Читать книгу Жених из прошлого - Джейн Портер, Джейн Портер - Страница 4

Моне сидела с закрытыми глазами, когда они пролетали над юго-восточной Францией и Альпами, сверкающими в лучах заходящего солнца. Она не боялась летать, весь день живот крутило от тревоги.

Не верится, что она проведет Рождество в итальянских Альпах с Марку, точнее, с его детьми, пока тот будет свататься к очередной красотке. В детстве она частенько не праздновала Рождество, потому что мать так велела, или они праздновали традиции чужой страны и народа. Маленькой Моне это казалось странным и неправильным.

Самые яркие воспоминания от этого праздника появились с семьей Уберто. Те праздновали Рождество с размахом. Весь декабрь играла музыка, готовилась вкуснейшая еда, подарки, конфеты. Но даже в Палермо Рождество было больше для главы семьи Уберто и его детей. Моне предпочитала оставаться в тени. Для нее и матери это была лучшая тактика.

Пытаясь избавиться от неприятных воспоминаний, Моне открыла глаза и посмотрела в окно. Ее взгляд мельком встретился с Марку. Он работал с документами.

– Ужасная затея, – сказала она. Голос не слушался, получилось с хрипотцой. – Мы оба пожалеем об этом.

– Точно не я. Уверен, дети будут с тобой в надежных руках.

Моне глянула на него из-под длинных ресниц. Какой он самоуверенный и надменный, но такой привлекательный! Красавчик в молодости, сейчас, когда он стал взрослым мужчиной, его лицо приобрело более выраженные аристократические черты, высокие скулы, густые темные брови, волевой подбородок. Он словно точеная статуэтка идеального мужчины. Одно лицо сводило с ума сотни женщин, а в сочетании со стройным, мускулистым телом он был Аполлоном во плоти.

Сидеть с ним рядом было бы легче, если бы она не ощущала сильное физическое влечение к этому засранцу, если бы сердце не подскакивало каждый раз, когда он смотрел на нее. То же самое она постоянно ощущала в молодости: дух захватывало, голова кружилась, в животе порхали бабочки.

Она злилась, что согласилась на эту работу. Карьера шла хорошо, много обязанностей, интересная работа, а он увозит ее в Сицилию из-за дурацкого обещания.

Моне сжала кулаки. Ногти больно впились в кожу. Так она старалась сдержать нарастающую тревогу.

– Ты нашла платье? – услышала она вдруг голос Марку совсем рядом.

Она открыла глаза и с удивлением обнаружила, что он пересел ближе к ней в кремовое кожаное кресло. Он вытянулся, и ноги, казалось, заняли все свободное пространство, а широкие плечи привлекали внимание к верхней части тела, лицу и внимательным глазам.

Моне показалось, что он выглядит как-то слишком расслабленно. По спине побежали мурашки. Не то чтобы она боялась его, больше своих чувств – гнев, стыд и разбитое сердце.

– Да, – ответила она, – его ушили и отправили в салон не с той биркой. Перепутали.

– Заказчица рада?

– Не так сильно, как я. Это очень дорогое платье.

Марку приспустил шторку иллюминатора, заходящее солнце слепило глаза.

– Я никак не привыкну, что ты консультант.

– Что тут удивительного? – спросила она, а про себя добавила, что она и не мечтала работать в свадебном салоне, но оказалось, что у нее отличный вкус, она умеет найти подход к любой невесте, почувствовать и подобрать именно то, что нужно, чтобы девушка была довольна.

Каждая мечтает быть королевой на собственной свадьбе. Моне впитала артистичность матери, аристократичность отца, обладала недюжинным терпением и смогла вырасти от подсобной работницы до менеджера салона.

– Свадьба – это как театр, – задумчиво произнесла она. – Моя мать была актрисой, и я понимаю, что женщинам нужно. На свадьбе должна твориться магия, действия наполнены тайными смыслами, все без сучка без задоринки. Никто, кроме молодых, не должен знать об огромной проделанной работе. К счастью, багровый занавес скрывает тех, кто творит эти самые чудеса. Я помогаю людям стать счастливыми.

– Как твоя мать.

Моне ощутила стыд за развратную родительницу.

– Я не сплю с мужчинами, чтобы сделать их счастливыми, – жестко ответила она.

– Я не это имел в виду.

Будь она на земле, вскочила и убежала бы, но в самолете деваться некуда.

– Я не жертва, Марку. Я довольна жизнью и горжусь своими достижениями. Все, чего я добилась, – результат ежедневной усердной работы.

– Я только хотел сказать, что… успех… Кэнди заключался в умении дать людям то, что они хотят.

– Давай больше не будем о моей матери, – попросила она. – Мы не обсуждаем твою, потому что я знаю: это больная тема.

Марку пожал плечами:

– Я хотя бы знал ее. Младшие ее не помнят.

– Сколько тебе было, когда она бросила вас?

– Двенадцать. Ты много помнишь из детства?

– Да, а ты?

– Я тоже, – ответил он, барабаня пальцами по подлокотнику. – Иметь маму очень важно, поэтому я должен жениться снова.

– Детям понравилась Виттория?

– Они видели друг друга, и проблем не возникало.

– Сколько им?

– Три, пять и почти семь, – ответил он. – Антонио младший, Рокка, единственная девочка, и Матео, ему будет семь почти сразу после Нового года.

– Матео, в честь отца?

– Да.

Она ничего не ответила. Марку первый нарушил тишину:

– Отец любил тебя, всегда оберегал, ты знала?

Моне так думала до тех пор, пока не услышала, какие гадости он про нее наговорил Марку.

«– С ней не может быть ничего серьезного. Поиграться – это одно, а жена – это совсем другое.

– Конечно, пап. Не нужно напоминать мне каждый раз».

* * *

Марку не подозревал, что Моне слышала разговор и сильно обиделась. А Моне, как в тумане, сошла с борта самолета в Хитроу и забрала небогатый багаж с единственной мыслью, что он счастлив спровадить ее из Палермо. Их полная безумных поцелуев ночь оказалась пустым местом, а для нее – несмываемым стыдом.

Она отдала ему свое сердце, но не девственность. Хоть что-то удалось сохранить.

Моне потрясла головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Следующие три недели будут адски сложными, и не из-за детей, а из-за Марку. Находиться с ним в одном доме невыносимо.

– Он правда подарил дочерям розовые пеньюары?

– Да.

– Ты считаешь это нормальным?

– Зная отца, я думаю, он не имел в виду ничего плохого.

Моне закусила нижнюю губу. Если Матео Уберто и правда не имел в виду ничего плохого, он бы не настраивал Марку против нее, не говорил о ней, как о куске мусора.

Марку прищурился и взглянул на нее исподлобья:

– Не веришь?

– Я не знаю, чему верить, – вздохнула Моне, и это была правда.

Через двадцать пять минут частный самолет совершил посадку в Милане, где их ожидала черная блестящая «мазератти» Марку. Стюард погрузил чемоданы в багажник, а Марку открыл Моне дверь. Внутри машина была так же шикарна, как и снаружи. Сиденья отделаны черной кожей. Салон сиял чистотой. Они покинули аэропорт и через два часа должны были добраться до Палаццо.

Дорога пролегала по горам. Вершины были покрыты снегом, на склонах то там, то здесь виднелись белые пятна. Марку молчал. Моне сидела напряженно, да и как расслабиться, если сидишь в салоне такого дорогого авто, а рядом Марку. С одной стороны, все тот же Марку, она знала его полжизни, с другой стороны, от того Марку мало что осталось. Это будоражило ее еще сильнее.

Его руки, сильные, крепкие, красивые мужские руки! Они стали еще притягательнее, чем восемь лет назад.

– У тебя зимняя резина? – спросила она, когда он в очередной раз вошел в крутой поворот.

– Конечно. У меня даже цепи есть, если понадобятся.

Он усмехнулся и глянул на нее из-под пушистых черных ресниц.

– Нервничаешь?

– Нет, – соврала она и, поджав ноги, скрестила лодыжки.

– Ты ломаешь руки, думаешь, я не заметил?

Моне расцепила руки, расправила серую юбку, откинулась на спинку кресла и решила притвориться, что спокойна, хотя внутри ее все клокотало.