Читать книгу Время от времени - Джон Локк - Страница 11

Я догадывался, что Боб Покет сядет на телефон прежде, чем я выйду за порог. А еще я догадывался, что он наложит в штаны, когда узнает, что я мог купить с потрохами не только банк, в котором он работает, но и весь их городишко. До последнего расчета мое состояние тянуло на полмиллиарда долларов, но теперь моя чистая стоимость перевалила за шесть миллиардов. Сколько может стоить этот банк – миллионов двадцать от силы?

Две недели назад я положил на счет Рейчел двадцать пять миллионов, откуда следует, что официантка из «Приморья» может запросто купить банк Покета. Так что да, чек вполне действителен.

Я перешел через дорогу к аптеке Райдера, где купил три «Эпипена», разом ополовинив их запасы. Провизор пребывал на седьмом небе.

– Эти «Эпипены» я заказал только на прошлой неделе, – поведал он.

– Они у вас бойко расходятся, да? – поинтересовался я.

– За все три года, что я здесь, я продал только один.

– Но раз так, к чему было заказывать шесть?

– У меня было предчувствие, – признался аптекарь.

– А теперь чутье вам не подсказывает, когда вы продадите остальные три?

– Не-а, но они уйдут до истечения срока годности, уж будьте уверены.

Я не представлял, где он набрался уверенности для подобного заявления, но пару дней назад я и не предполагал, что куплю три «Эпипена» – да хоть один, коли уж на то пошло. Как не мог и вообразить, что самолично вручу банкиру хозяйки подворья чек на шестьдесят кусков. Может, Боб Покет и прав. Может, этот городишко пребывает под действием каких-то чар. Я лишь уповал, что вселенское равновесие зависит не от меня.

Назад в «Приморье» я направился другой дорогой, хоть и не знал почему. По Мейн-стрит было рукой подать до A1A, но маршрут по Хай-стрит до Восьмой почему-то представлялся мне более привлекательным. Может, я подсознательно пытался проникнуться ощущением маленького городка?

Когда я сворачивал на Хай-стрит, что-то произошло.

У меня вдруг побежали по коже мурашки. Это было приятно, вроде ощущения, возникающего, когда только-только заберешься под одеяло холодной ночью. И чем дальше я ехал, тем более умиротворяющим становилось это чувство. К моменту, когда выскочил на Восьмую, я уже пребывал чуть ли не в эйфории. Именно это я чувствовал позавчера вечером, когда шагал следом за Рейчел по A1A, и еще раз вчера, когда стоял позади пансионата, раздумывая, не взяться ли за работу смотрителя. Я проехал мимо пустого швейного ателье, каких-то старых домов и заколоченной химчистки и на пересечении с A1A на левом углу обратил внимание на престарелую даму, подымавшуюся с чем-то вроде корзины для пикника по ступеням крыльца старой церкви. Я задержался там на минутку, не в силах оторвать глаз от храма. Я человек не набожный, даже не верующий, но мое упоение словно бы исходило от этой церквушки.

И в этом я был не одинок.

На церковном дворе благоговейно, но недвижно, как статуи, застыли с полдюжины пожилых людей. Взгляды их были устремлены к небу – вернее сказать, к балкону, поскольку все их внимание было как будто бы сфокусировано на балкончике второго этажа церкви. Затормозив у знака «Стоп», я заметил вереницу людей, выходящих из-за угла. Они шли порознь, и никто из них не разговаривал, но все они направлялись к церковному двору. А еще я заметил фургончик, припаркованный футах в двадцати сбоку, с двумя парнями на переднем сиденье. Как и я, они словно бы созерцали живые статуи в церковном дворе. Эти двое почти наверняка доставили сюда первую группу стариков и, похоже, дожидались их. Я сдал задом на своем прокатном авто, свернул в чей-то частный въезд, включил «аварийку» и выбрался из-за руля, после чего, перейдя улицу, приблизился к двум пожилым дамам и старику, сгорбившемуся над тростью.

– Что тут занимательного? – полюбопытствовал я.

Никто не ответил.

Внезапно одна из дам порывисто вздохнула и начала поворачивать голову. Слезы, переполнявшие ее глаза, заструились по лицу. Она расправила плечи, будто разминаясь перед тренировкой. Примерно тогда же трость старика упала на землю, и он медленно разогнул спину. На его лице промелькнуло экстатическое выражение, и у него из глаз тоже хлынули ничем не сдерживаемые слезы. Третья женщина расплылась в широкой улыбке и начала отплясывать в тесном пространстве, окруженная другими людьми.

Я огляделся по сторонам.

Остальные тоже совершали небольшие телодвижения, и только некоторые из вновь прибывших по-прежнему стояли столбом, будто ожидая чуда. Взоры их, полные надежды, остекленели, будто все они испытывали экзальтацию, охватывающую людей при лицезрении священного таинства. У меня на глазах их лица озарились эйфорическими улыбками, напомнившими мне проповедь в шапито, которую я посетил еще ребенком, когда проповедник оделял провинциалов чудесами в обмен на твердую валюту.

Вот только поблизости не было ни единого проповедника.

Мне не хотелось уходить. Но, очевидно, эти типы в фургоне видели, как я пытался заговорить со старичьем, потому что водитель выбрался из машины, держа мобильник возле уха, и через считаные секунды к церкви подкатила полицейская машина. Помахав на прощанье своим пожилым друзьям-легавым, а заодно и парням из фургона, я трусцой припустил к своей машине. Нет смысла лезть на рожон в первый же день на работе.

Снова бросив взгляд на церковь, я увидел, что туда направляется еще больше людей. Все они были старыми или больными, хотя некоторых катили в инвалидных креслах более молодые и здоровые. И все они – здоровые и больные, юные и старые – выглядели так, будто пришли сюда за чудом. Я безмолвно пожелал им всего доброго, но не удержался от мысли, что эти же самые люди не поленятся одолеть 50 миль и отстоять в очереди, чтобы поглазеть на французский тост, выглядящий точь-в-точь как лягушка-бык из Сент-Пола.

Я задом сдал на Восьмую, доехал до угла и свернул направо по A1A. У меня было в запасе еще около мили, прежде чем ощущение эйфории покинуло меня. Не знаю, ни что это была за сила, ни как она распространялась, но исходила эта сила будто бы от церкви. Во всяком случае, сегодня. Вчера я ощутил ее за пансионатом, а позавчера вечером она постигла меня на милю дальше к югу. Так что же я на самом деле узнал? Диковинных событий в моей жизни хватало, но это заткнуло за пояс их все! Если уж городок хочет сорвать куш, они могли изыскать способ обуздать энергию вокруг этой церкви и продавать ее. Сомневаюсь, что подобное возможно, но будь на это хоть шанс, я бы всерьез подумал, не вернуться ли туда с пустой бутылкой и пробкой.

Впрочем, с этим придется обождать.

Проехав еще полмили, я свернул на парковку пансионата «Приморье», где в роли смотрителя здания должен был первым делом разобраться с нашествием белок.

Свою военную карьеру я начал прямо после школы в качестве армейского снайпера. Тогда я научился скрытно передвигаться по лесу и высокой траве, и одолеваемое мною расстояние зачастую измерялось футами в час. Я это к тому, что редкий день мне не доводилось встречаться со змеями, грызунами и всяческими насекомыми, так что сент-олбанские белки мне страха не внушали.

Но карабкаться на чердак я пока не собирался.

Большинство животных будут держаться на почтительном расстоянии, если только не загнать их в угол. В дикой природе найдется уйма путей для бегства тварей больших и малых, сплошь нервных, напуганных или любознательных. Увидев или услышав ваше приближение, нервная тварь рванет прочь, напуганная – зарычит или зашипит и тоже рванет прочь, а любознательная – остановится, чтобы поглядеть, а то и справить на вас малую или большую нужду, но в конце концов тоже поползет или поскачет прочь.

Однако чердак «Приморья» – пространство замкнутое, со стенами, полом и потолком, и для звериного бегства доступны лишь несколько мелких отверстий. Я даже не догадывался, кто может таиться под карнизами и среди теплоизоляции под досками настила на чердаке, но в одном не сомневался: это помещение принадлежит им, а не мне. Причем оно принадлежит им уже давненько, и мне не переменить ситуацию ни за день, ни даже за неделю.

Однако у меня был план. В него входила приставная лестница, которую я присмотрел на задворках пансионата. С виду в ней было футов двенадцать, а вместе с удлинителем и все двадцать.

Бет на день уехала в Джексонвилль, а прибытие гостей раньше четырех не ожидалось, так что пока весь дом был в нашем с Рейчел полном распоряжении. Мой план быстрого упреждающего удара по белкам заключался в том, чтобы закупорить их. Я дам им малость посидеть взаперти, подрастратив энергию на попытки пробиться наружу, а потом устрою газовую атаку пестицидной шашкой и оценю их реакцию. Прихватив несколько металлических полос, горсть гвоздей и молоток, я приставил лестницу к стене дома у отверстий, через которые белки пробирались на чердак и обратно, и заколотил все дыры, какие смог отыскать. Потом убрал лестницу и стройматериалы, переоделся в шорты цвета хаки и наведался в кухню ровно на столько времени, чтобы измельчить кубики льда в блендере и завернуть их в кухонное полотенце. После этого я направился на пляж, где Рейчел принимала солнечную ванну.

– Привет, Скэтмен, – бросила она.

– Почему Скэтмен? – не понял я.

– Я поглядела на своем ноутбуке, – пояснила моя приятельница. – Скэтмен Крозерс играл роль смотрителя здания в «Сиянии». Что, Дик Хэллоран?[7]

Ну можно ли не любить эту девицу: два дня назад я рассказывал ей о близнецах Грейди, а сегодня она отплатила мне той же монетой! Одетая в бикини в черно-белую полоску, она лежала в шезлонге. Волосы Рейчел заплела во французскую косу с белым бантиком на конце и перекинула ее через левое плечо своеобразным обрамлением для лица. Стакан рядом с ней был пуст, не считая лужицы воды на дне и пары почти растаявших кубиков льда – остатков того, что, вероятно, было «Пина Коладой».

– Где ты взяла выпивку? – осведомился я.

– Приготовила на кухне. Тут некому подавать напитки, представляешь?

– По-моему, как раз официантка и должна подавать напитки.

Женщина поглядела на меня с любопытством:

– Что ж, именно это я и сделала.

Я кивнул.

– А к чему полотенце? – поинтересовалась Рейчел.

– Сейчас покажу, – пообещал я и обвил промороженным полотенцем ее шею.

При первом прикосновении полотенца Рейчел охнула, но уже через пару секунд довольно пробормотала:

– Боже, как хорошо!

– Пожалуй, сгоняю на машине по A1A на несколько минут, – сообщил я.

– Сколько именно минут?

– Минут на двадцать. Поедешь?

– Нет, мне и так хорошо. Хочу перехватить немного ультрафиолета, если нам еще придется готовить завтра завтрак. Придется ведь?

– Придется.

Подруга поглядела на меня, щурясь от солнца:

– Ты и вправду этого хочешь? Готовить завтраки для туристов и городских?

– Да. Принести тебе еще бокал, пока я не ушел?

– Пожалуй, можешь прихватить по пути, когда вернешься.

– Как пожелаете, – чмокнув ее в щечку, произнес я цитату из нашего любимого кино «Принцесса-невеста».

– Благодарю тебя, фермерский отрок, – ответствовала непревзойденная Рейчел.

Несколько минут спустя я поехал по A1A обратно к церкви, но на сей раз не ощутил ровным счетом ничего. И в церковном дворе не было ни единого старика. Что бы там ни происходило, если это вообще происходило, оно уже прекратилось. Но мне было наплевать – я знал, как найти другое грандиозное ощущение.

Развернув автомобиль, я направился к песчаной дюне, где мы нашли пацана пару дней назад. Припарковавшись на обочине шоссе, я добрался до колонии огненных муравьев и лег на спину рядом с нею точно так же, как лежал тот несчастный парень. Лежа там в ожидании, я ломал голову, что скажу копам, если сюда вдруг зарулит патрульная машина.

Не прошло и пары минут, как я ощутил, что муравьи ползают по моим рукам и ногам.

Закрыв глаза, я улыбнулся.