Читать книгу Кукла Баю-Бай - Джоди Ли Мотт - Страница 8

На следующий день мне всё же удалось уговорить Антонию не брать с собой в школу Баю-Бай. Пришлось сказать, что, если про волшебство узнают, кто-нибудь непременно захочет украсть куклу. Антония тут же впала в панику. Перед тем как уйти, она засунула Баю-Бай в пластиковый пакет и спрятала в самой глубине ящика с одеждой.

Я уже убедила себя, что новый глаз Баю-Бай Антония нашла ещё возле реки. Наверное, сунула его в дырявый карман и не заметила, как он выпал. Правда, непонятно, зачем вообще Антония стала бы подбирать единственный кукольный глаз, но сестра часто совершала поступки, не поддающиеся логическому объяснению. Как, например, прийти в школу с оторванной кукольной головой в рюкзаке.

Что касается молочной бомбы, то по школе прошёл слух, будто в столовой оказалось прокисшее молоко. В упаковках размножались некие вредоносные бактерии, пока пакеты не стали взрываться – отчего, собственно, так и подскакивал контейнер. И всех такое объяснение устроило.

После двух дней «отгулов» кассирша миссис Дадли снова появилась на работе. Она пыталась вести себя как ни в чём не бывало, но, стоило кому-то задеть контейнер с молоком, испуганно морщилась. Конечно, контейнер задевали очень часто. И неудивительно. Я отлично знала, что всегда найдутся те, кто не прочь пнуть лежачего. С другой стороны, если кто и заслужил хорошего пинка, так это миссис Дадли.

Через несколько дней знаменательное событие потускнело и жизнь в школе вернулась в прежнее русло, что меня совсем не радовало.

Я старалась изо всех сил. Дни проходили за днями: одни – терпимые, другие – не очень. Уроки в классе мистера Кэппа так и оставались сорока двумя минутами света, а ненавязчивое жужжание Мэй Дарасаватх, болтавшей обо всём и ни о чём, делало их ещё ярче.

Самыми трудными были три минуты между уроками обществоведения и естествознания. Три минуты. Сто восемьдесят секунд. Вроде бы немного, но они тянулись нескончаемо долго.

Каждый день после урока обществоведения Мэдисон в сопровождении верных двойняшек Осло проходила мимо меня. И каждый день размазывала меня по стенке.

Нет, она не била меня физически. Мэдисон ни разу не толкнула меня, не ущипнула и не подставила подножку. Ни разу её наманикюренный пальчик не прикоснулся к моему бренному телу. Её оружием стал шёпот. Она никогда не пускала его в ход при взрослых, если они могли услышать, а сверстникам не было до меня дела, поэтому некому было её остановить.

– Вы видали? – начинала она, перешагнув порог класса обществоведения.

– Что? Что? – заученно отвечала одна из двойняшек.

– У Тухлоедины из волос выползли два таракана и спрятались под воротник!

– Не может быть! Правда? Гадость!

– Бу-э. Какая ты грубая, Мэдди!

Хуже было, когда Мэдисон говорила о моих родителях – ну или о тех людях, которых она представляла моими родителями.

– Знаете, что я слышала? – могла начать Мэдисон. – Что её отец сидит в камере смертников. Я даже не могу вам сказать, что он натворил, – это так ужасно. И я видела, как её мать копается в мусорных баках за супермаркетом, ищет для них еду. У неё морда как у хорька, а зубы все гнилые и кривые. Ничего удивительного, что Тухлоедина вся в неё!

Если бы я только могла развернуться и наорать на неё, или врезать кулаком по этим ровным белоснежным зубам, или рассказать оказавшимся рядом такую гадость про Мэдисон, что она разревётся и убежит. Но я никогда такого не сделаю. Ничего подобного.

Это будет против Правила номер четыре.

Мэдисон понятия не имела о Правилах выживания в средней школе. О них вообще не знал никто, кроме человека, который их придумал и выполнял самым строгим образом. То есть кроме меня.

Правила вступали в силу с момента, как я входила в автобус утром, и действовали до того, как его габаритные огни исчезали за углом вечером. Это были неписаные Правила, что не мешало мне их выполнять.

Вот они:

Правило № 1. Никогда не разговаривай ни с кем, кроме взрослых, а с ними – только когда тебе задали прямой вопрос.

Правило № 2. Когда переходишь из одного класса в другой, держи книги крепко прижатыми к груди, голову опущенной и двигайся как можно быстрее, стараясь ни к кому не прикасаться.

Правило № 3. Приходи в столовую до того, как возникнет очередь в кассу, и садись за маленький круглый столик. Если опоздала, спрячься до конца обеда в туалете.

Правило № 4. Если другие дети дразнят тебя и обзывают, не делай ничего. Когда они толкают тебя и отнимают книги, не делай ничего. Когда не знаешь, что делать, не делай ничего.

Правило № 5. Если чувствуешь, что сейчас разревёшься, вонзи ногти в ладони. Потом, когда придёшь домой, можно будет взять подушку и выплакаться в неё, пока слёзы не высохнут. Потом напомни себе, что школа – это не навсегда, хотя почти всегда кажется, что это никогда не кончится.

Идея создать Правила выживания в средней школе возникла в прошлом году, в мой первый день в шестом классе школы Онига Вэлли. Мы едва успели переехать сюда пару дней назад, в конце сентября. Нас поселили в местном приюте, а мама настояла на том, чтобы мы сразу отправились в школу.

Я попала на урок в класс миссис Уилбур утром во вторник в последней чистой футболке, заправленной в рваные джинсы с дырявыми карманами и болтающимися ременными петлями. Восемнадцать пар глаз вонзились в меня, будто в класс привели бешеную собаку. Я как можно старательнее сосредоточилась на изучении своих грязных кроссовок.

Миссис Уилбур положила мне на плечо костлявую руку и сказала:

– Послушайте, класс. Это Люси Блум. Она только что переехала к нам из Чата… Чута… из другого места. Давайте сделаем всё… Билли, вынь карандаш из носа сейчас же! Давайте сделаем всё, чтобы ей было хорошо в нашем классе. Итак, Люси, ты не хочешь рассказать нам о себе?

Я открыла рот, но не выдавила ни звука.

Рассказать о себе? Что я могла им рассказать? Как мама тайком увела нас ночью из дома, пока пьяный отец стрелял по окнам из своего глока? Как мы покинули графство Чатокуа: Антония спала на заднем сиденье, а мама вела машину одной рукой, другой прижимая к синяку на щеке пакет со льдом? Или как нам пришлось остаться в Онига Вэлли, потому что у нас кончился бензин? Или каково это – жить в сыром и вонючем приюте, питаясь крекерами и жареными бобами, потому что на этой неделе не получили ничего другого от благотворителей? Или как мама плачет по ночам в подушку, когда думает, что мы спим?