Читать книгу Тысяча белых женщин: дневники Мэй Додд - Джим Фергюс - Страница 15

Проведя неделю в Форт-Ларами, я счастлива, что мы снова выступили в путь. Наше томление никак не находило себе выхода. Фактически нас держали под замком, на правах арестантов, выпуская лишь на часовую прогулку, непременно в сопровождении солдат. Может быть, они боялись, что мы захотим общаться с индейцами, которые болтались возле форта, и все разом передумаем. Должна сказать, что бедняги были так же отвратительны, как и те, из Форт-Сиднея. Среди них, как нам сказали, были в основном сиу, кроу и арапахо. Они пили, просили милостыню, играли в карты и пытались продать несчастных оборванных жен и дочерей солдатам или полукровкам и прочим непотребным завсегдатаям фортов за порцию виски. Очень противное зрелище – многие женщины сами слишком пьяны, чтобы возражать, и, во всяком случае, слишком бесправны, чтобы отказаться от этих мерзких сделок.

Но мы должны хорошо помнить, что эти индейцы – совсем не те, которые будут нас выбирать. По меньшей мере я продолжала настаивать на этом ради моих подруг, Марты и малютки Сары. Как я сказала Марте, маловероятно, что твоим мужем станет кто-то из этих, но даже если муж и попытается продать ее солдату за бутылку виски, это будет означать, что она свободна, и может жить среди своих. Но я забыла – на тот момент Марта окончательно настроилась найти среди дикарей настоящую любовь, так что мои попытки убедить ее в том, что она имеет право ошибиться, возымели обратный эффект. Единственным развлечением в нашей невыносимо скучной жизни в Форт-Ларами стали общие ужины в офицерской столовой. Должно быть, из соображений безопасности, нас изолировали от большей части гражданского населения форта, но некоторым офицерам и их супругам было позволено обедать с нами. И снова «официальной версией» нашей поездки было то, что мы едем с миссионерскими целями.

Сегодня мне выпал случай сидеть рядом с капитаном Джоном К. Бёрком, под чью опеку нашу группу отдали до конца путешествия. Капитан – адъютант самого генерала Джорджа Крука, грозы индейцев, недавно укротившего свирепых апачей Аризоны. Кто-то из наших даже читал о его подвигах в газетах. Конечно, мне в лечебнице не было позволено такой роскоши.

На меня капитан Бёрк произвел самое приятное впечатление. Настоящий джентльмен, который наконец обращается с нами учтиво и с уважением. Капитан не женат, но, по слухам, обручен с дочерью коменданта форта, хорошенькой, правда, скучной молоденькой дамой по имени Лидия Брэдли, которая сидела по правую руку от него и тщетно пыталась завладеть вниманием капитана хоть на минуту всякими банальными фразами. Он, конечно, весьма предупредителен с ней, но видно, что ему невыносимо скучно в ее обществе.

Куда больше интересовала капитана Бёрка наша компания, и он задавал очень прозорливые, хотя и деликатно сформулированные, вопросы. Совершенно ясно, что он знал, в чем заключается наша миссия, – но это вовсе не означало, что он одобрял ее. Проведя довольно много времени среди дикарей Аризоны, капитан, будучи увлеченным этнографом, гордится своими познаниями их быта и нравов.

Добавлю некстати личное замечание: по моим наблюдениям, капитан кажется типичным дамским угодником. Признаюсь, он весьма недурен собой, с отличной военной выправкой и крепкой мужественной фигурой. Темные волосы острижены и едва достают до ворота, усики и глубоко посаженные выразительные глаза цвета лесного ореха то и дело поблескивают озорным блеском, точно он все время чему-то смеется про себя. Право, глаза у него скорее поэта, чем воина – под романтической сенью густых бровей. Очевидно, что перед вами человек умный и тонко чувствующий.

Меня позабавило и очень польстило то, что капитан обращался ко мне чаще, чем к другим женщинам за столом. Его нареченная не преминула заметить это – девушка залопотала еще большую нелепицу.

– Джон, дорогой, – перебила она его в момент, когда он рассказывал особенно интересную подробность из религиозных церемоний аризонских дикарей. – Я уверена, что дамы за ужином предпочтут более цивилизованные темы. Например, ты очень галантно не заметил мою новую шляпку, которая только что прибыла из Сент-Луиса. Последняя нью-йоркская мода.

Капитан посмотрел на нее рассеянно-смешливо.

– Твоя шляпка, Лидия? – спросил он. – А какое отношение твоя шляпка имеет к лечебному танцу чирикауа?

Отвлечь капитана разговорами о шляпке не удалось, и бедняжка вспыхнула в замешательстве.

– Нет, конечно, никакого, дорогой. Но мне просто кажется, что дамам куда интереснее, что носят в Нью-Йорке, чем скучный разговор о глупых дикарских суевериях. Правда, мисс Додд?

Я не смогла удержаться от удивленного смешка.

– Ну, разумеется, мисс Брэдли, у вас очень милая шляпка. Как думаете, капитан, у нас получится привить нашим туземным хозяевам интерес к последним нью-йоркским модам?

– Как ловко у вас вышло соединить женские шляпки и туземные обычаи, мэм, – добродушно сказал капитан, и глаза его блеснули. – Надеюсь, ваша миссия будет проходить не менее успешно.

– Мне послышался скепсис в вашем тоне, капитан, – сказала я. – Неужели вы не верите, что нам удастся привить дикарям достижения цивилизации и культуры?

Тон капитана сделался куда серьезней.

– По моему опыту я могу предположить, мэм, – сказал он, – что американские индейцы по своей природе неспособны понять нашу культуру – равно как и человеку белой расы до конца не понять их.

– Как раз это и является целью нашей миссии, – сказала я, приближаясь на небезопасное расстояние к «секретной» цели нашей поездки. – Закрепление мира и гармонии между нашими странами – способствовать сплаву культур в последующих поколениях.

– Благородное устремление, мэм, – капитан кивнул в знак полного понимания, – но, простите меня за прямоту – откровенно глупое. Пытаясь преодолеть данное Богом разделение рас, мы в результате получим не гармоничную расу, а людей, совсем лишенных культуры, не знающих, кто они и зачем, ни рыба ни мясо, ни индейцы, ни белые…

– Отрезвляющая мысль, сэр, – ответила я, – в контексте будущей матери такого поколения. И вы, значит, не верите, что мы сможем сколько-нибудь благотворно повлиять на этих людей?

Капитан покраснел, не ожидав подобной прямоты. Мисс Брэдли тоже немало сконфузилась.

– Мой плачевный опыт, мисс Додд, – сказал он, – показывает, что единственное, что почерпнули от нас индейцы за триста лет общения, – это наши пороки.

– Другими словами, – парировала я, – вы хотите сказать, что наша миссия обречена на провал?

Капитан посмотрел на меня умным, сочувствующим взглядом; складка меж его бровей сделалась глубже. Мне показалось, что в его взгляде сквозит нечто большее, чем озабоченность. Он заговорил глухим голосом, и его слова обожгли меня льдом:

– Возражать приказам главнокомандующего для офицера означает измену, мисс Додд.

Над столом пробежал ропот – и тут наконец всех спасла реплика Хелен Флайт:

– Кстати, мисс Брэдли, вы знаете, что перья на вашей шляпке – часть брачного оперения белой цапли?

– Нет, не знала, спасибо! – Она, кажется, испытала облегчение и даже почувствовала себя отомщенной оттого, что разговор наконец вернулся к ее шляпке. – Какая прелесть!

– Да уж, – ответила Хелен. – Редкое свинство эта охота – будучи во Флориде прошлой весной, я насмотрелась на нее, изучая птиц тамошних заболоченных равнин для книги «Птицы Америки». Как вы верно сказали, украшенные перьями шляпки в этом сезоне очень популярны в Нью-Йорке. А значит, шляпники заказали индейцам-семинолам – тамошним обитателям – перья для изготовления шляпок. К сожалению, перья, которые украшают вашу шляпку, отрастают только у взрослых птиц исключительно в период гнездования. Индейцы изобрели хитрый способ ловли – они накидывают на птиц сетки, когда те высиживают потомство. Конечно, им приходится убивать цапель ради того, чтобы вырвать у них «эгрет», или брачный султан, как его чаще называют. Так уничтожаются целые гнездовья, а маленькие цапли остаются умирать от голода в гнездах. – Мисс Флайт вздрогнула. – Так жаль их… такой жуткий звук – плачущие по родителям птенцы. Их слышно на болоте за многие километры.

Бедная мисс Брэдли, услышав эту историю, сделалась пепельно-бледной и коснулась шляпки дрожащими пальцами. Я испугалась, что она вот-вот расплачется.

– Джон, – сказала она слабым голосом. – Ты не проводишь меня до моей комнаты? Мне нехорошо.

– О, – сказала Хелен, выжидательно подняв брови. – Я что-то не то сказала? То есть я хочу сказать: мне очень жаль, я вовсе не хотела вас расстраивать, мисс Брэдли.

Мне не терпелось поговорить с капитаном Бёрком о нашей «миссии» и его возражениях против нее – подольше и, главное, с глазу на глаз, так что после ужина я его выследила – он сидел в кресле на веранде столовой и курил сигару. Если сказать честно, капитан мне очень понравился, и волею судеб ничем это закончиться не может… Но кому может повредить невинный флирт?

Кажется, я напугала капитана – он едва не подпрыгнул в кресле от неожиданности.

– Мисс Додд, – сказал он, учтиво кивнув.

– Вечер добрый, капитан, – сказала я. – Надеюсь, мисс Брэдли не слишком плохо себя чувствует? Кажется, слова Хелен ее расстроили.

Капитан небрежно отмахнулся.

– Мисс Брэдли и без того находит жизнь на границе сплошным расстройством, – сказал он, и в его глазах блеснул сарказм. – В прошлом году ее прислали сюда из Нью-Йорка, где она провела большую часть жизни в доме своей матери. И постепенно начинает понимать, что форт – не самое лучшее место для юной леди с чувствительным характером.

– Наверное, эта жизнь больше подходит для грубоватых девушек со Среднего Запада, – пошутила я.

– Я бы выразился иначе, – сказал он, задумчиво сдвинув брови, – она вообще не подходит для женщин.

– Скажите, капитан, – спросила я, – если уж и жизнь в форте так тяжела, что же ожидает нас среди дикарей?

– Как вы могли догадаться, мисс Додд, командование полностью информировало меня о вашей миссии, – сказал он. – И как я уже говорил за ужином, когда об этом зашла речь: я предпочитаю держать свое мнение при себе.

– Я не спрашиваю вашего мнения о миссии, капитан, – ответила я. – Я просто хочу узнать у вас, как у знатока индейской культуры, что нас может ждать в нашей новой жизни.

– Я так понимаю, – сказал капитан, и голос его наполнился сдерживаемым гневом, – что наше доблестное правительство не снабдило вас необходимой для подобной задачи информацией?

– Нам намекнули, что нам придется пожить на природе, – сказала я несколько ироничным тоном.

– На природе…, – пробормотал капитан. – Безумие… весь чертов проект – чистой воды сумасшествие.

– Вы говорите это как знаток или от себя лично? – Я деланно рассмеялась. – Президент Улисс Грант собственной персоной отправил нас выполнять эту миссию, а вы окрестили ее безумием. Наверное, это и есть измена, на которую вы намекали.

Капитан отвернулся; руки его были скрещены за спиной, в пальцах правой он все еще держал дымящийся сигарный окурок. Его мужественный профиль с прямым длинным носом четко выделялся на фоне горизонта, иссиня-черные волосы ниспадали на ворот. Хотя сейчас, прямо скажем, не самое лучшее время для замечаний такого рода, вынуждена признать, что я снова обратила внимание, какой же он красавец: широкий в плечах, узкий в бедрах, с прямой осанкой… Мундир только подчеркивал его сложение в самом выгодном свете, и я ощутила укол чего-то, похожего на… желание; потом я спишу это на тот факт, что почти год провела в лечебнице, лишенная мужского внимания, кроме как со стороны моих отвратительных мучителей.

Теперь капитан Бёрк повернулся ко мне и посмотрел столь пристально, что кровь буквально прихлынула к моим щекам.

– Да, – кивнул он, – люди нашего президента отправили вас, женщин, сюда и организовали браки с индейцами в рамках нелепого политического эксперимента. На природе? Об этом вам стоит печься в последнюю очередь, мисс Додд, уверяю вас. Конечно, в Вашингтоне представления не имеют, что вам придется испытать – да и скорее всего, им все равно. Как обычно, они даже не удосужились обратиться за советом к знающим людям. Нам приказано лишь доставить вас на место в целости и сохранности – и вручить потенциальным мужьям, точно куп ленный товар. За лошадей! Позор! – Гнев капитана нарастал, точно лавина. – Стыдно! Богомерзко!»

– Лошадей? – слабым голосом переспросила я.

– Должно быть, вас не известили, что индейские мужья заплатили за белых невест лошадьми, – сказал капитан.

Ко мне вернулось самообладание. «Наверное, это даже лестно, – сказала я. – Мне известно, что индейцы очень ценят и берегут своих лошадей. Более того – вы, капитан, должны помнить: нас никто не принуждал к участию в программе. Мы – добровольцы. Если в нашей миссии и есть нечто постыдное, то частично оно относится к тем, кто добровольно согласился участвовать в ней».

Капитан испытующе посмотрел на меня, точно стараясь угадать мотив, подтолкнувший меня к такому выбору. Нахмурил густые брови – на глаза точно набежало облако:

– Я наблюдал за вами за столом, мисс Додд.

– Я заметила ваше внимание, капитан, – сказала я, снова чувствуя, как к щекам приливает кровь – странное щекочущее чувство.

– …и пытался понять, что заставило красивую молодую женщину участвовать в столь сомнительном мероприятии со столь разношерстными товарками, – продолжал он. – Про остальных… совершенно несложно понять, почему некоторые из них согласились; например, вашей британской подруге, мисс Флайт, нужно попасть в прерии из профессиональных интересов. А вот ирландки-близняшки, у них самый отъявленный вид – и я держу пари, что у них были неприятности с чикагской полицией. А эта крупная немка – что ж, ее шансы найти мужа среди наших соотечественников, полагаю, весьма ограниченны…

– Это некрасиво с вашей стороны, капитан, – отрезала я. – Вы меня разочаровываете. Я думала, что такой джентльмен, как вы, неспособен на подобные слова. На самом деле ни одна из нас ни капельки не лучше и не хуже других. Мы согласились участвовать в этом предприятии по личным причинам, и у каждой они свои. И совершенно точно вас не касаются.

Капитан выпрямился и щелкнул каблуками с военной четкостью. И слегка поклонился:

– Прошу принять мои извинения, мэм. Я вовсе не желал оскорбить ваших компаньонок. Лишь хотел сказать, что привлекательная, умная, остроумная и, очевидно, хорошо воспитанная молодая дама с трудом вписывается в компанию уличных хулиганок, одиноких и умственно отсталых женщин, которые, судя по официальным циркулярам, вероятнее всего, согласятся на участие в этом странном эксперименте!

– Понятно, – сказала я с усмешкой. – Значит, вот как окрестили нашу славную маленькую компанию; неудивительно, что все, кто нас видит, относится к нам столь презрительно. Наверное, это успокаивает совесть, капитан, – мысль о том, что вы отдаете индейцам не самых первосортных дам.

– Вовсе нет, – ответил капитан. – Я не имел в виду ничего подобного. – И тут капитан Бёрк сделал неожиданный жест: взял меня за локоть и деликатно, но твердо сжал мою руку. Жест был одновременно хозяйский и дружеский, точно прикосновение возлюбленного, и я снова почувствовала, как во мне пульсирует желание. Он сделал шаг ко мне, не выпуская моей руки, казавшись так близко, что я ощутила аромат сигарного дыма и его собственный запах – запах сильного мужчины. – В ваших силах отказаться, мэм.

Я посмотрела ему в глаза и, точно в ступоре, истолковала его слова в том смысле, что я еще могу отказаться от его ухаживаний.

– Как я могу это сделать, капитан? – сказала я. – Как я могу отказать вам?

Тогда-то настала очередь капитана смеяться, – он быстро отпустил мою руку и отстранился, явно ошарашенный моей ошибкой… или чем-то еще?

– Простите меня, мисс Додд. Я хотел сказать… я лишь хотел сказать, что вы можете отказаться от участия в программе «Невесты для индейцев».

Наверное, после этого я покраснела как рак. Извинившись, я удалилась к себе.