Читать книгу КГБ навсегда. Невидимые щупальца сверхдержавы - Джон Бэррон - Страница 5

В августе 1981 года в Москве состоялось заседание военного трибунала, которому предстояло вынести приговор по делу майора КГБ Станислава Александровича Левченко. Это дело чрезвычайно волновало не только руководство КГБ, но и Политбюро. Поэтому следствие по нему велось в обстановке особой секретности. Обвинение представило нескольких свидетелей, но почти все доказательства вины обвиняемого были исключительно косвенными. Их, однако, оказалось достаточно, чтобы трибунал поспешно вынес приговор: майор Левченко виновен в государственной измене и, соответственно, приговаривается к высшей мере наказания – расстрелу.

Сейчас с людьми, осужденными советскими судами, обращаются более гуманно, чем в прошлом. Начальник тюрьмы вызывает приговоренного к смертной казни и с угрюмой корректностью информирует его, что Верховный суд отклонил его просьбу о помиловании. Впрочем, остается последний шанс: можно обратиться с личным заявлением на имя председателя президиума Верховного совета. «Садитесь и пишите, о чем вы его просите. Можете писать сколько хотите, но помните: чем короче, тем вернее».

Забирая написанное заявление с просьбой о помиловании, начальник тюрьмы заверяет, что оно будет немедленно отослано председателю президиума. Обнадеженного таким образом заключенного возвращают в камеру.

Но на этот раз охранник безо всяких объяснений ведет осужденного не тем путем, каким тот был доставлен из камеры. Как только они минуют тюремный медпункт, второй охранник бесшумно возникает в боковом дверном проеме и стреляет осужденному в затылок из крупнокалиберного пистолета. Все обходится как нельзя лучше: никаких истерических сцен, пол запачкан лишь слегка, врач под рукой, и, чтобы констатировать наступление смерти, тело не требуется доставлять откуда-нибудь издалека.

Смертные приговоры военного трибунала приводятся в исполнение и так. Приговоренного со связанными руками, но без повязки, закрывающей глаза, выводят в тюремный двор или на парадный плац и ставят перед выстроенной здесь воинской частью, в которой он служил, либо перед группой его бывших коллег-офицеров, стоящих по стойке смирно. Как только офицер из трибунала зачитает смертный приговор, сзади к обреченному бесшумно приближается с пистолетом в руке «исполнитель». Страшное напряжение овладевает присутствующими. Обернется ли сейчас приговоренный, чтобы успеть увидеть, что с ним сию минуту произойдет? Но, успеет он обернуться или нет, это дела не меняет: исполнитель мгновенно всаживает ему пулю в голову. Именно так всегда делалось на Лубянке. И, уже испуская дух, осужденный оказывает партии последнюю в своей жизни услугу, являясь своего рода наглядным пособием в этом незабываемом уроке для присутствующих.

Без сомнения, именно так умрет майор Левченко, если КГБ удастся поймать его живым. В глазах КГБ никакое преступление не является более кошмарным и более опасным, нежели то, что совершил он [13]. Гнев КГБ в данном случае должен был бы обернуться особенно страшной местью еще и потому, что Левченко считался образцовым сотрудником этого ведомства. Его личное дело выглядело настолько безупречным, что его начальство просто невозможно было упрекнуть в утрате бдительности, когда в 1975 году оно послало Левченко в Токио. Предвидеть роковые последствия этого назначения оно не могло.

К середине 70-х годов токийская резидентура входила в первую пятерку главнейших зарубежных гнезд КГБ, соперничая с нью-йоркской, женевской, парижской и нью-делийской. Япония – вторая крупнейшая промышленная держава капиталистического мира – стала наряду с США «целью № 1» во всей зарубежной деятельности КГБ. Помимо прочего, через Японию Советы получали большую часть секретной информации, касающейся Китая. И наконец, КГБ рассматривал Японию как один из наиболее удобных районов, где можно было получать информацию об американской технологии и похищать промышленные секреты.