Читать книгу Любовь и гром - Джоанна Линдсей, Johanna Lindsey - Страница 8

На этом веселье Билли закончилось. Выйдя из Восточного бара на улицу, он больше не улыбался, стоя на тротуаре в ожидании брата.

Кольт вышел спиной вперед, быстро отскочил в сторону и только тогда убрал револьвер. Билли стало нехорошо. Кольт Сандер здесь? Нечего и надеяться, что это случайность…

– Где твоя лошадь? – резко спросил Кольт.

Билли скривился, увидев привязанного возле соседнего салуна огромного Аппалуза Кольта.

– Я пришел пешком из гостиницы «Ноблз», где живу.

– Тогда пошли.

Братья были примерно одного роста, но Билли приходилось почти бежать, чтобы не отставать от Кольта, который широкими шагами двинулся по тротуару.

– Я не думал, что она пошлет тебя за мной, Кольт. Клянусь тебе.

– Да? Ты полагал, что она сама пустится за тобой в погоню?

– Конечно, нет! Я знал, что она напишет Джесси и попросит Чейза отправиться за мной. Она всегда полагается на него, когда ей нужна помощь.

– Так было до того, как он женился на Джесси. Но, вполне возможно, что послали бы именно его, окажись он дома. Только вот его не было. И меня послала вовсе не твоя мать, а Джесси. Она почему-то вбила себе в голову, что мне не составит труда тебя выследить.

– Мне очень жаль, – беспомощно пролепетал Билли.

– Прежде чем жалеть, подожди, пока я не решу окончательно, не выбить ли из тебя дурь, парень.

Билли сжался. Он не видел выражения лица Кольта – тот шел на несколько шагов впереди и, разговаривая, не оглядывался. Впрочем, Билли не сомневался, что Кольт совершенно серьезен и решение, которое он примет, во многом зависит от того, насколько он зол. Хотя, с другой стороны, по лицу Кольта мало что можно прочесть. Никогда не угадаешь, о чем он думает, потому что он исключительно владеет собой и скрывает свои эмоции, когда хочет.

В последние годы жизнь преподносила Билли один сюрприз за другим. Он вырос в Чикаго со своей матерью Рэйчел и отчимом, хоть и не знал, что Джонатан Эвинг ему не родной отец. Не знал он и того, что у него есть сестра, пока отец Джесси не умер и Рэйчел не отправилась в Вайоминг как опекун дочери. Билли в то время исполнилось девять лет, и встреча с таким человеком, как Джесси, произвела на мальчика неизгладимое впечатление. Отец растил ее, как сына, и она управляла ранчо не хуже мужчины. Джесси носила бриджи, револьвер на поясе и знала все о разведении скота. Билли боготворил ее и был совершенно счастлив, узнав, что она ему не единоутробная, а родная сестра, потому что Томас Блэйр и его отец тоже.

Но Рэйчел вернулась в Чикаго, забрав сына с собой, и Билли вновь приехал на ранчо «Скалистая долина» только два года спустя. Он был там в тот день, когда на ранчо впервые появился Кольт, которого тогда еще звали Белый Гром.

Конечно, Билли и раньше слышал о нем. Воин-шайенн в течение многих лет был лучшим другом Джесси, хотя никогда прежде не приезжал к ней на ранчо. Но Билли сперва не понял, кто он такой, и, будучи наслышан о войне, которую вели тогда против белых шайенны и сиу, страшно перепугался, увидев спокойно въезжающего на ранчо индейца, который к тому же вовсе не производил впечатления ручного.

Полунагой, с развевающимися за спиной длинными, почти до лопаток, волосами, Белый Гром совсем не выглядел кротким существом. Пока Билли не увидел его рядом с Джесси и не услышал, как он говорит по-английски. Причем не на правильном, четком и ясном английском, как должен говорить индеец, обученный этому языку, а на западном диалекте, точной копии манеры речи Джесси, что в общем-то неудивительно, поскольку Белый Гром выучился английскому именно у нее.

Одиннадцатилетний Билли был очарован Белым Громом так же, как в свое время сестрой. Ему не довелось увидеть процесса превращения в индейца «белого человека», поэтому он едва узнал его, когда год спустя Кольт вместе с Джесси и Чейзом приехал на свадьбу Рэйчел с Карлосом Сильвелой, отцом Чейза. Но все же в Кольте оставалось нечто такое, мешавшее Билли чувствовать себя свободно в его обществе, хотя тогда еще он был открытым и общительным парнем. И Билли полагал, что вряд ли его отношение к Кольту когда-нибудь изменится, особенно теперь, когда брат стал замкнутым и суровым после тех событий в 1878 году, когда он чуть не умер.

Именно в тот год Билли узнал, что Кольт не просто лучший друг Джесси, а ее единокровный брат и соответственно его тоже. Томас Блэйр был отцом всех троих. К сожалению, это знание все равно не давало Билли уверенности, что он может стать Кольту таким же близким, как близка была Джесси. Брат или нет, но Кольт, не шевельнув и пальцем, мог напугать его сильнее, чем десять Билли Клентонов вместе взятых.

Кольт, будто прочитав мысли Билли, спросил:

– Кто такой этот твой маленький вспыльчивый друг?

Билли ответил, не раздумывая, и в следующее мгновение оказался припечатанным к стене шорной лавки, мимо которой они проходили. Кольт схватил его за грудки.

– Ты что, парень, мозги на востоке оставил? Я достаточно наслушался об этой банде, едва оказавшись в этих местах, и узнал вполне достаточно, чтобы понять: связываться с ними не стоит.

– Ну а я не знал, – оправдываясь, заявил Билли. – Во всяком случае, сперва, а потом было слишком поздно. – Избегая пристального взгляда Кольта, он добавил: – Я в некотором роде к ним нанялся. Думал, для работы на ранчо.

– Ты тупой су…

– Ради бога, Кольт, я понятия не имел, во что ввязываюсь! У меня просто кончились деньги!

– Все, что тебе требовалось, – это телеграфировать домой.

– Если бы я это сделал, мне пришлось бы возвращаться домой, а я сильно сомневаюсь, что мама готова смотреть на вещи моими глазами.

– Готова она или нет… А, черт, ладно, не важно! – Отпустив Билли, Кольт оглянулся на Восточный бар, но оттуда после них никто не выходил. Снова двинувшись к своему коню, он бросил через плечо: – Ты вышел из игры?

– Пытался, но ты же сам сказал, что молодой Клентон вспыльчив. И он вовсе не пожелал услышать отказ.

– Ладно, забудь. Если кто-то вздумает возражать против твоего отъезда из города, ему придется иметь дело со мной. Пошли, рассчитаемся за твою гостиницу и…

Кольт напрочь забыл, что хотел сказать, увидав приближающуюся ярко-голубую карету, окруженную вооруженными всадниками. За каретой следовала еще одна, поменьше, а за ней третья. Их сопровождали три больших фургона, битком набитые чемоданами и мешками. Замыкали караван четыре великолепных чистокровных английских скакуна, каких сроду не водилось к западу от Миссисипи.

– Боже, что, черт побери, за…

Кольт едва расслышал возглас младшего брата. Должно быть, этот вопрос возник у всех, кто наблюдал за великолепным караваном. Кроме самого Кольта. Люди на улице замерли, открыв рты, любопытствующие высыпали из магазинов или приникли к окнам. Не меньше половины всех здешних детей бежало следом, будто в город приехал цирк и они ни за что не хотели пропустить столь захватывающее зрелище.

– А я-то думал, что она уже давно здесь, – рассеянно пробормотал Кольт, не сводя глаз с головной кареты.

Билли посмотрел на него так, словно он заявил, что луна зеленая.

– Ты что, знаешь этих людей?

Кольт очнулся, сошел с тротуара и начал отвязывать своего коня, повернувшись спиной к улице – и к ней.

– Я повстречал леди, едущих в первой карете, на том берегу Сан-Педро. Они потеряли остальных, их карета опрокинулась, и они нуждались в помощи.

От глаз Билли не укрылось, что Кольт сознательно игнорирует развернувшийся на улице спектакль.

– На том берегу, значит? А что ты делал так далеко на западе?

– Я всегда предпочитаю ехать вдоль рек, а не по дороге. Меньшая вероятность нежелательных встреч.

Билли скривился, поняв скрытый смысл сказанного.

– Так кто же они?

– Англичанки. Их эскорта я не видел, но, судя по виду, они все тоже иностранцы.

– Кто бы сомневался! – хмыкнул Билли.

Он уставился на кучера одного из фургонов, одетого в развевающийся белый балахон и с чем-то вроде длинного шарфа вместо шляпы на голове. Двенадцать всадников тоже были одеты совершенно необычно: в одинаковые красные мундиры с короткими накидками, синие штаны с черным кантом и высокие шляпы военного образца.

– Эй, они останавливаются! – изумленно воскликнул Билли.

Кольт круто развернулся и выругался.

– Боже, уж не собирается ли она… да еще прямо напротив этого чертова салуна!

Именно это она и сделала, а один из охранников поспешил открыть ей дверцу кареты. Прежде чем вскочить на лошадь, Кольт успел разглядеть прекрасные огненные волосы.

– У этой женщины мозгов не больше, чем у тебя, Билли!

– Почему? Все, что она сделала, это лишь вышла из кареты и… и, я думаю, идет сюда, чтобы поговорить с тобой.

Кольт не желал снова смотреть на нее. У него и так кровь уже закипела в жилах от одного сознания, что она рядом.

– Не поговорит, если я ей не позволю. Встретимся у твоей гостиницы.

Билли вытаращил глаза.

– Ты не собираешься подождать и…

– Ты прекрасно знаешь, как народ отреагирует, увидев, что она разговаривает с кем-то вроде меня.

Билли рассвирепел. Он терпеть не мог, когда Кольт вот так занимался самоуничижением.

– Возможно, она научит их судить о человеке по достоинству!

Кольт и не подумал отвечать. Развернув коня, он поскакал к гостинице. А Билли остался стоять, глядя на самую красивую рыжеволосую женщину, какую ему доводилось когда-либо видеть. Она остановилась посреди улицы и глядела вслед Кольту. На лице у нее было написано такое горькое разочарование, что Билли захотелось дать своему единокровному братцу хорошего пинка. Не то чтобы он посмел это сделать, но ему очень хотелось.

Ну и чего он добился своим бегством? Все равно те, кто на нее смотрит – а смотрят на нее буквально все, – видели, на кого смотрела она и с кем собиралась поговорить. Явно не с Билли, поскольку, как только Кольт ускакал, элегантная рыжеволосая леди развернулась и, перекинувшись несколькими словами с одним из своих охранников, села обратно в карету и поехала дальше.