Читать книгу Индейские войны и пионеры Техаса. Том II - Джон Браун - Страница 3

В 1828 году на реку Гваделупе прибыла молодая супружеская пара из окрестностей Браунсвилла, графство Джексон, штат Иллинойс – Джон Мак-Шерри и его жена Сара. Они поселились на западном берегу реки примерно в двухстах ярдах от небольшого ручья.

Их ближайшим соседом был Эндрю Локхарт, живший в десяти милях вверх по реке, один из большой семьи первопроходцев на Гваделупе, носивших эту фамилию. Миссис Мак-Шерри была красивой блондинкой, превосходным типом деревенских девушек того времени, с изящными манерами и чистым сердцем. Мистер Мак-Шерри был честным, трудолюбивым, волевым человеком. В начале 1829 года их первый ребенок, Джон, родился в этой изолированной хижине в одном из самых красивых уголков Юго-Запада.

Позже в том же году, в один несчастливый день около полудня, мистер Мак-Шерри пошел к источнику за питьевой водой. Когда он поднялся на берег с ведром в руке, несколько индейцев с дикими воплями выскочили из кустов, и через мгновение Мак-Шерри, не успевший оказать сопротивление был убит, а затем оскальпирован. Его жена, услышав крик, бросилась к двери и осознала опасность для себя и младенца. Она мгновенно заперла дверь, схватила ружье и решила защищать себя и ребенка.

Дикари осмотрели двор, ходили взад и вперед, но единственный выстрел (не нанесший индейцам никакого ущерба) заставил их бежать.

Наиболее дикие племена, не владеющие огнестрельным оружием, и знающие о нем только по рассказам, весьма преувеличивали опасность дульнозарядных ружей белого человека. О том, что для перезарядки такого оружия после выстрела требуется некоторое время (гораздо большее, чем при посылке серии стрел из лука), они понятия не имели. Поэтому при первом же выстреле, раздавшемся из дома, ожидали еще серию пуль «в свой адрес». Отсюда и поспешное бегство.

Река Гваделупе (голубые стрелки), река Колорадо (белые стрелки), река Бразос (красные стрелки)

Таким образом, миссис Мак-Шерри осталась одна, в десяти милях от ближайшего жилья, не зная дороги к тому или иному обитаемому месту.

Уже поздно вечером Джон Мак-Крэбб, бесстрашный человек, хорошо вооруженный, но совершенно не подозревающий о печальном положении дел, подъехал на лошади к хижине, чтобы попроситься переночевать. Услышав рассказ женщины, он посадил молодую мать и младенца на своего коня и при свете звезд отправился пешком через пустыню к дому Эндрю Локхарта, достигнув его еще до рассвета. Там миссис Мак-Шерри надолго обрела приют и друзей, а несколько лет спустя вышла замуж за Джона Хиббинса, достойного человека, который поселился на восточном берегу реки Гваделупе, недалеко от того места, где сейчас находится город Бетон, в графстве Де Витт.

Летом 1835 года со своим маленьким сыном Джоном Мак-Шерри и младенцем от мистера Хиббинса она снова навестила своих родственников в Иллинойсе. Зимой 1835—1836 годов в сопровождении своего брата Джорджа Крита она вернулась в Техас через Новый Орлеан, и в начале февраля 1836 года мистер Хиббинс встретил их на телеге у реки Бразос, откуда они направились домой.

Они пересекли реку Колорадо у Сезона и выехали на древнюю дорогу Ла-Баия в верховьях Навидада.

В один из дней они собирались остановиться на ночь у ручья Роки-Крик, за пятнадцать или шестнадцать миль от своего дома, когда на них внезапно напали тринадцать индейских воинов. Хиббинс и Крит были мгновенно убиты, а миссис Хиббинс и двое ее детей были захвачены в плен.

Разбойники неторопливо продвигались через лесную местность между реками Гваделупе и Колорадо, по ночам надежно связывая веревками миссис Хиббинс. Примерно на второй день пути на одной из стоянок младший ребенок заплакал от боли; тогда один из индейцев схватил его за ноги и ударил головой о дерево, и все это в присутствии беспомощной матери.

В течение двух или трех дней миссис Хиббинс отчетливо слышала выстрелы орудий при осаде Аламо, по крайней мере, в шестидесяти милях к западу. Тогда она не понимала, что это были отголоски известного сражения.*

* Оборона Аламо (23 февраля – 6 марта 1836 года) – самое известное сражение в ходе войны между Мексикой и Техасом (который до 1836 года входил в состав Мексики). Итогом войны стало образование независимой республики Техас.

После того, как войско техасских поселенцев и добровольцев, прибывших из Соединенных штатов изгнали мексиканские войска из Техаса, президент Мексики Антонио Лопес де Санта-Анна организовал вторжение с целью вернуть контроль над утраченной территорией. 23 февраля мексиканские войска подошли к Сан-Антонио и осадили техасский гарнизон в миссии Аламо.

Гарнизон (от 180 до 260 человек) отразил две атаки мексиканцев (1800 солдат), но не смог отбить третью. Большая часть техасцев отступила к двухэтажной каменной часовне. Несколько групп пытались спастись бегством, но были истреблены за стенами укреплений мексиканской кавалерией.

Мексиканские солдаты брали штурмом одно помещение здания за другим. Семь техасцев сдались в плен, но были тут же казнены по приказу Санта-Анны. Количество убитых техасцев оценивалось от 180 до 255 человек (выжили только двое – чернокожий раб и мексиканец-дезертир, сумевший убедить солдат, что являлся военнопленным). Потери мексиканцев оценивались от 400 до 600 убитыми и ранеными.

Новость о трагедии в Аламо побудила многих техасских колонистов присоединиться к армии генерала Сэма Хьюстона (командующего техасским ополчением). 21 апреля техасская армия атаковала войско Санта-Анны у Сан-Хасинто. Мексиканцам нанесли сокрушительное поражение, сам президент был захвачен в плен и отдал приказ о выводе мексиканских войск из Техаса. В результате этой победы была образована независимая от Мексики Техасская республика. Об этом событии в 1987 году был снят фильм «Аламо. Тринадцать дней славы» с Алеком Болдуином в главной роли (примечание переводчика, далее – А.С.)

Мексиканская регулярная кавалерия. Картина художника Фредерика Ремингтона (1861—1909)

Похитители миссис Хиббинс пересекли реку Колорадо в устье ручья Шоул, теперь в этом месте находится город Остин. Они прошли три или четыре мили и расположились лагерем на южном краю кедровой рощи, где сильный штормовой ветер с дождями заставил их остановиться на три дня. На третью ночь индейцы до позднего вечера пировали, а затем крепко заснули. Миссис Хиббинс решила бежать. Она осторожно освободилась от веревок на запястьях и лодыжках и, перешагнув через тела своих бессознательных стражников, ускользнула, не осмелившись даже поцеловать своего единственного оставшегося ребенка, которому тогда было чуть больше шести лет.

Остин

Дневной свет застал ее всего не более чем на милю или две от стоянки дикарей, и она спряталась в зарослях, откуда вскоре услышала, что индейцы преследуют ее. Дикари заставили маленького мальчика громко кричать: «Мама! Мама!» Но она знала, что ее единственная надежда для себя и ребенка – это побег, и хранила молчание. Спустя некоторое время индейцы исчезли.

Миссис Хиббинс прошла вдоль лесного ручья к реке Колорадо. Внезапно крик петуха вызвал трепет в ее агонизирующем сердце. Приветственный звук вскоре повторился несколько раз, и она поспешила туда, зная, что местные дикари не держали кур, и петух мог принадлежать только белым людям. Через три сотни ярдов она добралась до двух хижин на берегу Колорадо. Одна из них принадлежала Джейкобу Харреллу, другая – Рубену Хорнсби. Женщина предстала перед ними истерзанная шипами и колючками, покрытая синяками после истязаний со стороны дикарей.

По счастливой случайности восемнадцать рейнджеров под командованием капитана Джона Тумлинсона, прибыли за два дня до этого и расположились в хижине Хорнсби. Этому доблестному офицеру миссис Хиббинс была лично известна, и ему она рассказала свою печальную историю.

Тумлинсон немного знал эту страну и надеялся, что сможет найти индейцев. Он со своими людьми ехал почти всю ночь, остановившись незадолго до рассвета, чтобы дать отдых лошадям и возобновить марш на восходе солнца. Около 9 часов утра он наткнулся на индейцев, разбивших лагерь, но готовившихся продолжить путь. То, что последовало за этим, я имею честь изложить, процитировав рассказ капитана Тумлинсона, написанный им специально для меня сорок лет назад, а именно:

«Индейцы обнаружили нас так же, как и мы их, но они не успели собрать своих пасущихся неподалеку лошадей, поэтому побежали пешком в сторону поросших лесом холмов. Я отправил лейтенанта. Джозефа Роджерса с восемью людьми преследовать дикарей, а с остальными поскакал в обход, чтобы отрезать им путь к отступлению. Индейцы увидели, что тропа за ними и перед ними заблокирована нами, поэтому бросились к ближайшим зарослям на обочине. Я приказал лейтенанту Роджерсу атаковать, а сам направил лошадь на индейца, целившегося в меня из ружья, надеясь, что этот дикарь отнюдь не лучший стрелок, чем те, которых я видел среди них раньше. Тем более, что ему было сложно поразить меня, скачущего галопом на лошади. Подскакав к противнику, я намеревался выстрелить в него наверняка, но индеец опередил меня – пуля попала в шею моей лошади, убив ее наповал. Я оказался на земле, но сумел прицелиться и выстрелил. Индеец подпрыгнул и упал замертво в тридцати футах от меня. За мной подскакали остальные рейнджеры и также вступили в бой.

Двенадцать индейцев, вооруженных луками и ружьями, пытались отстреливаясь отступить к зарослям. Некоторые из них упали под нашими выстрелами, но также двое из моих людей были ранены. Когда, наконец, дикари проникли в чащу, которая была настолько густой, что было бы безумием пытаться преследовать их, мы были вынуждены остановиться.

Я послал Роджерса отыскать ребенка, а также захватить лошадей и мулов индейцев; в то же время я продолжал наблюдать за зарослями, чтобы не подвергнуться внезапной ответной атаке. Лейтенант нашел ребенка в индейском лагере, привязанного к спине мула, при этом животное, испуганное выстрелами, не подпускало к себе людей, поэтому чтобы забрать ребенка мула пришлось застрелить. Роджерсу также удалось завладеть всеми лошадьми индейцев, а также теми, которых они украли ранее у белых поселенцев. Мои люди тут же выбрали лучшую лошадь из трофейных, которую подарили мне взамен убитой.

Мы еще некоторое время наблюдали за индейцами. Часть людей под командованием Роджерса, вместе с ребенком, а также раненые двинулись к хижинам на реке Колорадо.

Ранеными были Элайджа Инграм (ранен пулей в руку у предплечья), а также Хью Чайлдерс (ранен в ногу). Из индейцев погибли четверо.

Той ночью мы приехали к хижине мистера Харрелла, где нашли миссис Хиббинс, мать ребенка. Лейтенант Роджерс передал мальчика матери, и сцена, которая последовала, растрогала всех присутствующих. Многие прослезились».

Лейтенант Джозеф Роджерс несколько лет спустя был убит в бою с индейцами.

Мать и ребенок, лишившиеся мужа и отца, оказались в семьях Харрелла и Хорнсби, поселенцев на тогда еще неохраняемой границе. Эти великодушные первые поселенцы на диких рубежах стали авангардом развивающейся цивилизации Техаса. Однако, известие о падении Аламо стало для них призывом собрать вещи и поспешить на восток, как это уже делали их сограждане в нижнем течении реки Колорадо.

Индейский вождь. Картина художника Анри Фарни (1847—1916)

Эти две семьи в своем бегстве от наступающих мексиканцев, взяли с собой миссис Хиббинс и ее ребенка. Однако через несколько недель курьеры разнесли славную весть о победе у Сан-Хасинто; и беженцы, достигшие к тому времени восточной окрестности реки Тринити, возобновили свой «утомительный марш», но на этот раз в обратном направлении – по своим домам.

В округе Вашингтон миссис Хиббинс остановилась под гостеприимной крышей сочувствующего ей пионера. Там же она встретила мистера Клэйборна Стиннета, за которого вышла замуж после двенадцати месяцев вдовства.

Весной 1837 года они вернулись в ее бывший дом на реке Гваделупе. Поздней осенью мистер Стиннет отправился в Линнвилл на берегу залива, чтобы купить необходимые припасы. Загрузив на дополнительную лошадь сахар, кофе и т. д. и, имея семьсот долларов наличными, он отправился домой. Но вместо того, чтобы идти по дороге к городу Виктория, он направился более прямым путем через прерии. Однажды ночью он находился около реки Аренос, примерно в двадцати милях к северо-востоку от Виктории, где обнаружил костер в лесной роще и, предположив, что это лагерь охотников, пошел к нему. Это оказалось стоянкой двух беглых негров, ищущих дорогу в Мексику.

Они убили мистера Стиннета, забрали его лошадей, провизию и деньги, а затем без приключений добрались до Мексики. Судьба убитого оставалась загадкой. Никаких следов его не находили в течение пяти лет, пока осенью 1842 года один из этих негров не раскрыл все факты американскому заключенному в Мексике (покойному полковнику Эндрю Нилу). Он также описал местность, где останки мистера Стиннета нашли и предали земле.

Таким образом, эта почтенная дама потеряла своего третьего мужа и снова осталась одна, без родственных связей во всей стране, за исключением своего ребенка. И все же она была все еще молода, привлекательна и чиста сердцем, так что два года спустя ее покорил и уговорил выйти замуж мистер Филип Ховард.

В июне 1840 года, вскоре после свадьбы, они неразумно покинули свой дом на Гваделупе и перебрались в старую миссию Сан-Хуан, находящуюся в восьми милях от Сан-Антонио. Это был путь в сто миль по пустыне, которую часто пересекали враждебные дикари. Переселенцев сопровождали семеро молодых людей из окрестностей, в том числе Берд Локхарт-младший (из известной семьи пионеров), молодой Мак-Гэри, два брата по фамилии Пауэрс (один из которых был мальчиком тринадцати лет) и трое других, имена которых остались неизвестными.

По прибытии в миссию в первой половине дня они стреножили лошадей, и маленький Джон Мак-Шерри (сын миссис Ховард, возвращенный из плена индейцев в 1836 году и в это время бывший уже на одиннадцатом году жизни) был оставлен верхом на пони, чтобы наблюдать за пасущимися животными. Через полчаса группа индейцев внезапно напала на беспечных путников, захватила маленького Джона и несколько лошадей, и ускакала, что стало ярким напоминанием матери о том, что ее чаша скорби еще не наполнилась.

Через два дня семеро молодых людей отправились домой. Около полудня следующего дня прошел сильный ливень, промочив их до нитки. Вскоре засияло солнце, и все семеро решили высушить и почистить ружья. Совершенно неосмотрительно они одновременно произвели залп, не оставив ни одного заряженного ствола. Этот залп привлек внимание семидесяти враждебных команчей, которые иначе не обнаружили бы их.

Через несколько минут дикари появились и прокричали, что они – это дружелюбные индейцы-тонкауа. Уловка удалась, и им разрешили приблизиться и окружить беспомощных молодых людей. Шесть из них были мгновенно убиты, с них сняты скальпы, а их лошади и имущество вместе с юным Пауэрсом были похищены. На вторую ночь после этого, проезжая через кедровую рощу у подножия гор Чиболо, Пауэрс тихо соскользнул с лошади и убежал. Через три или четыре дня он достиг поселений на верхней Гваделупе и сообщил об этих ужасных фактах.

Снова получив таким образом предостережение, мистер и миссис Ховард двинулись вниз по реке Сан-Антонио и обосновались в южной части округа Голиад, будучи уверенными, что ни один враждебный дикарь никогда не посетит это уединенное место.

Сан-Антонио

Но они ошиблись. Ранней весной 1842 года индейцы совершили ночной набег на окрестности, украли несколько лошадей, убили двух их соседей, мистера и миссис Гиллеланд, и увезли их маленького сына и дочь. Но отряд добровольцев, среди которых был покойный майор Альфред Турмонд из Аранзаса (область на берегу Мексиканского залива в 250 км к юго-западу от Хьюстона) и покойный полковник Эндрю Нил из Остина, перебил индейцев и освободил детей. Мальчик сейчас – это мистер Уильям Гиллеланд, а маленькая девочка сейчас – вдова покойного преподобного Орсенета Фишера, выдающегося методистского проповедника.

Получив это (уже шестое предупреждение) мистер и миссис Ховард сразу же перебрались в нынешние окрестности Халлетсвилля, в округе Лавака, и с тех пор в ее жизни уже не повторились ужасы, которые преследовали ее стопам в течение предыдущих тринадцати лет. В 1848 году мистер Ховард был назначен судьей округа Лавака, а через несколько лет он с женой обосновался в округе Боск.

***

В 1830-е годы города Гонзалес на реке Гваделупе и Бастроп на реке Колорадо, а также поселения в верховьях реки Бразос были чаще других мест подвержены нападениям индейцев.

В течение десяти лет эти селения подвергались набегам дикарей, имели место бесчисленные вооруженные столкновения, а также бесплодные преследования этих всегда активных и хитрых врагов.

Были описаны некоторые из этих кровавых инцидентов; но многие события, так и остались неизвестными для истории. Однако сохранилось достаточно записанных воспоминаний участников, чтобы по достоинству оценить ореол храбрости и чести этих пионеров Техаса.

Здесь я в некоторой степени воспользуюсь воспоминаниями мистера Джона Дженкинса и кратко резюмирую некоторые из инцидентов, которые до сих пор не стали известны широкому кругу жителей Техаса.

Из-за ложной тревоги о мексиканском вторжении в 1837 году, как и в 1836 году, жители Бастропа бежали из своих домов за реку Бразос, но тревога прошла, и вскоре они вернулись.

Рядом с тем местом, где сейчас находится Остин, в 1837 году лейтенант Ренн из роты Коулмана застал врасплох группу индейских воинов, убил нескольких и захватил всех их лошадей.

Той же осенью индейцы напали на дом мистера Готье к востоку от Бастропа, убили его, жену и двух сыновей, а также похитили миссис Кроуфорд, его вдовствующую дочь, одного из его младших сыновей, а также маленьких сына и дочь миссис Кроуфорд.

Гонзалес (белая стрелка), Бастроп (красная стрелка), река Бразос (голубые стрелки)

Об этой трагедии несколько дней спустя стало известно полковнику Берлесону, когда уже было поздно преследовать убийц. Миссис Кроуфорд и дети после нескольких лет плена были выкуплены мистером Сполдингом, торговцем, который женился на вдове и вернул их всех в Бастроп.

Незадолго до этого группа индейцев ограбила дом под Бастропом. Берлесон с небольшой группой ополченцев загнал их в кедровые заросли за городом на ручье Пайни, и послал за поддержкой. Пока техасцы ожидали подкрепление, индейцы выскользнули и отступили на восток, к истокам реки Сак. Получив подкрепление, отряд Берлесона поскакал по их следу, догнал ближе к вечеру и после продолжительной погони загнал дикарей в овраг, из которого индейцы выбрались без потерь, но без лошадей, и вскоре добрались до своего стойбища, но только затем, чтобы большинство из них умерло. Эти индейцы прерий, попав в лес (незнакомую для них природную зону) наелись либо каких-то ягод или грибов, и почти все отравились с летальным исходом. Миссис Кроуфорд в то время все еще была пленницей в том лагере и подтвердила эти факты.

Команчи. Картина художника Чарльза Рассела (1864—1926)

Следующий налет был произведен при дневном свете. Группа команчей показалась в окрестностях города и угнала пятнадцать лошадей. За ними устремились в погоню несколько горожан, которые догнали индейцев в восьми милях от селения.

Завязалась потасовка – индейцы бросили своих и украденных лошадей и нашли убежище в зарослях. Никто не был убит ни с одной стороны, но техасцы вернулись со своими и индейскими лошадьми.

В начале 1838 года индейцы вошли в город ночью, убили двух жителей и скрылись.

Вскоре после этого, примерно в трех милях к востоку от города, господа Робинсон и Доллар занимались распилом бревен на доски. На них напали пятнадцать индейцев. Робинсон был убит, когда садился на лошадь, а Доллара преследовали и настигли на высоком берегу реки Колорадо; но, оставив лошадь, он спрыгнул в воду, переплыл реку и вернулся в город. После этого события Доллар решил покинуть Техас и перебраться в более спокойное место.