Читать книгу Партнер - Джон Гришэм - Страница 5

Еще одна инъекция, чтобы привести Патрика в себя. Тут же другая, обостряющая чувствительность нервных окончаний.

С громким звуком распахнулась дверь, и комнату залил яркий свет. Послышались голоса мужчин, сотрясавших, как казалось Патрику, своей тяжелой поступью пол. Гай отдавал приказы, кто-то повторял их по-португальски.

Лэниган открыл и тут же закрыл глаза. Затем под действием впрыснутого возбуждающего препарата веки его вновь поднялись. Над ним склонялись какие-то люди, по телу шарили чьи-то руки. Прикрывавший его последний клочок ткани был без излишних церемоний сорван. Став абсолютно голым, Патрик остро ощутил свою беззащитность. Зажужжала электробритва, удаляя волосы с груди, паха, бедер и икр. Его лицо с прикушенными губами исказила гримаса, хотя боль еще не пришла.

Приблизился Гай. Руки он держал за спиной, его внимательные глаза замечали каждую мелочь.

Патрик даже не сделал попытки издать хоть звук, но для пущей уверенности протянувшаяся откуда-то сбоку рука залепила его рот куском широкой серебристой изоляционной ленты. Острыми холодными зубцами в кожу на выбритых участках впились электроды, и до слуха донеслось произнесенное кем-то слово «ток». Той же серебристой лентой прикрепили и электроды. По подсчетам Патрика, не менее восьми. Может, девять. Нервы его были на пределе. Провалившись на мгновение в темноту, он продолжал ощущать прикосновения чужих пальцев. Липкая лента неприятно стягивала кожу.

Двое или трое человек возились в углу с каким-то невидимым Патрику аппаратом. Тянувшиеся от него разноцветные провода опутали его тело, как электрическая гирлянда новогоднюю елку.

«Но ведь они не собираются убивать меня», – твердил себе Патрик, хотя знал, что очень скоро смерть покажется ему бесконечно желанной. За последние четыре года он представлял себе эту неправдоподобно чудовищную картину тысячи раз. Он молил Господа, чтобы стремительно надвигавшаяся расплата миновала его, зная, что рано или поздно его найдут. Он постоянно чувствовал незримое присутствие чьих-то теней, людей, следящих за ним, покупавших у продажных чиновников информацию о нем, не оставлявших неперевернутым ни один камень.

Он всегда знал, что его ждет. Ева была слишком наивной.

Патрик прикрыл глаза, стараясь дышать как можно ровнее, пытаясь контролировать внезапно нахлынувшие мысли, готовя себя к тому, что предстояло вынести. От последнего укола бешено подскочил пульс, кожа зудела.

«Я не знаю, где деньги. Мне ничего не известно о том, где они могут быть!» Еще немного – и он начнет декламировать эти фразы, запоет их. Слава Создателю, что рот залеплен отвратительной изоляцией. «Я не знаю, где находятся деньги».

Он звонил Еве каждый день, между четырьмя и шестью вечера. Каждый день. Семь раз в неделю. Никаких исключений, кроме тех, что были оговорены заранее. В глубине души Патрик, несмотря на смятение, понимал: Ева уже переместила деньги, теперь они надежно спрятаны, разбросаны по всему миру. Он и в самом деле не знал, где именно.

Но захотят ли они поверить ему?

Вновь хлопнула дверь, из комнаты вышли двое. Суета вокруг его фанерного ложа понемногу стихла. В полной тишине Патрик раскрыл глаза. Висевшая над головой капельница исчезла. Вместо нее он увидел лицо склонившегося к кровати Гая. Мягким движением тот освободил левый угол рта Патрика от ленты, чтобы дать своей жертве возможность говорить, если у пленника вдруг возникнет такое желание.

– Спасибо, – поблагодарил Лэниган.

Зашедший с левой стороны бразилец в белом халате – врач? – вонзил в руку Патрика иглу шприца, длинный цилиндрик которого наполняла на этот раз всего лишь подкрашенная вода, – но откуда об этом знать их пациенту?

– Где деньги, Патрик? – задал первый вопрос Гай.

– У меня нет никаких денег.

От жесткой фанеры противно ныл затылок. Черный скотч на лбу жег кожу. В полной неподвижности Лэниган провел уже несколько часов.

– И все-таки ты скажешь, Патрик, обещаю тебе. Можешь сделать это сейчас либо часов через десять, когда превратишься в полутруп. Выбирай, что тебя больше устроит.

– Я вовсе не горю желанием отправиться на тот свет, o’кей?

В глазах его плясал страх.

«Но ведь они не убьют меня, нет!»

Откуда-то сбоку Гай достал и поднес к лицу Патрика небольшую омерзительную в своей простоте вещицу. Она оказалась не чем иным, как миниатюрным, поблескивавшим хромом рубильником с покрытой черной резиной рукоятью. Рубильник крепился на аккуратной квадратной коробочке, от которой отходили два тонких проводка.

– Взгляни-ка, – предложил Гай таким тоном, будто у Патрика был выбор. – Когда я поднимаю рукоятку, цепь размыкается. – Гай осторожно сжал резиновый наконечник большим и указательным пальцами и плавно повел вниз. – Но когда она опускается и касается крошечных контактов в коробочке, по проводам начинает бежать ток, который очень быстро достигнет электродов на твоей коже.

Рукоятка остановилась. Вдохнув, Патрик забыл сделать выдох. В комнате воцарилась полная тишина.

– Хочешь увидеть, что произойдет, когда ток добежит до электродов?

– Нет.

– В таком случае – где деньги?

– Я не знаю. Клянусь.

Гай решительно до упора опустил вниз находившуюся в двадцати сантиметрах от лица Патрика рукоятку. Удар тока был мгновенным и ужасающим по своей силе – в тело будто впились тысячи раскаленных гвоздей. От электрического разряда пленник дернулся так, что нейлоновые веревки едва выдержали. Патрик закрыл глаза и из последних сил стиснул зубы, пытаясь сдержать рвущийся из нутра вопль, однако через долю секунды боль перешла все мыслимые пределы, и раздавшийся в комнате нечеловеческий крик выплеснулся за стены хижины.

Гай поднял рукоятку рубильника, подождал несколько секунд, пока к Патрику вернется дыхание и он сможет открыть глаза.

– Это была позиция номер один, с самой низкой величиной тока. Всего таких позиций пять. При необходимости мы последовательно пройдем их все. Восемь секунд на последней убьют тебя, Патрик. Ты слышишь меня?

Плоть горела, мускулы, от груди до самых щиколоток, казалось, дымились. Сердце прыгало, из легких с яростным хрипом рвался воздух.

– Ты слышишь, Патрик? – повторил Гай.

– Да.

– Ситуация, по сути, весьма простая. Скажи, где деньги, и ты покинешь эту комнату живым. Мы даже вернем тебя в Понта-Пору, где ты сможешь вести прежнюю жизнь. Сообщать о тебе ФБР в наши планы не входит. – Поигрывая хромированной рукояткой, Гай выдержал театральную паузу. – В противном же случае, если откажешься сообщить мне, где спрятаны деньги, тебе придется остаться здесь навсегда. Понимаешь, Патрик?

– Да.

– Отлично. Где деньги?

– Клянусь, мне это неизвестно. Если бы я знал, то сказал бы.

Рубильник опустился, погрузив тело в кипящую кислоту.

– Я не знаю! – прокричал Патрик. – Клянусь!

Гай поднял рукоятку и вновь дал Лэнигану время прийти в себя.

– Где деньги? – спокойно повторил он вопрос.

– Клянусь, не знаю.

Новый леденящий душу вопль заполнил хижину и, вырвавшись через открытое окно, эхом отразился от склонов холмов, чтобы через минуту затеряться в густых джунглях.

От района Куритибы, где они снимали квартиру, было совсем недалеко до аэропорта. Ева попросила таксиста подождать ее у дома. Дорожную сумку она оставила в багажнике и прихватила с собой лишь объемистый портфель.

Поднявшись на девятый этаж, она вышла из лифта в тихий неосвещенный холл. Было почти одиннадцать вечера. Двигалась Ева медленно, внимательно оглядываясь по сторонам. Открыв дверь, тут же отключила сигнализацию.

Денило в квартире не оказалось, и, несмотря на то что это не стало для Евы неожиданностью, она ощутила разочарование. Не было ни одного сообщения и на автоответчике. Беспокойство ее достигло предела.

Долго оставаться в квартире Ева не имела права, так как захватившие Денило люди могли нагрянуть сюда в любой момент. Хотя она превосходно знала, что необходимо делать, все движения были замедленными, словно вынужденными, но и при этом осмотр всех трех комнат не занял много времени.

Нужные бумаги хранились в запертом стеллаже в кладовой. Ева выдвинула три тяжелых металлических ящика и переложила все, что там лежало, в небольшой элегантный, прекрасной кожи, чемодан, предусмотрительно оставленный Денило рядом. Кипа папок с различными финансовыми документами, которых было в общем-то немного для такой сумасшедшей суммы денег. Силва старался оставлять как можно меньше следов. Раз в месяц он приезжал сюда, чтобы пополнить папки новой документацией и уничтожить старую.

Ева включила панель сигнализации и торопливо вышла из квартиры, так и не встретив ни одного соседа. В деловой части города, поблизости от Музея современных искусств, она нашла маленькую гостиницу и сняла номер. Азиатские банки открыты, а в Цюрихе уже почти четыре часа дня. Ева достала из портфеля компактный факс и подключила его к телефонному гнезду. Через несколько минут постель в номере засыпали инструкции и распоряжения банкам.

Наваливалась усталость, но о сне не могло быть и речи. Силва предупреждал, что эти люди наверняка начнут разыскивать и ее. Путь домой отрезан. Механически вставляя в факс очередной лист, Ева думала не о деньгах, а о Денило. Жив ли он? Если да, то какие мучения сейчас испытывает? Как много его заставили рассказать и какой ценой?

Она вытерла струившиеся по щекам слезы и принялась собирать бумаги. Времени плакать не было.

Лучшие результаты пытка приносит на третий день. В конце концов не выдерживают и ломаются даже самые стойкие натуры. Боль проходит; жертва с ужасом начинает ждать нового сеанса. Три дня – и большинство упрямцев забывают о гордости, превращаясь в жалкое подобие людей.

Но трех дней в распоряжении Гая не было. Его добыча не захваченный на поле боя пленный – Гаю приходилось иметь дело с гражданином Соединенных Штатов, объявленным ФБР в международный розыск.

Около полуночи Патрика оставили на несколько минут в одиночестве – пусть отойдет немного от боли и подумает об очередном раунде. Тело его было мокрым от пота, ставшая ярко-красной кожа нестерпимо горела. Из-под куска серебристой ленты на груди сочилась кровь: прижатый слишком сильно электрод прожег кожу до мышц. Рот судорожно хватал воздух, попытка провести пересохшим языком по запекшимся губам не принесла никакого облегчения. Нейлоновые веревки до крови стерли запястья и лодыжки.

Вернувшись в комнату, Гай поставил рядом с листом фанеры стул и уселся. Какое-то время тишину в комнате нарушало лишь хриплое дыхание крепко смежившего веки Патрика.

– А ты на редкость упрямый, – наконец бросил Гай.

Молчание.

Первые два часа пытки не принесли ровным счетом ничего. Все вопросы касались только денег. Он не знает, где они находятся, раз за разом звучал один и тот же ответ. Но деньги эти существуют? Нет, выкрикивал он. Что с ними случилось? Он не знает.

Опыт Гая в проведении пыток был весьма ограниченным. Он консультировался у эксперта – настоящего извращенца со сдвинутой психикой, наслаждавшегося причиняемой им болью. Гай читал специальное руководство, однако времени для практических занятий у него не было.

Сейчас, когда Патрик понял, как далеко они могут зайти, было очень важно попробовать разговорить его.

– Где ты находился во время похорон? – поинтересовался Гай.

Мышцы Патрика едва заметно расслабились. В конце концов, речь ведь идет не о деньгах. Несколько секунд он колебался. Какой, собственно говоря, может быть вред от ответа? Все равно он у них в руках, и часы его, похоже, сочтены. Но если не раздражать мучителей понапрасну, не отключат ли они ток?

– В Билокси.

– Прятался?

– Естественно.

– Наблюдая за тем, как твой гроб опускают в могилу?

– Да.

– Откуда?

– Я забрался с биноклем на дерево. – Глаза Патрика были по-прежнему закрыты, кулаки судорожно сжаты.

– Куда ты направился после похорон?

– В Мобил[1].

– Там находилось твое убежище?

– Да, одно из них.

– И долго ты там пробыл?

– Пару месяцев.

– Немало. Где именно в Мобиле ты жил?

– В дешевых мотелях. Приходилось много ездить. Исколесил все побережье залива: Дестин, пляжи, затем назад в Мобил.

– Ты изменил внешность.

– Да. Сбрил усы, перекрасил волосы, сбросил двадцать килограммов.

– И выучил иностранный язык?

– Португальский.

– Значит, ты уже тогда знал, что направишься сюда?

– Куда «сюда»?

– Ну, скажем, в Бразилию.

– Да, мне казалось, это неплохое место.

– Куда ты выехал из Мобила?

– В Торонто.

– Почему Торонто?

– Но ведь куда-то мне же нужно было ехать. Канада – прекрасная страна.

– И в Торонто ты выправил себе новые документы?

– Да.

– Став Денило Силвой?

– Да.

– И ты продолжил там изучать язык?

– Да.

– И еще немного похудел?

– На двенадцать килограммов. – Не открывая глаз, Патрик пытался не думать о боли, не обращать на нее внимания. Наибольшие мучения доставлял ему электрод на груди.

– Сколько времени ты пробыл в Торонто?

– Три месяца.

– Выходит, до июля девяносто второго?

– Что-то вроде того.

– А потом?

– Португалия.

– Почему Португалия?

– А почему бы и нет? Там красиво, к тому же я ни разу там не был.

– Долго ты жил в Португалии?

– Около двух месяцев.

– Что было потом?

– Сан-Паулу.

– Почему?

– В нем двадцать миллионов жителей. Лучшего места, чтобы спрятаться, и не придумаешь.

– И ты пробыл там…

– Год.

– Расскажи, чем ты все это время занимался.

Патрик сделал глубокий вдох и попытался шевельнуть лодыжками, отчего лицо его исказила гримаса. Он мысленно приказал мышцам расслабиться.

– Я затерялся в огромном городе. Нашел преподавателя и довольно скоро в совершенстве овладел языком. Сбросил еще несколько килограммов. Постоянно менял адреса.

– А что ты делал с деньгами?

Пауза. Мышцы вновь напряглись. Где этот дьявольский хромированный рубильник? Ну почему бы им не продолжить болтовню о бегах и погонях, не затрагивая темы денег?

– С какими деньгами? – Патрик постарался вложить в этот вопрос все свое отчаяние.

– Брось, Лэниган! С девятью десятками миллионов, что ты украл у своей фирмы и ее клиента.

– Я уже говорил, вы ошиблись. Я не тот, кто вам нужен.

Резко повернувшись к двери, Гай что-то крикнул, и в комнату тут же вошли его подручные. Врач-бразилец вогнал в вену Патрика два кубика жидкости и вышел. Американцы принялись возиться вокруг аппарата в углу. Кто-то включил магнитофон. Держа в руке коробочку с вертикально поднятым рубильником, Гай со злобной усмешкой склонился над Патриком. Он был исполнен решимости покончить с пленником, если тот не заговорит.

– Деньги были переведены на офшорный счет твоей фирмы в банке Нассо в десять пятнадцать по Гринвичу двадцать шестого марта тысяча девятьсот девяносто второго года, через сорок пять дней после твоей смерти. В это время ты был там, Патрик. Загорелый мужчина в расцвете лет – у нас есть твои снимки, сделанные установленной в банке камерой. В твоем распоряжении имелись великолепно сработанные бумаги, и очень скоро после того, как деньги прибыли в банк, они исчезли. Кто-то перевел их на Мальту. Это ведь был ты, Патрик. Ты украл их. Так где же они сейчас? Скажи мне, и ты останешься жить.

Патрик бросил последний взгляд на Гая, затем на смертоносный рубильник, вновь закрыл глаза и из последних сил прошептал:

– Я клянусь, что не знаю, о чем вы говорите.

– Патрик, Патрик…

– Не делайте этого! Прошу вас!

– Это только третья позиция, Патрик. Ты прошагал лишь половину пути.

Гай опустил рукоятку, наблюдая за тем, как дрогнуло и забилось в конвульсиях обнаженное тело.

Легкие Патрика исторгли леденящий душу вопль, от которого у расположившихся на крыльце вместе с Осмаром бразильцев волосы встали дыбом. Разговор оборвался. Кое-кто беззвучно повторял слова молитвы.

У пыльной дороги, в сотне метров от хижины, с карабином в руке сидел на посту еще один бразилец. Движения по дороге не было никакого: ближайший населенный пункт находился в нескольких километрах. Услышав жуткий вопль, краткую молитву прочитал и он.