Читать книгу Точка Росы - Джо Смит - Страница 2

Никто не знает, когда именно начал рушиться старый мир. Кто-то говорил, что все началось годом, когда на Земле почему-то перестали умирать люди, а новые все рождались и рождались. Кто-то говорил о глобальном потеплении, кто-то упоминал разные теории заговора.

Отец настаивал на том, что Солнце гаснет. Возможно, это и было так. По крайней мере, увеличение выбросов радиации хоть как-то объясняло то, что влаги становилось все меньше, а земля превращалась в пустыню. Оазисов, таких как наш, было совсем мало. И хоть мы числились сто четвертым из двухсот – это только числа. Некоторые Зеленые утверждали, что таких вот мест на планете не больше десяти.

Со мной, конечно, эти вопросы никто не обсуждал, да я и не могла судить ни об одной из этих теорий – я родилась почти через двести лет после установления так называемой Эоловой эпохи. Времени, когда мир поделился на касты. Эпохи, когда гигантские территории стали пустынями. Когда необходимые для выживания резервы Земли уменьшились больше чем на половину, а то, что каким-то чудом сохранилось, стало принадлежать высшей касте – касте Эолов.

Я – полукровка. Мама моя была Зеленой, отец – Эолом всего лишь в первом поколении. В новом Мире так себе родословная. Кроме прочего и этот его шаткий кровный статус вечно оспаривал Совет. Происходило это, сколько я себя помню: отец оправдывался, сдавал бесконечные генетические анализы. И все зря. Совет его так и не признал. Слишком долго он прожил в Оазисе Зеленых.

Вообще, мне всегда казалось, что я самая обычная. Никто никогда не утверждал другого. И относились ко мне в Оазисе 104, как и к любой Зеленой. Поручали любую работу. Примерно лет в четырнадцать я выбрала первое направление: уход за растениями и ирригацию. Со временем даже отец забросил свои попытки вытащить меня из сада Зеленых. Может, просто потому что каждый раз ему приходилось отмывать меня, точно я и сама проросший из земли корень? Мама же полностью поощряла и разделяла мои стремления трудиться на благо других, давая мне тем самым свободу действий и выбора.

Наша размеренная жизнь подчинялась общему Уставу Оазисов, в нашем же случае – особому, Зеленому. Эко-повинности и прочее были более лояльными. Но вне их я помню себя абсолютно свободной.

Я никогда не удивлялась, как два таких разных человека, как мои родители, умудрялись жить в мире. Они были Связанными. Так говорила мама.

Она ложилась со мной рядом, обвивала своими тонкими, подрагивающими руками. Шептала горячо и сбивчиво, что-то о других мирах, полных воды и прохлады, полных зеленых, идущих к верной цели, караванах. Незнакомые названия сменяли одно другое. Будто в странной сказке, проходили деревья, роняющие листву и влагу – двигались непрерывным потоком, без корней и почвы, будто живые маги и волшебники. Вплетались в этот неровный изумрудный строй цветы, плоды, сочные, нездешние, невиданные. И все это шепталось, неровно, океанскими волнами увлекая за собой. Мне бы спросить у нее, у моей волшебной мамы: что тебя гложет, что заставляет тебя выстраивать эти сказочные дороги, увенчанные мятой и душицей, лимонником и лавандой, что гонит тебя, что пугает? Но тогда еще не было ни понятий этих, ни слов в моем сознании. И к тому же тогда, так, кажется, бесконечно далеко, мне было спокойно в ее дрожащих руках. Звезды отражались в ее глазах, пепельные локоны, что касались моего лица – были моей вселенной. И я засыпала, спокойная, тихая. И ничто не могло поколебать ни сказок этих, ни историй.

С самого детства я слушала и другие ее сказки, особенные. Но только теперь я поняла, насколько и те и другие, были важны в нашем мире.

В таких «сказках» главной героиней была Природа. Она отбирала медленно, болезненно, всегда что-то важное. Она безучастно смотрела на страдания людей. А потом, в своей непонятной мудрости, давала что-то взамен. Однажды она дала этому миру Связь, чтоб людям легче было переносить все сложности и лишения. Связь помогала. Связанные делились последним друг с другом. Так всегда было в сказках мамы. Эти слова успокаивали меня. Особенно, когда было особенно тяжело от обезвоживания, или же – когда я перегревалась на солнце.

Укладывая меня спать, мама иногда напевала строчки из песен о Связанных. Они, обязательно чудесным образом, находили друг друга. Она склонялась надо мной, ее пепельные волосы касались моего лба. Никого не оставалось во всем мире, только мама, я и непридуманные чудеса нашего мира.

Однажды я, как всегда убежав за пределы Оазиса, заблудилась в Пустыне. Я шла и шла. Песок заметал следы, и я совсем потерялась. Ноги меня не слушались со страху.

Меня нашли. Принесли домой. В ту ночь я впервые и увидела своего Связанного. Непонятно откуда пришло осознание, что этот человек просто не мог быть кем-то еще. Это была просто тонкая светлая фигура на фоне ночного неба. Я хотела дотронуться до высокого незнакомца. И не могла. Его окутывал электрический свет. Свет искрил, разливался синими волнами. Из-за этих электрических помех лица моего Связанного не было видно.

От его фигуры отделился светящийся шар и медленно поплыл ко мне. Когда я уже почти смогла дотянуться до него – я резко проснулась.

После того случая моя жизнь быстро вошла в колею. По-другому просто и не могло быть. Все всегда неизменно превращалось в рутину, и я продолжала заниматься тем, что было мне по душе. Не особо заботясь о судьбе Мира, частью которого мне скоро предстояло стать. И больше почти не вспоминала о своем Связанном. Я была обычным ребенком Зеленых. До своего шестнадцатилетия. Тогда я и узнала, что являюсь Иной.

Как и все совершеннолетние обитатели нашего Мира, я обязана была пройти болезненно неприятную процедуру вживления Мастер Диска. Это такая штука, которая, как утверждают Агит-голоса, не дает потеряться, помогает найти свое место в Мире.