Читать книгу Искра в ночи - Джоди Линн Андерсон - Страница 5

Впервые в жизни у Адри появилась возможность спать допоздна и просыпаться не по будильнику. Каждое утро – все десять дней – она проводила на уютном диванчике в библиотеке, переключая каналы на телевизоре и погружаясь в безделье, как в плотный туман: никакой учебы, никаких электронных устройств, чтобы убивать время. От нечего делать она листала старые бумажные книги (кашляя от пыли). Бульварные детективы, любовные романы, мировая история, детские сказки. Большинство – на английском, несколько – на испанском. Полки просели под тяжестью книг.

Лили вроде бы смирились с тем, что они с Адри не станут друзьями, и уже не стремилась к сближению. Держала дистанцию. Хотя было заметно, что ей это стоило немалых усилий. Она наблюдала за Адри, когда думала, что та не видит, и нередко бывало, что Лили открывала рот, чтобы заговорить, но все-таки сдерживала себя. Они общались только за столом, во время еды. В основном Лили рассказывала о себе. Ее муж умер десять лет назад. Отца Лили не знала. Мама растила ее в одиночку и сама управлялась на ферме. Сестер и братьев у Лили не было.

Адри слушала с интересом. Лили будила в ней любопытство: ее мания собирать ангелов, ее привязанность к старой безлюдной ферме. У Адри было много вопросов, но она не решалась высказать их вслух. Лезть к людям с расспросами – все равно что открыть коробку, которую потом не сможешь закрыть. Поэтому она была вежливой, но очень замкнутой. Если Лили спрашивала о чем-то, Адри отвечала: да, ей нравилось в интернате; нет, она не помнит своих родителей. Они погибли при наводнении во время урагана до того, как в Майами построили дамбу и «парящие» эстакады. Нет, она почти не горевала – все получилось как получилось. Но вообще они с Лили не особенно докучали друг другу. Каждый жил своей жизнью.

Но если Адри изнывала от скуки, то у Лили всегда было чем себя занять. В старом доме все рассыпалось на части и нуждалось в постоянном уходе. Много времени Лили проводила во дворе за домом то с лопатой, то с тачкой, то с поливочным шлангом. Адри, выросшая у моря, даже не представляла себе, сколько труда надо вложить в один крошечный клочок земли, чтобы вдохнуть в него жизнь.

За окном мелькали птицы не улетевшие на зиму в теплые края. С диванчика в библиотеке открывался хороший вид на домик черепахи. Иногда там появлялась Лили, когда устраивала перерывы в работе. Не зная, что за ней наблюдают, она садилась перед Галапагосой нос к носу, что-то ей говорила, гладила по голове. Бывало, Лили заходила в дом и вздрагивала, увидев Адри. Как будто уже успевала забыть, что теперь живет не одна. Лили трясла головой, стараясь скрыть смущение, и Адри делала вид, будто ничего не замечает.

Они вполне мирно сосуществовали бок о бок, не мешая друг другу, и Адри уже начала думать, что все будет не так уж и плохо. Но была одна проблема, с которой Адри не знала как бороться: она всегда разочаровывалась в людях, и Лили не стала исключением. Адри бесила привычка Лили включать отопление на полную мощность и расхаживать по дому в шортах. («Лили, надо экономить тепло. У тебя же нет солнечных батарей, ты зря тратишь энергию», – говорила она. Лили кивала в ответ и продолжала держать в доме температуру под тридцать градусов.) Также Адри раздражало, что Лили смотрела сериалы о девочках, попавших на небеса, и ее совершенно не интересовало, что сейчас происходит в мире. И что Лили ездила на допотопном автомобиле с неэкологичным бензиновым двигателем.

Поэтому Адри стоило немалых усилий обратиться к Лили с просьбой отвезти ее в Уичито, когда окончательно стало ясно, что ее «тета» уже не воскреснет.

– Ты же вроде бы не слепая.

Адри вцепилась в подлокотники сиденья, когда Лили лихо зарулила на стоянку перед огромным белым каменным зданием в центре Уичито. За последний час Лили успела дважды подрезать одну и ту же машину, чуть ли не сбить пешехода на зебре («Видела, какое у нее было лицо? В штаны, небось, наложила», – радостно объявила Лили) и проехать в обратную сторону по улице с односторонним движением.

Теперь она достала из сумки шапку с ушами, как у плюшевого медвежонка, и нахлобучила ее на голову.

– Ты похожа на городскую сумасшедшую, – сказала Адри.

– А ты похожа на скучного обывателя, – отозвалась Лили, выходя из машины. Адри тоже вышла из машины и постаралась разгладить складки на мягкой рубашке. Ее сердце бешено колотилось, и ее всю трясло от волнения, хотя она сама толком не знала, что было причиной: практически предсмертный опыт автомобильной поездки с Лили на грани жизни и смерти или же неизвестность, ожидавшая впереди.

Адри с любопытством огляделась по сторонам. Уичи то был «городом будущего»: городом глянцевых небоскребов и тонких башен, которые как бы парили в воздухе, вырастая из аккуратно подстриженной зелени широких бульваров.

Реконструкция старого Уичито началась лет пятнадцать назад, когда все основные правительственные учреждения переехали из Вашингтона, теперь превратившегося в город на болоте. Центр подготовки колонистов, построенный при содействии главных партнеров из Китая и Никарагуа, и космодром Z расположились в Уичито, потому что здесь не было наводнений, землетрясений и ураганов, зато была развитая инфраструктура и много свободного пространства для строительства, испытаний и запуска космических кораблей.

Когда они поднимались по лестнице ко входу в Центр, Лили потянулась к руке Адри, но тут же отдернула руку.

– Тебе помочь? – спросила Адри.

– Я стараюсь не вторгаться в твое личное пространство, – пробормотала Лили, отдуваясь. На широкой каменной лестнице она казалась особенно хрупкой и маленькой.

Адри взяла ее за руку.

– Я не против. Все-таки я не совсем сволочь. В смысле, я не сбиваю на улице пешеходов и не сталкиваю детские коляски на проезжую часть.

По-прежнему держась за руки, они подошли к стойке администратора и получили пропуска. После чего их проводили в большую комнату, где было полно народа, все – ровесники Адри.

Лили застыла в дверях и растерянно огляделась.

– Что это за место?

Адри покосилась на нее.

– Центр подготовки. Ты что, забыла?

– Ах да. – Лили кивнула и неуверенно улыбнулась. – Точно. – Она нехотя отпустила руку Адри. – Я подожду в вестибюле, вместе с другими старыми пнями, – пошутила она и отошла в сторону.

В комнате стоял гул голосов, отражавшийся эхом от пустых, ослепительно-белых стен. Адри узнала членов своей команды по фотографиям и видеофрагментам из их личных профилей. Алекса, инженер из Денвера. Саба, ботаник из Кувейта. Двое атлетов, бывших кандидатов в олимпийскую сборную, ушедших из спорта и получивших дипломы по кинезиологии. Парень по имени Д’Анджело, специалист по наноинженерии. Программист по имени Шайла. За исключением пары специалистов за сорок, средний возраст собравшихся составлял двадцать лет: кому-то чуть больше, кому-то чуть меньше. В программу охотнее брали молодых кандидатов, исходя из физической пригодности соискателей и их потенциальной готовности заселить Марс новыми поколениями землян – то есть уже марсиан, – но Адри знала из информационного бюллетеня, что их группа была самой юной за всю историю колонизации Марса.

Пока остальные собравшиеся знакомились и общались, Адри уселась, выбрав место подальше от всех, и приняла свою коронную позу задумчивой сосредоточенности.

Свет внезапно померк, и на белых стенах включились голографические изображения поверхности Марса, настолько реалистичные и детальные, что казалось: протяни руку и зачерпнешь горсть красной пыли. Создавалось полное ощущение присутствия внутри пейзажа, состоявшего из высоченных гор, бездонных кратеров и нагромождений гигантских валунов.

В комнату вошел человек, выхваченный из темноты лучом света. Все собравшиеся разом притихли, повернувшись к Ламонту Беллу: элегантному мужчине за сорок, в ладно скроенном синем костюме. От него исходили уверенность, компетентность и искреннее воодушевление.

Он положил на стол планшет, провел пальцем по экрану, ничуть не смущаясь под взглядами, направленными на него со всех сторон, потом поднял голову и заговорил:

– Я всех вас знаю в лицо и очень рад познакомиться лично. Еще раз примите мои поздравления: вы прошли долгий путь и практически вышли на финишную прямую. Мы рады, что с нами такие люди. Вас выбрали для участия в программе не только из-за выдающихся профессиональных способностей, но также из-за личных качеств. В этом проекте нам необходимы не только хорошие специалисты, но и хорошие люди. И мы нашли лучших из лучших. Это не лесть, это чистая правда. А теперь – к делу. – Он провел пальцем по экрану планшета. Марсианский пейзаж сдвинулся и поплыл по кругу. – Позвольте мне повторить вкратце кое-что из того, что вы уже знаете. Марс – потрясающе красивое место. Там находятся крупнейшие из известных нам вулканов Солнечной системы; кратеры, по сравнению с которыми Большой каньон смотрится крошечной рытвиной; гигантские речные русла – пока без воды, но мы надеемся, это не навсегда; и ледяные поля, что простираются на многие мили.

Произнося свою речь, он увеличивал изображения того, о чем говорил. Голографические картины занимали почти все пространство в центре комнаты, создавая у слушателей впечатление, что они находятся внутри пейзажа.

– Там есть все необходимое для производства одежды, пластмасс, стали, топлива и, конечно же, нашего жидкого золота – воды. На сегодняшний день Марс практически не населен, но в скором будущем все изменится. Сейчас там работают четыреста двадцать два человека, а скоро их будет… – Ламонт обвел взглядом комнату. – Скоро их будет четыреста тридцать восемь. Эти люди живут в одном-единственном комплексе, размером примерно с торговый центр.

В центре комнаты включилось объемное изображение прозрачного купола в разрезе. Несколько уровней-этажей. Жилая квартира с видом на каменистую сухую пустошь, над которой встают две луны. Кинотеатр. Бассейн. Картинки сменяли друг друга. Ровные грядки с капустой под кевларовым куполом высотой под сто метров. Женщина, склонившаяся над грядкой. Улыбающаяся пара с младенцем на руках.

– С начала программы на Марсе заключено четырнадцать браков, и на данный момент за пределами Земли родились девять детей. Этот аспект очень важен, и вы были выбраны для участия в программе, помимо прочего, и с учетом психологической совместимости. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что мы надеемся, вы уживетесь друг с другом.

Адри нервно заерзала на стуле. Она ненавидела уживаться с кем бы то ни было.

– Вы строите будущее человечества, и это поистине грандиозное будущее. Когда-нибудь мы преобразуем состав атмосферы на Марсе, чтобы человек мог свободно ходить и дышать без скафандра. Когда-нибудь мы снимем шлемы и выйдем из-под защиты жилых куполов. И это будет и ваш вклад тоже. Я встречусь с каждым из вас лично. Дату и время индивидуальной беседы вам сообщат дополнительно. После этого собеседования мы примем окончательное решение, подтвердим обоюдные обязательства и подпишем контракт. В ближайшие два с половиной месяца вам предстоит пройти интенсивную предстартовую подготовку и получить дополнительную специальность. Сейчас вы посмотрите небольшой информационный ролик, а я пока с вами прощаюсь.

Он запустил видео – первый голографический кадр: космический корабль на старте – и вышел из комнаты. В фильме не было ничего нового, все это Адри уже знала: техническая информация о перелете, химический состав атмосферы Марса, его недр и поверхности, общие принципы работы жилых куполов, дальнейшие планы по освоению Марса и превращения его в планету, пригодную для жизни.

Когда фильм закончился, включился свет, но в центре комнаты задержалось объемное изображение леса, который когда-нибудь будет посажен на Марсе. Адри будет скучать по лесам. Она только теперь поняла, что на Земле остается много всего, с чем ей жаль расставаться.

Собравшиеся не спешили расходиться. Они разговаривали друг с другом, шутили, смеялись. Адри застенчиво примкнула к группе, направлявшейся к выходу, но они замешкались в дверях, не желая прерывать беседу, и Адри пришлось неловко встать с краю. Вроде как она с ними, а вроде сама по себе. Потом какая-то девушка – кажется, Саба – обернулась к ней и улыбнулась.

Адри отчаянно пыталась придумать, что сказать. Она категорически не умела говорить ни о чем с незнакомыми людьми, но знала, что надо знакомиться, взаимодействовать, уживаться. А как иначе? Она взглянула на голографический лес и пробормотала, схватившись за соломинку:

– Я люблю живую природу.

И тут же смутилась и покраснела. Я люблю живую природу?! Это надо же такое ляпнуть!

Саба растерянно заморгала, и Адри сделала вид, что ей скучно.

– Ладно, увидимся, – пробурчала она и принялась пробираться к выходу сквозь толпу.

Адри решительно заявила, что сама сядет за руль на обратном пути. Навигатор в машине Лили не работал, и на выезде из города они заблудились. Они трижды проехали мимо заповедника вымирающих видов животных, который Лили упорно именовала зоопарком, и мимо комплекса зданий городской администрации. Наконец ей удалось вырулить в пригород: очень приятный зеленый район старых частных домов.

Лили смотрела в окно, тихо напевая себе под нос и явно о чем-то размышляя.

– Что? – раздраженно спросила Адри. Злилась она на себя. Она все еще не успокоилась после неловкой и неудачной попытки вступить в беседу с Сабой.

– В голове не укладывается, как вы могли на такое решиться, – сказала Лили. – Не понимаю, зачем вам на Марс.

– Лично мне хочется сделать что-то полезное. – Адри сама поняла, что ответ получился каким-то уж слишком резким. Она сделала глубокий вдох и добавила: – Возможно, уже в скором времени людям придется переселиться на Марс.

Лили вежливо кивнула. Кажется, эта тема была ей совершенно не интересна.

– Да, наверное, – пробормотала она.

– Как будто мы заново создаем мир, – сказала Адри. Ей почему-то хотелось, чтобы Лили поняла и прониклась. – Только на этот раз мы подойдем к делу с умом. И все сделаем правильно.

Лили надолго задумалась.

– Просто мне интересно, ради кого ты спасаешь мир. Как я поняла, ты не любишь людей.

Адри взглянула на нее, на секунду оторвав взгляд от дороги.

– Просто это действительно большая жертва, – задумчиво проговорила Лили. – Акт наивысшей любви.

Адри долго молчала, подбирая слова.

– Взаимодействовать друг с другом это в наших же интересах. Любовь – механизм выживания. Инструмент эволюции.

Лили закатила глаза.

– О боже.

Адри раздражало, что Лили не понимает: все завидуют колонистам. И колонисты достойны всеобщей зависти.

– Тут есть свои плюсы, – сказала она, сосредоточенно глядя прямо перед собой. – Я буду жить несколько сотен лет.

– Пф. Кому захочется жить так долго? Я бы не согласилась даже за миллион долларов. – Лили взмахнула руками, словно отталкивая невидимый подарок.

– И хорошо. Туда набирают только молодых, – не сдержалась Адри.

Лили лукаво прищурилась, словно ее забавлял этот спор.

– И что такого хорошего в молодых? – спросила она.

– Например, – сказала Адри, – мы не испоганили нашу планету, как вы. Я имею в виду, старшее поколение.

Лили опять отмахнулась, но в этот раз было заметно, что она внутренне напряглась.

– Я знаю, что вы, молодые, как-нибудь разберетесь. Все не так плохо на самом деле.

– Да, там нет Майами, и вряд ли есть Бангладеш и белые медведи, – натянуто проговорила Адри. – Человечество тратит миллиарды долларов, чтобы создать колонию на Марсе, потому что нам нужна стратегия выхода. Что должно произойти, чтобы ты поняла, насколько все плохо?

Лили долго молчала, и Адри вдруг стало стыдно. Она вела себя как идиотка. Набросилась на старую женщину с обвинениями, попыталась задеть ее чувства, даже не зная, зачем ей это надо.

– Ты мне солгала, – сказала Лили, глядя в окно.

– В чем? – спросила Адри.

– Ты та еще сволочь.

Они опять долго молчали. Адри переваривала услышанное. Это было обидно, но, вероятно, правдиво. А потом Лили легонько ущипнула ее за плечо.

– Но это не страшно. Я люблю сволочей. Они колоритные.

Адри сердито нахмурилась.

– Можно я буду тебе писать? Когда ты улетишь? – спросила Лили.

– Конечно, можно. У нас будет видеосвязь. Мы же не в девятнадцатом веке. И я не принимаю обет молчания.

Лили улыбнулась.

– Конечно. Все так быстро меняется, я не успеваю следить. Я всегда думала, это так хорошо… Жизнь меняется. Но, кажется, я ошибалась. – Она невесело усмехнулась.

Они подъехали к дому. Лили вышла из машины и огляделась по сторонам.

– Моя мама была оптимисткой. Наверное, это у нас семейное. – Она покосилась на Адри. – Она любила эту ферму. А теперь не осталось почти никого, кто ее помнит.

Адри посмотрела в сторону домика черепахи. Лили проследила за ее взглядом. Галапагоса смотрела на них и жевала большой лист салата.

– Вот она помнит, – сказала Лили. – Как те очки в «Великом Гэтсби». Она видела все, но никому ничего не расскажет.

Адри не читала «Великого Гэтсби».

– Ты на нее очень похожа, – сказала Лили. – На мою маму. Она тоже была как стихия, как сила природы.

Адри не знала, что на это ответить, и поэтому промолчала. Она не любила выслушивать комплименты, они ее только смущали. И еще она искренне не понимала, почему Лили так безудержно и настойчиво с ней мила.

Лили в тот вечер пошла спать раньше, и Адри решила опять поискать письма – без особой надежды. Это был странный, необъяснимый порыв, не понятный даже ей самой. Может быть, ей хотелось найти эти письма, чтобы отдать их Лили – в качестве извинений за грубость. Адри осмотрела все комнаты – кроме той, где спала Лили, – заглянула во все шкафы и все ящики, поднялась на чердак (она в жизни не видела столько хлама, собранного в одном месте). И наконец в библиотеке, за рядом книг, в зазоре между стеной и покосившейся полкой обнаружился толстый конверт из плотной бумаги. Внутри лежал блокнот в тканевом переплете с обтрепавшимися краями. На внутренней стороне обложки было написано от руки: «Дневник Кэтрин Годспид». Адри даже не верилось, что она нашла этот дневник, столько лет пролежавший за книжной полкой.

Первая страница блокнота была исписана сверху донизу мелким, убористым и неразборчивым почерком. Когда Адри хотела открыть дневник на последней странице, из него выпала пачка почтовых конвертов и открыток, разлетевшихся по полу. Бумага пожелтела от времени, чернила выцвели, но надписи еще читались. Все открытки и письма были адресованы Бет Эбботт (а более поздние – миссис Бет Годспид). Отправителем значилась Ленор Олсток, Форест-Роу, Англия.

Сложив все бумаги в неровную стопку, Адри сунула их обратно в блокнот и унесла в свою комнату.

Годы спустя, даже когда Адри удалось собрать всю информацию, которую только можно было найти, она всегда вспоминала тот вечер в доме Лили как первое и поэтому самое ценное прикосновение к своей истории.

Усевшись на кровати и скрестив ноги, она открыла первую страницу дневника и принялась разбирать мелкий почерк.

Сегодня утром опять была буря. Пыль налетела словно из ниоткуда. Как серая туча, мчавшаяся не по небу, а по земле.

Она читала всю ночь до рассвета.