями судебного процесса, они вложили в расширение и диверсификацию фирмы, большей частью в межпланетные перевозки. Теперь станция корпорации была независимой, плавала между Поясом и внутренними планетами с царственным величием океанского лайнера древних морей. Уже тот факт, что Миллер знал о них так много, означал, что людей вроде него фирма могла купить и продать, не моргнув глазом.

Его только что купили.

– База у них на Луне, – сказала капитан Шаддид. – Со всеми правами и привилегиями земного гражданства. Но они много занимаются здешними транспортировками.

– И недосмотрели за дочкой?

– Паршивая овца, – сказала капитан. – В колледже замешалась в группу под названием «Дальние Горизонты». Студенты-активисты.

– Фронт АВП, – подсказал Миллер.

– Связаны с ним, – поправила Шаддид. Миллер пропустил уточнение мимо ушей, однако в нем проснулось любопытство. Он задумался, на какой стороне окажется капитан Шаддид, если АВП таки выступит. – Семья замяла дело. У них двое старших детей, которым принадлежит контрольный пакет акций, так что, если Джули нравилось носиться в пустоте и называть себя борцом за свободу, им это не мешало.

– Однако теперь они ее ищут, – заметил Миллер.

– Да.

– Что изменилось?

– Они не сочли нужным объяснить.

– Ясно.

– По последним сведениям, она работала на станцию Тихо, но квартиру снимала здесь. Я нашла ее помещение через сеть и заперла. Пароль у вас в файле.

– Понял, – сказал Миллер. – Каковы мои обязанности?

– Найти Джули Мао и доставить домой.

– То есть похитить, – сказал он.

– Да.

Миллер пялился на экран терминала, перещелкивал файлы, почти не глядя. Внутри у него затягивался странный узел. Он шестнадцать лет проработал на безопасность Цереры и с самого начала не обольщался иллюзиями. Штука заключалась в том, что на Церере не было законов – но была полиция. И грязи у него на руках накопилось не меньше, чем у капитана Шаддид. Случалось, люди вываливались из шлюзов. Случалось, из сейфов пропадали улики. Речь шла не о том, справедливо это или несправедливо. Главное, чтобы это оправдывало себя. Когда проводишь жизнь в каменном пузыре, и пищу, воду, даже воздух тебе доставляют из мест столь отдаленных, что не во всякий телескоп разглядишь, приходится учиться гибкости. Но похищениями они прежде не занимались.

– В чем проблема, детектив? – спросила Щаддид.

– Ни в чем, сэр. Я займусь этим делом.

– Не тратьте на него слишком много времени, – сказала она.

– Да, сэр. Что-нибудь еще?

Жесткий взгляд капитана Шаддид смягчился, словно она снова надела маску. Она улыбнулась.

– С партнером у вас все хорошо?

– Хэвлок в порядке, – сказал Миллер. – Когда он рядом, люди по контрасту думают обо мне лучше. Это приятно.

Ее улыбка стала самую малость искреннее. Ничто не сближает начальника с подчиненным больше, чем капелька единодушия в расовых вопросах. Миллер почтительно кивнул и вышел.

* * *

Его нора была на восьмом уровне, в ответвлении жилого тоннеля ста метров шириной с пятьюдесятью метрами ухоженного зеленого парка посередине. Сводчатый потолок основного тоннеля освещался скрытыми светильниками и был выкрашен в голубой цвет – по словам Хэвлока, такой же, как летнее небо Земли. Жизнь на поверхности планеты, где масса пронизывает все кости и мышцы, а воздух не удерживается ничем, кроме гравитации, представлялась быстрым способом сойти с ума. Но голубое небо выглядело приятно.

Кое-кто, по примеру капитана Шаддид, ароматизировал воздух. Конечно, не только кофе и корицей. В норе Хэвлока пахло свежим хлебом. Другие предпочитали ароматы цветов или семиферомоны. Кандес, бывшая жена Миллера, любила запах какого-то «Земного Ландыша», от которого ему всегда вспоминались уровни утилизации отходов. Теперь Миллер оставил чуточку усиленный запах самой станции. Восстановленный воздух, побывавший в миллионах легких. Вода из крана, лабораторной чистоты, но в недавнем прошлом – моча, дерьмо, слезы, кровь, и она станет ими снова. Круг жизни на Церере был так мал, что не составляло труда разглядеть край. Миллеру это нравилось.

Он налил себе стакан мохового виски – местного церерского напитка из модифицированных дрожжей, – сбросил ботинки и лег на пенопластиковую кровать. Он как сейчас видел неодобрительную гримасу Кандес и слышал ее вздох. Мысленно он виновато пожал плечами и занялся работой.

Джульетта Андромеда Мао. Он прочел биографию, сведения об учебе. Талантливая гонщица. В файле нашлась фотография ее в восемнадцать лет в модном вакуумном скафандре без шлема: симпатичная девушка с тонкой фигурой лунной жительницы, с длинными черными волосами. Она улыбалась так, словно вся вселенная посылала ей воздушный поцелуй. Подпись гласила, что она заняла первое место в чем-то под названием «Пэрриш/Дорн 500К». Он быстро нашел справку. Какая-то гонка, участвовать в которой могли позволить себе только по-настоящему богатые люди. Ее шлюпка – «Бритва» – побила прежний рекорд и два года удерживала новый.

Миллер попивал виски и гадал, что могло случиться с девушкой, достаточно богатой и влиятельной, чтобы прилететь сюда на собственном корабле. От участия в престижной гонке до похищения и отсылки домой в коконе – долгий путь. А может быть, и нет.

– Бедная маленькая богачка, – обратился к экрану Миллер. – Паршиво, наверно, на твоем месте.

Он закрыл файлы, тихо, сосредоточенно допил виски и уставился в пустой потолок. Стул, на котором сиживала Кандес, расспрашивая его, как прошел день, нынче стоял пустым, но он все равно представлял ее на обычном месте. Теперь, когда никто не втягивал его в разговор, он лучше понимал жену. Ей было одиноко. Теперь он это видел. Воображаемая Кандес закатила глаза.

Через час, разогрев кровь выпивкой, он сварил миску настоящего риса с фальшивыми бобами – дрожжи и грибы сойдут почти за что угодно, лишь бы хватило виски. Миллер открыл дверь своей норы и поел, глядя на движение в тоннеле. Вторая смена втекала в станции «трубы» и вытекала из них. Ребятишки, жившие через две норы от него, – восьмилетняя девочка с четырехлетним братишкой – встретили вернувшегося отца объятиями, визгом, жалобами друг на друга и слезами. Голубой потолок светился отраженным светом: неизменный, неподвижный, внушающий уверенность. По тоннелю пролетел воробей, завис в воздухе. Хэвлок уверял, что на Земле они так не могут. Миллер бросил воробью ненастоящий боб.

Он заставлял себя думать о Мао, но, по правде сказать, ему не было до нее дела. С организованной преступностью на Церере творилось что-то странное, и он чувствовал себя чертовски неуютно.

А что Джули Мао? Она не имеет отношения к делу.