Читать книгу Дикая история дикого барина (сборник) - Джон Шемякин - Страница 22

К восьмидесятым годам XVIII века перед Россией встал неприятный вопрос с европейской колонизацией. Немцы, на которых делалась основная ставка в деле освоения целинных и залежных земель, перестали поступать в российские гостеприимные объятия в потребных количествах, несмотря на все наши старания. Причин тому была масса – немецкие правительства не очень радовались отъезду своих исправных подданных, постоянно вредили комиссарам-агитаторам, требовали денег. Плюс в Германию, придерживая и ёкая, вернулась часть предыдущих немецких колонистов, не выдержавших встречи с родными нам порядками и чернозёмом. Это ведь только нам, городским неженкам, кажется, что чернозём – это крестьянская мечта и агротехнический рай. На самом деле чернозём – он, конечно, питательная штука, но воду через себя пропускает с трудом и большую часть года непроходим, превращаясь в месиво. А кроме того, ты попробуй вспаши этот чернозём без тяжеленного плуга, если тебя, немца, в степь зимнюю привезли и оставили в приятном одиночестве с Библией в руках под вой скачущих к тебе радостных калмыков с арканами. Те, кто остался, стали не столько учить русских новым методам сельского хозяйства, сколько у русских учиться: как тут пахать, что сеять?

Но колонисты-то России нужны – механизм цивилизования запущен. Надо осваивать Тавриду, благословенный Крым! Потёмкин неистов! Требует рая! А кого завозить?! Каких паразитов туда запустишь?! В Крым этот, в Тавриду эту, там же все жить боятся. Чума там каждый год, воды нет!

Петербург задумался. А потом весело хлопнул себя по пудре парика: есть же эти, как их, италианцы! Весёлые такие, черномазенькие, живут у моря, может, и вообще не заметят перемены места жительства! Настроят себе на черноморском побережье всяческих ливорно да неаполей, заведут виноторговлю, живут бедно и весело, на всё согласные, не то что эти черти-немцы, без капризов всяких там! Приятные люди – италиянцы, будем их к себе завозить целыми кораблями!

И начали завозить.

На одном таком корабле – транспорте «Борисфен», под чутким руководством лейтенанта Власьева, готовились увидеть новые берега итальянские труженики, свежеотловленные по горам Сардинии и Корсики хлеборобы, разбавленные жертвами ночных облав генуэзских трущоб. С некоторых будущих российских землепашцев и цивилизаторов кандалы снимали только на «Борисфене». Были и добровольцы, лишь на чуть-чуть опередившие толпы провожавших их с вилами и ножами горюющих односельчан.

Командир «Борисфена» лейтенант Власьев два месяца сбора группы любовался доставшимся ему пассажирским контингентом, а потом начал своих пассажиров несколько учить: пороть, подвешивать и квасить носы. Иностранные подданные были штыками и саблями загнаны в трюмы. И весёлый круиз начался.

Итальянцы немедленно, не прекращая красиво петь из трюма, составили заговор. Во главе заговора встал сардинский товарищ Никола Теальди. Интеллигентный медик, травивший конкурентов у себя на родине. Целью заговора было, конечно, перво-наперво перебить всю русскую команду, а самим плыть в Алжир и заняться пиратством.

Личность лидера накладывает отпечаток на весь ход замысла. Это азы революционной деятельности. Никола был медик – логично, что на общем собрании было принято решение отравить экипаж «Борисфена» опиумом, которого у переселенцев было с собой достаточно. Опиум – вещь довольно необходимая любому крестьянину.

Но потом такого полезного лекарства стало жалко, и собрание при свете сального огарка решило действовать по привычке, согласно вековым традициям: порезать всех русских ножами, поотрубать им руки-ноги, вспороть животы, побросать за борт и вдохнуть, наконец, полной грудью ветер свободы.

Пока не завёлся среди заговорщиков предатель, решили действовать немедля. Октябрьской ночью (с 15-е на 16-е по старому стилю) 1783 года, в два часа пополуночи, итальянские гастарбайтеры, все эти папы карло и джузеппе, внезапно выпрыгнули на палубу и начали резать вахту. Трёх матросов зарезали сразу, а подштурмана Любимова, боцмана Ащепкова и ещё шестерых моряков, избитых до полусмерти, сбросили в люк (примерно с десятиметровой высоты). Другие заговорщики в это время принялись убивать лейтенанта Власьева и его жену. Власьева убили несколькими ударами топора, а лидер восставших масс Теальди для верности (всё-таки медик) два раза ударил мёртвого капитана ножом в живот.

Спастись на шлюпке и баркасе удалось только десятерым русским морякам, которые в ночи и в непогоду ринулись за помощью в ближайший турецкий порт.

Захватив корабль, корсиканцы, сарды и материковые итальянцы начали радоваться, добивать матросов, жечь бумаги и делить добычу. Потом обрубили оба якорных каната и только тогда осознали, что не знают, что делать дальше, куда, собственно, плыть-то, а главное – как и за что дёргать, куда лезть, что тянуть?!

Лидер восстания неожиданно, как это у итальянцев принято, задумался. Кругом Средиземное море и звёзды, вокруг толпа пьяных друзей, уже взломавших оружейную комнату, и полная неопределённость. Из реальных ценностей только вдова капитана (француженка по происхождению) да какой-то трусоватый флорентийский дворянин Човатино Ферони, которых можно было попробовать продать на рынке в Тунисе.

Поймали подшкипера Новожёнова и, «коля тесаками», попросили начать немедленное продвижение к югу. Новожёнов внимательно выслушал пожелания собравшихся и прыгнул за борт. Коварство русских иногда не знает предела, честное слово.

В это же самое время забытый за интересными убийствами и грабежами лоцман Павел Дисеменос обрезал в трюме «штуртрос, коим руль управляется», а потом залез на «заднюю мачту и там затаился».

Подшкипер Новожёнов, кстати, до берега доплыл, истекая кровью. Ещё раз вспомним о русском коварстве.

Свободолюбивый итальянский коллектив целинников и освоителей залежных земель оказался в очень странном и неловком для себя положении. Течение выбросило «Борисфен» на мель. Утром к судну подошёл турецкий фрегат, потом подошли ещё два фрегата, с проходившего русского судна была выслана вооружённая абордажная команда под руководством капитана-молдаванина с многообещающей фамилией Драко…

А дальше уже начинается совсем российская история.

Оказавшись в турецком плену, итальянцы начали было принимать ислам, чтобы не быть выданными русским властям, но очень быстро за ними приехал русский подданный, англичанин Томас Рейн, который до перехода на русскую службу прославился тем, что «умел обходиться с подобными извергами, так как неоднократно перевозил дикарей-негров из Африки в Америку». Наверное, русский Томас Рейн всё же скучал по прежней своей работе. Океан. Корабль. В трюмах полно негров. «Это же неожиданный праздник!» – сказал он, ступив на борт «Борисфена», и улыбнулся, оглядывая закованных мятежников и утирая обшлагом непрошеную слезу. Мол, дали вспомнить навыки, спасибо, ребята, поплывём счас в страну весёлой Бабушки…

21 ноября 1783 года пассажиры «Борисфена» отправились в Россию, в город Херсон, где их ждала тёплая встреча, военно-полевой суд, петли, кнуты и пешая прогулка кого в Кременчугские копи, а кого – в освободившиеся после померших от оспы пленных шведов казармы.

Организатором вывоза итальянцев, сердцем этой программы «уроды в обмен на продовольствие» был Сутерланд. Будущий барон Российской империи и агент британской секретной службы.