Читать книгу Полмира - Джо Аберкромби - Страница 6

– В любой непонятной ситуации становись на колени.

Как и положено кормчему, Ральф правил рулевым веслом, возвышаясь на корме.

– Прям бухайся на колени и так и стой.

– На колени, – пробормотала Колючка. – Понятненько.

Она сидела у ближнего к корме весла – работы много, почета мало, неусыпный надзор Ральфа обеспечен. Она все ерзала на скамье, то и дело оглядываясь: очень уж хотелось увидеть Скегенхаус. Но в воздухе стоял влажный туман, и только призрачные видения сменялись в темноте. Размытые очертания знаменитых эльфийских стен. Блеклый контур огромной Башни служителей.

– В общем, лучше тебе вообще с колен там не вставать, – поучал Ральф. – И всех богов ради, держи рот на замке. А то ляпнешь что-то не то праматери Вексен, и с тобой такое учинят, что лучше бы камнями в Торлбю завалили.

Корабль приближался к берегу, Колючка пригляделась и увидела, что по причалу кто-то ходит. Пригляделась еще раз – люди ходят. Потом еще – воины. Почетная стража, хотя больше похоже на тюремный конвой. «Южный ветер» ударил бортом в мокрые от дождя доски, пришвартовались, и отец Ярви со своей командой оборванцев сошел на берег.

К своим шестнадцати Колючка вытянулась так, что смотрела сверху вниз на большинство мужчин, но человек, который шагнул им навстречу, был на голову выше ее – настоящий гигант! С длинных седоватых волос и бороды стекал дождь, в белом мехе на плечах тоже блестели капли.

– Какая встреча, отец Ярви!

Голос чужеземца оказался странно звонким – и совсем не подходил такой громадине.

– Сколько лет, сколько зим с нашего последнего разговора…

– Три года, – сказал Ярви и поклонился. – Три года минуло с того разговора в Зале Богов, мой король.

Колючка растерянно заморгала. Говорили, что Верховный король – высохший старикашка, полуслепой калека, который боится, что его собственный повар отравит. Но тут явно вкралась какая-то ошибка. На тренировочной площадке их учили правильно оценивать противника, понимать, насколько он силен. Так вот, сильнее этого высоченного дядьки она не видела. Воин, настоящий воин – весь в шрамах, на перевязи с золотыми пряжками висят в ряд клинки… Вот это, она понимала, король!

– А как же, помню, помню, – покивал тот. – Как же не припомнить – такой грубости я отродясь не видал. Странное у вас, гетландцев, гостеприимство, да, мать Скейр?

Стоявшая рядом наголо бритая женщина смерила Ярви и его спутников презрительным взглядом и поморщилась, словно дерьмо унюхала.

– А это кто? – спросил гигант, заметив Колючку.

На самом деле, она не умела себя толком вести в обществе. Драки затевать у нее выходило хорошо, а насчет всего остального Колючка блуждала в потемках: мама, конечно, бесконечно нудела насчет всех этих поклонов и вежливого обхождения, и как нужно приличной девушке себя вести, и все такое, но слушала она вполуха – ее только мечи и драки занимали. Но Ральф сказал – чуть что, вставать на колени. Так что она неуклюже бухнулась на мокрый булыжник, а поскольку одновременно попыталась соскрести мокрые волосы с глаз, то ее повело, и она чуть не перекинулась.

– Мой король. Государь, я…

Ярви фыркнул:

– Это Колючка Бату. Шутом у меня подрабатывает.

– Ну и как, хорошо шутит?

– Не особо, если честно.

Гигант ухмыльнулся:

– Я всего лишь король, дитя мое. Один из многих. Королек, понимаешь ли, Ванстерланда, и зовут меня Гром-гиль-Горм.

Внутренности мгновенно завязались в тугой узел. Сколько лет она мечтала повстречать человека, который убил ее отца. И вот ее мечта сбылась – но как?! Она по собственной воле преклонила колени перед Крушителем Мечей, Творителем Сирот, злейшим врагом Гетланда, который раз за разом посылал своих убийц в набеги. Теперь-то она разглядела цепь у него на шее: длинную, можно четыре раза обмотаться. На ней висели навершия мечей тех, кого Гром-гиль-Горм убил в поединке. Среди прочих трофеев на цепи болталось навершие от того меча, что она хранила дома как зеницу ока.

Колючка медленно поднялась на ноги, пытаясь сохранить остатки достоинства. Был бы меч у пояса, Колючка б положила ладонь на рукоять. Но меча не было. Поэтому она вздернула подбородок и посмотрела врагу в глаза. Посмотрела, словно мечом ткнула.

Король Ванстерланда нависал над ней, как огромный волкодав над взъерошенным котенком:

– Я привык, что гетландцы меня презирают, но у этой девчонки в глазах очень холодная ненависть.

– Словно бы у нее к тебе есть дело мести, – усмехнулась Мать Скейр.

Колючка вцепилась в висевший на шее мешочек:

– Ты убил моего отца.

– Ах вот оно что, – пожал плечами Горм. – Ну да, я осиротил кучу детишек. Как его звали?

– Сторн Хедланд.

Она ожидала чего угодно – насмешки, угроз, ярости, а вместо этого грубые черты Горма озарились улыбкой:

– О, да это был поединок, достойный песни! Я каждый шаг, каждый удар помню! Хедланд был великий воин, достойный враг! Холодными утрами вроде этого у меня до сих пор болит раненая нога – его подарок! Но Матерь Война приняла мою сторону. Ее дыхание коснулось меня еще в колыбели. Предсказано, что смертному мужу меня не убить, и так оно и обернулось.

И он одарил Колючку широкой улыбкой, а рука его перебирала навершия мечей, играючи пропуская звенья цепи между большим и указательным пальцем.

– Смотри, мать Скейр, как вымахала дочка Сторна Хедланда! А годы-то идут, а?

– Еще как идут, – прищурилась служительница.

Голубые глаза ее смотрели очень холодно.

– Довольно рассказов о славном прошлом, – и Горм подчеркнуто вежливо повел рукой – мол, проходите первыми. – Верховный король ждет нас, отец Ярви.

И Гром-гиль-Горм повел их через киснущий под дождем порт, а Колючка плелась следом – замерзшая, мокрая до нитки, злая и беспомощная. Да уж, в таком расположении духа не до красот величайшего города моря Осколков. Если б ненавидящим взглядом можно было колоть, Крушитель Мечей уже б давно улетел бы, весь истыканный, в Последнюю дверь. Но взгляд не меч, им не убьешь, а ненависть опаляла не врага, а только саму Колючку.

Команда «Южного ветра» вошла в огромные ворота, потом миновала еще одни и вступила в длинный зал, где все стены увешаны были оружием – от полированного пола до головокружительно высокого потолка. Они шли и смотрели на древние, изъеденные ржавчиной мечи. На копья с истлевшими и разбитыми древками. Расколотые в щепы щиты. Некогда это оружие носили люди, по трупам которых Бейл Строитель, первый из Верховных королей, взобрался на свой трон. Оно принадлежало солдатам армий, погибших в сражениях с его потомками – когда те огнем и мечом распространяли власть короны от Ютмарка до Нижних земель, до Инглфолда и далее вдоль берегов моря Осколков. Сотни и сотни лет побед – вот о чем говорили все эти мечи и топоры и расколотые шлемы, хоть у них не было голоса. Но все прекрасно понимали о чем речь, и речь эта слышалась яснее, чем шепот служителя у трона, и громче, чем оглушающий ор Мастера клинков.

Слушайся Верховного короля, а то худо будет.

– Не скрою – я удивлен, – сказал вдруг отец Ярви. – Не ожидал, что Крушитель Мечей ходит в привратниках у Верховного короля.

Горм мрачно покосился на него:

– Нам всем приходится преклонять колено перед сильнейшим.

– Я смотрю, кто-то делает это с большей охотой, чем другие.

Горм нахмурился еще сильнее, но не успел ответить – служительница заговорила первой:

– Праматерь Вексен умеет убеждать.

– И как, убедила она вас принять веру в Единого Бога? – поинтересовался Ярви.

Скейр трубно фыркнула, как кабаниха хрюкнула.

– Матерь Война крепко держит меня в своих объятьях, на руках ее кровь, и никому меня не оторвать от нее! – прорычал Горм. – Вот тебе мое слово!

Ярви беспечно улыбнулся – словно за столом с друзьями беседовал:

– Мой дядюшка говорит ровно то же самое. Сколь многое, оказывается, объединяет Гетланд и Ванстерланд! Мы молимся тем же богам, говорим на одном языке, даже деремся одинаково! Между нами лишь узкая река.

– Ага, кровавая такая. И сотни трупов убитых отцов и детей, – пробормотала Колючка.

– Тихо ты, – прошипел Ральф.

– Между нами много крови, – продолжил Ярви, – но разве не долг правителя повернуться спиной к прошлому и обратить взор в будущее? Чем больше я думаю над этим, тем больше мне кажется, что наша вражда ослабляет нас и придает сил… кое-кому другому.

– И ты предлагаешь после всего, что между нами было, просто подать друг другу руки? – И Колючка увидела, как уголок рта Горма скривился в улыбке. – И, пританцовывая над трупами предков, под ручку войти в твой новый дивный мир?

Улыбаются они тут, значит. И танцуют, под ручку. А вот сейчас она как сорвет со стены меч да как проломит Горму черепушку! Интересно, Ральф успеет ее остановить? Вот это был бы подвиг, достойный воина Гетланда!

Но штука в том, что Колючка – не воин Гетланда. И никогда им не будет.

– Ты, отец Ярви, мечтатель, – вздохнул Горм. – Я помню, как ты излагал мне нечто подобное в прошлом. Но это все мечты, а сейчас – время вернуться в явь. А она принадлежит Верховному королю.

– И его служительнице, – заметила Мать Скейр.

– В основном ей, это точно.

И Крушитель Мечей отворил огромные двери во всю ширину. И они переступили порог и оказались в другом зале.

Колючка помнила, как она стояла под сводами Зала Богов над телом отца. Он лежал, бледный и холодный, а Колючка пыталась сжать мамину руку так, чтобы та наконец перестала всхлипывать. Тот зал казался громадным, словно и не руки смертных возвели его. А вот Палату Шепота точно возвели не руки смертных. Ее построили эльфы в незапамятные времена. И в ней спокойно поместились бы пять Божьих Залов, и на полу места бы еще осталось, чтобы ячмень посеять. Стены из эльфийского камня и черного эльфийского стекла уходили ввысь, теряясь в темноте над головой.

На вошедших мрачно глядели шесть громадных статуй Высоких богов. Однако Верховный король отвернулся от них и не почитал их более, и его каменщики трудились, не покладая рук. Теперь над всеми возвышался седьмой бог – Бог южан, Единый Бог. Не мужчина и не женщина, он не плакал и не смеялся – лишь с мягкой, безразличной улыбкой он раскрывал хваткие, удушающие объятия. И плевать ему на копошащихся у его ног людишек…

Люди толпились у дальней стены и под балконом из серого эльфийского металла, зависшего на высоте в десять человеческих ростов. Над тем балконом виднелся еще один, с него в зал вглядывались крошечные лица.

Колючка разглядела ванстерцев с заплетенными в длинные косы волосами, тровенцев, чьи руки снизу доверху унизывали серебряные браслеты, ходившие вместо денег в их землях. Она увидела островитян с выдубленными непогодой лицами, широкоплечих жителей Нижних земель и инглингов со всклокоченными бородами. Шендские стройные женщины стояли здесь рядом с пухлыми купцами из Сагенмарка. А вот и смуглолицие послы Каталии. Или Южной Империи. Или еще каких-нибудь невозможно далеких земель.

И все эти люди собрались со всего мира с одной-единственной целью – лизнуть Верховному королю милостиво подставленную задницу.

– Величайший из мужей! – воскликнул отец Ярви. – Стоящий между богами и владыками земными! Земно кланяюсь тебе!

И он действительно уткнулся лицом в пол, а эхо его голоса запрыгало по верхним галереям и рассыпалось на тысячи шепотков, давших залу свое имя.

Слухи, как оказалось, вовсе не отдавали должного величайшему из мужей. Он оказался еще дряхлее, чем рассказывали: трон был ему явно великоват – король смотрелся на нем сущим огрызком с обвислым костлявым лицом и реденькой седой бороденкой. Только глаза оставались живыми и яркими, и взгляд их, обращенный на служителя Гетланда, не обещал ничего хорошего.

– На колени, дурища! – зашипел с пола Ральф и дернул Колючку за пояс – давай, мол, чего стоишь столбом!

И вовремя – потому что к ним через пустой зал направлялась… старушка.

Вся такая круглолицая, ни дать ни взять веселая смешливая бабушка с морщинками вокруг блестящих глаз, седенькая и коротко стриженная. Подол грубого серого платья волочился по полу и оттого истрепался. На шее поблескивала тоненькая цепочка, на ней шелестели полоски бумаги, испещренные рунами.

– До нас дошли вести, что королева Лайтлин носит под сердцем ребенка.

Вид у бабули был совсем не геройский, а вот голос – о, таким голосом могли говорить в легендах. Глубокий, мягкий – и очень звучный. Хотя старушка вовсе его не повышала. Голос, к которому хотелось прислушаться. Голос, которому хотелось повиноваться.

Отец Ярви уже стоял на коленях, однако при виде старушки умудрился склониться еще ниже.

– Боги благословили ее чрево, праматерь Вексен.

– Ждете наследника, который сядет на Черный престол вслед за королем?

– Надеемся, что так и случится.

– Передайте мои искренние поздравления королю Атилю, – проскрипел Верховный король.

Впрочем, судя по голосу и гримасе на иссохшем лице, ничего искреннего в поздравлениях не было.

– Я с удовольствием передам их королю, уверен, он безмерно им обрадуется. Могу я встать?

Первая из служителей тепло улыбнулась и подняла ладошку. Колючка заметила, что та покрыта тонкими линиями татуировок – круги в кругах из крохотных буковок.

– Нет. Постой еще чуток на коленях, – проворковала она.

– С севера до нас дошли тревожные известия, – прокаркал Верховный король, ощерился и провел языком по беззубым деснам. – Нам говорят, что король Атиль желает пойти в поход против островитян.

– Поход, мой государь? – Ярви казался искренне изумленным – словно бы впервые услышал то, о чем знала в Торлбю каждая собака. – В поход против наших любезных братьев с Островов моря Осколков?

И он решительно отмахнулся скрюченной однопалой рукой:

– Заверяю вас: король Атиль, конечно, прирожденный воин и любит поговорить о том, как хорошо бы пойти в поход туда или сюда… Но, поверьте, все эти пустые разговоры ни к чему не приводят – ибо я стою у престола и направляю его путями Отче Мира, как учила меня мать Гундринг.

Праматерь Вексен рассмеялась – громко и весело. От такого смеха теплело в груди. По залу снова покатилось эхо – теперь казалось, что в нем хихикает целая армия призраков.

– Ох, Ярви, любишь ты меня повеселить…

Она ударила быстро, как нападающая гадюка. Наотмашь и с недюжинной силой, Ярви аж на бок завалился. Звук удара эхом отразился от балконов – словно хлыстом щелкнули.

Оказалось, она вскочила на ноги – во всяком случае, попыталась. Ее поймал за мокрую рубаху Ральф и с силой дернул вниз. Проклятие захлебнулось, из горла вырвался противный писк.

– Не смей, – страшным шепотом приказал кормчий.

Колючка разом почувствовала себя очень неуютно и одиноко посреди этого огромного пустого зала. А ведь вокруг полно вооруженных людей, вдруг поняла она. Во рту разом пересохло. И очень захотелось до ветру. Прямо очень сильно.

Праматерь Вексен стояла и смотрела на нее. Ни страха, ни гнева не было в ее взгляде. Только слабое любопытство – так смотрят на муравья, вид которого никак не получается опознать.

– Кто эта… мгм. Кто это с тобой?

– Недалекая дурочка. Вот, служит мне.

Ярви снова принял коленопреклоненное положение. Здоровая ладонь прикрывала окровавленный рот.

– Простите ее за дерзость. Она и так страдает от собственной глупости и избытка верности…

Праматерь Вексен улыбнулась тепло-тепло, прямо как Матерь Солнце, однако голос ее вмораживал в пол. Колючка чувствовала, что продрогла до костей.

– Помни, дитя, что верность может обернуться великой милостью. А может – страшным проклятием. Все зависит от того, кому ты хранишь верность. Во всем должен быть порядок. И порядок этот – нерушим. А вы, гетландцы, забыли свое место. Верховный король запретил обнажать мечи.

– Я запретил, да… – эхом отозвался Верховный король, сипло и тихо, так что голос его едва слышался под темной громадой свода.

– Пойдя войной на островитян, пойдете войной на Верховного короля и первую из служителей, – отчеканила праматерь Вексен. – Война с островитянами – это война с инглингами и жителями Нижней страны, с тровенцами и ванстерцами. Да, это война с Гром-гиль-Гормом, Крушителем Мечей, которому не суждено погибнуть от руки мужа.

И она указала на убийцу отца Колючки. Тот маялся у дверей, неловко преклонив одно колено.

– Более того, это война с Императрицей Юга, которая совсем недавно заключила с нами союз.

И праматерь Вексен широким жестом обвела огромный зал и всех, кто в нем находился, и перед лицом их отец Ярви со своей командой голодранцев воистину были подобны слабому стаду.

– Пойдете ли вы войной на полмира, гетландцы?

Отец Ярви заулыбался как деревенский дурачок:

– Мы верные слуги Верховного короля, заключенные им союзы вселяют в нас радость и доверие!

– Вот и скажи своему дяде: хватит бряцать оружием. А если он обнажит меч без благословения Верховного короля…

– …сталь будет моим ответом, – проскрипел Верховный король, злобно выпучив слезящиеся глаза.

Голос праматери Вексен зазвенел железом – да так, что каждый волосок на шее Колючки встал дыбом:

– Помни: со времен Божьего Разрушения мир не видел расплаты, подобной той, что обрушится на вас!

Ярви нырнул в такой низкий поклон, что его нос почти коснулся пола:

– О величайшая, о милостивая! Кто же решится навлечь на себя твой гнев? Могу ли я подняться?

– Еще одно маленькое дельце, – тихо и внятно сказал кто-то за их спинами.

И между ними быстро просеменила молоденькая женщина. Худая, светловолосая, неестественно улыбающаяся.

– Думаю, вы знакомы с сестрой Исриун? – усмехнулась праматерь Вексен.

Отец Ярви, похоже, потерял дар речи. Таким его Колючка еще не видела.

– Ты… ты что же, приняла обеты служительницы?..

– Куда же еще податься лишенному наследства и чести? Вспомни себя, о брат…

Исриун вытащила платок и промокнула кровь в уголке рта Ярви. Нежненько так. Вот только глаза ее смотрели совсем не нежно. А так, что кровь в жилах стыла.

– Теперь мы снова одна семья, как когда-то.

– Она прошла испытания три месяца назад. Ни одного неправильного ответа, – проговорила праматерь Вексен. – Более того, она весьма сведуща в делах, касающихся эльфийских реликвий.

Ярви сглотнул:

– Ничего себе!

– Наш священный долг – охранять их, – сообщила Исриун. – Дабы не допустить нового Разрушения.

Она нервно сплетала и расплетала тоненькие пальцы.

– Слышал ли ты о воровке и убийце по имени Скифр?

Ярви растерянно поморгал:

– Не припоминаю такого, хотя…

– Община разыскивает эту женщину.

Исриун хищно улыбнулась и зло прищурилась.

– Она осмелилась войти в эльфийские развалины Строкома. И вынесла оттуда… разные предметы.

По залу пронесся вздох ужаса, эхо его тысячью шепотков разошлось по балконам. Люди совершали знамения, отвращающие зло, бормотали молитвы и мрачно покачивали головами.

– Что за времена настали? – горестно прошептал отец Ярви. – Честное благородное слово: если я хоть краем уха услышу об этой Скифр, немедленно вышлю голубя!

– Как мило с твоей стороны, – улыбнулась в ответ Исриун. – Знай: всякий, кто заключит с ней сделку, повинен смерти на костре.

И она стиснула пальцы с такой силой, что костяшки рук побелели.

– А ты же знаешь: мне совсем, совсем не хочется сжигать тебя на костре.

– Вот видишь, сколь многое нас объединяет, – истово покивал Ярви. – Могу ли я удалиться, о величайший из людей?

Верховный король дернул головой – то ли кивнул, то ли встрепенулся во сне.

– Я возьму на себя смелость истолковать это как знак согласия.

Он поднялся, а следом за ним Ральф и вся команда. Последней поднялась на ноги Колючка. Как-то так всегда получалось, что когда надо было бухнуться на колени, она стояла столбом, а когда приходило время подняться, простаивала, считая ворон, на коленках.

– Никогда не поздно разжать кулак и протянуть раскрытую ладонь, отец Ярви.

И праматерь Вексен печально покачала головой.

– Некогда я возлагала на тебя большие надежды.

– Увы, но, как может подтвердить сестра Исриун, я часто разочаровываю людей.

Если в голосе Ярви и звякнула сталь, то совсем тихонечко.

– Но я не сижу сложа руки и работаю над собой. Каждый день.

Снаружи лил дождь. Скегенхаус по-прежнему заволакивала серая пелена.

– Кто эта женщина? Ну, Исриун? – поинтересовалась Колючка, быстро, чтобы не остать, шагая следом за Ярви.

– Она моя кузина. Была кузиной, в смысле.

Под кожей худой щеки заходили желваки.

– Потом нас помолвили. А потом она поклялась, что убьет меня во что бы то ни стало.

Брови Колючки поползли вверх:

– Вот это, я понимаю, любовь до гроба…

– Не всем же нам быть такими умными и воспитанными, как ты.

И он мрачно покосился на нее.

– И еще одно. В следующий раз думай, прежде чем вскакивать. И бросаться мне на помощь.

– Остановишься – погибнешь, – пробормотала она.

– Вот ты не остановилась, и чуть не погубила – всех нас.

Колючка знала, что он прав, и все равно это бесило.

– А вот если б ты не молчал в тряпочку, а сказал, что это островитяне первыми напали, и ванстерцы тоже, и у нас просто не было другого…

– Они прекрасно это знают. Это праматерь Вексен натравила их на нас.

– Откуда ты…

– Иногда молчание – красноречивее самых громких слов. Она о многом умолчала. Она желает сокрушить нас, и я не в силах противостоять этому.

Колючка с силой потерла виски. Беда с этими служителями, вечно они говорят обиняками…

– Если она наш враг, то почему не приказала убить, пока мы там на коленках стояли?

– Потому что праматерь Вексен не желает своим чадам смерти. Она лишь хочет, чтобы ей беспрекословно повиновались. Сначала она посылает против нас островитян. Потом ванстерцев. Так она надеется, что мы совершим нечто безрассудное – и король Атиль явно готов пойти ей навстречу. Конечно, сбор войск займет некоторое время – ибо праматери нужно призвать под свои знамена очень много людей. А когда время настанет, она полмира поставит под копье и отправит сражаться с нами. Если мы хотим выстоять в бою, нужно искать союзников.

– И где же нам их найти?

Отец Ярви улыбнулся:

– Среди наших врагов, где же еще?