Читать книгу Гордость и гордыня - Джейн Остин, Сет Грэм-Смит - Страница 12

Когда после обеда дамы удалились из столовой, Элизабет взбежала наверх к сестре и, присмотрев, чтобы она оделась потеплее, помогла ей спуститься в гостиную, где две ее подруги встретили ее изъявлениями величайшего своего удовольствия. Элизабет еще ни разу не видела их такими любезными, какими они оставались целый час, пока в гостиную не вошли джентльмены. Собеседницами они были превосходными. Умели в подробностях описать бал, остроумно рассказать о забавном случае и с тонкостью высмеять своих знакомых.

Однако, едва вошли джентльмены, Джейн была забыта. Глаза мисс Бингли тотчас обратились на мистера Дарси, и он не успел сделать и трех шагов, как она нашла, что ему сказать. Он же обратился прямо к мисс Беннет и поздравил ее с выздоровлением. Мистер Хэрст также слегка ей поклонился и сказал, что очень рад. Но выразить истинную радость и восторг досталось на долю мистера Бингли. Он был само внимание. Первые полчаса ушли на то, чтобы растопить камин пожарче из опасения, как бы она не озябла после своей теплой комнаты, и по его настоянию она пересела на другую сторону камина, подальше от двери. Затем он сел рядом с ней и больше до конца вечера почти ни с кем не разговаривал. Элизабет, наклоняясь над шитьем в углу напротив, подмечала все это к большому своему удовольствию.

Когда чай был выпит, мистер Хэрст напомнил своей невестке, что пора бы разложить карточный стол, но тщетно. Она успела узнать, что мистер Дарси не хочет играть в карты, и вскоре мистер Хэрст получил отказ на прямую свою просьбу. Она заверила его, что ни у кого нет желания играть, и общее молчание, казалось, подтвердило ее слова. Мистеру Хэрсту оставалось только раскинуться на диване и уснуть. Дарси взял книгу. Мисс Бингли поспешила взять другую, а миссис Хэрст любовалась своими браслетами и кольцами, изредка присоединяясь к разговору брата с мисс Беннет.

Мисс Бингли больше наблюдала за мистером Дарси, чем смотрела в свою книгу, и непрерывно то задавала какой-нибудь вопрос, то заглядывала на его страницу, но ей никак не удавалось его разговорить: он лишь коротко отвечал ей и продолжал читать. Наконец, совсем истомленная попыткой развлечься чтением своей книги, которую она выбрала только потому, что это был второй том, а он читал первый, мисс Бингли позволила себе сладко зевнуть и сказала:

– Как приятно коротать вечер таким образом! Право, ни одно удовольствие не сравнится с чтением. Все может надоесть, но не книга! Когда у меня будет свой дом, какой несчастной я себя почувствую, если в моем распоряжении не окажется богатой библиотеки.

Никто не отозвался, и она, снова зевнув, бросила книгу и обвела глазами комнату, пытаясь найти, чем бы развлечься. Затем, услышав, что брат что-то сказал мисс Беннет о бале, она внезапно обернулась к нему:

– Кстати, Чарлз, ты серьезно хочешь дать бал в Недерфилде? Прежде чем ты примешь решение, я посоветовала бы тебе справиться о желаниях наших гостей. Я очень ошибаюсь, если для некоторых из нас бал не явится скорее наказанием, чем удовольствием.

– Если ты о Дарси, – воскликнул ее брат, – то он может, если захочет, отправиться спать еще до начала. Ну а бал – дело решенное, и как только Николс все подготовит, я разошлю приглашения.

– Мне балы нравились бы бесконечно больше, – ответила она, – если бы их устраивали по-другому. Но есть что-то нестерпимо скучное в обычных балах. Несомненно, было бы куда разумнее, если бы они посвящались не танцам, а беседе.

– Гораздо разумнее, дорогая Каролина, не спорю, но тогда бы бал не был балом.

Мисс Бингли ничего не ответила, но вскоре встала и начала прохаживаться по комнате. Фигура у нее была очень грациозная, походка – изящная, но Дарси, для которого предназначался этот маневр, был все так же погружен в чтение. Отчаявшись, она решилась на еще одну попытку и, повернувшись к Элизабет, сказала:

– Мисс Элизабет Беннет, не могла бы я убедить вас взять с меня пример и пройтись по комнате? Уверяю вас, после того как долго сидишь в одной позе, это очень освежает.

Элизабет была удивлена, но тотчас согласилась. А мисс Бингли преуспела и в достижении своей истинной цели. Мистер Дарси поднял глаза от страницы. Он не менее Элизабет понимал неожиданность такого знака внимания и машинально закрыл книгу. И тут же был приглашен присоединиться к ним, однако отказался, заметив, что видит лишь две причины, почему они решили прогуляться по комнате, и в обоих случаях он окажется для них помехой. Что он подразумевал? Она умирала от желания узнать, что означают его слова, и спросила Элизабет, поняла ли она его.

– Нисколько, – ответила та, – но не сомневайтесь, он намерен нас осудить, и вернее всего мы его разочаруем, если не зададим ни одного вопроса.

Однако мисс Бингли была не способна хоть в чем-нибудь разочаровать мистера Дарси, а потому продолжала настойчиво спрашивать его, о каких двух причинах он говорил.

– Я нисколько не прочь объяснить, – сказал он, едва она дала ему возможность произнести хоть слово. – Вы выбрали такой способ скоротать вечер либо потому, что вы задушевные приятельницы и вам надо обсудить какие-то свои секреты, либо вы знаете, что вы, пока прогуливаетесь, выглядите особенно выгодно. Если верно первое, то я могу лишь помешать вам, а если второе, то восхищаться вами мне лучше всего, сидя у камина.

– Невыносимо! – вскричала мисс Бингли. – Никогда не слышала ничего возмутительнее. Как нам наказать его за эти слова?

– Нет ничего легче, если вам этого хочется, – сказала Элизабет. – Нам всем дано наказывать друг друга и выводить из терпения. Поддразнивайте его, поднимите на смех. При вашей короткости вам должно быть известно, как его пронять.

– Но, честное слово, я понятия не имею. Уверяю вас, наша короткость еще не открыла мне этого. Поддразнивать такого невозмутимого и находчивого человека! Нет-нет! Не сомневаюсь, он возьмет над нами верх. А что до смеха, мы, с вашего позволения, не станем смеяться, не найдя к тому повода. Мистер Дарси только поздравит себя с победой!

– Над мистером Дарси не должно смеяться! – воскликнула Элизабет. – Какое редкостное преимущество! Уповаю, оно редкостным и останется. Для меня было бы большой потерей, окажись у меня много подобных знакомых. Я очень люблю посмеяться.

– Мисс Бингли, – сказал он, – приписала мне слишком много. Самые лучшие и самые мудрые из людей… нет, самые мудрые и лучшие их деяния могут быть представлены в смешном свете теми, для кого шутка – главная цель в жизни.

– Бесспорно, такие люди есть, – ответила Элизабет, – но, надеюсь, я к ним не принадлежу. Надеюсь, я никогда не стану высмеивать то, что мудро и прекрасно. Глупость и вздорность, капризы и причуды меня, правда, развлекают. Но, полагаю, вам ничто подобное не свойственно.

– Пожалуй, никто не может быть вполне от них свободен. Но я посвятил жизнь тому, чтобы избегать тех слабостей, из-за которых даже большие умы становятся предметом насмешки.

– Например, тщеславия и гордости?

– Да, тщеславие – это поистине слабость, но гордость при подлинном уме никогда не выйдет из границ.

Элизабет отвернулась, чтобы спрятать улыбку.

– Полагаю, вы кончили изучать мистера Дарси, – сказала мисс Бингли. – И к какому же выводу вы пришли?

– Я полностью убедилась, что мистер Дарси во всех отношениях безупречен. Он сам в этом откровенно признается.

– Нет, – сказал Дарси, – ни на что подобное я не претендую. У меня немало недостатков, но, надеюсь, не в области ума. За свой характер я не смею поручиться. Он, как мне кажется, слишком неуступчив. Во всяком случае, для требований света. Я не умею забывать сумасбродства и пороки других так быстро, как следовало бы, не говоря уж об оскорблениях, мне нанесенных. Мои чувства нелегко поддаются попыткам воздействовать на них. Пожалуй, мой характер можно назвать непреклонным. Если кто-то упадет в моем мнении, то навсегда.

– Да, это настоящий недостаток, – сказала Элизабет. – Обидчивая неумолимость портит любой характер. Но вы хорошо выбрали свою слабость. Над ней я не могу посмеяться. От меня вам ничто не грозит.

– Мне кажется, в любой натуре есть склонность к тому или иному пороку – изъян, какого не может исправить никакое воспитание.

– И ваш порок – склонность презирать всех людей.

– А ваш, – ответил он с улыбкой, – намеренно понимать их превратно.

– Может быть, немного музыки? – воскликнула мисс Бингли, утомленная разговором, в котором не принимала участия. – Луиза, ты не рассердишься, если я разбужу мистера Хэрста?

Ее сестра не стала возражать, фортепьяно было открыто, и Дарси, после минутного размышления, это не огорчило. Он все больше чувствовал, насколько опасно оказывать Элизабет слишком много внимания.