Читать книгу Это дикое сердце - Джоанна Линдсей - Страница 6

Элрой Брауэр пребывал в благостном расположении духа. В его доме еще никогда не было столько людей с тех пор, как он его построил. Вчера он весь день бездельничал, но его это ничуть не беспокоило. У него не было желания возвращаться за плугом в Уичито, тем более в таком похмелье, в каком проснулся. Но и похмелье его нисколько не смущало. Мужчине нужно время от времени напиваться. К тому же у него была приличная компания: Билл Чепмэн и остальные устроились на ночлег в сарае вечером третьего дня и, празднуя победу, выпили немало виски. Только двух Джоев не было с ними – сразу после бойни они уехали на юг. А вечером явился доктор с двумя дамами и ковбоями. Разве можно было представить, что за его столом когда-нибудь будут ужинать дамы? И это были настоящие леди. Это сразу было понятно по их дорогим дорожным платьям и манерам. И по их нежной белой коже, само собой. Младшую он даже вогнал в краску.

Элрой был бы счастлив, задержись они на ранчо на несколько дней. Плуг вместе с быками подождут. Чепмэн заплатил за хранение, и Элрой мог забрать их, когда захочет. Но доктор сказал, что они уедут утром. Да еще настоял на том, что на рассвете пойдет на охоту, чтобы отблагодарить Элроя за ужин. Что ж, пусть постреляет, в этом нет ничего плохого. Хороший человек этот доктор, воспитанный. Заметив три царапины на шее Элроя, предложил ему какую-то целебную мазь.

Когда об этих царапинах зашел разговор, Элрой немного занервничал. Не то, чтобы он почувствовал стыд, вовсе нет. Только о таких вещах не принято говорить при дамах: об изнасилованиях и о том, что случилось в индейском лагере. Но доктор не спросил, как фермер получил эти царапины, а сам Элрой не стал рассказывать.

Месть доставила ему необычайное удовольствие. К тому же теперь не нужно было волноваться о близости индейцев к его дому. Черт возьми, убить их оказалось очень просто. Позабавиться с их женщинами тоже было несложно. Почему поначалу индейцы вызывали у него такую тревогу, он не понимал. И неуверенность, родившаяся, когда он увидел, что маленькая дикарка, поцарапавшая его, только наполовину индейской крови, продлилась не дольше мгновения. Ее глаза смотрели на него с такой ненавистью. Но он все-таки взял от нее, что хотел. Элрой был чересчур возбужден происходившими вокруг убийствами, чтобы отпустить ее. Элрой даже не понял, что девочка умерла до того, как он закончил. Чувства вины из-за случившегося он не испытывал, только раздражение оттого, что никак не мог забыть эти глаза.

Решив, что дамы уже встали и оделись, Элрой отправился в сарай пригласить их на завтрак. Доктор с Далласом тоже должны скоро вернуться с охоты. Второй помощник, Соррель, брился у колодца и, наверное, опять рассказывал всякие небылицы Питеру. Элрой боялся, что Питер скоро оставит его. Парень поговаривал о желании записаться в Седьмой кавалерийский полк, чтобы сражаться с индейцами. Элрою оставалось лишь надеяться, что он хотя бы дождется окончания сбора урожая.

Кукурузное поле Элроя начиналось в двадцати ярдах от его бревенчатого дома. Высокие стебли плавно покачивались. Если бы Элрой, направляясь к сараю, заметил это, он бы мог подумать, что в поле бродит какое-то животное, потому что ветра в ту минуту не было, ни малейшего дуновения. Но он ничего не заметил. Он думал о том, что, как только доктор Хорте со своей компанией уедет, нужно будет ехать в Уичито за плугом.

Кортни проснулась полчаса назад и ждала, пока Сара закончит утренний туалет. Сара была женщиной привлекательной, и каждое утро тратила много времени на то, чтобы все могли это увидеть: укладывала каждую волосинку, возилась с пудрами и лосьоном, чтобы защитить кожу от солнца. Только из-за тщеславия Сары их путешествие так затянулось. Им повезет, если они доберутся до Уэйко к началу зимы. А все потому, что Сара упросила Эдварда заехать в Канзас-Сити к ее родственникам: ей хотелось похвастаться мужем, доктором и важным человеком, чтобы все в ее родном городе увидели, как она сумела устроиться в жизни.

Хорошенько пошумев, прежде чем войти, фермер просунул голову в дверь.

– Бекон готов, дамы. Можно еще яиц быстренько приготовить, если вы захотите позавтракать в доме.

– Вы очень любезны, мистер Брауэр, – улыбаясь, ответила Сара. – А мой муж еще не вернулся?

– Нет, мэм, но, думаю, он скоро будет. В это время года здесь полно дичи.

Фермер ушел. Услышав, как он опять стал шуметь за дверью, Кортни удивленно покачала головой. Почему он шумел, когда приходил, понятно, но сейчас-то зачем?

Вдруг дверь рывком распахнулась, и в сарай ввалился Элрой Брауэр, державшийся за бедро. Из его ноги торчала длинная тонкая палка. Зачем это он…

– Господи Исусе, их было больше! – простонал Элрой, поднимаясь на ноги и обламывая древко стрелы.

– Что случилось, мистер Брауэр? – спросила Сара, подбегая к нему.

Элрой снова застонал.

– Индейцы. На нас напали.

Сара и Кортни уставились на него, разинув рты, а Элрой хрипло произнес:

– Туда! – Он указал на нечто, похожее на большую кормушку для лошадей с крышкой, и крикнул, с каждой секундой приходя во все большее волнение: – Я вырыл яму для жены! Она была большой женщиной, поэтому вы обе туда поместитесь. Полезайте внутрь и не высовывайтесь, даже если будет тихо. Мне нужно вернуться в дом за винтовкой.

И он исчез. Ни Сара, ни Кортни не хотели ему верить. Не может быть, чтобы это происходило по-настоящему. Это просто невозможно.

Когда Сара услышала выстрел из винтовки и сразу за ним еще один, ей стало дурно.

– Лезь в ящик, Кортни! – крикнула она и побежала к ящику. – О Боже, нет, только не сейчас, когда все так хорошо шло.

Кортни механически двинулась к ящику и полезла внутрь следом за Сарой. У ящика не было дна. Дыра под ним уходила в землю на два с половиной фута, и, сидя на корточках, они могли спрятаться в ней полностью.

– Закрой крышку! – рявкнула Сара, испуганно выпучив серые глаза.

– Нам нечего бояться. Они не найдут нас. Это ведь просто глупые дикари. Они даже не будут здесь искать. Они…

Сара замолчала, когда они услышали крик за сараем, жуткий вопль, наполненный ужасной болью. Дальше было хуже: последовали разные звуки, животные звуки, которые становились все громче с каждой секундой. А потом у самой двери сарая раздался истошный вой. Кортни вздрогнула, выходя из транса, и закрыла крышку, погрузив их в темноту, от которой стало еще страшнее.

– Сара, Сара!

Кортни заплакала, когда поняла, что Сара лишилась чувств. Несмотря на тепло обмякшего рядом тела женщины, она почувствовала себя одинокой. Сегодня она умрет, а ей так не хотелось умирать. Она знала, что ее смерть будет постыдной, она будет кричать и умолять, а потом все равно умрет. Всем известно, что индийцы беспощадны.

«Боже, если мне суждено умереть, сделай так, чтобы я не умоляла о пощаде. Дай мне мужества ни о чем их не просить».

Эдвард Хорте, услышав первый выстрел, бросился обратно на ферму, Даллас последовал за ним. Но когда они оказались достаточно близко, чтобы увидеть, что происходит, молодой человек развернул лошадь и бросился наутек. Даллас не был героем.

Эдвард не знал, что продолжает скакать один, потому что думал только о спасении дочери. Он подъехал к ферме сбоку и увидел четырех индейцев, окруживших тела Питера, молодого помощника фермера, и Хайдена Сорреля. Первый выстрел Эдварда попал в цель, но в его плечо тут же вонзилась стрела. Она прилетела со стороны сарая, и он выстрелил в том направлении.

Это был его последний выстрел. Еще две стрелы попали в цель, он упал с лошади и больше не двигался.

Восемь воинов-команчей получили то, за чем пришли. Они дошли до этой фермы по следам тринадцати лошадей. Они видели, что из фермы выехало только одиннадцать лошадей. Значит, на ферме осталось два человека, двое из тринадцати воинов, которых они искали. Один из этих двоих был уже мертв. Огромный фермер пока еще нет.

Фермер был только ранен. Четыре индейца теперь пытали его, пока остальные команчи обыскивали дом и сарай.

Двое команчей вошли в сарай. Один залез в фургон и стал рыться в нем, вышвыривая содержимое. Другой осматривал строение в поисках укрытий. Его цепкий взгляд ощупывал каждую деталь с убийственной наблюдательностью.

По его лицу невозможно было судить о его мыслях: его переполняло ужасное, мучительное горе. Вчера в лагере он увидел ужасающую картину; кошмар, оставленный бледнолицыми. Впервые после трехлетнего отсутствия он вернулся к своим, но, как оказалось, слишком поздно – он не успел спасти мать и сестру. Месть не воскресит умерших в страшных мучениях, но может облегчить его собственную боль.

Следы в грязи привлекли его внимание, и он медленно подошел к ящику. В руке он сжимал короткий, острый, как бритва, нож, которым свежевал животных.

Кортни не слышала, как двое индейцев вошли в сарай. Ее сердце колотилось так громко, что заглушало остальные звуки.

Крышка ящика распахнулась, и не успела Кортни ахнуть, как индеец схватил ее за волосы. Она зажмурилась, чтобы не видеть, как будет нанесен смертельный удар. Она поняла, что ей перережут горло, потому что он откинул ее голову назад, обнажив шею. В любую секунду теперь, Боже, в любую секунду…

Девушка отказывалась открывать глаза, но он хотел, чтобы она смотрела на него, когда он будет ее убивать. Вторая женщина валялась на полу ямы без сознания, но эта все понимала и дрожала. Вот только на него не смотрела, даже когда он со всей силы накрутил ее волосы на кулак. Он знал, что делает ей больно, но она упрямо не открывала глаза.

А потом, сквозь туман неистовства он стал ее осматривать. Он понял, что она не местная. Дорогая одежда, не из ситца, и не из линялого хлопка; кожа, слишком белая для жены или дочери фермера, почти прозрачная, не тронутая солнцем. Волосы гладкие, как шелк, были не светлыми и не каштановыми, а соединяли в себе оба оттенка. Присмотревшись внимательнее, он понял, что ей вряд ли больше четырнадцати, разве что совсем чуть-чуть. Медленно он перевел взгляд с нее на фургон и увидел многочисленные платья, которые выбросил из него Кривой Палец. Он отпустил волосы девушки.

Кортни была слишком испугана. Прошло много времени, а лезвие так и не коснулось горла. Когда ее отпустили, не знала, что и думать. Но, открыв глаза, едва не лишилась чувств. Никогда прежде она не видела ничего, страшнее индейца.

Длинные, черные как смоль волосы, сплетенные в две косы. Обнаженная грудь, вымазанная краской цвета разбавленной крови. Краска нескольких цветов делила его лицо на четыре части и скрывала черты, но глаза, устремленные на нее, поразили ее. Глаза как будто не принадлежали этому человеку. Они вовсе не казались угрожающими, как вся его внешность.

Кортни смотрела на него, когда он отвернулся от нее, а потом снова впился в нее глазами. Она набралась мужества посмотреть на его тело, но уставилась на руку, державшую направленный на нее нож.

Он видел, как кошачьи золотые глаза расширились при виде ножа, и в следующий миг девушка лишилась чувств. Индеец раздраженно заворчал, когда она рухнула рядом с другой женщиной. Глупые восточные женщины даже не удосужились вооружиться.

Вздохнув, он заколебался. Круглые детские щечки делали ее слишком похожей на его сестру. Индеец не смог убить девушку.

Тихо закрыв крышку ящика, он вышел из сарая и подал знак Кривому Пальцу, что они и так уже потратили слишком много времени.