Читать книгу Нортенгерское аббатство - Джейн Остин - Страница 5

Особого энтузиазма относительно вечернего выхода в театр и обмена улыбками и поклонами с мисс Торп, на которые уйдет масса времени, Кэтрин, по правде говоря, не испытывала. Но делать было нечего, идти пришлось, но за всей этой скучной суетой девушка не забывала внимательно осматривать ложи в поисках мистера Тилни, который, впрочем, пока не появлялся. Похоже, Мельпомена привлекала его ничуть не больше, чем минеральные воды. Большие надежды возлагались на следующий день, и, как только Кэтрин, проснувшись по утру, обнаружила, что погода стоит великолепная, она тут же себя заверила, что сегодня ей непременно повезет: по воскресеньям дома в городе пустели, и все выходили на променад, без устали повторяя знакомым, что находят это утро очаровательным.

Как только заутреня кончилась, Торпы и Аллены счастливо воссоединились, потом долго сидели у источника, в конце концов обнаружили, что в целом толпа невыносима, ведь в ней нет ни одного благородного лица (что, к слову, обнаруживают все и вся по воскресеньям в разгар сезона), и сообща направились в Кресцент в поисках свежего воздуха и более приятного окружения. Там Кэтрин и Изабелла, рука об руку, снова вкушали прелесть дружбы и много говорили к взаимному удовольствию.

И снова разочарование посетило Кэтрин, поскольку и здесь не было следов Тилни. Одному Господу известно, где его можно встретить; поиски не приносили результатов: ни утром, ни вечером не мелькало в толпе его лицо; ни бал, ни маскарад уже не сулили встречи с ним; не видно было молодого человека ни среди конных, ни среди пеших, ни среди ходящих кругами курортников. Его имя не значилось среди посетителей бювета, и вся погоня за ним казалась тщетной. Должно быть, он покинул Бат. Но ведь он ни словечком не намекнул, что его пребывание здесь так скоро закончится! Покров тайны, всегда сопровождающий настоящего рыцаря, еще сильнее распалил воображение и любопытство Кэтрин. Торпы ничего о нем не слышали, так как приехали в Бат всего за два дня до встречи с миссис Аллен. О своем увлечении девушка много беседовала с новой подругой и услышала от нее массу ободряющих слов, поэтому жгучий интерес к личности молодого человека постоянно подпитывался и ничуть не собирался угасать. Изабелла ни на йоту не сомневалась, что тот должен быть действительно очаровательным мужчиной, а также постоянно уверяла ее в том, что он, в свою очередь, не мог устоять перед обаянием такой девушки, как Кэтрин, поэтому непременно вскоре вернется. При мысли о том, что мистер Тилни носит духовный сан, девушка просто млела, «ведь с учетом его профессии с ним можно откровенничать бесконечно», и при этом Изабелла украдкой вздыхала.

Теперь миссис Аллен была совершенно счастлива и наслаждалась пребыванием в Бате. Она нашла-таки знакомых, более того, старинную подругу, и уж совсем подарок судьбы — эта подруга носила наряды явно не столь дорогие, как ее собственные. Больше она не говорила о том, что отдыхать здесь без знакомых неудобно. Теперь каждое утро начиналось с фразы: «Как хорошо, что мы повстречались с миссис Торп!». Стремление дружить семьями крепло в ней день ото дня, тем более что ее юная подопечная и Изабелла души друг в друге не чаяли. Жизнь не считалась полноценной, если большую часть дня миссис Аллен не проводила с подругой, коротая часок за тем, что обе они считали приятной беседой (в которой не было, впрочем, и намека на то, что действительно имеется ввиду под этим словом); миссис Торп без устали хвалила своих детей, а миссис Аллен — собственные наряды.

Столь счастливо начавшаяся дружба между Кэтрин и Изабеллой теперь только крепла, нежность усиливалась и все складывалось столь удачно, что вскоре обе с трудом находили новые доказательства своей любви друг к другу. Девушки перешли на «ты», ходили всегда под руку, вместе осваивали новые па и вообще стали походить на сиамских близнецов. Если небо с утра хмурилось и шел дождь, все равно, все лужи и грязь на свете не могли разлучить подруг; они закрывались в комнате и вслух читали романы.

Да, именно романы — нам чуждо лицемерие многих авторов, которые, сами внося свою лепту в бурный поток романтических страстей, ни за что на свете не согласились бы, чтобы их героини читали подобную чепуху; напротив, вложив весь свой талант в лживые строки, некоторые в красках живопишут девушку, случайно взявшую в руки дамскую повесть и, перевернув страничку-другую, с отвращением вернувшую ее на полку. Увы, так не бывает, ведь как иначе героиня одного рассказа будет знать, как ей жить, если не будет такой же героини в другом, по которой можно было бы сверять свои поступки? Давайте предоставим строгим критикам на досуге оттачивать свои перья, и пусть пресса брызжет ядовитой слюной. Собратья в слове, будьте милосердней! Недруги наши, что пишут рецензии из зависти, невежества или стремления поспеть за модой, почти столь же многочисленны, сколь и наши читатели. Тому, кто в тридесятый раз заново пишет историю Англии и собирает в одном томе по дюжине строк из Милтона, Поупа, Прайора и Штерна, наш легкомысленный век поет осанну. Но если в свет выходит повесть, отмеченная чистотой, интригой и хорошим вкусом, тут же тысячегласный хор вопит свою хулу. «Я не поклонник романов. — Я редко заглядываю в романы. — Не могу себе представить, чтобы я когда-нибудь захотел прочесть роман. — Ну, от романа-то и ждать больше нечего», — вот общее суждение о них. — А что вы там читаете, мисс…? — Да так, пустяк, один роман, — отвечает юная леди, поспешно закрывая книгу и сгорая от стыда. — Всего лишь «Сицилия» («Камилла», «Белинда» или что-нибудь еще из этого ряда весьма достойных произведений, отличающихся глубоким проникновением в натуру человека, великолепным языком и тонким чувством юмора). Неужели такая юная леди была бы столь же увлечена очередным номером «Обозревателя»! — сколь ничтожно мала такая возможность, принимая во внимание весьма спорные художественные достоинства подобных публикаций, на страницах которых не встретишь ничего, кроме перевранных фактов, ходульных героев и тем для обсуждения, уже успевших наскучить публике лет сто тому назад.