Читать книгу Последний довод королей - Джо Аберкромби - Страница 10

Уфрис выглядел очень непривычно. Правда, в последний раз Логен был здесь много лет назад, ночью, после осады. Карлы Бетода толпами слонялись по улицам. Они кричали, пили, вопили песни. Выискивали жителей, чтобы ограбить или изнасиловать. Поджигали все, что могло гореть. Логен помнил, как лежал в этой комнате после того, как его отколотил Тридуба, всхлипывал и задыхался от боли, пронизывавшей все тело. Он помнил, как поглядывал в окно и видел зарево пожара над городом, слышал крики и горел желанием выйти из дома, чтобы творить зло, но не знал, сможет ли вообще встать.

Теперь, когда власть в Уфрисе принадлежала Союзу, все изменилось, однако организация оставляла желать лучшего. В серой гавани теснились корабли, слишком большие для тамошних причалов. Солдаты сновали по узким улицам, где попало складывая инвентарь и снаряжение. Повозки, мулы, лошади, груженные до предела, пытались пробить себе дорогу через эти заторы. Раненые ковыляли на костылях к порту, их несли на носилках, и забрызганные кровью повязки приковывали к себе взгляды новобранцев с еще свежими, розовощекими лицами, направлявшихся в другую сторону. Там и тут, растерянные в огромном потоке незнакомых людей, на порогах домов стояли северяне. По большей части женщины, а еще старики и дети.

Логен быстро шел вверх по наклонным улицам, спускавшимся с холмов к порту. Он опустил голову и натянул капюшон, стиснул кулаки и прижимал их к бокам, чтобы никто не заметил обрубок пальца на его руке. Меч, который дал ему Байяз, он нес за спиной, под другой поклажей, завернув в одеяло, чтобы никого не нервировать. Но все равно он был напряжен до предела и постоянно ждал, что кто-нибудь крикнет: «Девятипалый!» – и тут же люди начнут бегать, орать, бросать в него чем попало, а их лица исказит ужас.

Но ничего подобного не происходило. Еще одна нелепая фигура среди общего пыльного хаоса – что на нее смотреть? Даже если кто-то и мог узнать Логена, его никто не думал искать. Наверное, все слышали, что он вернулся в грязь где-то далеко отсюда, и радовались этому. Так что не было повода задерживаться здесь. Логен подошел к офицеру Союза, взиравшему на окружающее с начальственным видом, сбросил капюшон и попытался любезно улыбнуться. За свои потуги он удостоился лишь презрительного взгляда.

– У нас нет работы для тебя, если ты ее ищешь.

– У вас нет работы, подходящей для меня.

Логен вытащил письмо, которое вручил ему Байяз.

Офицер развернул его и пробежал глазами. Он нахмурился и перечитал еще раз. С сомнением посмотрел на Логена, поджав губы.

– Ну что ж. Понятно.

Он указал на группу молодых людей, нервно и неуверенно топтавшихся в нескольких шагах от него. Они с жалким видом теснились друг к дружке, так как дождь усилился.

– Мы сопровождаем подкрепление на фронт сегодня вечером. Можешь присоединиться к нам.

– Годится.

Они не очень-то были похожи на подкрепление, эти испуганные мальчишки, но это было не важно. Все равно с кем, лишь бы против Бетода.

Деревья шумели по обеим сторонам дороги, темно-зеленые и черные, полные теней и сокровенных тайн. Это была тяжелая, жесткая дорога. Жестко было держаться руками за поручни, еще более жестко сидеть – зады то и дело подскакивали от тряски. Тем не менее, они продвигались вперед. Это, считал Логен, было главное.

Позади следовало еще множество повозок, растянувшихся по дороге вяло колышущейся лентой. На одних сидели люди, на других везли провиант, одежду, вооружение и все необходимое для ведения военных действий. На каждой повозке был зажжен фонарь, и, глянув назад, можно было видеть, как целый шлейф огней качается в сгущавшихся сумерках. Этот шлейф спускался в долину и снова поднимался по дальнему склону, отмечая дорогу, по которой они ехали через лес.

Логен повернулся и посмотрел на юношей Союза, теснившихся в передней части повозки. Их было девять, все они подпрыгивали и раскачивались при каждом толчке повозки, но старались держаться от него как можно дальше.

– Ты видел когда-нибудь такие шрамы, как у него? – прошептал один, не догадываясь о том, что северянин понимает их язык.

– А кто он вообще?

– Понятия не имею. Северянин, наверное.

– Да я сам вижу, что северянин, идиот! Я спрашиваю, что он тут делает вместе с нами.

– Возможно, он разведчик?

– Не слишком ли здоровый парень для разведчика?

Логен усмехнулся про себя, разглядывая деревья, проплывающие мимо. Он чувствовал на лице прикосновение прохладного ветерка, вдыхал запах тумана, земли, холодного влажного воздуха. Он никогда не думал, что его так обрадует возвращение на Север. Это было приятно: после стольких лет бесприютных скитаний снова оказаться на родной земле, где тебе известны все правила игры.

Их разместили на ночлег у дороги, всех десятерых. Одна из многих групп, расположившихся в лесу, у своей повозки. Девять парней уселись по одну сторону большого костра, над огнем булькал котелок с мясом, от него струился аппетитно пахнущий дымок. Логен наблюдал, как они помешивают похлебку и негромко переговариваются о доме, о том, что их ждет впереди и как долго придется проторчать на войне.

Через некоторое время один из них принялся разливать похлебку в деревянные миски и раздавать их по кругу. Он внимательно посмотрел на Логена, положил ему порцию наравне с остальными, потом добавил еще. Парень продвигался осторожно, будто подходил к клетке с волком.

– Вот… – Вытянув руку, он держал миску перед собой. – Мясо? – Широко раскрыл рот и свободной рукой показал внутрь.

– Спасибо, друг, – произнес Логен, принимая миску. – Но я сам знаю, куда надо класть еду.

Все новобранцы уставились на него – ряд встревоженных лиц, освещенных мерцающими желтоватыми отблесками костра, еще более напряженных и подозрительных, потому что он говорил на их языке.

– Ты говоришь по-нашему? И ты это скрывал?

– Скромность никогда не вредит, по моему опыту.

– Если так, – произнес парень, протянувший ему миску, – как твое имя?

Логен на миг задумался, стоит ли говорить правду. Можно солгать – назвать какое-нибудь никому не известное имя. Но он был тем, кем был, и рано или поздно его обязательно узнают. Кроме того, он не больно-то умел врать.

– Логен Девятипалый, так меня кличут.

Все девять парней выглядели озадаченными. Они ничего не слышали о нем. Да и с чего им слышать? Фермерские сынки из далеких мест, из солнечного Союза. Они и свои собственные имена едва помнили.

– Для чего ты здесь? – спросил один из них.

– Для того же, что и вы. Чтобы убивать.

Услышав его слова, парни явно занервничали.

– Да не вас убивать, не волнуйтесь. Мне надо свести кое-какие старые счеты. – Он кивнул куда-то вперед. – С Бетодом.

Парни переглянулись, один из них пожал плечами.

– Ну, поскольку ты на нашей стороне… – Он встал и вытащил бутылку из поклажи. – Хочешь выпить?

– Да, не откажусь. – Логен усмехнулся и протянул свою чашку. – Никогда от этого не отказывался.

Он опорожнил чашку залпом, причмокнул губами, чувствуя, как напиток согревает его внутренности. Парень налил ему еще.

– Спасибо. Но лучше не давай мне слишком много.

– Почему? – спросил тот. – Ты напьешься и нас поубиваешь?

– Поубиваю? Это если вам повезет.

– А если не повезет?

Логен усмехнулся, держа кружку перед собой.

– Я буду петь.

Парень, задавший вопрос, улыбнулся, а кто-то из его товарищей засмеялся. Мгновение спустя его поразила со свистом прилетевшая откуда-то стрела, и он поперхнулся, откашливаясь кровью, стекавшей на рубашку. Бутылка выпала из рук на траву. Вино с бульканьем вытекало из нее в темноте. Еще один юноша схватился за древко стрелы, впившейся ему в бедро. Он сел и застыл, неотрывно глядя на нее.

– Откуда это…

Потом все закричали. Кто на ощупь разыскивал оружие, кто ничком припал к траве, затаившись. Еще две стрелы просвистели над их головами, одна попала в костер, и вокруг нее брызнул фонтан искр.

Логен отбросил котелок с мясом, выхватил меч и бросился вперед. По пути он столкнулся с одним из юношей, ударом сбил его с ног на землю, поскользнулся сам, но удержал равновесие, выпрямился и изо всех сил побежал к деревьям, со стороны которых летели стрелы.

Можно было бежать к ним или от них, но он сделал выбор, не задумываясь. Порой не имеет большого значения, что ты выбираешь, если ты делаешь это быстро и неуклонно следуешь выбору. Вскоре Логен увидел одного из лучников. Он заметил, как мелькнула бледная кожа в темноте, только лучник потянулся за еще одной стрелой. Логен выхватил меч Делателя из потертых ножен и издал боевой клич.

Лучник мог бы выпустить стрелу до того, как Логен его настигнет, и с близкого расстояния, но он оказался слаб и не выдержал ожидания. Немногие люди могут оценить свой выбор, пока смерть не обрушится на них. Лучник бросил свое оружие слишком поздно и хотел бежать, но Логен ударил его по спине, прежде чем он успел сделать шаг. От удара лучник с криком рухнул в кусты. Он отползал, повернув к Логену лицо, перекошенное от боли и страха, подвывая и инстинктивно нащупывая нож. Логен поднял меч, чтобы довершить дело. Кровь хлынула из горла лучника, он содрогнулся, упал на спину и затих.

– Я еще жив, – едва слышно произнес Логен, присев на корточки рядом с телом и напряженно всматриваясь в темноту.

Возможно, было бы лучше для всех, если бы он побежал в другую сторону. Возможно, было бы неплохо вообще остаться в Адуе. Но уже поздно об этом рассуждать.

– Проклятый Север! – шепотом выругался Логен.

Позволь он этим поганцам безнаказанно унести ноги, они бы всю дорогу досаждали новобранцам, а сам Логен потерял бы сон от беспокойства – если бы, конечно, не получил стрелу в лоб. Лучше первым добраться до врага, чем ждать, пока он до тебя доберется. Этот урок он выучил на собственном горьком опыте.

Он слышал, как остальные лучники, с треском ломая сучья, ломятся сквозь кусты, торопясь убраться подальше. Логен двинулся за ними, крепко сжав рукоять меча. Он инстинктивно двигался между стволами деревьев, сохраняя дистанцию. Огонь костра, шум и крики новобранцев Союза стихали вдалеке по мере того, как он углублялся в лес, пахнущий сосновой хвоей и влажной землей, и лишь шорох торопливых шагов людей, убегавших от него, вел его за собой. Логен слился с лесом, как всегда делал в прошлом. Для него это было легко. Навык вернулся так быстро, словно он всю жизнь каждую ночь крался между деревьями. Голоса эхом разносились в ночи, и Логен вслушивался, затаив дыхание и спрятавшись за стволом сосны.

– А где Грязный Нос?

Последовала пауза.

– Убит, я думаю.

– Убит? Как это?

– У них там кто-то есть, Ворон. Какой-то здоровенный гад.

Ворон. Логен знал это имя. Голос он тоже узнал, теперь хорошо расслышал. Этот воин сражался за Малорослика. Его нельзя было назвать другом Логена, но они знали друг друга – стояли рядом под Карлеоном, дрались бок о бок. И теперь снова встретились. Их разделяло несколько шагов, и они были готовы убить друг друга. Странно, как может обернуться судьба. Сражаться по одну сторону с человеком или против него – почти никакой разницы.

– Северянин? – послышался голос Ворона.

– Может быть. Кто бы ни был, дело он знает. Подскочил очень быстро. Я даже не успел снять стрелу с тетивы.

– Паршивец! Но мы не можем уйти. Разобьем лагерь здесь и будем преследовать их завтра. Возможно, нам удастся заполучить этого громилу.

– Это уж точно! Он у нас попляшет, не сомневайся. Я лично перережу ему глотку, этому подонку.

– Отлично. Но пока держи ухо востро, а мы немного поспим. Возможно, гнев взбодрит тебя, чтоб не заснул.

– Да, вождь. Ты прав.

Логен сел и внимательно наблюдал, ловя взглядом неясные очертания фигур, как четверо воинов расстелили попоны, завернулись в них и улеглись спать. Пятый уселся спиной к ним и стал вглядываться в темноту, как раз в сторону Логена. Логен ждал, пока не услышал, как один из воинов захрапел. Накрапывал дождь, его капли глухо ударялись и медленно стекали с сосновых ветвей. Постепенно они пропитали влагой волосы Логена, промочили одежду, скатывались по лицу и падали на влажную землю: кап-кап-кап. Логен сидел, молчаливый и неподвижный, как камень.

Терпение может быть устрашающим оружием. И очень немногие умеют им пользоваться. Непросто все время думать об убийстве, когда сам ты уже вне опасности и жар в крови угас. Но Логену терпения было не занимать. Он сидел, а время медленно ползло; он думал о прошлом, пока луна не поднялась высоко и ее бледные лучи не осветили деревья, опускаясь на ветки вместе с капающим дождем. Этого бледного света ему хватило, чтобы не действовать вслепую.

Он выпрямил ноги и двинулся вперед, пробираясь между стволами деревьев, осторожно выверяя каждый шаг в кустарнике. Дождь был его союзником, тихое постукивание капель скрадывало его осторожную поступь, когда он обходил часового.

Логен вытащил нож, и влажное лезвие сверкнуло в неровных бликах лунного света. Выйдя из тени деревьев, он скользнул к лагерю. Прошел между спящими воинами так близко, что мог прикоснуться к любому из них. Почти как брат. Часовой втянул воздух носом и неловко задвигался, плотнее закутавшись во влажную попону, унизанную поблескивающими каплями дождя. Логен остановился и подождал, глядя на бледное лицо одного из спящих воинов: тот лежал на боку, глаза его были закрыты, а рот широко открыт, едва заметный пар от дыхания таял во влажном прохладном воздухе.

Часовой снова застыл на месте, и Логен незаметно проскользнул к нему сзади, затаив дыхание. Он протянул левую руку, его пальцы шевелились в блеклом тумане, ожидая подходящего момента. Вытянул правую руку, крепко сжимая рукоятку ножа. Он почувствовал, как его губы кривятся, оскаливая стиснутые от ярости зубы. Все, время пришло, а когда оно приходит, удар наносишь безошибочно.

Логен обхватил охранника, зажал ему ладонью рот и перерезал горло быстро, без лишнего шума и раздумий, втиснув нож в плоть настолько глубоко, что лезвие заскрипело на костях. Противник дернулся и еще миг сопротивлялся, но Логен держал его крепко, как любовник, пока караульный тихо захлебывался кровью. Логен ощутил, что кровь струится по его руке, горячая, липкая. Он ничуть не беспокоился насчет остальных воинов. Если кто-то из них проснется, он увидит лишь очертания одинокой фигуры в темноте, а именно это они и должны видеть.

Вскоре охранник обмяк, и Логен осторожно опустил его рядом с собой. Голова воина безжизненно ударилась о землю. Четыре призрака лежали неподалеку, закутанные во влажные попоны, совершенно беспомощные, уязвимые. Возможно, прежде Логену не пришлась бы по вкусу работенка вроде этой. Когда-то он еще сомневался, правильно ли так поступать, честно ли. Но это время давно уже прошло. Здесь, на Севере, тебя запросто могут убить, пока ты думаешь. Так что эти четверо представляли собой лишь четыре дела, которые надо сделать, – не более того. Логен осторожно подобрался к первому, поднял окровавленный нож высоко над головой и ударил прямо в сердце воина через попону, крепко зажав ему рот. Противник умер тише, чем спал.

Логен подобрался ко второму, готовый сделать то же самое, но задел сапогом что-то металлическое. Флягу для питья, возможно. Что бы это ни было, раздался шум. Веки спящего вздрогнули, он открыл глаза и приподнялся. Логен вогнал нож ему в живот и потянул лезвие, вскрывая внутренности. Воин издал хрип, напоминающий глубокий вздох, его рот и глаза широко раскрылись. Он схватил Логена за руку.

– Эй! – Третий воин сел прямо и уставился на них.

Логен освободил руку и выхватил меч. Раненый попытался заслониться от удара, инстинктивно выставив ладонь, но тускло блеснувший клинок отсек ему руку у запястья и глубоко вонзился в череп. Черные сгустки крови разлетелись во влажном воздухе, от удара человек рухнул на спину. Однако это дало последнему из воинов время, чтобы выбраться из попоны и схватить секиру. Он стоял, пригнувшись и раскинув руки, готовый к поединку, и весь его вид говорил о том, что он знает, как это делается. Ворон. Логен слышал его свистящее дыхание и даже видел, как от него поднимается пар в холодном влажном воздухе.

– Тебе следовало начать с меня! – прошипел противник.

Логен не мог с этим поспорить. Он собирался покончить со всеми и не обращал внимания на то, в каком порядке это делал. Тем более, поздновато было что-то менять. Он пожал плечами.

– Начать или закончить, какая разница?

– Посмотрим.

Ворон взвесил в руке свою секиру и обернулся в туманном воздухе, прикидывая, можно ли размахнуться. Логен замер и затаил дыхание, держа меч сбоку острием вниз, чувствуя его холодную влажную рукоять. Он никогда не суетился раньше времени.

– Лучше назови свое имя, пока живой. Я хочу знать, кого прикончу.

– Ты знаешь меня, Ворон.

Логен поднял свободную руку и, расставив пальцы, показал ее Ворону. Лунный свет блеснул, освещая черные пятна крови на руке и окровавленный обрубок пальца.

– Мы стояли бок о бок при Карлеоне. Не верю, что ты так быстро забыл меня. Хотя… жизнь порой оборачивается неожиданной стороной.

Ворон застыл на месте. Теперь Логен видел только его глаза, поблескивающие в темноте, однако вполне ясно различал неуверенность и страх в позе противника.

– Нет, – прошептал Ворон, качая головой. – Этого не может быть. Девятипалый мертв!

– Уверен? – Логен глубоко вдохнул и медленно выдохнул воздух в прохладную влажную ночь. – Тогда я его призрак.

Они выкопали что-то вроде норы, чтобы разместиться там, эти парни из Союза. Сверху по бокам наставили ящики и наложили мешки, устроив подобие бастиона. Логен видел, что над этим укреплением маячит бледное лицо, неотрывно смотрящее в сторону деревьев. В тусклом свете угасавшего костра что-то поблескивало – не то наконечник стрелы, не то острие копья. Значит, окопались и высматривают, нет ли где еще засады. Если они и прежде были встревожены, то теперь совсем перепугались. Вполне может статься, что кто-то из них так перетрусит, что пригвоздит Логена на месте, прежде чем поймет, кто он такой. Эти чертовы союзные луки стреляют от одного прикосновения, только натяни тетиву. Это было бы особым везением – погибнуть ни за что, черт знает где, да еще от рук своих. Но выбора не было. Пока он не доберется до передовой.

Так что Логен прокашлялся и окликнул их:

– Никому не стрелять!

Скрипнула тетива, и стрела впилась в ствол дерева в паре шагов слева от него. Логен припал к влажной земле.

– Никому не стрелять, я сказал!

– А кто идет?

– Это я, Девятипалый!

Молчание.

– Северянин, который ехал в повозке.

Последовала долгая пауза, потом кто-то прошептал:

– Хорошо. Но выходи медленно и держи руки так, чтобы мы могли их видеть.

– Годится. – Он выпрямился и осторожно вышел из-за деревьев, держа руки над головой. – Только не надо в меня стрелять, ладно? Мы договорились.

Он прошел к костру, держа руки перед собой, содрогаясь при мысли, что в любую минуту может заполучить стрелу в грудь. Он издалека узнал лица новобранцев и среди них офицера, командовавшего колонной пополнения. Двое парней, держа в руках натянутые луки со стрелами, следили за каждым его шагом, когда он медленно переходил через самодельный парапет и спускался в траншею. Траншея была выкопана напротив костра, но не очень хорошо: внизу скопилась большая лужа.

– Где тебя носило, черт возьми? – сердито накинулся на него офицер.

– Я преследовал тех, кто устроил нам засаду.

– Ты их поймал? – спросил один из новичков.

– Точно.

– И?

– Все мертвы. Так что, – Логен кивнул на лужу внутри траншеи, – вам не придется сегодня спать в воде. Осталось что-нибудь поесть?

– А сколько их было? – отрывисто спросил офицер.

Логен заглянул в котелок с едой, стоявший на углях, но там было пусто. Снова ему везет!

– Пять.

– И ты один против пяти?

– Вообще-то сначала их было шестеро, но первого я убил сразу. Он сидел где-то здесь, на деревьях. – Логен вытащил из мешка горбушку хлеба и обтер ею края котелка, стараясь собрать хотя бы остатки мясного жира. – Я дождался, пока они заснут, и мне пришлось сражаться нос к носу только с одним из них. Все сложилось удачно, по-моему.

На самом деле удачей здесь и не пахло. Он взглянул на свою руку в бликах пламени: на ней все еще виднелась кровь. Черная кровь была под ногтями, запекшиеся кровавые полосы пересекали ладонь.

– Мне всегда везет.

Однако офицера, судя по его лицу, слова северянина не убедили.

– А откуда нам знать, что ты сам не один из них? Что ты не шпионишь за нами? Что они не поджидали здесь, пока ты дашь сигнал, что мы потеряли бдительность и можно нападать?

– У вас всю дорогу не было никакой бдительности. На вас можно было нападать когда угодно, – усмехнулся Логен. – Но вопрос вполне справедливый. Полагаю, вы вправе задать его. – Он снял с ремня холщовый мешок. – Поэтому я принес вам это.

Офицер нахмурился, протянул руку, открыл мешок, встряхнул и с подозрением заглянул внутрь. Потом нервно сглотнул.

– Как я и говорил, их было пятеро. Так что в мешке десять больших пальцев. Это вас убеждает?

По лицу офицера было ясно, что он чувствует тошноту, а не удовлетворение, но он кивнул, плотно сжав губы. Затем протянул мешок Логену.

Логен покачал головой.

– Мне не нужно. У меня не хватает среднего пальца, а все большие пальцы на месте.

Повозка, покачнувшись, остановилась. Последнюю милю или две они двигались очень медленно, почти ползли. Теперь дорога – если вообще можно называть так это море грязи – была забита с трудом передвигавшимися людьми. Они хлюпали ногами по вязкой земле, перебираясь от одного относительно твердого участка пути до другого под непрекращающимся мелким дождем, между провалившихся в грязь повозок, несчастных, измученных лошадей, ящиков и бочек, мокрых покосившихся палаток. Логен наблюдал за группой захудалых новобранцев, изо всех сил, но без малейшего успеха старавшихся сдвинуть повозку, осевшую в грязь по самые колесные оси. Все выглядело так, словно армия постепенно погружалась в болотную трясину. Огромное кораблекрушение, только на суше.

Количество спутников Логена сократилось теперь до семи человек. Сгорбившиеся и голодные, они были измучены бессонными ночами и плохой погодой в долгом пути. Один погиб, второго отослали в Уфрис со стрелой в ноге. Не слишком хорошее начало для знакомства с Севером, но Логен очень сомневался, бывает ли здесь лучше. Он слез с повозки, и сапоги сразу погрузились в грязь, изрезанную колеями. Согнул спину, расправил затекшие от сидения ноги, взял с повозки свой мешок.

– Что ж, удачи, – сказал он новобранцам в повозке.

Никто не ответил. После той ночи, когда они угодили в засаду, парни едва ли обменялись с ним парой слов. Похоже, затея с отрубленными пальцами потрясла их. Но если это самое ужасное, что им придется повидать, то очень хорошо для них. Логен пожал плечами и, повернувшись, начал пробираться через грязь.

Впереди он увидел командира колонны, занятого разговором с высоким человеком неприветливого вида в красном мундире. Этот мундир казался страшно душной, неудобной вещью посреди царящего вокруг хаоса. Логен с минуту всматривался в офицера, потом вспомнил. Они сидели рядом на празднике, в совершенно иной обстановке, и разговаривали о войне. Теперь он выглядел старше, крепче, выносливее. Лицо мрачное и суровое, во влажных волосах проглядывает седина. При виде Логена офицер усмехнулся и направился к нему, протягивая руку.

– Клянусь мертвыми, – проговорил он на хорошем северном наречии, – жизнь иногда преподносит сюрпризы. Мы с тобой знакомы.

– Похоже на то.

– Девятипалый?

– Верно. А ты Вест. Из Инглии.

– Да, это я. Я прошу прощения, что не могу устроить тебе лучший прием, но армия выступила только пару дней назад. Сам видишь, порядка маловато. Не здесь, идиот! – закричал Вест на возницу, попытавшегося протиснуться между двух других повозок, хотя места явно не хватало. – В вашей треклятой стране вообще бывает лето?

– Вот оно. Где ты видишь зиму?

– Ха, очко в твою пользу. Что же привело тебя сюда?

Логен передал Весту письмо. Тот наклонился вперед, заслоняя бумагу от дождя, прочитал и нахмурился.

– Подписано лорд-камергером Хоффом.

– Это хорошо?

Вест поджал губы, возвращая письмо.

– Как посмотреть. Это означает, что у тебя есть кое-какие влиятельные друзья. Или кое-какие влиятельные враги.

– И тех и других хватает.

– Думаю, одно без другого не бывает. – Вест усмехнулся. – Ты приехал сражаться?

– Именно так.

– Хорошо. Мы всегда найдем применение для человека с опытом. – Он посмотрел на рекрутов, беспорядочно слезавших с повозок, и глубоко вздохнул. – Здесь у нас народу хватает. Тебе надо присоединиться к другим северянам.

– У вас есть северяне?

– Есть, и с каждым днем становится все больше. Похоже, очень многие не очень-то довольны тем, как король ими управляет. Особенно им не нравится его сделка с шанка.

– Сделка? С шанка?

Логен помрачнел. Он никогда бы не подумал, что Бетод, каков бы он ни был, может опуститься так низко. Но это далеко не первое его разочарование.

– И что? Он призвал плоскоголовых сражаться на его стороне?

– Именно так. Он призвал плоскоголовых, а мы – северян. Мир причудлив, однако.

– Да уж, точно, – согласился Логен, качая головой. – И сколько же у вас северян?

– Около трех сотен, по последним подсчетам. Но они недисциплинированны, посчитать их непросто.

– Со мной будет три сотни плюс один, если вы меня возьмете.

– Они стоят лагерем там, на левом фланге. – Вест махнул рукой в сторону, где на фоне темнеющего вечернего неба выступали мрачные контуры деревьев.

– Хорошо. Кто у них главный?

– Один парень, они называют его Ищейкой.

Логен пристально посмотрел на Веста.

– Как они его называют?

– Ищейка. Ты с ним знаком?

– Можно и так сказать, – прошептал Логен, и улыбка тронула его губы. – Можно и так сказать…

Сумерки быстро сгущались, уже наступала ночь. Так что они сожгли немало дров в костре, когда Логен приблизился к ним. Он уже различал фигуры карлов, сидящих вокруг костра, их головы и плечи темными тенями выступали на фоне яркого пламени. Он слышал их голоса, их смех, громкий среди тишины, воцарившейся после того, как дождь прекратился. Прошло немало времени с тех пор, когда он в последний раз слышал столько голосов, переговаривающихся на северном наречии, и нынче родной язык звучал странновато для его ушей. Он возрождал в памяти ужасные картины. Он снова слышал вопли толпы – половина на его стороне, другая на противоположной. Видел множество воинов, сражающихся, празднующих победу и оплакивающих погибших. Он ощутил запах мяса, которое жарилось на костре где-то недалеко. Пряный, насыщенный запах ударил ему в нос, и в желудке забурлило.

Над тропинкой горел факел, установленный на шесте, а под ним со скучающим видом стоял парень с копьем в руке. Когда Логен подошел к нему, парень неприветливо глянул на него. Мало радости в том, чтобы стоять на часах, пока остальные едят. Конечно, караульный тоже не радовался этому.

– Чего надо? – спросил он хрипло.

– Ищейка тут?

– Ну, тут. А тебе зачем?

– Мне надо с ним поговорить.

– Неужели. Прямо сейчас?

Подошел еще один, уже немолодой, с копной седых волос и морщинистым лицом, похожим на задубелую кожу.

– Кто здесь?

– Новый рекрут, – недовольно объяснил часовой. – Хочет видеть главного.

Старик бросил взгляд на Логена и нахмурился.

– Мы знакомы, дружище?

Логен поднял голову так, чтобы факел осветил его лицо. Всегда лучше смотреть в глаза и позволить человеку увидеть тебя, а заодно показать, что ты его не боишься. Так учил отец.

– Я не знаю тебя. А ты меня знаешь?

– Откуда ты явился? Верно, из той шайки, что прибыла с берегов Белой реки?

– Нет, я пришел один.

– Один? Что ж… Хотя…

Глаза старика распахнулись, рот приоткрылся, лицо стало белым как мел.

– Пусть мертвые заберут меня со всеми потрохами! – прошептал он и споткнулся, отступив на шаг вперед. – Это ж Девятипалый!

Отчасти Логен надеялся, что его никто не узнает. Что о нем давно забыли. Что у людей полно других забот и он сумеет раствориться среди бойцов, стать таким, как все. Но он видел взгляд старика, выражение его лица и, черт подери, понимал, что его ждет. То же самое, что и прежде. А хуже всего было то, что теперь, когда Логен увидел ужас и преклонение в глазах старого бойца, он не был уверен, что не желает этого видеть. Ведь он заслужил все это. В конце концов, факты – упрямая вещь.

Да, он Логен Девятипалый.

Однако парень, похоже, пока не уяснил этого.

– Вы что, шутите? Разыгрываете меня? Расскажи еще, что сейчас сюда явится сам Бетод.

Но никто не засмеялся, а Логен поднес руку к лицу и смотрел на парня сквозь зазор на месте среднего пальца. Парень перевел взгляд с обрубка на дрожащего старика, потом снова на обрубок.

– Черт, – просипел он.

– Так, где ваш главный, сопляк?

Собственный голос испугал Логена. Он прозвучал ровно, мертво и холодно, как снег зимой.

– Он… он… – Парень поднял руку и дрожащим пальцем указал в сторону костров.

– Отлично. Думаю, я его разыщу.

Оба северянина посторонились, пропуская Логена. Нельзя сказать, что он улыбнулся, проходя мимо них, – скорее растянул губы и оскалил зубы. В конце концов, надо соответствовать своей репутации.

– Бояться нечего, – прошипел он, приблизив к ним лицо. – Я же на вашей стороне.

Никто не произнес ни слова, пока он шел за спинами карлов к главному костру. Двое обернулись через плечо, но для них Логен был лишь еще одним новичком, пришедшим в лагерь. Они не имели представления, кто он таков, но скоро узнают. Старик и часовой будут шептаться об этом, их кто-то услышит, слухи распространятся от костра к костру, как это обычно бывает, и тогда все станут глазеть на него и следить за ним.

Он заметил огромную тень. Человек такой мощный и высокий, что с первого взгляда его можно было принять за дерево, почесывал бороду и с улыбкой смотрел на костер. Тул Дуру. Грозовую Тучу Логен бы не спутал ни с кем даже в полутьме. Второго парня с такими габаритами встретить трудно. Логен лишь в который раз подивился: как ему, черт возьми, удалось одолеть Тула когда-то.

Потом ему вдруг захотелось опустить голову, молча пройти мимо и, не оборачиваясь, скрыться в ночи. Тогда не придется снова становиться Девятипалым, а парень у сигнального столба и старик будут убеждать всех, что видели призрак в ночи. Он мог уйти далеко и все начать заново, стать кем угодно, по своему желанию. Но однажды он уже попробовал это, и не вышло ничего хорошего. Прошлое преследовало его, дышало ему в спину. Пора обернуться и взглянуть ему в лицо.

– Здорово, громила!

Тул внимательно всматривался в него в сумерках. Оранжевый свет костра и черные тени мелькали на его лице, похожем на большой неотесанный камень, на всклоченной бороде, ковром накрывавшей грудь.

– Ты кто… погоди-ка…

Логен ждал в напряжении. До этой минуты он не думал о том, как его встретят. Они довольно долго враждовали до того, как стали друзьями. Каждый из них когда-то сражался с ним. Каждый был способен убить его и имел на то немало причин. Потом Логен сбежал на юг и оставил их сражаться с шанка. Возможно, после долгого отсутствия его встретят лишь холодные, равнодушные взгляды.

Но Тул сграбастал его огромными ручищами и сдавил в сокрушительном объятии.

– Ты живой!

Он отстранил Логена от себя и вглядывался, убеждаясь, что это тот самый человек, а потом снова прижал к груди.

– Да, я живой, – с трудом произнес Логен. Ему едва хватило дыхания, чтобы произнести это.

Во всяком случае, одной теплой встречи он дождался.

Лицо Тула сияло улыбкой.

– Пошли! – Он подтолкнул Логена вперед. – Ребята просто рухнут.

Он шел за Тулом к главному костру, где расположился вождь с ближайшими названными воинами. Сердце его отчаянно колотилось. Да, они были там, сидели кружком на земле. Ищейка устроился в самой середине и вполголоса что-то говорил Доу. Молчун сидел напротив, опершись на локоть, и возился с оперением на стрелах. Как будто ничего не изменилось.

– Тут кое-кто хочет увидеться с тобой, Ищейка! – проговорил Тул.

Его голос почти срывался от предвкушения того, что за этим последует.

– Прямо сейчас? – Ищейка обернулся и взглянул на Логена, стоявшего в тени за огромным плечом Тула. – Это не может подождать, пока мы поедим?

– Думаю, никак не может.

– Почему? Кто там с тобой?

– Кто? – Тул схватил Логена за плечо и подтолкнул к костру, к свету. – Да всего лишь Логен Девятипалый, черт его дери!

Сапог Логена скользнул по грязи, и он чуть не хлопнулся на задницу. Пришлось раскинуть руки, чтобы сохранить равновесие. Разговоры вокруг костра вмиг стихли, все обернулись к Логену. Два длинных ряда застывших в оцепенении людей, едва различимых в пляшущих бликах огня. Полное молчание, прерываемое лишь завыванием ветра и потрескиванием дров в костре. Ищейка неотрывно смотрел на Логена, точно видел перед собой пришельца из царства мертвых, а рот его открывался все шире и шире.

– Я думал, вы все погибли, – произнес Логен, распрямившись. – Решил, что это вероятнее всего.

Ищейка медленно поднялся. Он протянул руку, и Логен принял ее.

Сказать было нечего. Во всяком случае, им, двум воинам, столько пережившим вместе: они сражались с шанка, переходили горы, воевали и так далее. Годы, многие годы. Ищейка сжал его ладонь, и Логен положил вторую поверх его руки, а Ищейка увенчал это рукопожатие своей второй рукой. Они улыбнулись, глядя друг на друга, кивнули, и все вернулось на круги своя, как прежде. Ничего не требовалось говорить.

– Молчун, я рад тебя видеть.

– Угу, – просипел Молчун, передавая ему кружку, а потом снова занялся своими стрелами, будто Логен отлучался на минуту, чтобы отлить, а теперь вернулся.

Логен только усмехнулся. На большее он и не рассчитывал.

– Это Черный Доу спрятался там?

– Я бы спрятался получше, если бы знал, что ты явишься.

Доу смерил Логена взглядом с ног до головы, и его усмешку нельзя было назвать дружелюбной.

– А если это все-таки не Девятипалый? Разве не ты говорил, что он упал со скалы? – грубо спросил он у Ищейки.

– Я говорил, что видел это.

– О, со мной так и было. – Логен вспомнил, как ветер бил в лицо, вспомнил утес в снегу, а затем – страшный треск, когда вода нахлынула, перехватив дыхание. – Да, я сорвался, но потом меня прибило к берегу.

Ищейка подвинулся, чтобы Логен мог сесть на расстеленные перед костром шкуры. Он сел, и остальные уселись рядом.

Доу покачал головой.

– Тебе всегда чертовски везло, когда дело касалось выживания. Я должен был догадаться, что ты выкрутишься.

– Я считал, что вас схватили плоскоголовые, – сказал Логен. – Как вам удалось уйти?

– Тридуба нас вывел, – ответил Ищейка.

Тул кивнул.

– Он вел нас через горы, потом мы пересекли Север и пришли в Инглию.

– И всю дорогу собачились, как старухи?

Ищейка с усмешкой взглянул на Доу.

– Ну были кое-какие жалобы в пути.

– Ну а где же Тридуба?

Логен с нетерпением ждал хотя бы словечка о старом друге.

– Он мертв, – произнес Молчун.

Логен вздрогнул. Он понял: да, так и должно быть, раз главным стал Ищейка.

Тул кивнул своей огромной головой.

– Погиб в сражении. Возглавил атаку на шанка. Дрался с этим чудовищем – Наводящим Ужас.

– Чертов урод, отвратительная мразь! – Доу с яростью плюнул в грязь.

– А Форли?

– Тоже мертв, – резко ответил Доу. – Мы направились в Карлеон предупредить Бетода, что шанка пересекают горы. Кальдер убил его. Просто так, ради забавы. Подонок!

Он снова сплюнул. Он всегда умел плеваться, этот Доу.

– Мертвы… – Логен покачал головой.

Форли мертв, и Тридуба тоже мертв. Он испытывал острое чувство досады и стыда. Но совсем недавно он думал, что они все мертвы, вернулись в грязь, так что четверо, которые выжили, это уже подарок в любом случае.

– Что ж, они оба были отличные парни. Лучшие, и умерли достойно, как я понял. Так может случиться с каждым.

– Да, – произнес Тул, поднимая кружку. – И с тобой могло. Давай за мертвых.

Они выпили в молчании, и Логен причмокнул губами, почувствовав вкус пива. Давно забытый.

– Да, год прошел, – проворчал Доу. – Мы кое-кого убили, отмерили немало дорог, ввязались в это проклятое, никому не нужное сражение. Потеряли двоих товарищей и выбрали вождя. А что было с тобой, Логен Девятипалый?

– Ну… что-то вроде сказки. – Логен спросил себя, какая же это сказка, и не смог найти ответ. – Я думал, шанка убили вас всех или забрали с собой, ведь жизнь приучила меня всегда предполагать худшее. Так что я отправился на юг и встретился с этим фокусником, колдуном. Мы с ним отправились в путешествие – очень далеко, за море, чтобы найти какую-то штуковину. А когда добрались до места, ее там не оказалось.

Он рассказывал и понимал, что его история звучит как бред сумасшедшего.

– Что за штуковина? – спросил Тул, скорчив озадаченную гримасу.

– А кто ее знает. – Логен облизнул зубы, на которых остался привкус пива. – Я понятия не имею.

Они переглянулись, словно никогда прежде не слышали такой нелепой истории. Логен не мог не согласиться, что так оно и есть.

– Впрочем, сейчас это не имеет значения. Оказалось, жизнь не так тошнотворна, как я думал.

Он дружески хлопнул Тула по спине. Ищейка вдохнул и выдохнул, раздувая щеки.

– Ну, как бы там ни было, нам по душе, что ты вернулся. Я так понимаю, что ты снова займешь свое место?

– Мое место?

– Ну, будешь командовать. Ты ведь был главным.

– Был, но у меня нет желания снова становиться вождем. Мне кажется, парни вполне довольны нынешним положением дел.

– Но ты умеешь вести за собой людей лучше, чем я.

– Не думаю. Пока я командовал, ничего хорошего не было – ни для нас самих, ни для тех, кто сражался на нашей стороне, ни для тех, кто дрался против нас. – Логен поник, вспоминая былое. – Я займу свое место, если ты хочешь этого, но лучше мне последовать за тобой. Мое время прошло, и оно было не лучшим.

Ищейка растерялся. Он явно надеялся на иной ответ.

– Ну, если ты уверен…

– Я уверен. – Логен хлопнул его по плечу. – Что, не так-то просто быть вожаком?

– Да уж, – недовольно кивнул Ищейка, – дьявольски непросто.

– Кроме того, как я понимаю, многие из этих парней прежде враждовали со мной и не очень-то рады меня видеть.

Логен оглядел ряды воинов, сидящих у костра, посмотрел на их напряженные лица, услышал, как они повторяют его имя. Они говорили слишком тихо, но он мог догадаться, что речи эти вовсе не хвалебные.

– Не бери в голову, они будут скакать от счастья, что ты воюешь вместе с ними, когда начнутся боевые действия.

– Посмотрим.

Логену показалось ужасно обидным то, что ему придется вступить в драку и убивать ради того, чтобы заслужить признание людей. Он ощущал на себе пытливые взгляды из темноты, но все мгновенно отводили взоры, как только он к ним оборачивался. Только один человек не опустил глаз – здоровый парень с длинными волосами, сидевший посередине.

– Это кто? – спросил Логен.

– Где?

– Вон тот, который постоянно смотрит на меня.

– Это Трясучка.

Ищейка облизнул пересохшие губы.

– Он крепкий орешек, этот Трясучка. Несколько раз дрался с нами, и отлично дрался. Я вот что скажу – он хороший человек, и мы перед ним в долгу. Но, кроме того, будь я неладен, если не скажу тебе, что он сын Гремучей Шеи.

Логен вдруг ощутил приступ дурноты.

– Кто он?

– Второй сын.

– Тот мальчик?

– Много времени прошло с тех пор. Мальчики стали взрослыми.

Да, много времени прошло, но ничто не забылось. Логен сразу почувствовал это. Ничто не забывается здесь, на Севере, и ему следовало знать об этом.

– Мне нужно ему кое-что сказать. Если нам придется вместе драться… я должен ему кое-что сказать.

Ищейка поморщился.

– Думаешь, стоит? Некоторые раны лучше не трогать. Ешь, а поговоришь с ним утром. С утра любые вести звучат приятнее. Я думаю так, но решай сам.

– Уф, – недовольно буркнул Молчун.

Логен поднялся.

– Ты прав, но лучше сделать дело…

– Чем жить в страхе перед ним. – Ищейка кивнул в сторону костра. – Тебя ничто не изменит, Логен, это точно.

– Тебя тоже, Ищейка. Тебя тоже.

В темноте, пахнущей дымом, жареным мясом и натруженными человеческими телами, он прошел за спинами карлов, сидевших у огня. Он видел, как они сутулятся и что-то бормочут при его приближении. Он знал, о чем они думают: этот треклятый Девятипалый сейчас за моей спиной, а он последний человек в мире, которого стоит подпускать к себе сзади. Трясучка неотрывно и холодно наблюдал за ним, вполглаза смотрел сквозь упавшие на лицо длинные волосы, сжав губы в ниточку. В руке у него был нож, предназначенный для еды, но вполне пригодный для того, чтобы проткнуть человека. Логен видел, как отблески пламени играют на лезвии, когда присел рядом с Трясучкой на корточки.

– Значит, ты и есть Девятипалый?

Логен поморщился.

– Да. Это я.

Трясучка кивнул, так же пристально глядя на него.

– Вот, значит, какой ты, Девятипалый.

– Надеюсь, ты не разочарован.

– Да нет. Нисколько. Хорошо, что у тебя хватает наглости.

Логен опустил голову, придумывая, с чего начать. Согласиться или возразить, умыть руки или подставить щеку? Он искал слова оправдания, которые могли бы сдвинуть дело с мертвой точки.

– Тогда было трудное время, – произнес он, наконец.

– Труднее, чем сейчас?

Логен закусил губу.

– Да, возможно.

– Времена всегда трудные, – проговорил Трясучка сквозь зубы. – Это не значит, что можно творить всякое дерьмо.

– Ты прав. Для того, что я сделал, прощения нет. Я не горжусь этим. Не знаю, что еще сказать. Просто надеюсь, что ты сумеешь на время отложить наши счеты и мы сможем драться бок о бок.

– Я не буду ходить вокруг да около, – ответил Трясучка, и его голос прозвучал сдавленно, словно он прилагал огромные усилия, стараясь не закричать или не разрыдаться. Или то и другое разом. – Мне нелегко отступить в сторону. Ты убил моего брата, хотя пообещал ему помилование. Ты отсек ему руки и ноги, потом прибил гвоздями его голову, как это принято у Бетода.

Пальцы его руки, сжимавшей нож, побледнели и дрожали от напряжения. Логен видел, что Трясучка едва сдерживается, чтобы не всадить нож ему в лицо, и не винил его за это. Нисколько не винил.

– Мой отец после этого изменился навсегда. Словно вся жизнь ушла из него. Я много лет мечтал надрать тебе задницу, кровавый Логен.

– Что ж. – Логен неторопливо кивнул. – В этом стремлении ты не одинок.

Он ловил холодные взгляды, прилетавшие к нему от костров. Сдвинутые брови среди теней, мрачные лица в бликах света. Незнакомые люди инстинктивно боялись его или таили вражду. Целое море страха, целое море вражды. Он мог сосчитать на пальцах одной руки, сколько людей на самом деле рады тому, что он оказался жив. Причем на той руке, где недоставало пальца. И ему предстояло сражаться на стороне этих людей.

Ищейка был прав. Некоторые раны лучше не теребить. Логен встал, резко приподнял плечи и пошел назад к костру – туда, где разговор завязался гораздо легче.

Он не сомневался, что Трясучка пуще прежнего жаждет убить его. В этом не было ничего удивительного. Надо смотреть правде в глаза. Никакие слова не исправят того, что уже сделано.