Читать книгу Амулет Самарканда - Джонатан Страуд, Джонатан Страуд - Страница 10

В конце концов рассвет таки настал.

На восточном краю небосклона затрепетали первые скупые лучи. За доками начало медленно разгораться сияние. Я встретил его радостным улюлюканьем. Ну наконец-то!

Ночь выдалась утомительной, а во многом – и унизительной. Мне постоянно приходилось то прятаться, то слоняться где ни попадя, то удирать – я обегал добрую половину Лондона! Меня обхамила какая-то тринадцатилетняя девчонка. Мне пришлось искать убежища в мусорном бачке. И вот теперь, в довершение всего, я сидел, скорчившись, на крыше Вестминстерского аббатства и притворялся горгульей. Да, бывает и хуже. Но редко.

Первый солнечный луч коснулся Амулета, что висел на моей покрытой лишайником груди. Амулет засверкал, словно зеркало. Я машинально прикрыл его лапой – просто так, на всякий случай. Вдруг меня кто-нибудь ищет? Но на самом деле это не особо меня волновало.

Я просидел в том бачке в переулке часа два – достаточно, чтобы отдохнуть и насквозь пропитаться ароматом гниющих овощей. Потом меня осенила блестящая идея: добраться до аббатства и прикинуться каменным изваянием. Там меня защищало множество магической утвари, находящейся в этом здании, – ее аура заглушала сигнал Амулета[23].

Со своего нового наблюдательного пункта я видел вдали несколько шаров-шпионов, но к аббатству ни один из них так и не приблизился. Наконец ночь растаяла и волшебники утомились. Вместе с ночной тьмой исчезли и шары с неба. Охотники отступили.

Когда встало солнце, я с нетерпением принялся ожидать предполагаемого вызова. Мальчишка сказал, что призовет меня на рассвете, но, очевидно, проспал. Чего еще ждать от малолетнего лодыря?

Ну а тем временем я приводил мысли в порядок. Одна из них была совершенно очевидной: мальчишка – всего лишь козел отпущения для какого-то взрослого волшебника, предпочитающего остаться в тени и переложить вину за кражу на пацана. Догадаться об этом труда не составляло. Ни один мальчишка столь зеленого возраста не поручил бы мне такую кражу по собственной инициативе.

Предположим, неизвестный волшебник желал нанести удар по Лавлейсу и заполучить в свое распоряжение силу Амулета. Если это и вправду так, он очень сильно рискует. Судя по масштабам охоты, от которой я еле-еле ушел, пропажа Амулета Самарканда серьезно обеспокоила многих могущественных людей.

Саймон Лавлейс даже сам по себе был весьма серьезной проблемой. Уже один тот факт, что он в состоянии держать на службе (и в узде) Факварла и Джабора одновременно, говорит о многом. Когда он доберется до мальчишки, я пацану не позавидую.

А еще эта девчонка-неволшебница и ее приятели, которые противостояли моей магии и видели сквозь мои иллюзии. Я уже несколько столетий не встречался с людьми такого типа и, честно говоря, был немало заинтригован, обнаружив их здесь, в Лондоне. Хотя трудно сказать, осознают ли они подлинное значение своей силы. Девчонка, кажется, даже не понимала, что собой представляет Амулет Самарканда. Она просто знала, что это ценная вещь, которую стоит заполучить. Девица явно никак не связана ни с Лавлейсом, ни с мальчишкой. Странно… Как же она вообще влезла в это дело? Ну да ладно, меня это не касается. Крышу аббатства залил солнечный свет. Я позволил себе роскошь потянуться и слегка изогнул крылья.

И в этот самый момент меня и настиг вызов.

В меня словно вонзилась тысяча рыболовных крючков. Меня потянуло в несколько сторон сразу. При слишком длительном сопротивлении саму мою сущность могло бы разорвать в клочья – но сейчас мне совершенно незачем было медлить. Мне не терпелось поскорее сбыть Амулет с рук и выйти из игры. И я, искренне надеясь на это, подчинился вызову и исчез с крыши…

…и тут же появился в комнате у мальчишки. Я огляделся по сторонам.

– Ну и?

– Я приказываю тебе, Бартимеус, поведать: выполнил ли ты порученное тебе задание с усердием и…

– Естественно, выполнил! Это что, по-твоему, – бижутерия для маскарада? – Я ткнул своим горгульим клювом в Амулет, висящий у меня на груди. – Вот Амулет Самарканда. Он был у Саймона Лавлейса. Теперь он у тебя. А скоро опять вернется к Лавлейсу. Забирай его и наслаждайся последствиями. Кстати, насчет твоего пентакля: а что это за руны? А вон та дополнительная линия?

Мальчишка выпятил грудь.

– Это пентакль Адельбранда!

Я готов был поклясться, что он самодовольно ухмыльнулся – совершенно неподобающее выражение лица для столь зеленого юнца.

Пентакль Адельбранда. Да, я влип. Я принялся демонстративно оглядывать звезду и круг, выискивая хотя бы малейший пропуск в нарисованной мелом черте, хоть одну нетвердо проведенную линию. Потом я уставился на сами руны и символы.

– Ага! – взревел я. – Ты написал это неправильно! Ты понимаешь, что это означает?

И я подобрался, словно кот, изготовившийся для прыжка.

Мальчишка исхитрился одновременно побледнеть и покраснеть – лицо у него пошло пятнами, нижняя губа задрожала, а глаза чуть не вылезли из орбит. Казалось, будто он готов кинуться к этой надписи. Но он не кинулся, и мой план провалился[24].

Мальчишка поспешно осмотрел знаки на полу.

– Злокозненный демон! В пентакле нет изъяна – и он по-прежнему удерживает тебя!

– Ну ладно, ладно, я приврал. – Я уменьшился в размерах и сложил крылья под горбом. – Так ты хочешь получить этот Амулет или как?

– П-положи его вот в этот сосуд.

В самом узком месте между двумя кругами на полу стояла небольшая стеатитовая чаша. Я снял Амулет Самарканда и с изрядным облегчением кинул его в чашу. Мальчишка наклонился за ней. Я внимательно следил за ним краешком глаза: если бы его нога – да что там нога, пальчик! – оказалась за пределами круга, я сцапал бы его быстрее, чем богомол муху.

Но мальчишка был для этого слишком умен. Он извлек из кармана потрепанной куртки палку. На конце ее торчал проволочный крючок, подозрительно напоминающий разогнутую скрепку для бумаг. После пары осторожных попыток мальчишка зацепил этим крючком за край чаши и втащил добычу в свой круг. Потом он поднял Амулет за цепь и скривился.

– Ну и вонь!

– Я тут ни при чем. Все претензии – к Ротерхитскому коллектору сточных вод. Ну, и во вторую очередь – к тебе самому. Я всю ночь только и делал, что спасался от погони, и все из-за тебя. Тебе еще повезло, что мне вообще удалось из этого выпутаться.

– За тобой гнались? – почти что с нетерпением спросил он.

Неправильная эмоция, малый. Попробуй страх.

– Половина всех демонов Лондона. – Я закатил глаза и прищелкнул клювом. – Имей в виду, мальчик, – они идут сюда, желтоглазые и хищные, они стремятся схватить тебя. Ты беззащитен перед их силой. У тебя остался один-единственный шанс: выпусти меня из этого круга, и я избавлю тебя от их когтей[25].

– Ты меня что, за дурака держишь?

– На этот вопрос отвечает сам Амулет в твоих руках. Ну да ладно, неважно. Все, я выполнил задание. Желаю тебе приятно провести краткий остаток жизни!

Мой облик замерцал и начал рассеиваться. Из пола поднялся зыбкий столб пара, словно для того, чтобы поглотить меня и унести прочь. Увы, это были лишь мечты. И пентакль Адельбранда позаботился, чтобы они не сбылись.

– Ты не можешь уйти! У меня есть для тебя другое задание! Ты выполнишь еще одно деяние по моей воле.

Больше всего – даже больше, чем повторное пленение, – меня раздражали мелькавшие в его речи архаизмы. «Деяние», «злокозненный демон»! Каково, а? Да так уже лет двести как никто не говорит. И ежу ясно, что мальчишка выкопал все это из какой-то старинной книги.

Но архаизмы архаизмами, а он был прав. Большинство обычных пентаклей связывают тебя лишь на один раз, для одного поручения. Выполнишь его – и гуляй. Если ты снова понадобился волшебнику, ему придется проделывать всю канитель с вызовом с самого начала, а это довольно утомительно. Но на пентакль Адельбранда это не распространяется. Его дополнительные линии и заклинания запирают дверь, и ты вынужден остаться и исполнять дальнейшие приказы. Пентакль Адельбранда – сложная магическая формула. Для нее требуется сила и сосредоточение взрослого. И потому я перешел в наступление.

Я позволил столбу пара опасть.

– Ну так и где же он?

Мальчишка был занят: вертел Амулет Самарканда в бледных руках. Он оторвался от созерцания и рассеянно взглянул на меня.

– Кто – он?

– Босс, твой наставник, серый кардинал, тот, кто стоит за кулисами и дергает за ниточки. Тот, кто втравил тебя в это дело, кто научил тебя, что нужно нарисовать и что сказать. Тот, кто так и будет тихо-мирно сидеть в тени, когда джинн Лавлейса поволочет твой истерзанный труп по лондонским крышам. Он затеял какую-то игру, о которой ты даже не догадываешься, сыграл на твоем невежестве и мальчишеском тщеславии.

Это его задело. Уголки его губ слегка изогнулись. Я постарался развить успех.

– Интересно, что он тебе сказал? «Молодец, мальчик, – нарочито покровительственным напевным голосом произнес я. – Я никогда еще не видел такого способного маленького волшебника. Скажи, а ты хотел бы вызвать могущественного джинна? А смог бы? Давай попробуем! Подшутим над кем-нибудь – украдем у него Амулет…»

Мальчишка расхохотался. Гм, неожиданная реакция. Я думал, что он возмутится или забеспокоится. А он рассмеялся.

Он последний раз повертел Амулет в руках, наклонился и положил его в чашу. Новая неожиданность. Мальчишка вытолкнул чашу на прежнее место – все так же, при помощи своей палки с крючком.

– Что ты делаешь?

– Возьми его обратно.

– Да не нужен он мне!

– Бери, кому говорят!

Я совершенно не желал препираться как идиот с двенадцатилетним мальчишкой – особенно с учетом того, что этот мальчишка сумел навязать мне свою волю. Потому я дотянулся до чаши и подобрал Амулет.

– Ну и что дальше? Предупреждаю: когда Саймон Лавлейс явится сюда за этой штукой, я не стану ее отстаивать. Я верну ее хозяину с поклоном. И укажу на штору, за которой ты будешь прятаться и трястись от страха.

– Подожди.

Мальчишка извлек из внутреннего кармана своей объемистой куртки нечто блестящее. Не помню, упоминал ли я об этом, но куртка была размера на три больше, чем нужно. Очевидно, когда-то она принадлежала очень неаккуратному волшебнику, потому что даже сейчас, несмотря на тщательную починку, носила недвусмысленные следы огня, крови и когтей. Я мысленно пожелал мальчишке такой же судьбы.

Теперь он держал в левой руке отполированный диск – бронзовое гадательное зеркало. Мальчишка проделал правой рукой несколько пассов и сосредоточенно уставился на зеркальную металлическую поверхность. Вскоре пленный бес, обитающий в диске – уж не знаю, кто именно это был, – отозвался. В зеркале появилось затуманенное изображение; мальчик поднес зеркало поближе к глазам. Я стоял слишком далеко, чтобы что-либо разглядеть в зеркале, но мне и так было на что посмотреть, пока мальчишка отвлекся.

Я оглядывал комнату. Я искал хоть какую-нибудь зацепку, которая позволила бы узнать, кто он такой. Какое-нибудь письмо с надписанным адресом, прачечная метка на одежде. И то и другое уже случалось. Нет, я, конечно, не надеялся узнать его истинное имя – это уже чересчур. Но для начала сгодилось бы и официальное[26].

Но мне не повезло. Самое сокровенное и самое красноречивое место – его рабочий стол – было аккуратно застелено плотной черной тканью. Платяной шкаф в углу был закрыт. Комод – тоже. Среди свечей стояла надтреснутая ваза с цветами. Хм, странная деталь. Вряд ли он сам их туда поставил. Значит, кто-то о нем заботится.

Мальчишка взмахнул рукой, и поверхность зеркала потускнела. Он вернул диск обратно в карман, а потом внезапно посмотрел на меня. Ой-ой-ой. Сейчас что-то будет.

– Бартимеус, – произнес мальчишка, – я велю тебе взять Амулет Самарканда и спрятать его в хранилище магических предметов волшебника Артура Андервуда, спрятать так, чтобы волшебник ничего не узнал об этом. И ты должен сделать это скрытно, так, чтобы никто, ни человек, ни дух, ни на этом плане, ни на всех прочих, не заметили тебя ни по дороге туда, ни по дороге обратно. Я велю тебе после этого немедленно вернуться ко мне, незримо и беззвучно, и ожидать дальнейших приказаний.

Он выпалил все это на одном дыхании, а потому, когда он завершил свою тираду, лицо у него начало синеть[27].

Я насупил каменные брови и сверкнул глазами.

– Отлично. Где это несчастное хранилище?

Мальчишка едва заметно улыбнулся.

– Внизу.