Читать книгу Управление бизнесом по методикам спецназа. Советы снайпера, ставшего генеральным директором - Джон Манн - Страница 4

– Привет, это Тодд Дакармен. А это Брэндон Уэбб, снайпер-инструктор «морских котиков»? Я хочу, чтобы вы научили меня стрелять. Когда вы сможете прилететь в Лос-Анджелес?

Парень сразу взял быка за рога. Я еще не успел поздороваться и ответить «Да, это я», а он уже выложил суть дела. Не постеснялся прямо сказать, чего хочет, и намеревался получить мое согласие.

Я так и не выяснил, откуда он узнал обо мне, не говоря уже о том, где взял мой номер. Да найти меня было несложно. Стояло лето 2011-го. Два года назад, после операции по спасению капитана Филлипса[4], когда все внезапно заговорили о «морских котиках», меня пригласили на CNN рассказать о программе подготовки снайперов войск специального назначения ВМС (Naval Special Warfare; NSW), которую мы с моим другом Эриком Дэвисом помогали разрабатывать и несколько лет возглавляли. С тех пор ко мне неоднократно обращались как к специалисту по обучению снайперов. Такому предприимчивому человеку, как Тодд, не составило труда раздобыть мои координаты.

Не хотелось его разочаровывать, но я уже научился говорить «нет».

В школе снайперов я работал с большим удовольствием и теперь еще время от времени охотно выезжал пострелять с друзьями. Но частных уроков не давал. Кроме того, я был занят.

Дико занят.

Под завязку.

– …Я тренируюсь в стрельбе из длинноствольного оружия, – говорил Тодд. – Не скажу, что плохо стреляю, но хотелось бы лучше. А вы мастер в своем деле.

Мне показалось неуместным прямо сказать «нет», и я подумал, что, если запросить за работу до смешного большое вознаграждение, он отстанет.

– Я беру 500 долларов в час, – заявил я. – Кроме того, половину этой суммы, 250 в час, за время, потраченное на дорогу туда и обратно.

Это значило, что путь от Сан-Диего до Лос-Анджелеса присовокупил бы к моему гонорару как минимум 1500 долларов. Добавьте к этому три-четыре часа занятий, каждый по 500 долларов, и частный урок стрельбы обошелся бы ему примерно в 5000. Я ожидал, что Тодд пошлет меня куда подальше.

– Согласен, – ответил он.

«Вот черт», – подумал я.

Что я мог сказать? Человек смекнул, что я блефую. В ближайшие выходные я забросил оружие в багажник и отправился в Лос-Анджелес учить Тодда Дакармена стрелять.

Мы провели целый день на стрельбищах. Он умел стрелять, но не был обучен правильно настраивать прицел. Я сталкиваюсь с этим сплошь и рядом: люди занимаются стрельбой, но не понимают, как важно отладить оружие. А ведь это все равно что подогнать деловой костюм под конкретную фигуру. Вы не пойдете на переговоры в дорогом костюме, только что купленном в магазине готовой одежды. Каждый человек уникален: у всех разная длина ног, разный обхват груди и так далее. Если вы хотите выглядеть как подобает, костюм должен безукоризненно подходить вам по размеру – только так он станет вашим. То же самое применимо к хорошему оружию. Можно, конечно, просто установить прицел и пойти стрелять, но вы не добьетесь хороших результатов. В идеале нужно лечь, прижать приклад к плечу, выбрать правильный наклон вперед, положение щеки, расстояние между глазом и прицелом и так далее. Важна каждая мелочь. На то, чтобы сделать это правильно, настроить оружие так, чтобы оно подходило тебе так же безупречно, как костюм от Hugo Boss, обычно уходит около часа.

Тодд привез с собой пять винтовок. Мы тщательно отладили две из них. Затем начали стрелять, работая над основами. После перерыва на обед мы вернулись к стрельбе. В конце концов я остался у него на выходные.

Тодд показал мне свою фабрику – огромное предприятие на территории обширной промзоны в восточной части Лос-Анджелеса. На полу лежали разбитые машины, повсюду высились бесконечные ряды палетных стеллажей с частями от автомобилей, тщательно инвентаризованными, – все они были от поврежденных Porsche. Фирма Тодда и его жены называется Los Angeles Dismantler. Они находят покореженный Porsche Turbo, который в новом состоянии стоит несколько сотен тысяч долларов, платят около 10 000 долларов страховой компании за его списание, затем разбирают на запчасти и перепродают специализированным магазинам или отдельным лицам за цену, в десять – пятнадцать раз превышающую ту сумму, которую заплатили за разбитую машину. Неплохая бизнес-модель.

На следующих выходных я снова отправился в Лос-Анджелес, чтобы дать Тодду еще несколько уроков. В этот раз за обедом он поинтересовался, чем я сейчас занимаюсь, и я рассказал ему обо всей своей разнообразной деятельности.

К тому моменту я уже пять лет как уволился со службы. В первый год я выполнял контрактную работу по обеспечению безопасности для некоего правительственного учреждения в одной стране, называть которую не буду (рифмуется со словом «барак»), но потом занимался предпринимательством исключительно в частном секторе. Большую часть времени из этих пяти лет я посвятил многомиллионному проекту – строительству крупного тренировочного центра с трассой для гоночных автомобилей в пустыне Южной Калифорнии под названием Wind Zero. Также я был активным инвестором компании Neptunic, производившей водолазное снаряжение из металлической сетки для защиты от акул. Кроме того, я давал множество консультаций, писал для нескольких веб-сайтов на военную тематику, а также работал над воспоминаниями «Красный круг» (The Red Circle).

Чего я только не делал!

Пока я перечислял все свои занятия, Тодд не сказал ни слова. Он просто ел и слушал. Наконец, когда я остановился, чтобы перевести дух и хоть немного поесть, он откинулся назад и посмотрел на меня.

– Знаете, вот гляжу я на вас и вижу самого себя.

Я воспринял это как чертовски хороший комплимент и уже хотел поблагодарить, но он продолжил:

– У вас в жизни полный кавардак, не находите?

Такого я не ожидал.

– Совсем недавно я поступал так же, как и вы, – объяснил он. – Кидался сразу во все стороны. Однажды мой наставник усадил меня и сказал: «Тодд, тебе надо собраться и сосредоточиться на чем-то одном. Ты слишком разбрасываешься. Как только ты сфокусируешься на одной цели, жизнь начнет налаживаться и ты далеко пойдешь». Я внял его совету. Он был совершенно прав. Лишь только я сконцентрировал свои усилия на торговле частями Porsche, бизнес стал успешно развиваться.

Тодд отодвинулся от стола.

– В любом случае, – проговорил он, когда мы встали и направились стрелять, – подумайте об этом.

Я подумал. Он был прав: я слишком много на себя брал, хватался за все подряд и не отдавался целиком ничему. А это верный путь к катастрофе.

И катастрофа не преминула разразиться.

Проект строительства с треском лопнул. Администрация округа одобрила его, местные организации оказывали всяческую поддержку, но в самый последний момент это предприятие прихлопнули и раздавили в лепешку из-за иска природоохранной организации Sierra Club. Мы потратили на осуществление проекта миллионы, которые вложили наши инвесторы. Судебные издержки стоили бы нам еще миллионы. Я из кожи вон лез, чтобы спасти положение, вел переговоры, чтобы передать проект другому застройщику, но все тщетно. Мой брак тоже начал распадаться.

Тодд попал в точку: я не сосредотачивался на одной цели. А нет сосредоточенности – нет и результатов.

Надо сказать, что я уже знал об этом. Обучение фокусироваться было важной частью моей снайперской подготовки, а тренировка «морских котиков» – не двухдневный семинар. Полученные там навыки входят в твою плоть и кровь и никогда тебя не покидают.

На службе мы призывали сконцентрироваться словами «держи цель на мушке», и это было так же необходимо для выживания, как и дыхание.

– Брэндон! – шипит Кэссиди мне в ухо. – Тебе надо прицелиться с упреждением!

Лейтенант Кэссиди, я и еще двое «котиков» приколоты, как букашки, к поросшему кустарником горному склону в Афганистане. Группа боевиков-талибов движется в нашем направлении. Они еще не обнаружили нас, но вот-вот засекут. Если мы вскочим на ноги и попытаемся открыть стрельбу, нам конец. Единственная наша возможность – запросить поддержку с воздуха и уложить этих парней бомбой. Желательно и самим не попасть в зону обстрела. Чтобы затребовать авиаудар такой степени точности, надо дать ребятам в Б-52 где-то на высоте полутора километров над нашими головами безошибочные координаты цели. И это придется сделать мне.

Но, поскольку мы вообще не должны были находиться здесь во время этой операции, которая была рассчитана на восемнадцать часов, а длится уже несколько дней, у меня нет с собой обычного оборудования: лазерного дальномера, спутниковой системы навигации, оптического прицела и всего остального. У меня есть только глаза, уши, мозг и чутье.

Снайперов учат определять расстояние с лету, но обычно речь идет о стрельбе пулей размером примерно с мой указательный палец, выпущенной из дула винтовки. Здесь же придется сбрасывать 500-килограммовую бомбу из 125-тонного воздушного судна, незаметно летающего где-то поблизости чуть ли не на скорости звука, на цель, расположенную менее чем в 500 метрах от того места, где мы прижались к склону. И это без всяких дальномерных приборов, которые могли бы помочь мне рассчитать координаты. Другими словами, я вынужден действовать по наитию, что и имел в виду Кэссиди, говоря, что мне надо прицелиться с упреждением. Я должен дать точную наводку, и на это у меня всего несколько секунд. Притом что я нахожусь ниже цели на неровном каменистом склоне. В обманчиво смутном свете зари. Вот она – необходимость принять неординарное решение под неимоверным давлением обстоятельств.

Так, еще лучше. Начинается перестрелка. Они нас заметили. Мы стреляем в ответ.

Итак, класс, давайте повторим.

Толпа вооруженных людей стреляет в нас, намереваясь убить. Видимость паршивая, ориентирование – вверх по склону, прицельные и дальномерные приборы отсутствуют. Мне надо точно вычислить местонахождение противников, так чтобы самолет сбросил бомбу на них, но не задел нас. И летчики Б-52 ждут от меня координат, сию минуту.

Эта ситуация требует сосредоточенности.

Сосредоточенность. Да, я знал, о чем говорил Тодд Дакармен. И не только знал, я учил этому. В бытность свою снайпером я использовал это. Только не применял к своему поведению в бизнесе.

Никогда больше не допущу такой ошибки.