Читать книгу Все, кроме правды - Джиллиан Макаллистер - Страница 13

Год назад

– Можно еще подождать, – говорила я мальчику. На ноге у него была фиксирующая конструкция, кожа в пятнах и синяках, будто покрытая черной плесенью. – Можем пока оставить фиксатор.

– Эта штука весит четыре кило, – ответил он. – Достала уже. И ведь нет гарантии, что кость вообще срастется.

– Да, – согласилась я. – Но альтернативой будет…

– Хочу избавиться от этого, – настаивал он, – покончить с этим. Не будем продлять мучения.

– Поговорю с твоей мамой. Не надо мне было обсуждать это наедине с тобой.

– Потому что я ребенок?

Широко разведя руки, я честно ответила:

– Да.

– Вы удалили почти всю кость. Давайте с этим закончим. – Он отвернулся от меня.

– Посмотрим, – я поправила ему постель, хотя это и не моя обязанность.

Он посмотрел на меня:

– Все это бессмысленно. И только отвлекает.

– Отвлекает?

– Вся эта чушь – насчет спасти ногу. Ни к чему тратить время, лекарства, все эти ресурсы. Не надо ее спасать. Я видел, какие сейчас протезы, прекрасно ее заменят. Давайте не упускать из виду главную цель.

– Поверь мне, ты в хороших руках. И никто не отвлекается.

– Рейч, мне очень страшно.

– Я знаю.

– А вам?

– Страшно ли мне? – переспросила я.

У него на подоконнике стояла ваза с подсолнухами. Конечно, не полагалось держать цветы их в палате – слишком большой риск микробного заражения для иммунноослабленного пациента. Но он сам собрал букет и так был ему рад, что я отступила от правил.

– Да. За меня. Только честно.

Он посмотрел на меня, глаза у него были темно-синие, почти фиолетовые.

Я ответила честно:

– Да. Я бы хотела, чтобы у тебя не было этого диагноза и мы могли гарантировать излечение и быстрое срастание твоих костей.

– Отрежьте ногу. Хотя бы с этим закончим.

– После операции будет совсем иное настроение. Обратно не пришьешь.

– Как говорится, «если есть у человека «зачем» жить, он вынесет любое «как».

– Откуда цитата?

– Ницше.

– Так ты, оказывается, нигилист?

На его лице появилась улыбка. Во время лечения он заинтересовался философией и все время выдавал что-нибудь такое. Мне это нравилось, я запоминала подобные моменты из бесед. Иногда это напоминало разговор с вундеркиндом или пророком.

– Нет, просто цитата нравится. Когда опять начнется химия, мне станет лучше.

Он был прав. Ампутацию провели через две недели. Хирург сказал, что у мальчика «неожиданно трезвый взгляд на жизнь». Такое ощущение, что он знал больше, чем любой из нас.

Об операции я в тот же день рассказала Бену. Он не всегда слушал рассказы о работе, а для выражения радости и соболезнования использовал одни и те же готовые фразы.

– А, тот, которого ты искала в Гугле, – кивнул Бен.

Он часто так отвечал, словно хотел подчеркнуть, как мы много разговариваем.

– Не знаю прям… С мамой… и вообще все – это как-то параллельно идет.

Маме поставили диагноз как раз перед тем, как я впервые увидела мальчика. У меня в сознании они были связаны.

У нее рак и у него. У мальчика гиперопекающая мама, а моя – пофигистка.

– Знаешь, что я тебе скажу, Рейч? – говорил Бен с заботой в голосе, но с интонацией человека, которого запутывают ненужными сложностями. – Не стоит так в этом копаться.

И включил свою игровую приставку.

Я ничего не ответила: он был прав.