Читать книгу Частичка тебя. На память - Джина Шэй - Страница 2

Можно сказать, у меня не было выбора. Говорят, девочки частенько влюбляются в мужчин, похожих на своих отцов. Я влюбилась в Николая Ольшанского по абсолютно противоположной причине.

Про Леонида Сергеевича Морозова мне так сложно говорить “только хорошее”. Хоть и полагается.

Мой отец был обаятельный, привлекательный, успешный и властный мужчина. Личного бизнеса не имел, зато возглавлял мелкое подразделение газовой службы московского пригорода. Мама так упоительно рассказывала, как он "доминировал" во время ухаживаний, и какой необычный и запретный он тогда был, как много девчонок перед ним бегало, а выбрал он мою матушку.

Я же слушала все это, скептически поджимая губы. Взрослая циничная я видела правду, даже не надевая очков.

Батюшка был на всю башку абьюзер, вечно требующий быть быстрее-выше-сильнее со всех членов моей семьи. У меня тоже, разумеется.

Ты плохо учишься, диплом может быть еще краснее.

Ты плохо работаешь, зарплата может быть еще выше.

Ты плохо заботишься о женихе, не дай бог он разглядит, какая ты на самом деле.

Вот и в аварию мы влетели по вине отца. Он выпил, словил клина и начал орать на мать – ему не нравилось, как неуверенно она вела. Нужно было быстрее!

Я помню, как сидела на заднем сиденье и пыталась его утихомирить. Он расходился все сильнее. И мама совершенно растерялась, не справилась с управлением.

Мы вылетели на встречную полосу. Под колеса тяжелому дальнобою.

Мне “повезло”, я сидела не со стороны удара.

Отцу повезло меньше, отброшенная в сторону машина именно его боком впечаталась в столб.

Я не знаю, как из той сморщенной консервной банки выковыряли меня, как откачали и как я умудрилась отделаться всего тремя шрамами и двумя трещинами в ребрах после этого.

Шрам на животе…

Самый паскудный, самый ненавистный. Я свела его потом, практически полностью, но даже не видя глазами, ощущала на себе его печать.

В моей груди поселилась черная ледяная тьма. И её истербить мне не помог бы никакой пластический хирург.

Я зачем-то выжила. Трое членов моей семьи погибли, а я…

Господи, да лучше бы мне и ноги и руки переломало. Лишь бы выжил Алешка.

Да, я дала своему сыну имя. Практически сразу, как по УЗИ мне сказали, что будет мальчик. Мне говорили – не надо. Дурная примета. Я смеялась над предрассудками.

А потом пришла в себя после аварии, и его внутри меня уже не было.

Зачем? Зачем я пришла в себя после двухнедельной комы? Неужели так сложно было сдохнуть совсем, раз смысла в моей жизни осталось ровно полстакана?

Да-да, жизнь женщины не только в том, чтоб выносить и родить.

Господи, как меня иногда тошнит от нашего двадцать первого века с его гребаными современными взглядами. Чайлдфри вошли в моду и с пафосом проповедовали свою идеологию, доходя до откровенного хейта всех несогласных.

Я хотела ребенка. Очень. Маленькое чудо с бездонными глазками. Сладкие пяточки и пропахшие молоком волосики. Только ради этого я и собиралась выйти замуж.

И я не смогла его сохранить. Позволила умереть во мне.

И жесточайшая казнь от судьбы – лишить меня права на материнство совсем. И правильно. Я не смогла. Не защитила. Нужно было отказаться от той поездки!

Первым кончилось терпение у моего жениха. Он ушел, заявив, что я никогда не переживу аварию и не смогу принять свою потерю. Как же он тогда сказал?

Ты навсегда останешься в той разбитой машине, Эндж.

Кто-то очень много пересмотрел пафосных киношечек.

Я не держала его. Эйфория первой влюбленности сошла на нет гораздо раньше, мы и жениться-то с Димой собирались только из-за моей нечаянной беременности. Он был слишком пассивен, чтобы сделать это по какой-то другой причине. А я тогда еще думала, что как же я в этом деле обойдусь без мужчины?

Я ушла с головой в работу, убедила себя в том, что я – карьеристка, перестала искать постоянных отношений. Зачем?

Нормальный мужчина рано или поздно непременно захочет детей. И что я ему предложу? Слезливую историю о том, как беременная попала в аварию и больше не могу даже зачать?

Нет, я пыталась. Боролась. Проходила восстанавливающую терапию. Как оглашенная твердила, что мизерный шанс все-таки есть, и надеялась на гребаное чудо. Ждала его.

Подружки морщились и закатывали глаза. Крутили у виска за спиной.

Вот ведь тебе приспичило. Радуйся. Не надо рожать, портить фигуру. В конце концов, возьми из детдома.

Да, из детдома взять было можно. Но как же хотелось свое чудо. Зачать. Выносить в себе. Ощущать его шевеление, толчки. Родить – пережить день боли, ради одного маленького нового человека.

Жених ушел? Да и черт с ним! Мужчина не обязателен, так ведь? В наш-то век! Возможно, ЭКО все-таки мне поможет получить желаемое?

Попытка за попыткой, попытка за попыткой…

Безуспешно.

Надежда на чудо начала кончаться уже и у меня.

Когда я пришла в “Рафарм” – мне кажется, я была разлагающимся трупом, пустым, зачем-то склеенным сосудом.

Наши отношения с Ником практически сразу установились на грани дружбы – в конце концов, я была его правой рукой в отделе. Строила его раздолбаев-переводчиков, пока он мотался по переговорам, пила их кровь, была самым ненавистным, но ключевым сотрудником отдела. Ник никогда не отрицал значение моей работы. Мы и не заметили, как пицца и совместный кинопросмотр по пятницам стали у нас обычным времяпрепровождением. Почти семейная традиция.

А уж когда начинался хоккейный сезон – я вообще постоянно торчала у Ольшанского. Особенно когда сходились мой любимый Локомотив и его любимое Динамо. Проигравший покупал чипсы…

Кажется, в этот период я и ощутила, как все глубже привязываюсь к Нику. На лету. Он был теплый, он единственный не высказывал моим озабоченным попыткам забеременеть никакого осуждения. Он тащил меня из депрессии, пожирающей меня все сильнее. Я ощущала легкий вкус жизни рядом с ним. Он помогал, просто потому что не мог не помогать. Такой мужчина – щенка подберет, вымоет, оставит, одержимую истеричную бабу будет выпаивать чаем на своей кухне и работать для её рыданий бесплатной жилеткой. И это я про себя, конечно же…

Вот как в него вообще было не влюбиться?

Такой теплый, такой обаятельный, Ник только-только развелся с женой – и боже, как долго я не понимала эту идиотку. Как? Как можно было отказаться от этого мужчины? Вот от этого заботливого, обходительного мушкетера. Который на высокой руководящей должности оставался самим собой. Парадоксальным образом сочетая в себе и требовательность, и человечность.

Вот только…

Я в него влюбилась. Господи, я с ума сходила по нему, отчаянно желая, и в то же время не решаясь ни на какие решительные действия. Впервые в жизни действительно хотела, чтобы мужчина разглядел меня сам.

Ведь вот она я, смотри, я хорошая! Всегда помогу, всегда отвечу! Со мной можно ездить верхом и обсуждать прошедшие хоккейные матчи! И работаю я на износ, ради нашего общего будущего в этой компании!

Вот только месяц проходил за месяцем.

Ник по-прежнему видел во мне только друга. Наши встречи оставались дружескими посиделками. Не пытался целовать, прикоснуться – максимум, обнимал при личной встрече не на рабочей территории – боже, как я умирала во время этих объятий…

А потом появилась Вика…

Вика была из тех женщин, с которыми нереально соперничать.

Умная, красивая, умеющая произвести впечатление.

Мой бывший босс взял её на работу с одного только собеседования, произошедшего, блин, на улице после корпоратива.

Когда я услышала эту историю в первый раз – я озадачилась только одним вопросом…

КАК?!

У меня за плечами были высшие курсы управления, стажировка в трех крупных компаниях, красный диплом, рекомендации и “связи” – подруга, стоящая во главе кадрового отдела.

И я, между прочим, проходила стандартную шестиступенчатую схему отбора, с несколькими собеседованиями и кучей тестирований и проверок.

Вот так, да.

А некоторые могут зайти в крупные концерны с улицы, с ноги открыв дверь. И за считанные недели сделать карьеру.

Нику Вика тоже запала в душу с первой же их встречи – обычного рабочего аудирования. Он как старший переводчик регулярно их устраивал для кандидатов в свой отдел.

– Приятная девушка, – сказал он мне по возвращении, и я впервые видела в его серых глазах такое яркое пламя. Он ей заинтересовался не только как будущей подчиненной – это было очевидно. Отчаянно хотелось укусить себя за ладонь, до того много во мне тогда вскипело досады.

Вот как? Я три года с ним дружу, уже только что вслух не говорю, что он мне нравится, и на меня он в упор не смотрит, а она – с первой же встречи…

Женская магия, не иначе!

Когда ее разливали по чашкам другим девочкам, мне достались железный хребет, стервозный характер и потрясающее умение быть абсолютно незаметной для тех людей, которые нравятся мне.

Это был первый настолько сильный роман Ника за три года после развода. Все остальное не подлежало никакому сравнению. Ник был влюблен. По уши. Как мальчишка. Выглядел взбудораженным, опьяненным. Снова мечтал о семье и детях. С ней. Вслух. При мне!

Выдал бы ему кто-нибудь канистру бензина и зажигалку лучше. Быстрей бы сгорела, не мучилась бы так.

Меня рвало на куски от ревности.

Впервые за три года безукоризненной работы я допустила кучу ошибок. Попыталась подставить Вику и добиться её увольнения – но сама подставилась перед Ником. Он узнал, причем гораздо быстрее, чем я ожидала.

Меня ждал серьезный разговор, как у брата с младшей сестрой, исписавшей стены в его комнате. Ник меня отчитал. Запретил даже пытаться вредить Вике.

– Я даже представить себе не мог, что ты способна на такую выходку, Энджи.

Таких разочарованных глаз, как тогда, я у Ника никогда не видела. С дружбой было покончено. Я потеряла последнего человека, который меня поддерживал.

Не сказать, что я сдалась сразу… Были еще мелкие пакости… Я очень хотела избавиться от соперницы, надеялась, что без неё у меня получится все исправить, вернуть его расположение. Да и невыносимо больно было смотреть, как Ник выводит её за ручку из кабинета, возит её домой, ищет встреч по выходным, как она уходит от него с припухшими от поцелуев губами…

Мне как будто тушили об спину окурки. Каждый рабочий день!

Почему? Почему он выбрал её? Чем она лучше меня? Потому что она может подарить ему ребенка, а я – нет?!

Никогда раньше меня не одолевало столько отчаяния и презрения к самой себе. И вправду. Кому нужна женщина-калека, когда рядом есть здоровое, красивое совершенство?

Ошибок оказалось слишком много. Я недооценила свою подругу, я неверно поняла её мотивы. В конце концов – попалась на уловку дешевого шантажа.

Я не знала. Не знала, во что меня втягивают, не знала, зачем Крис нужен Викин пропуск. Даже не предполагала, что они попытаются подставить её, запустив вирус в корпоративную сеть.

Только незнание от наказания не освобождает…

Финальным аккордом этой драмы для меня стало увольнение и обвинение в корпоративном шпионаже. Крест на карьере. Больше у меня ничего не осталось.

До сегодняшнего дня.