Читать книгу Пендервики на улице Гардем - Джинн Бёрдселл - Страница 4

Сначала всё шло как всегда, в каждый приезд тёти Клер. Все лезли к ней обниматься – «чур, я первая, нет, я первая!», – а она раздавала гостинцы: из одного кармана собачье печенье, из другого карамельки, кому что. Потом с работы вернулся мистер Пендервик, и она, тоже как всегда, отправилась с ним на кухню. Усевшись на край стола, она мешала ему готовить ужин (печёные баклажаны с сыром) и поддразнивала его, когда он терял то ложку, то очки, то соль – что, надо сказать, случалось с ним практически ежеминутно. И за ужином тётя Клер продолжала вести себя как обычно: рассказывала смешные истории про свою работу, забрасывала девочек вопросами про школу. Но потом печёные баклажаны кончились, девочки собрали тарелки, а с их тётей начало твориться что-то странное. Когда Розалинда ставила на стол блюдо с ананасовым перевёртышем, тётя Клер вдруг вскочила, с шумом отодвинув стул.

– Вот что… – Она немного постояла и снова села. – Нет, не сейчас.

– Что «не сейчас»? – спросила Джейн.

Тётя Клер опять встала.

– Собственно, можно и сейчас… Хотя нет, лучше потом.

Опять села, улыбнулась всем по очереди. И все бы ей тоже с удовольствием улыбнулись, только… только почему это у самой тёти Клер улыбка какая-то виноватая? Но представить себе, в чём может быть виновата тётя Клер, ни у кого не хватало фантазии.

Мистер Пендервик нахмурился.

– Клер, да что с тобой сегодня?

– Всё нормально. Не обращайте внимания! – Она весело взмахнула рукой. – Розалинда, ты разве не собираешься резать свой чудесный пирог?

Розалинда взялась за нож, но не успела сделать надрез, как тётя Клер опять вскочила на ноги.

– Нет, нет, не могу больше с этим тянуть! Пойду принесу из багажника ваши подарки… – Последние её слова долетели уже из-за двери.

– Какие подарки? – насторожилась Скай.

Никто не ответил. Не новогодние, это ясно. До Нового года ещё куча времени. Как и до дней рождения.

– Тётя Клер с ума сошла, да? – заинтересованно спросила Бетти.

И ей тоже никто не ответил. Может, и не сошла, просто притворяется. Но очень похоже.

Через минуту тётя Клер вернулась на кухню. Она везла за собой новенькую ярко-красную тележку, гружённую какими-то пакетами подарочного вида, и быстро-быстро говорила:

– Ну, кому вот эта хорошенькая тележка, вы уже поняли… Извини, малыш, не получилось её красиво обернуть, она для этого великовата… А то, что в обёртках, вот это, вот это и вот это, – твоим сёстрам.

– Эй, Клер, – сказал мистер Пендервик. – С чего это ты так расщедрилась?

– Разве я не могу сделать родным племянницам подарок просто так?

– Но раньше же не делала, – резонно заметила Розалинда. Эта сегодняшняя тётя Клер нравилась ей всё меньше и меньше.

– Клер! – Мистер Пендервик покачал головой. – Только не пытайся темнить, всё равно у тебя ничего не выйдет… Помнишь мою подводную лодку?

– Какую подводную лодку? – спросила Скай.

– В детстве у меня была любимая модель подводной лодки, а ваша тётя её сломала. И заявила потом, будто это наша собака Оззи её погрызла! Но я-то знал, кто её погрыз.

– Мартин, твоя подводная лодка тут совершенно ни при чём! – воскликнула тётя Клер.

– А что при чём?! – не выдержала Розалинда. Ну невозможно же, когда ничего не понятно!

– Тётя Клер, ты не заболела? – заволновалась Джейн, и вид у неё стал такой, будто она сама больна и вот-вот хлопнется в обморок.

– Нет, что ты! Просто… Ах, надо было мне поговорить с вашим папой позже, когда вы уже уйдёте спать… Хотя можно и раньше, конечно… Просто я… Мартин!

Мистер Пендервик снял очки и протёр их рукавом.

– Вот что, – обернулся он к дочерям. – Оставьте-ка нас на несколько минут. Кажется, ваша тётя хочет мне что-то сказать.

– Пусть они сначала посмотрят свои подарки, – взмолилась тётя Клер. – Или хоть возьмут их с собой, а?

– Хорошо, пусть возьмут.

Девочки унылой вереницей потянулись из кухни в гостиную. Розалинда тащила за собой красную тележку. Скай тащила Пса, которому совсем не нравилось, что его уводят от ананасового перевёртыша. Глядеть на подарки никому не хотелось.

– Но будет же невежливо, если мы их даже не откроем, да? – нарушила молчание Джейн. Её, как и остальных, подарки сейчас ни капельки не интересовали. Просто вдруг подумалось, что свёрток с надписью «Джейн» размером и формой похож на стопку книг.

Розалинда выдала сёстрам надписанные подарки. Джейн угадала, ей достались книги – целых шесть томов её любимой Евы Ибботсон[3]. Скай получила бинокль ночного видения – настоящий, армейский. В свёртке для Розалинды оказались два свитерка, белый и голубой.

– Ничего себе, – ахнула Розалинда. – Целых два! Видно, дела совсем плохи.

– А у меня все книги в твёрдом переплёте, – подлила масла в огонь Джейн. – И две из них я ещё даже не читала. Прямо какой-то царский подарок! Будто тётя Клер собралась умирать и решила оставить по себе добрую память.

– Да ну тебя! Она же нам ясно сказала: здорова она! И вид у неё здоровый.

– Ну и что? Бывает, что у человека вид совершенно здоровый и цветущий, а он хоп – и умирает!

– Тогда мы все сейчас хоп и умрём, да? – Бетти залезла в свою новую красную тележку: может, там будет безопаснее.

– Глупости, никто тут не собирается умирать! – рассердилась Розалинда.

– Тс-с-с!

Только сейчас все заметили, что Скай тихо-тихо стоит под кухонной дверью.

– Подслушиваешь? – спросила Джейн.

– Подслушивать нехорошо! – буркнула Скай. – Но стоять-то можно. Вот я и стою.

Ответ Скай показался сёстрам таким убедительным, что они тоже решили подойти и постоять рядом. И если при этом они стояли молча – а что было говорить? – это же не значит, что они все вчетвером подслушивали? Впрочем, ничего полезного они всё равно не услышали: всё сливалось в сплошное «бу-бу-бу», только иногда удавалось разобрать отдельные слова. «Бу-бу-бу», торопясь доказывала папе тётя Клер. «Нет!» – громко и твёрдо отвечал ей папа. После этого они ещё долго ходили туда-сюда по кухне и о чём-то спорили, но девочки уловили только имя «Элизабет» – мамино имя, – произнесённое несколько раз. Потом всё стихло. А потом дверь распахнулась без предупреждения, так что Скай чуть не схлопотала по носу, и в гостиную вышел папа.

Волосы у него были взъерошены, очки сползли на самый кончик носа. В руке он бережно – как что-то хрупкое, драгоценное – держал листок голубой бумаги. На Розалинду вдруг повеяло холодом, по спине пробежали мурашки, и было непонятно, откуда всё это взялось: письмо, холод, мурашки.

– Заходите! – позвал их папа. – И не волнуйтесь, никакой трагедии нет. Скорее комедия… Или трагикомедия.

Девочки гуськом вернулись на кухню, расселись по своим местам и поблагодарили тётю Клер за подарки. Про ананасовый перевёртыш, одиноко стоявший посреди стола, никто даже не вспомнил.

– Ну, давай, Клер, – сказал мистер Пендервик. – Твоя затея, ты и излагай.

– Сколько раз тебе говорить, Мартин, затея не моя, а…

– Вот и объясни это девочкам.

– Девочки!.. – Тётя Клер помолчала секунду, потом заговорила очень быстро: – Что вы скажете, если ваш папа начнёт с кем-нибудь встречаться?

Девочки ничего не могли сказать. Они онемели. Потому что вот уж этого они точно не ожидали.

Первая заговорила Джейн.

– Встречаться… это когда кино, кафе, амуры? – уточнила она.

Мистер Пендервик возмущенно фыркнул, отчего его очки свалились наконец с носа и брякнулись на пол.

– Для начала хватит кино и кафе. – Подхватив очки с пола, тётя Клер вручила их брату. – Амуры вполне могут подождать.

Никто опять не нашёлся что ответить, и в кухне повисла тишина. Один только Пёс старательно сопел и пыхтел: он искал, не завалилась ли в щель крошка собачьего печенья.

Потом высказалась Скай.

– Пап, ты только не обижайся, ладно? Но, по-моему, все эти шуры-амуры – не для тебя.

– Не обижусь, дочка. Я с тобой согласен, – сказал мистер Пендервик.

Бетти тихонько перебралась со своего стула на папины колени.

– Тогда зачем тебе с кем-нибудь встречаться, пап?

– Затем, что ваша мама так решила, малыш, – ответила за него тётя Клер.

– Мама? – Джейн тихо ахнула.

Розалинде вдруг стало душно и глазам больно от яркого света.

– Не верю! – Она тряхнула головой. – Тут какая-то ошибка.

– Да нет, всё верно, Рози. Это была мамина идея. – Мистер Пендервик задумчиво смотрел на голубой листок, который он всё ещё держал в руке. – Понимаешь, она за меня беспокоилась. Не хотела, чтобы я остался один.

– Но у тебя же есть мы, – возразила Розалинда.

– Взрослые иногда нуждаются в компании других взрослых, – сказала тётя Клер. – Даже если дети у них самые распрекрасные.

– Я только не могу понять, – Скай потянулась за вилкой, – почему вы сейчас-то об этом заговорили? У тебя что, есть кто-нибудь, с кем ты собрался… – она ткнула вилкой в столешницу, – встречаться?

– Нет. – Мистер Пендервик поглядывал на вилку так, будто ему хотелось отобрать её у дочери и самому во что-нибудь потыкать.

– Ваша мама решила, что, когда вы немного подрастёте – а вы уже немного подросли, – папа должен подумать и о себе, о своей жизни. Ну то есть как-то её устроить. И, наверно, она права. В общем… – Тётя Клер слегка запнулась, но тут же продолжила: – Мы с Мартином договорились так. Он всесторонне изучает этот вопрос, находит для себя… м-м-м… подходящих кандидаток и встречается с ними. И делает как минимум четыре попытки.

– Четыре!

Раз… два… три… четыре – вилка Скай четырежды ткнулась в столешницу.

– Если в итоге он всё-таки решит жить отшельником – пожалуйста. Но сначала он должен попытаться. И потратить на это несколько месяцев. И отнестись к этому серьёзно! Да, серьёзно, а не крутить носом и не делать вид, будто во всём штате Массачусетс нет ни одной приличной женщины! – На этом месте мистер Пендервик со стоном закатил глаза, но тётя Клер неумолимо продолжала: – А чтобы помочь вашему папе сделать первый шаг – ну, то есть чтобы облегчить ему задачу, – я уже позвонила одной своей приятельнице, а она позвонила другой своей приятельнице, которая живёт здесь, в Камероне. И которая не замужем.

Розалинде становилось всё хуже: в ушах у неё звенело и гудело – правда, с той стороны, где холодильник, гудело почему-то заметно громче.

– Ну и? – Скай воткнула бедную вилку в стол изо всех сил – даже черенок погнулся.

– Ну и – завтра вечером у меня свидание с некой мисс Мунц, – сказал мистер Пендервик. – Понятия не имею, кто она такая. Всё. Iacta alea est[4]. Жребий брошен.

Розалинда вдруг резко вскочила на ноги, так что стул с грохотом опрокинулся.

– Что с тобой? – чуть ли не хором воскликнули все, но Розалинда и сама не знала, что с ней. Знала только, что она задохнётся, если немедленно, сейчас же не выйдет на воздух. Спотыкаясь и отталкивая чьи-то руки, она устремилась к выходу. Уже в прихожей до неё донёсся голос тёти Клер: «Не трогайте её, пусть…»

«Да, не трогайте меня, – думала Розалинда. – Пусть!»

И папин голос:

– Рози!

Но ответить ему – даже просто оглянуться – было выше её сил. Оказавшись на улице, Розалинда несколько раз глубоко, жадно втянула в себя ночной воздух. Наконец-то!

Вот сейчас она пройдётся по улице Гардем, и это ей поможет. Обязательно поможет.