Читать книгу Фея Мопса - Джин Инджелоу - Страница 4

Джек посмотрел на горячие коричневые скалы, первые на левом берегу, и потом направо, пока он не слишком устал. Наконец, берег справа стал плоским, и мальчик увидел прекрасный маленький залив, где вода была спокойной и где с краю пропасти росла трава. Он был так обрадован этой перемене, что поспешно закричал: «О, как я желаю, чтобы моя лодка плыла по этому заливу, и пусть бы я здесь высадился».

Пока лодка не изменила своего курса, как если бы кто-то управлял ею, и не устремилась к заливу так быстро, как только могла, он молчал.

«Как странно! – подумал Джек. – Удивительно, лодка точно не собиралась заходить в этот залив. Однако я думаю, мне нужно будет оставить ее теперь одну, и, очень может быть, мне захочется высадиться здесь».

Когда они пришвартовались к берегу, вода была такая мелкая, что можно было видеть крабов и лобстеров, прогуливающихся по дну. Наконец киль лодки наткнулся на гальку, и только Джек начал думать о том, чтобы выпрыгнуть на берег, он увидел приближающихся к нему двух маленьких старых женщин, аккуратно управлявших идущей перед ними белой лошадью.

У лошади были корзины, по одной с каждой стороны, и, когда ноги Джека оказались уже в воде, он все же остановился и заговорил с одной из старых женщин:

– Не будете ли вы так добры, чтобы ответить, это Страна Фей?

– Что он говорит? – спросила одна старушка у другой.

– Я спрашивал про Страну Фей, – объяснил Джек; он подумал, что первая старушка могла быть глухой.

Старушка была одета в очень красивое атласное красное платье и, по крайней мере, не выглядела, как прачка, хотя потом оказалось, что она была одной из них.

– Он говорит, что это Страна Фей? – повторила она.

И другая, которая была в голубом атласном плаще, ответила:

– О, он что-то сказал?

И потом они начали опустошать корзинку с маленькими голубыми, розовыми, алыми блузами, пальто, чулками, и, когда сделали из всего этого две маленькие кучки, они преклонили колени и начали стирать белье в реке, не обращая на него никакого внимания.

Джек уставился на них. Старушки не были намного выше него, не обращали внимания на свою красивую одежду; потом он посмотрел на старую белую лошадь, с очень недовольным видом опустившую голову над приятной чистой водой.

Наконец женщина в голубом сказала:

– Я пойду теперь, я замучилась от моей работы.

– Да, – сказала другая. – Когда придешь домой, выпей чашку чая.

Потом она бросила взгляд на Джека, спокойно сидевшего в лодке, и сказала:

– Можешь ли ты ударить?

– Могу, если захочу, – ответил Джек, немного смущенный этой речью.

И красная, и голубая старушки стали выжимать свои одежды, сложили их снова в корзины, взяли под уздцы старую лошадь и начали осторожно руководить ею.

«У меня есть отличная причина, чтобы высадиться, – подумал Джек. – Я не удивился бы, если бы оказался в Стране Фей. Так как лодка пришла сюда, чтобы порадовать меня, я попрошу ее остановиться здесь, если захочу».

Поэтому он прыгнул на берег и сказал лодке:

– Стой точно, где ты есть, ладно? – и побежал за старыми женщинами, спрашивая их:

– Есть ли какой-то закон, препятствующий моему прибытию в эту страну?

– Тпру, – закричала женщина в красном, и лошадь остановилась, пока старушка в голубом не воскликнула:

– Никаких законов нет, насколько я знаю, но если ты чужеземец, лучше остерегись.

– Почему? – удивился Джек.

– Неужели ты думаешь, – сказала она, – что наша Королева будет заводить иностранцев?

Пока Джек размышлял, что она имела в виду, другая сказала:

– Я не удивлюсь, если он уедет через восемь дней. Но-о-о! – и лошадь пошла.

– Нет, тпру, – сказала другая старушка.

– Нет, но-о-о, я уже сказала тебе, – закричала первая старушка.

На это, к величайшему удивлению Джека, старая лошадь остановилась и проговорила, произнося в нос:

– Вперед, назад, как это может быть одновременно? Мне хочется «но-о-о», и мне также нравится «тпру». Но что делать вашей приятельнице, если вы руководите обе вместе?

– Почему лошадь разговаривает? – воскликнул Джек.

– Это потому что у нее холодная голова, – заметила одна из прачек. Она всегда разговаривает, когда ей холодно и что-то не нравится; что бы вы ни сказали, она не будет довольна. Бони, вперед!

– «Тпру» потом, – сказала лошадь и начала бегать.

– Она снова сказала, – отметил Джек, и лошадь засмеялась над ним, поэтому мальчик был немного встревожен.

– Похоже, твои лошади не говорят? – спросила старушка в голубом.

– Никогда, – ответил Джек. – Они не умеют.

– Ты думаешь, они не могут, – заметила старая лошадь, и, хотя она говорила человеческими словами, это не был голос, подобный человеческому.

Все же Джек почувствовал естественный тон лошади, и звук не возник только из ее носа.

– Когда-нибудь тебе откроется, возможно, – продолжала лошадь, – могут лошади говорить или нет.

– Я узнаю? – спросил Джек очень серьезно.

– Они РАССКАЖУТ тебе, – продолжала белая лошадь. – Я не буду с тобой, когда они поведают тебе, как ты их использовал.

– Вас дурно использовали? – обеспокоенно спросил Джек.

– Да, да, конечно, – вмешалась одна из женщин. – Она пришла сюда, чтобы снова все было хорошо. Это очень благотворная страна для лошадей, не так ли, Бони?

– Да, – ответила лошадь.

– Хорошо, пробегись там, дорогая, – продолжала старушка. – Почему? Ты будешь скоро снова молодой, ты знаешь, молодой, игривой, красивой, у тебя будет настоящий жеребенок, и вы сможете свободно присоединиться к компании на счастливых лугах.

Старая лошадь так утешилась доброй речью, что навострила уши и значительно ускорила темп.

– Лошадь позорно использовали, – заметила старая прачка. Посмотри на нее, какая она худая! Ты можешь увидеть все ее ребра.

– Да, – сказала другая, словно извиняясь перед бедной старой лошадью. – Лошадь становится грустной, когда думает обо всем, что она пережила. Но ей уже намного лучше, чем раньше. В Лондоне ее хозяин всегда носил длинный хлыст, чтобы бить ее, и никогда не говорил с ней вежливо.

– Лондон! – воскликнул Джек. – Да ведь это в моей стране! Как лошадь оказалась здесь?

– Это не твое дело, – ответила одна из женщин. – Но я скажу тебе; она пришла, потому что захотела. Больше, чем ты.

– Оставим мальчишку, – сказала лошадь ворчливо. – Я не испытываю к нему никакой злости.

– У него хорошие намерения, Бони, – заметила старушка в красном. – Скажи, ты мальчик?

– Да, – сказал Джек.

– Настоящий мальчик, который не хочет заводиться? – спросила старая женщина.

– Я не знаю, что вы имеете в виду, – проговорил Джек. – Но я реальный мальчик, разумеется.

– Ах, – воскликнула она, – хорошо, я полагаю, так и есть, между прочим, Бони говорила с тобой. Как страшно тебе должно быть! Я поражаюсь, что будет со всем вашим народом за управление, работу, избиение животных, если так много прекрасных существ умирают каждый год. Когда-нибудь люди заплатят за это, это и от тебя зависит.

Джек был немного встревожен, и он ответил, что никогда сам не был недобр к лошадям, и он был рад, что Бони не испытывала к нему злобы.

– Бони работала на них, и часто все ночи хозяева ехали по нищим улицам, и никогда не позволяли лошади галопа в зеленом поле, – сказала одна из женщин. – Но сейчас с ней все в порядке, только она встала не с той ноги.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Джек.

– Почему в вашей стране, – ответила старушка, – лошади бывают ужасно старыми и жесткими? Сначала они кажутся несчастными и измученными, но постепенно снова становятся молодыми, как ты слышал.

– Действительно, – сказал Джек, – и тебе это нравится?

– Это ничего не меняет во мне, – ответила она. – Здесь мы только заботимся обо всех существах, которые плохо использовал человек. Поскольку они больные и старые, какими они были, когда впервые пришли к нам; после того как они умирают, мы заботимся о них и постепенно делаем их снова молодыми и счастливыми.

– В таком случае, это, наверное, очень хорошая страна для жизни, – сказал Джек.

– Для лошадей, да, – со значением ответила старая леди.

– Хорошо, – сказал Джек, – такое впечатление, что здесь полно стогов сена, и весь воздух, конечно, пахнет свежей травой.

В этот момент они вышли на прекрасный луг, старая лошадь остановилась, повернулась к женщине в голубом платье, сказав:

– Факса, думаю, я могу помечтать о горстке клевера.

В этот момент Факса схватила шапку Джека прямо с его головы, очень активным способом перепрыгнула через маленькую канаву, собрала немного клевера, тотчас принесла назад шапку, полную травы, и с великим почтением вручила старой лошади.

– Не надо так спешить, – заметила старая лошадь, обратясь к старушке, – если ты не станешь думать об этом, твой вес будет прыгать в течение нескольких дней.

– Это все рвение, – заметила женщина в красном.

Как раз в этот момент маленький человек, одетый, подобно конюху, подбежал, запыхавшись.

– О, ты здесь, Дав! – обратился он к женщине в красном. – Пойдем? Леди Бетти ждет тебя. Такой жаркий день, и она знает, никто не может так обмахивать ее от жары, как ты.

Не говоря ни слова, женщина в красном ушла с конюхом, и Джек подумал, что надо идти с ними: леди Бетти, наверняка, могла сказать ему, называлась ли эта страна Страной Фей и должен ли он сесть в его лодку и плыть дальше. Ему не нравилось слушать всю дорогу, как Факса и Дав толковали по поводу их тяжелой работы; поэтому он попросил Факсу отдать ему его шляпу; она отдала, и Джек услышал любопытную разновидность тикающего звука; он подошел ближе, звук удивил его.

– Это, должно быть, Страна Фей, я уверен, – проговорил Джек. – В моей стране тиканье другое.

– Что, – сказала Факса довольно резко, – тебе не нравится дорога, по которой я иду?

– Нет, – сказал Джек, – немного пристыженный. – Я думаю, вы идете прекрасно, ваши шаги так равномерны.

– Она, как машина, – меланхолическим голосом заметила старая лошадь с глубоким вздохом, – с самым большим увеличительным стеклом вы вряд ли найдете маленькую ошибку в ее цепи. Ей не нравятся товары, которые приходят в Клеркенвелл.

Джек все более и более поражался увиденному; он был так рад вернуть свою шляпу, что побежал за конюхом и леди Дав, собираясь найти леди Бетти; он был доволен, что снова сможет побыть с обычными человеческими существами; но когда он подошел к ним, обнаружил, что леди Бетти – прекрасная коричневая кобыла. Она лежала в довольно вялой и страдающей позе, с грузом свежего сена перед собой; с ней было двое спутников, и один из них стоял и держал зонтик над ее головой, а другой обмахивал ее.

– Я так рада, что ты пришла, моя добрая Дав, – сказала коричневая кобыла, – не думаешь ли ты, что я достаточна крепка сегодня, чтобы отправиться на счастливые луга?

– Ну, – сказала Дав, – боюсь, что еще нет, ты должна помнить, что нельзя оставлять нас, пока ты не справишься с последствиями твоего падения.

Именно в этот момент леди Бетти заметила Джека и сказала:

– Пусть этот мальчик идет прочь: он напоминает мне жокея.

Внимательный конюх мгновенно кинулся вперед, но Джек был проворнее его; он бежал и бежал во всю прыть и уже только желал никогда не покидать своей лодки. Но все же позади себя он услышал бег конюха; наконец, конюх действительно поймал его и схватил так, что мальчик совершенно не мог бороться.

– Юный мошенник? – воскликнул конюх, когда восстановил дыхание. – Как ты бегаешь! Этого достаточно, чтобы сломать твою ходовую пружину.

– Что за вред я принес? – спросил Джек. – Я только посмотрел на кобылу.

– Вред! – воскликнул конюх. – Действительно, вред. Почему ты напомнил ей о жокее? Этого достаточно, чтобы вернуть бедное существо назад! Мы столько старались, чтобы она забыла о жестоком финале, с которым столкнулась в старом мире.

– Вам не нужно держать меня так крепко, – сказал Джек, – я не убегу снова, нет, – добавил он. – Если это Страна Фей, то она и вполовину не напоминает ту страну, которой я ожидал.

– Страна Фей? – воскликнул конюх, с удивлением отступив назад. – Почему? Что тебя заставило так думать? Это только одна из приграничных стран, где вещи снова стоят на своих местах, те, которые люди в твоем мире заставили идти в неправильном направлении. Мир, ты знаешь, это то, что мужчины и женщины называют их собственным домом.

– Я знаю, – проговорил Джек. – И это мир, откуда я пришел.

Потом, когда конюх был уже не так сердит, Джек попросил:

– Мне хотелось бы, чтобы ты рассказал мне о леди Бетти.

– Она была прекрасным быстрым существом лошадиного племени, – сказал конюх, – для своего хозяина она выиграла серебряный кубок, а потом они заставили ее бегать в чехле, чехол ее испугал, но все же она победила; и потом они устроили ей другой пробег, и она преодолела несколько ужасно высоких препятствий, многие барьеры и канавы, пока не пришла к одному, самому трудному. Сначала она не могла взять барьер, но всадник подстегивал ее, бил, пока она не устала. Это было выше ее сил, она почувствовала это и упала на передние ноги. Потом они выстрелили в нее. После этого она умерла такой печальной смертью, а здесь мы ей помогли и сделали все правильно.

– Это единственная страна, где все правильно? – спросил Джек.

– Конечно, нет, – ответил конюх. – Эти страны расположены во всех направлениях. Ты можешь странствовать годами и никогда не дойдешь до конца.

– Боюсь, что я не дойду один, мне нужна помощь, – сказал Джек. – В твоей стране все такое огромное.

– Я не думаю, что наш мир намного шире твоего, – ответил конюх. – Я слышу колокол, мы на верном пути к дворцу.

И в самом деле, на некотором расстоянии Джек услышал неистовый звон колокола, и, когда конюх пустился бежать, мальчик побежал за ним с мыслью, что сможет увидеть дворец. Пока они бежали, со всех сторон: полей, деревень, мельниц – собирались люди, пока, наконец, не появилась небольшая толпа, в которой Джек увидел Дав и Факсу, и вся эта толпа интересовались большим домом, широкая дверь которого была открыта. Джек остановился с толпой и заглянул внутрь. Там находилась женщина, сидевшая в кресле-качалке, высокая, крупная женщина в золотистом платье, а позади нее стоял стол, покрытый вещами, которые можно назвать ключами.

– Что делает эта женщина? – спросил Джек Факсу, стоявшую близко от него.

– Заводит нас, естественно, – ответила Факса. – Ты, верно, представляешь, что мы можем идти всегда?

– Удивительно, – сказал Джек. – Вас заводят каждый вечер, подобно часам?

– За исключением тех моментов, когда мы плохо себя ведем. А потом она позволяет нам бежать вниз.

– А что потом?

– Что потом? Потом мы останавливаемся и снова стоим у стены, пока у нее не возникнет желание простить нас и пока наши друзья не позаботятся о нас, чтобы мы могли идти снова.

Джек посмотрел и увидел людей, вошедших и стоявших близко к женщине. Одну из последних она взяла за подбородок левой рукой и своей правой находила ключ, который ей подходил. И Джек увидел, что на их затылках было много замочных скважин, она брала ключи и заводила их.

– Ты должен встать в очередь с другими, – сказал конюх.

– В моей голове нет замочной скважины, – ответил Джек, – и, кроме того, я не хочу, чтобы какая-то женщина меня заводила.

– Но ты должен делать, как другие, – настаивал конюх, – думаю, если у тебя нет замочной скважины, наша королева легко тебе ее сделает.

– Сделать такое с моей головой! – воскликнул Джек. – Она не должна совершать подобных вещей!

– Увидим, – спокойно сказала Факса.

И Джек так испугался, что будет заведен, что со всей мочи побежал обратно к реке. Многие люди призывали его остановиться, но они не могли побежать за ним, потому что хотели быть заведенными. Однако, конечно, они поймали бы его, если бы он не бежал очень быстро. До того как он спустился к реке, он услышал позади себя шаги того, кто первый ожидал Королеву, и как раз в это время мальчик уже прыгнул в лодку, а преследователи только достигли края воды.

И вскоре Джек был на борту, лодка развернулась и оказалась посреди потока; но Джек не мог чувствовать себя в безопасности, пока не появилась широкая часть воды между ним и берегом, пока он не ушел так далеко вниз по реке, что прекрасный залив пропал из виду и солнце село. В это время он почувствовал сильную усталость и сонливость; поэтому Джек посмотрел на своих фей, нашел их в полной сохранности, лег на дно лодки, уснул и увидел сон.