Читать книгу Моя строптивая леди - Джо Беверли - Страница 3

Няня с самым невинным видом возилась на кухне.

– Ужин скоро поспеет, дорогая, – сказала она Честити. – Отвяжем пленника или мне придется кормить его с ложки?

Несмотря на мягкий тон, девушка расслышала в ее голосе неодобрение.

– Няня, ему нельзя доверять, а у нас полно дел и без того, чтобы за ним присматривать. Что, если он ускользнет и наведет на наш след?

– Об этом нужно было думать раньше, – заметила старушка, не отводя взгляда от содержимого кастрюли.

– Мне нужен был кучер! – заявила девушка, вскидывая подбородок.

– Ах вот как…

Няня достала из буфета тарелки и занялась сервировкой стола, причем поставила четыре прибора, хотя двухмесячный ребенок Верити был еще мал для такого рода трапез.

– Думаю, леди Честити, ему можно доверять, – произнесла она после долгой паузы.

– Меня зовут Чарлз, – напомнила девушка со вздохом и отправилась обсудить положение дел с сестрой.

Она прошла через большую комнату, не удостоив пленника взглядом, лишь бросив его пистолет на сундук, и взбежала по лестнице на второй этаж, где Верити пеленала малыша и ворковала над ним.

– И ты еще способна на телячьи нежности? – воскликнула Честити резче, чем собиралась. – Вспомни, кто был его отец!

– Что мне до его отца! – возразила Верити, завязывая последнюю ленточку на грудничковом платьице и передавая малыша сестре. – Ты только взгляни! У него нет ничего общего с Вернемами.

Приняв ребенка на руки, Честити сразу утратила весь свой запал. Лицо ее смягчилось. С минуту она строила гримасы, которые младенец благосклонно принимал.

– И все же это истинный Вернем.

– Я не об этом… не о внешнем сходстве. – Верити выпрямилась с испачканным подгузником в руках. – Вот увидишь, из него вырастет совсем иной человек. Для этого я сделаю все, что смогу. Сэр Уильям умер, и это облегчит мне задачу.

– Смотри не вздумай повторить это кому-нибудь другому, – предостерегла Честити, – иначе деверь раззвонит, что ты отравила мужа.

– Он этого не сделает! – Сестра побледнела. – Уильяма хватил удар в постели с любовницей!

– Рука руку моет, вор вора кроет, – настаивала Честити. – Мужчины все заодно, и, если Вернем подаст в суд, тебе конец. Судья скажет, что яд не обнаружили только потому, что ты опытная отравительница.

– Не все мужчины – подлецы, – мягко возразила сестра. – Натаниель не таков.

– Допустим. Но если бы в мире существовала справедливость, ты была бы замужем за ним, а не за сэром Уильямом.

– Ах, Честити…

– Отец прекрасно знал, что вы любите друг друга, и все-таки выдал тебя замуж за другого. За эсквайра, старого, жирного и богатого.

Верити закусила губу, задумчиво глядя, как она нянчит ребенка.

– Долг дочери – выйти замуж по выбору отца.

– Как удобно для отцов! Хотелось бы по крайней мере видеть в такой жертве некоторый смысл. Отец хотел выдать нас за братьев Вернем. Что бы это ему принесло?

– Непонятно, – признала сестра, бросая подгузник в ведро.

– Зато ясно другое: ты свой долг исполнила и больше ничего не должна отцу. Теперь ты смело можешь выходить за Натаниеля.

– Я так и собираюсь, но совесть моя все же неспокойна. Мне недостает твоей решительности.

– Моя решительность окрепла при виде того, как ты мучаешься в браке. – Честити невольно содрогнулась. – Сэр Уильям был человек жестокий и распущенный, и его братец той же породы. Я почти уверена, что он задумал убийство. Такой ни перед чем не остановится.

– Ты сумела воспротивиться браку с ним, дать отцу отпор! Ты такая сильная, Честити, а я… Все, на что я способна, – это спасаться бегством.

Честити уложила ребенка и заботливо прикрыла одеяльцем, потом прошла к крохотному оконцу в скате крыши и невидящим взглядом уставилась в сад, где единственным различимым пятном был прямоугольник света, что падал из кухонного окна.

– Ах, Верити, если бы я знала, как буду наказана за ослушание, я, быть может, сочла бы за лучшее подчиниться. Правда, потом становится легче… проще стоять на своем…

Сестра приблизилась, и молодые женщины несколько минут молчали, ища утешения в родственном объятии.

– Всего два года назад мы были юными и полными надежд, – тихо промолвила Верити. – Посмотри, что с нами стало… – Она заставила себя встряхнуться. – Пора ужинать, а ты, дорогая моя, могла бы переодеться в платье. Все-таки среди нас теперь мужчина.

Она взялась за ведро с испачканными подгузниками. Честити отерла глаза.

– Ни за что! Пусть думает, что я мужского пола. Среди трех женщин он будет чувствовать себя, как волк среди овец.

– Но ведь это джентльмен, – запротестовала сестра.

– По-твоему, это наилучшая рекомендация? Сэр Уильям считался джентльменом, его брат и наш отец тоже «джентльмены до кончиков ногтей». Не забывай, что наш пленник – из Маллоренов. Красивая семейка, но перегрызут горло любому, кто перейдет им дорогу. Так что поменьше смотри на его длинные ресницы.

– Они просто чудо, верно? – Верити хихикнула. – Как можно опасаться мужчины с такими ресницами?

– Все, кто так думал, позже жестоко раскаялись.

– Честити, ради Бога! Ты, должно быть, плохо его разглядела. По-моему, для нашего пленника подстрелить фазана на охоте – уже кровопролитие.

– Он опасен, очень опасен, я это чувствую всем существом. Прошу, зови меня Чарлзом и не вздумай упоминать своего полного имени. Отец и маркиз Родгар с незапамятных времен на ножах. Если его младший брат узнает, что мы носим фамилию Уэйр, ад кромешный не заставит себя ждать.

На этот раз Верити не стала спорить. Она проверила, крепко ли спит ребенок, задула свечу и направилась к лестнице, но на верхней ступеньке помедлила.

– Можно мне называть тебя хотя бы Чес? Некоторые сокращают так и имя Чарлз. По крайней мере я не обмолвлюсь.

– Называй.

– А если отец снова заговорит о твоем браке?

– Отец? Невозможно! – Честити горько засмеялась. – Наказав меня таким манером, он навсегда поставил на моем браке точку. Кому придет в голову посвататься к Честити Уэйр?

* * *

Пока «леди Чарлз» шла через комнату и поднималась по лестнице, Син следил за ней с кровати. Пистолет она нашла, а значит, могла убедиться в его добрых намерениях, но не слишком-то она оттаяла. Он был бы не против ее улыбки и рассказа о том, какие беды довели ее до такой жизни. Он даже готов был облегчить бремя ее забот – довольно странный настрой после столь короткого знакомства. Возможно, виной тому были сила личности «леди Чарлз» и странности ее облика.

Короткая стрижка колола глаз, но подчеркивала красивую форму головы. До сих пор Сину не приходило на ум, что в женщине можно восхищаться костяком, не говоря уже о черепе, но теперь он понял, что это прямо связано с тем, насколько приятно гладить ее по голове. Возможно, думал он, это по-своему чудесно – не хуже, чем блуждать пальцами в длинных шелковистых прядях. Лицо в раме роскошных волос, быть может, и выигрывает, но без нее черты выступают на первый план, влекут к себе все внимание наблюдателя. У «леди Чарлз» высокий чистый лоб, красивые скулы, точеный нос, четкая и решительная линия подбородка. Даже ее серо-голубые глаза очерчены как-то по-особому – так, что внешние уголки кажутся заметно приподнятыми у висков. Необычная внешность, то есть как раз то, к чему его всегда влекло.

«Леди Чарлз» и держалась необычно – с достоинством, естественно присущим мужчине. Шаг у нее был широкий, целеустремленный, плечи расправлены, голова гордо вскинута. Син нашел это неожиданно волнующим и пожалел, что мужской наряд надевался, конечно же, только по случаю грабежа на большой дороге. Платье вряд ли могло быть этой странной женщине к лицу.

Однако он ошибся, решив, что «леди Чарлз» отправилась наверх переодеваться, – она вернулась все в том же виде.

– Так что, мой юный друг? – спросил он, когда сестры проходили мимо него на кухню. – Теперь вы наверняка знаете, что я не замышляю дурного.

– Я знаю наверняка только одно, – ответила разбойница, останавливаясь. – Что связанный вы не опасны.

– Иными словами, вы меня боитесь.

– Ничуть! – тотчас отрезала она, упирая руки в бока. – Я неглуп, вот и все.

Син решил, что она просто чудо.

– Где же справедливость? – мягко осведомился он. – Я не совершил ничего плохого.

– Но собирались совершить, – усмехнулась девушка. – Помогать разбойникам с большой дороги! Без сомнения, это запятнало бы вашу честь.

– Прошу извинить. – Син усмехнулся тем же манером. – Я не сообразил, что вам нравится пеньковый ошейник. Постараюсь обеспечить его вам при первой же возможности.

– Знаю. Как раз поэтому вы и лежите здесь враскорячку!

Син не без труда удержался от смеха: пикировка с «леди Чарлз» была лучшим развлечением за последние месяцы.

– Кстати, почему я связан таким манером? Мой юный друг, вы ведь не из тех, кто любит пошалить с другим мужчиной, когда тот совершенно беспомощен?

Разбойница вскочила, словно ужаленная, щеки ее вспыхнули малиновым румянцем. Это разом преобразило ее в девушку, юную, невинную и отчаянно пристыженную. Такая метаморфоза была на редкость возбуждающей – в буквальном смысле этого слова, что было весьма некстати в столь откровенной позе, как у него.

Верити, уже скрывшаяся на кухне, выбрала именно этот момент, чтобы вернуться. При виде обозначившейся выпуклости на брюках Сина брови ее взлетели вверх, но она воздержалась от комментариев.

– Этот человек прав, Чес. Он ничем не заслужил подобного обращения и имеет полное право поужинать с нами.

– Не делай этого! – крикнула «леди Чарлз», но Верити уже рассекала веревки захваченным с кухни ножом.

Син не замедлил усесться и начал растирать онемевшие запястья.

– Дорогой сэр Чарлз, – начал он, в восторге от того, что находится в равнозначной позиции для пикировки, – хотя я глубоко ценю добросердечие вашей сестры, хочется заметить, что ваши домашние уж слишком своевольничают. Хозяину дома надлежит держать их в подчинении.

– С помощью хлыста, разумеется? – спросила девушка сквозь зубы.

– Неужто ваша сестрица так строптива? – Син повернулся к Верити и подмигнул ей.

– Перестаньте, милорд! – воскликнула та, кусая губы, чтобы не расхохотаться. – Перестаньте, иначе снова окажетесь связанным! Я лично вас свяжу.

Вскинув руки в знак полной капитуляции, он последовал за сестрами на вкусно пахнущую кухню. Интересно, думал он, кто первый обмолвится и назовет ее настоящим именем? И каким оно окажется? Шарлотта? Нет, это совершенно не подходит, решил он, украдкой оглядев каменное лицо девушки. Лучше уж «Чарлз»! Он так и будет мысленно называть ее для краткости.

Увидев Сина на свободе, няня расцвела и попыталась усадить его во главе стола.

– Нет-нет! – воспротивился он. – Это место хозяина дома, главы семьи, и никто, кроме нашего дорогого Чарлза, не имеет права его занимать. – Он озарил всю честную компанию улыбкой. – Можно узнать, за чьим столом я имею честь ужинать?

– Нельзя! – отрезала Чарлз садясь. – Скажите спасибо, что вообще ужинаете.

– Что за изысканные яства! – воскликнул Син, когда няня водрузила на стол кастрюлю с тушеным кроликом.

Комплимент заставил старушку расплыться в улыбке, но Чарлз нахмурилась, усмотрев в нем издевку.

– Ах, как приятно кормить мужчин! – высказалась няня.

– Но как много нужно варить для прожорливого юнца, – добавил Син, глядя на Чарлз.

– Я вам не юнец! – огрызнулась та.

– Не могу же я называть вас зрелым мужчиной, – сокрушенно заметил Син, – если у вас на щеках нет и следа щетины!

– Позвольте предложить вам, милорд, – вмешалась Верити и наполнила его тарелку. – Картошки? Хлеба?

Она так хлопотала, что он решил прекратить поддразнивания, по крайней мере до конца трапезы.

– А теперь, – сказал он за чаем, – самое время посвятить меня в вашу историю. Я сгораю от желания помочь.

– Странно, почему бы это? – ледяным тоном вставила Чарлз.

– Я же сказал: мне по душе авантюры. Жить не могу без приключений! Быть рыцарем на белом коне – мечта всей моей жизни.

Наступило молчание, которое наконец нарушила Верити.

– А с чего вы взяли, что прекрасная дама, то есть я, – в беде? – спросила она с лукавой улыбкой.

– А разве нет?

– Прекрасная дама, милорд, должна быть в первую очередь девственницей, а я, как вы поняли, уже мать. Правда, остальное верно – я в беде.

– Не доверяй ему, Верити! – прикрикнула Чарлз. – Ты слишком хорошего мнения о людях! Как только он все узнает, сразу примет сторону остальных!

– Но что же нам делать? – резонно возразила Верити. – Этот человек умеет править четверкой лошадей, и потом, мне будет куда спокойнее в обществе…

Она хотела сказать «мужчины», но осеклась, увидев, что глаза сестры предостерегающе сверкнули. Син все еще не мог решить, отчего та так отчаянно цепляется за мужскую роль. Есть девицы, которым нравится рядиться в мужское платье. Неужели это тот самый случай? Он очень надеялся, что нет.

– Вам было бы спокойнее в обществе человека постарше, и это понятно, – закончил он невозмутимо и повернулся к Чарлз. – Мой юный друг, не стоит обижаться. Я ни минуты не сомневаюсь, что вы делаете все, что в ваших силах. Но из самолюбия отказываться от помощи человека лет на десять старше и тем самым опытнее… Это нелепо! Довольно будет объяснить, куда вам нужно, и я доставлю туда мисс Верити в целости и сохранности.

– В Мейденхед, – заявила Верити и с вызовом глянула на сестру. – Там служит майор Натаниель Фрейзер.

Так это и есть отец ее ребенка? Нельзя было утверждать наверняка. Верити носила обручальное кольцо, но была ли она в самом деле замужем?

– Не вижу, в чем проблема, – заметил Син.

– В деньгах, – процедила Чарлз.

– Отсюда грабеж?

– Именно так!

Наступило молчание, словно никто не желал предоставлять ему больше сведений, чем необходимо. Син решил проявить инициативу.

– Понятно, что моя карета привлекла вас в первую очередь своим комфортом, но не рискованно ли пускаться в путь в краденом экипаже? Ведь существует дилижанс. В конце концов, вы могли бы уехать на своих отличных лошадях!

– Это чужие лошади, – сказала Верити, слегка мрачнея, – и мы не можем их присвоить. Что касается дилижанса, вы правы – это было бы куда благоразумнее.

– Верно, – вдруг сказала Чарлз, обратив к Сину холодный взгляд серо-голубых глаз. – Завтра, милорд, вы доставите нас в Шефтсбери, где мы пересядем на дилижанс. До такой степени я могу вам довериться.

– Можете довериться мне и в остальном, но при одном условии: я приму полноправное участие в вашей авантюре.

– Это не авантюра!

– Ну а если дело серьезное…

– Серьезнее некуда!

– И вы в опасности?

– Еще в какой!

– Кто же вам угрожает?

Но она лишь сжала губы.

– Не лучше ли рассказать все? – тихо спросила Верити.

– Возможно, позже. – Чарлз поставила точку на дискуссии, поднявшись из-за стола. – Пока меня больше всего занимает вопрос, где мы устроим нашего гостя на ночь.

– Почему бы не с вами, мой юный друг? – невинным тоном осведомился Син (он просто не мог упустить такую возможность).

Чарлз сильно вздрогнула, а ее сестра поперхнулась чаем.

– В чем дело? – спросил он. – Уверяю вас, я не храплю.

– Зато я храплю! – быстро сказала Чарлз.

– Вот как? Кстати, а где вы спите?

– Наверху, – настороженно произнесла она и снова покраснела. – Мы разделили комнату занавеской.

– И что же, ни сестре, ни младенцу это ничуть не мешает? – Встретив недоуменный взгляд, Син терпеливо объяснил: – Я имею в виду ваш храп.

Если бы глаза могли в буквальном смысле метать молнии, он был бы испепелен на месте. Как, однако, они умели вспыхивать, эти глаза! Этот огонь, и краска на щеках, и гневный изгиб губ – все, вместе взятое, превращало Чарлз в красавицу. Син признался себе, что уже вожделеет ее. Хотелось сорвать с нее мужскую одежду и добраться до женской сути, которую она так усердно скрывала. Должно быть, эти глаза могут зажечься и страстью – не только гневом, и щеки могут вспыхнуть не от смущения, а от желания. Какая удача, что он больше не разложен на постели с расставленными ногами, иначе его откровенное возбуждение добило бы ее окончательно.

Син решил во что бы то ни стало обеспечить себе участие в этом приключении.

Тем временем вопрос его ночлега был обсужден и принято решение устроить его на кухне. Вся постель могла бы состоять из одеяла, брошенного на каменный пол, если бы Син не вызвался принести из кареты все необходимое. В знак доброй воли его отпустили. Он вернулся с саквояжем и соорудил из его содержимого вполне сносную постель – куда мягче, чем в палатке во время военного похода. К тому же на кухне было тепло и сухо.

Пока Верити и няня убирали со стола, Чарлз отправилась к колодцу за водой, а потом уселась с книгой. Син тоже устроился поудобнее: снял ботинки и, как мог, вычистил ветошью (кто знает, сколько времени им придется обходиться без забот Джерома?); сюртук и жилет развесил на спинке стула; расплел косичку и расчесал волосы. После короткого колебания (как-никак он находился в обществе дам) он снял шейный платок и расстегнул верхние пуговицы рубашки.

Ни Верити, ни няня не обращали на его действия никакого внимания – и слава Богу. Его занимала только реакция Чарлз. Впрочем, никакой особенной реакции не последовало, если не считать одного короткого взгляда поверх книги. Следовало удвоить усилия.

Няня удалилась с кухни, Верити после короткой беседы с Сином тоже ушла к себе. Демонстративно зевнув, он улегся в импровизированную постель и притворился спящим.

Пришлось подождать, пока девушка закроет книгу, но он был терпелив. На сей раз он не возражал, когда она предстала перед ним, так как не был связан и беспомощен. Открыв глаза, он заложил руки за голову и подкупающе улыбнулся.

– Решили все-таки разделить со мной постель?

Чарлз отшатнулась, но быстро взяла себя в руки.

– Учтите, я пристрелю вас сразу, как только пойму, что вы ведете двойную игру! Я не так мягкосердечен, как мои близкие.

– А вам уже приходилось убивать?

– Н-нет… – признала она неохотно.

– А мне – не раз.

– Плохо верится!

– Отчего же? Я офицер сорок восьмого полка.

У Чарлз от удивления приоткрылся рот.

– В данный момент у меня отпуск по болезни, но, поверьте, мне не раз приходилось бывать в сражениях. Убивать не так легко, как кажется, нужна веская причина.

Лицо ее изменилось, минутная слабость исчезла.

– В таком случае не думаю, что у меня дрогнет рука!

Чарлз задула свечу и ушла, оставив Сина в темноте, едва подсвеченной тлеющими в печи углями. Это отрезвило его, и какое-то время он лежал, обратив взгляд к потолку. Кто мог так обидеть ее, чтобы натолкнуть на мысли об убийстве? Как оказалось, что она живет здесь без денег, в мужской одежде, дичась всех и каждого?

Так или иначе жизнь свела его и прекрасную даму в беде, но дама эта была отнюдь не кроткая Верити. Это была сердитая, неуживчивая, ни на кого не похожая Чарлз.