Читать книгу Великий Спорщик - Джон Р. У. Стотт - Страница 4

В первой вступительной статье я попробовал доказать, что попытка дать определение тому, что мы называем христианством, – дело не только вполне законное, но, более того, мудрое и даже необходимое.

Допустим, что читатель со мной согласился. Тогда почему христианство нужно обязательно определять как евангельское? Это второй предварительный вопрос, который нам нужно рассмотреть. В ответ на него я собираюсь дать (и попытаюсь обосновать) четыре положения о термине «евангельский».

«Евангельский» означает «богословский»

Нередко можно слышать, как слово «евангельский» употребляется в качестве синонима к слову «евангелизационный». Один из моих коллег недавно получил письмо с приглашением выступить на одном из собраний. В этом письме говорилось, что, поскольку все члены собрания – христиане, им «не нужно ничего евангельского»! Конечно же, писавшие имели в виду, что от моего коллеги не требовалось евангелизационной проповеди и призыва к покаянию. Но не надо путать термины «евангельский» и «евангелизационный». Слово «евангелизационный» означает деятельность по распространению Евангелия, и мы вполне можем его использовать, говоря о евангелизационных службах и евангелизационных кампаниях. С другой стороны, слово «евангельский» означает то богословие, которое апостол Павел называл «истиной Благой Вести» или «истиной Евангельской» (Гал. 2:5,14). В идеальном варианте эти два слова, конечно же, неразрывно связаны, потому что и то и другое содержит в себе корень «евангел», то есть Евангелие. Поскольку, строго говоря, евангельский христианин – это человек, верующий в учение Евангелия, а евангелист – это человек, провозглашающий эти истины, то кажется просто немыслимым, что кто-то может быть первым, не являясь при это вторым, и наоборот. Однако в реальности евангелизм и евангельское христианство нередко оказываются разлученными. И многие из тех, кто заявляет о своей особой приверженности к евангелизму, не подписываются под доктринами, которые отличают евангельских христиан. С другой стороны, не все евангельские христиане проявляют ревностное желание заниматься евангелизмом, то есть благовестием. Но как бы то ни было, книга эта посвящена не практическим вопросам евангелизма (разве только в какой-то степени об этом пойдет речь в седьмой главе), а евангельскому христианству, богословским убеждениям евангельских христиан.

Важно добавить, что евангельские доктрины и люди, их придерживающиеся, найдутся практически во всех Протестантских церквах. Например, есть англиканские евангельские христиане, евангельские христиане-пресвитериане, евангельские христиане-методисты. Вообще, евангельские верующие нередко ощущают гораздо большую духовную близость с евангельскими христианами других деноминаций, нежели с прихожанами своей собственной церкви, не придерживающимися евангельских доктрин. Ибо такая близость есть настоящее общение «в благовествовании» (ср.: Флп. 1:5), союз тех, кто верит в его истину, радуется его благодеяниям и рассказывает о нем другим. В результате появились такие межденоминационные образования, как Всемирное сообщество евангельских христиан и Международное сообщество студентов-христиан. Это также означает, что, по мнению многих, реальное и глубокое разделение в современном христианстве (по крайней мере, среди протестантов) существует сегодня не между епископальными и неепископальными общинами (неважно, пресвитериане это или прихожане независимой церкви), не между так называемыми государственными и свободными церквами, не между баптистами и педобаптистами (баптисты, которые поддерживают доктрину о крещении младенцев. – Примеч. ред.), не между арминианами и кальвинистами, а между евангельскими христианами и всеми остальными.

Но я забегаю вперед, потому что приписываю богословское значение слову «евангельский», не попытавшись подкрепить его исторически. Латинское прилагательное еvangelicus употреблялось еще в начале истории церкви, когда речь шла о Евангелии. Например, Августин провозглашал, что «кровь христиан есть семя плода Евангелия» (semen fructuum evangelicorum)¹².

Однако только с приходом Реформации на континент это слово (на латинском или на немецком) вошло во всеобщее употребление; с его помощью описывали приверженцев Реформации. Сначала для их обозначения употреблялись такие выражения, как ecclesia reformata, еmendatа, repurgata (церковь реформированная, измененная, очищенная. – Примеч. пер.). Хотя их излюбленным термином для описания самих себя стало слово evangelici (сокращенное от evangelici viri – мужи евангельские), по-немецки: die Evangelischen. Сам Лютер способствовал распространению этого слова. Папская булла 1521 года, отлучившая его от церкви, назвала его последователей лютеранами. Это привело Лютера в ужас. «Пожалуйста, не прибегайте к моему имени, – писал он. – Называйте себя не лютеранами, но христианами… Учение это не мое; меня ни за кого не распинали… Почему я, жалкий мешок с червями, должен давать свое бессмысленное имя детям Христовым?»¹³ Помимо слова «христиане» (а реформаты начали называть католиков – нереформатов «псевдохристианами»), Лютер взял на вооружение и слова «евангельские христиане». В 1524 году он писал: «Воистину евангельский верующий не будет бегать туда-сюда, но будет крепко держаться истины до конца»¹⁴. Еще через год он написал: «Люди остаются хорошими евангельскими христианами, пока верят в то, что слово Евангелия будет пасти и утучнять их»¹⁵.

В своих лекциях по Посланию к Галатам, прочитанных в 1531 году, он уже мог оглянуться на «начало евангельской реформации» (cause evangelicae)¹⁶. Он провозглашает своими соратниками-верующими тех, «кто может похвалиться», что принадлежит к «мужам евангельским» или к «исповедующим Евангелие» (evangelicos)¹⁷. В своем Комментарии¹⁸ Лютер приравнивает их к тем, кто «освободился от тирании папства» и вошел в свободу Христа.[3]

Еще одно немецкое слово получило широкое употребление – reformiert (реформированный. – Примеч. пер.). Оба слова, и evangelische иreformiert, не только были взаимозаменяемыми синонимами в течение практически всего XVI столетия, но нередко появлялись и в сочетании. Даже намного позднее, в 1690 году, герцоги Брунсвикские называли всю немецкую протестантскую церковь «evangelishe-reformiertе» – «евангельско-реформатской». Однако к концу XVI века, когда лютеране и кальвинисты все заметнее начали расходиться, первых, уже более конкретно, стали называть «евангельскими верующими», а вторых – «реформатами». В 1602 году Поликарп Лейзер Дрезденский различал, по его собственному выражению, три религии: евангельских христиан, которых называют «лютеранами»; кальвинистов, которые называют себя «реформатами», и папистов, которые называют себя «католиками». Но через два столетия термин «евангельские христиане» стал общим и для лютеран, и для реформатов. Таким образом, Evangelische Kirche (Евангельская церковь. – Примеч. пер.) в Пруссии (1817) была объединенной церковью лютеран и реформатов, в то время как Evangelische Kirche Deutschlands (Евангельская церковь Германии. – Примеч. пер.), основанная в 1948 году, включает в себя все протестантские церкви Германии – объединенную, лютеранскую и реформатскую.

В Англии употребление латинского слова evangelicus можно проследить, по крайней мере, до времен Джона Уиклифа. Его называли doctor evangelicus, а к моменту своей смерти, в 1384 году, он оставил незаконченный труд «Opus Evangelicum». Там подчеркивался авторитет Писания, и работа эта оказала серьезное влияние на Я. Гуса в Богемии. Оксфордский словарь английского языка указывает 1532 год как дату первого употребления соответствующего английского слова: тогда сэр Томас Мор упоминал об «euaungelicalles» в своей книге «Опровержение ответа Тиндала» («The Confutation of Tindale’s Answere»).

Мы встречаем это слово (правда, снова по-латыни) в письме Томаса Кранмера, написанном в 1537 году швейцарскому ученому и реформатору Йоахиму Вадиану. Контекст тут оказывается особенно интересным, потому что в то время сам Кранмер все еще находился в преддверии Реформации, не будучи еще евангельским христианином в полном смысле слова. Вадиан еще раньше послал ему шесть книг, в которых была предпринята попытка развенчать мысль о телесном присутствии Христа в элементах причастия. Отвечая ему, Кранмер твердо отстаивал «католическую веру… что касается реального присутствия»[4]. Он взывал к Вадиану, прося его «согласиться и объединиться в христианском союзе, все усилия положить на установление оного… чтобы мы могли общими силами распространять как можно шире единое, здравое, чистое евангельское учение [Evangelicam doctrinam unam, sanam, puram], согласное с дисциплиной первой церкви»¹⁹.

В XVIII веке этот термин стал употребляться по отношению к методистам и их последователям как внутри Англиканской церкви, так и вне ее. В то же самое время удивительные Божьи дела, связанные с именами Уэсли и Уайтфилда, стали известны повсюду как «евангельское пробуждение».

В свете всех исторических событий, бегло упомянутых выше, нас не должно удивлять, что теперь термины «евангельское христианство» и «евангельские верующие» обладают самыми различными оттенками значения. В тех странах Европы и Латинской Америки, где крепко утвердилась Римско-католическая церковь, они практически являются эквивалентами слов «протестантство» и «протестанты». В континентальной Европе термин «евангельские церкви» (например, в Скандинавии и Германии) будет означать «лютеранские» в противовес «реформатским церквам» (например, во Франции, Голландии и Швейцарии), которые корнями уходят в учение Кальвина[5]. Однако подобные примеры современного употребления термина «евангельские верующие» нам следует считать отклонениями от нормы. Классическое значение этого названия связано с богословием Евангелия, о котором заговорили еще во времена Реформации; да о нем говорит и сама Библия. Именно в своем классическом смысле слово «евангельский» и употребляется в этой книге.

«Евангельский» означает «библейский»

Если слово «евангельский» описывает конкретное богословие, то это богословие является библейским. Евангельские христиане доказывают, что они – просто христиане, верящие в Библию, и, чтобы быть таким вот библейским христианином, необходимо быть именно евангельским христианином. Подобные выражения могут показаться высокомерной претензией на исключительность, но это их искреннее убеждение. Несомненно, евангельские христиане воистину желают быть именно библейскими христианами, ни больше ни меньше. Они не стремятся сформировать отдельную христианскую партию. Они не хотят цепляться за какие-либо правила или установки ради того, чтобы сохранить «чистую партийную линию». Напротив, они всегда выражали готовность изменить и даже оставить любые или все свои драгоценные убеждения, если им докажут, что убеждения эти не соответствуют Библии.

Посему единственным путем к объединению церквей евангельские христиане считают путь библейской реформации. С их точки зрения, реальной надеждой для тех церквей, которые желают объединиться, может быть лишь всеобщая готовность вместе обратиться к авторитету Писания и с помощью Библии рассудить и изменить все, что необходимо.