Читать книгу Лев Святого Марка. Варфоломеевская ночь (сборник) - Джордж Генти - Страница 9

– Вообрази, Франциск, какая новость! Мария и Джулия спасены! Я только сейчас узнал об этом и собирался идти к тебе, чтобы сообщить эту новость.

– Твоя новость уже устарела, Маттео. Я узнал об этом еще раньше тебя.

– Мне передали, – продолжал Маттео, – что Полани отыскал их в хижине на острове Сан-Николо. Мой отец не может понять, каким образом он узнал, куда их запрятали; он говорит, что Полани скрывает, откуда он узнал об этом. Отец думает, что ему сообщил это по секрету кто-либо из семейства Руджиеро.

Франциск на минуту задумался; он уже готов был рассказать Маттео о своем участии в спасении молодых девушек, но удержался от своего первого порыва из боязни, чтобы его друг, хотя и умевший хранить тайну, все-таки случайно не проговорился.

– Дело не в том, откуда Полани получил эти сведения, – отвечал Франциск, – главное то, что он нашел своих дочерей здравыми и невредимыми; я слышал также, что он привез с собою и ту женщину, которая обманула его доверие и завела их в западню. Счастье еще, что Полани принялся так быстро за дело и тем помешал Руджиеро увезти с острова молодых девушек.

– Отец говорит, – продолжал Маттео, – что правительство уже отправило галеру, чтобы захватить Руджиеро и привезти его сюда арестованным; говорят, что, несмотря на его влиятельные связи, ему не избежать строгого наказания. Все так возмущены его поступком, что его друзья не рискнут заступиться за него.

– А теперь, Маттео, и у меня есть новость, которой могу с тобою поделиться. Синьор Полани был настолько добр, что предложил мне место у себя, и завтра же я покидаю Венецию на одном из его кораблей, направляющихся на Восток.

– Поздравляю тебя, Франциск, и радуюсь за тебя, так как знаю, что ты охотно примешь это предложение, лишь бы не возвращаться домой в Англию. Но как все это неожиданно! Еще вчера ты ничего не знал о предстоящем путешествии, а завтра уже собираешься уезжать. Как же это так скоро устроилось? Ведь Полани не было сегодня с раннего утра, почти весь день он провел в Совете в хлопотах о своих дочерях.

– Но я виделся с ним, после того как он вернулся домой, – отвечал Франциск. – К тому же, хотя окончательное решение последовало только сегодня, Полани уже раньше несколько раз толковал об этом с моим отцом. Мне кажется, они вдвоем решили, что лучше всего мне удалиться отсюда по возможности скорее, из опасения, чтобы друзья Руджиеро не приписали опалу, которой он подвергся, моему вмешательству в его неудавшуюся попытку похитить молодых девушек.

– Одно могу только сказать, Франциск, что ты счастливец и что я желал бы, чтобы и со мною случилось нечто подобное. Непременно буду просить своего отца, чтобы он уговорил Полани дать мне место на одном из его кораблей. Совершив несколько морских путешествий, я мог бы потом, по достижении совершеннолетия, поступить офицером на государственную галеру. Но куда же ты идешь теперь?

– Я иду сейчас в школу фехтования, чтобы проститься со своими товарищами; затем мне нужно сходить к синьору Полани, чтобы засвидетельствовать свое почтение молодым синьоринам – его дочерям; после этого я вернусь домой и пробуду с отцом уже до самого моего отъезда.

– Ну, так я провожу тебя до школы и до палаццо Полани, – объявил Маттео. – Мне без тебя здесь будет очень скучно, и я употреблю все усилия, чтобы последовать твоему примеру и уйти в плавание. Тебе, вероятно, предстоит испытать всевозможные приключения, так как, говорят, в скором времени у нас будет война с Генуей, и тебе придется зорко остерегаться генуэзских военных галер. Корабли Полани – немаловажная добыча, и, кто знает, не придется ли тебе еще познакомиться с генуэзской тюрьмой, прежде нежели ты вернешься домой!

Пробыв некоторое время в школе фехтования, друзья отправились в гондоле к синьору Полани. Его самого не было дома, но молодых людей тотчас же попросили наверх к молодым синьоринам.

– Милые кузины, – сказал при входе Маттео, – как я счастлив, что вы избавились от всяких бед и благополучно вернулись домой! Вся Венеция только и говорит, что о вашем приключении; вы – героини дня! Вы не можете себе представить, сколько тут было волнений по поводу вашего похищения.

– Чем скорее перестанут нами заниматься, тем лучше, Маттео, – возразила Мария, – иначе нам придется сидеть затворницами до тех пор, пока какое-либо другое событие отвлечет внимание от нас. Нам, право, вовсе не хочется, чтобы на нас указывали пальцами. Уж если венецианцы так интересуются нами, то им следовало бы прежде всего заняться разысканием места, куда нас увезли.

– Но, уверяю вас, Мария, что все усилия были употреблены на это; вас искали везде; нет того гондольера, которого не опрашивали бы по нескольку раз о том, куда он перевозил пассажиров в этот день. Все рыбачьи острова были обысканы. Никогда еще, кажется, не было подобной погони! Но кому же могло прийти в голову, что вы в это время находились на острове Сан-Николо! Что касается меня, то я все время проводил в гондоле, пристально всматриваясь в окна каждого дома, мимо которого проезжал, в надежде увидать у окна призывный знак белым платочком. То же делал и Франциск; он не менее других был занят отыскиванием вас.

– Что касается Франциска, то это дело другое, – отвечала Мария, не обращая внимания на знаки, которые ей делал молодой человек. – Он, как оказывается, умнее всех наших молодых венецианцев, и если бы не он, то, очень вероятно, мы и до сих пор находились бы в нашем заточении, из которого бог весть куда увез бы нас Мочениго.

– Франциск! – вскричал удивленный Маттео. – Как, разве это он указал вашему отцу, где вы находитесь?

– Прости мне, что я тебе не говорил об этом раньше, Маттео, – нехотя подтвердил Франциск, – но синьор Полани, как и мой отец, так настаивали на том, чтобы я молчал о своем участии в этом деле, что я счел за лучшее скрыть истину даже от тебя. Скажу только, что я напал на след синьорин лишь благодаря чистой случайности.

– Нет, нет, – вступилась Мария, – это была не случайность: вы открыли наш след благодаря вашей энергии и уму. Я не знала, Франциск, что вы хотели сохранить это дело в тайне. Мы будем осторожнее в другой раз.

– Но как все это произошло, Франциск? – спросил Маттео. – Теперь, когда я уже узнал главное, то, вероятно, ты расскажешь мне и остальное.

– Все произошло очень просто, – отвечал Франциск и в коротких словах рассказал то, что уже известно нашим читателям.

– Очевидно, умение грести ведет ко всевозможным интересным приключениям, и если бы ты, Франциск, не обладал этим искусством, то едва ли избег бы плачевной участи. Однако прекрасно все-таки ты делаешь, что покидаешь на время Венецию; слуги моего родственника могут передать друзьям Руджиеро о твоем участии в этом деле, а они, наверное, употребят все усилия, чтобы допытаться, каким образом синьор Полани получил сведения о месте укрывательства своих дочерей; с его стороны, следовательно, самое благоразумное услать тебя подальше из Венеции.

– Как! – вскричали молодые девушки. – Разве вы покидаете нас, Франциск?

– Я уезжаю завтра утром на корабле вашего отца, синьорины.

– Но когда же вы вернетесь? – спросила Мария.

– Надеюсь иметь удовольствие увидеть вас довольно скоро, синьорина. Я поступаю на службу к вашему отцу и буду совершать постоянные рейсы на корабле из Венеции в какой-либо отдаленный порт и обратно.

– Это утешительно, – отвечала Мария, – а то мы бы поссорились с отцом, если бы он позволил вам удалиться навсегда из Венеции после всего, что вы для нас сделали, не правда ли, Джулия?

Но Джулия отошла к окну и, по-видимому, не слышала вопроса.

– Итак, мы будем иметь удовольствие с вами видеться время от времени, – продолжала Мария. – Вы будете приезжать сюда через каждые два-три месяца, и я постараюсь каждый раз уговорить отца не торопиться с новой отправкой в путь своего корабля, коль скоро вы будете здесь. Нам будет казаться, что к нам вернулся наш брат; впрочем, мы и относимся к вам, как к родному брату, Франциск. Я полагаю, что теперь нас оставит в покое этот ужасный человек, но если бы я опасалась новых покушений с его стороны, то упросила бы отца удержать вас здесь, хотя бы на время, так как уверена в том, что вы нас сумеете защитить от всяких бед.

– Я убежден, что Мочениго вас не будет больше беспокоить, – отвечал Франциск, – ему придется искупить свою вину перед вами продолжительным пребыванием в тюрьме.

– Я думаю, что это самое меньшее наказание, к которому его следует приговорить, – с негодованием произнесла Мария. – Во всяком случае, я буду чувствовать себя спокойнее, пока он сидит взаперти.

Спустя короткое время Франциск и его друг простились с молодыми синьоринами и удалились.

– Ты, однако, родился под счастливой звездой, Франциск, – сказал Маттео, усаживаясь с ним в гондолу. – Прекрасно делает синьор Полани, что удаляет тебя из Венеции, где немало молодых людей, которые будут завидовать отношению к тебе моих кузин.

– Какой вздор! – покраснев, отвечал Франциск. – Удивляюсь, право, Маттео, как ты можешь говорить такие глупости!

– Ну хорошо, хорошо! Поживем – увидим! – смеясь отвечал Маттео. – Мария старше тебя, это верно, но Джулия как раз подходит тебе по годам. Уже теперь, как уверяет Мария, они смотрят на тебя как на брата и защитника, а года через два-три они заговорят другое!

– Все, что ты говоришь, так глупо, – нетерпеливо вскричал Франциск, – что я попрошу тебя лучше замолчать!

Маттео прислонился к подушкам сиденья и начал насвистывал какую-то песенку.

– Ладно, не буду говорить об этом теперь, Франциск, – сказал он после короткого молчания, – но признаюсь откровенно, что я, с своей стороны, был бы очень рад заслужить такое внимание моих прелестных кузин, каким они удостаивают тебя.

Следующее утро Франциск провел со своим отцом в толках о предстоящем отъезде и планах на будущее.

– Я надеюсь видеться с тобою время от времени, Франциск, – говорил ему отец. – Полани, наверное, даст тебе возможность бывать в Англии, куда я в скором времени уезжаю; его корабли ради торговых целей будут приставать к берегам нашей родины. Полани обещает мне относиться к тебе как к сыну, и я уверен, что случись что-либо со мною, он обеспечит твое будущее. Теперь, сын мой, вот тебе мой совет: будь сдержан и не бросайся навстречу рискованным приключениям; помни, что и на торговом судне можно подвергнуться большой опасности. Средиземное море кишит шайками морских разбойников, несмотря на усилия Венеции подавить разбои; если же возникнет война, то даже из самой Венеции и Генуи отплывут в море множество судов, которые мало чем отличаются от кораблей пиратов. Я сильно опасаюсь, что Венеции грозит в будущем большая опасность. Несомненно, что Генуя, Падуя и Венгрия заключили союз против Венецианской республики, и, несмотря на все ее могущество, ей придется употребить немало усилий, чтобы избегнуть опасности, которая ей угрожает. Венеция обладает великим даром терпения и отвагой; благодаря этим качествам ей удалось завоевать то высокое положение, которым она пользуется во всей Европе. Да, Венеция во многом достойна удивления, и хотя я рад буду вернуться в Англию, но покидаю Венецию с сожалением. Ну а теперь, сын мой, пора тебе отправляться на корабль. Полани сказал, что он отчаливает в десять часов, а теперь уже девять. Я очень рад, что с тобою будет Джузеппе; он честный малый и очень к тебе привязан; он может быть тебе полезен. Твои вещи уже отправлены, пора и нам идти.

Когда мистер Гаммонд и его сын подошли к кораблю, стоявшему в порту Маламокко, они нашли его почти готовым к отплытию: уже загружали последние тюки с товарами и матросы приступали к поднятию парусов.

Корабль «Бонито» было громадное судно, приспособленное, главным образом, для перевозки товаров. На нем было две мачты с большими квадратными парусами; он мог, следовательно, при попутном ветре двигаться вперед достаточно быстро; но искусство управлять судном против ветра было в то время еще неизвестно, и при неблагоприятном ветре кораблю приходилось или становиться на якорь, или двигаться с помощью весел, которых было по пятнадцати с каждой стороны. Когда Гаммонды поднялись на палубу, их встретил сам владелец судна, синьор Полани.

– Я пришел, – заявил он, – повидаться с вашим сыном перед его отплытием, мистер Гаммонд, и лично убедиться в том, что все мои приказания относительно его удобств исполнены. Капитан Коргадио, вот тот молодой человек, о котором я уже вам говорил и к которому прошу вас относиться так, как бы вы относились к моему собственному сыну. Научите его всему, что касается морского дела, а также посвятите его в наши торговые предприятия; познакомьте его с лучшими способами купли и продажи и со сравнительными ценами товаров. Вот, Франциск, ваша каюта.

Полани открыл дверь в обширную, прекрасно обставленную каюту у кормы корабля.

– Не знаю, как и благодарить вас, синьор Полани, – проговорил Франциск. – В этом помещении я замечаю единственный недостаток – оно слишком роскошно для меня. Я охотно согласился бы переносить кой-какие неудобства, как это приходится многим другим новичкам.

– В этом нет никакой надобности, Франциск; если представится случай, когда придется вам наравне с другими взяться за тяжелый труд, то я уверен в том, что вы не откажетесь от дела, но так как вам предстоит быть коммерсантом, а не моряком, то вам нет надобности исполнять какие-либо обязанности по корабельной службе. Помните, что вы отправляетесь в путь в качестве представителя моей фирмы. Но я должен вам сообщить неприятную новость, которую я только что узнал. Правительственная галера, которая была послана в погоню за Руджиеро, вернулась без него; оказывается, что накануне отплытия галеры с беглецом на стражу напала вооруженная шайка людей, как говорят, из Падуи и освободила Руджиеро. Мои матросы помогали страже, но негодяи взяли верх, и некоторые из них убиты; таким образом, Руджиеро опять на свободе! Это меня очень беспокоит. Негодяй едва ли осмелится вступить на венецианскую землю, но я не буду спокоен до тех пор, пока Мария не выйдет замуж. Однако матросы уже поднимают якорь и поэтому, господа, пора нам проститься.

После самого трогательного прощания с Франциском оба коммерсанта спустились к своим гондолам. Они подождали еще немного, пока подняли якорь и распустили паруса; потом «Бонито» медленно направился к выходу из гавани, и, послав друг другу прощальные приветы, отъезжающие расстались с провожавшими.

Оглянувшись, Франциск увидел Джузеппе, который стоял тут же, глядя вслед своему отцу.

– А, Джузеппе! Ну, что ты скажешь, дружище, о всем, что видишь вокруг себя?

– Не знаю еще сам, что и сказать, синьор; здесь все такое громадное и все так прочно устроено, что как-то забываешь о том, что плывешь по воде; тут точно находишься в доме, на суше. Этот корабль такой тяжелый, что боишься, сдвинется ли он с места.

– Однако ты увидишь, когда мы выйдем в открытое море, что волны легко понесут наш корабль вперед. Настанет еще, пожалуй, время, когда тебе покажется, что наша быстрая гондола была по сравнению с этим кораблем более прочным судном. А ты разве давно уже здесь, на корабле?

– Я прибыл сюда часа три назад, сударь, на лодке, на которой привезли мебель для вашей каюты. С тех пор я все тут прибирал у вас. Сюда доставлен запас лучших вин и всякая провизия, так что вам нечего опасаться голода во время пути.

– Мне даже досадно, что синьор Полани так заботится обо мне.

Через час «Бонито» уже миновал канал Маламокко и вступил в открытое море. Ветер был несильный, однако настолько порывистый, что раздувал большие паруса. Матросы все были заняты работой, сматыванием канатов, мытьем палубы и приведением всего в порядок.

– Мы начинаем наше путешествие при очень благоприятных условиях, синьор, – сказал подошедший к Гаммонду капитан. – При этом ветре нам удастся обогнуть южный берег Греции и пристать к Кандии, нашей первой стоянке. Я всегда радуюсь легкому ветру при начале путешествия, это дает всем время освоиться с обстановкой и устроиться на корабле, прежде чем мы начнем прыгать по волнам.

– Наш корабль, думаю, не скоро раскачаешь, – отвечал Франциск, разглядывая грузное судно.

Капитан засмеялся:

– О! Он может выделывать разные штуки во время бури, уверяю вас. Уж раз он начнет свою качку, так только держись. Но «Бонито» прекрасное морское судно и может выдержать любой шторм. Команда моя состоит из людей здоровых, сильных и в случае нападения разбойничьего судна мы постоим за себя.

– Как велика ваша команда, капитан?

– Она состоит из семидесяти человек. Судно – тридцативесельное, а в случае надобности мы сажаем по два человека на каждое весло; корабль кажется тяжеловатым, но он двигается достаточно быстро, если удвоить число рук и весел. Нам не раз приходилось удирать от врагов, так как у нас строгий приказ до последней крайности не браться за оружие, а спасаться бегством.

– Но, вероятно, вам все-таки приходилось иногда браться и за оружие? – спросил Франциск.

– Да, мне приходилось несколько раз в жизни попадать в жестокие перепалки, но это было не на «Бонито», ведь это новый корабль, он выстроен только в прошлом году. Однажды на корабле «Лев» на нас напали три разбойничьих судна. Мы стояли в одном заливе на якоре и ветер дул с моря, когда пираты внезапно напали на нас с берега, так что уже не было никакой возможности пуститься в бегство, и нам пришлось взяться за оружие. Мы сражались пять часов, но прогнали-таки разбойников, причем два их судна были разбиты, а третье сгорело. Раза три или четыре пираты вскакивали на палубу нашего корабля, но каждый раз нам удавалось их выгонять. В этом деле, однако, мы потеряли убитыми не менее трети нашей команды; остальные все были ранены. Сам я принужден был по приезде домой лечиться месяца три от раны в плечо, от которой я едва не лишился левой руки. Тем не менее нам посчастливилось спасти корабль, на котором был весьма ценный груз. Синьор Полани наградил всех участвовавших в этом сражении. Он редкий по щедрости человек, и как бы ни было трудно иной раз собрать хорошую команду, а ему всякий готов служить. Разумеется, в нашем деле бывает всякое – и хорошее и худое. Несколько лет тому назад я со всей своей командой отсидел шесть месяцев в тюрьме в Азове. Это случилось по милости этих негодяев генуэзцев, которые всегда готовы воспользоваться случаем, чтобы насолить нам даже и в мирное время. Они настроили против нас какого-то местного хана своими наговорами, что мы будто бы занимались контрабандой товаров в другой гавани, и как-то раз неожиданно ночью на мою палубу и на палубу еще двух венецианских кораблей, стоявших в гавани, ворвались солдаты этого хана, завладели кораблями и всех нас заточили в тюрьму. Там мы и оставались до тех пор, пока синьор Полани узнал о нашей участи и, снарядив новое судно, выслал его с тем, чтобы заплатить за нас требуемый выкуп. Там, в тюрьме, мы перетерпели всякие невзгоды: тюрьма была тесная, и мы в ней задыхались от жары; пища была отвратительная, так что почти половина из нас перемерли прежде, чем нас освободили. Было еще у нас дело в Константинополе, где генуэзцы возмутили против нас народ, и все матросы принуждены были бороться за свою жизнь.

После трех дней благополучного плавания «Бонито» обогнул берег Морей и направился к Кандии. Путешествие было весьма приятное для Франциска. Капитан показал ему список своего груза и сообщил сведения о ценах различных товаров, а также и тех товаров, какие предполагалось закупить в различных гаванях, в которых они должны были останавливаться. Ежедневно в известное время капитан занимался с Франциском изучением морской карты и знакомил его с различными пометками, на которые следовало обращать внимание при входе в гавани и при отплытии. Капитан указывал ему на наиболее удобные для спуска якоря места и на те берега материка, где можно было укрыться в случае, если бы их застигли сильные бури.

Когда корабль отошел от берега Морей, погода изменилась, небо покрылось быстро надвигавшимися с юго-запада тучами, и капитан отдал приказание закрепить паруса.

– Будет буря, – сказал он Франциску. – Это не совсем обыкновенное явление в это время года; вот уже дня два, как я ожидаю перемены погоды, но я надеялся, что мы успеем дойти до Кандии прежде, нежели разразится буря. Мне сдается, что она собьет нас с нашего пути.

К вечеру поднялся сильный ветер, и море начало бушевать. Скоро подтвердилось замечание капитана о способности корабля прыгать по волнам, и матросам пришлось бросить весла, за которые они взялись было после того, как свернули паруса.

– Нам невозможно держаться нашего курса, – объявил капитан, – придется пристать к одному из островов и бросить якорь на подветренной стороне. Советую вам лечь поскорее в койку; вы еще не приучились держаться на ногах во время качки.

Прошло еще какое-то время, прежде чем Франциск спустился в свою каюту. Перед ним разыгрывалось нечто невиданное, и он не мог наглядеться на высокие волны, которые подбрасывали громадный корабль так же легко, как будто это была яичная скорлупка. Но когда уже стало совсем темно и Франциск ничего не мог разглядеть, кроме белых гребней волн и морской пены, которая поднималась высоко над корабельным носом каждый раз, как судно ныряло в глубину, он решил последовать совету капитана и удалился в свою каюту. На другое утро рано он уже был на палубе. Над океаном висел спустившийся, точно завеса с неба, серый туман; море было стального цвета; волны с их белыми гребнями подымались еще выше, чем накануне, и, казалось, готовы были поглотить «Бонито», но каждый раз корабль выходил победителем из этой борьбы с рассвирепевшей стихией. Капитан стоял у руля, и Франциск кое-как пробрался к нему.

– Как дела, капитан? – спросил он. – Где мы находимся в настоящую минуту?

– Двигаемся, двигаемся вперед, синьор Франциск, как видите! «Бонито» молодец и поборется с бурей, хотя бы она еще больше разыгралась. Не буря меня страшит, а попадающиеся на пути острова. Будь я в водах Средиземного моря, то поспал бы еще часочек-другой на своей койке, а тут дело другое! Мы окружены островками, а где именно мы находимся – неизвестно. Ветер несколько раз в течение ночи менял направление и гнал нас то в одну сторону, то в другую. Тут собьешься совсем с толку. Я старался, насколько мог, держаться западного направления, но с этим ветром мудрено справиться. По-моему, мы должны быть близ западного берега Митилены. Лишь бы этот туман немного рассеялся, тогда все стало бы для меня ясно; я знаю наизусть очертания каждого острова на Эгейском море. С этой стороны должен бы находиться материк, а тут ничего не разберешь. Возможно, что мы прямо попадем на подводную скалу или сядем на мель у берега.

Перспектива была не особенно приятная, и Франциск попытался проникнуть взором сквозь густой туман.

– Если я не ошибаюсь в своем предположении, что мы находимся близ Митилены, – сказал капитан, – то на этой стороне острова есть безопасная гавань, и я направлю туда наше судно; эта гавань прекрасно защищена от ветра и притом достаточно глубока.

Прошло еще часа два, и погода внезапно изменилась: облака как по мановению волшебного жезла рассеялись, и солнце ярко осветило все кругом. Ветер еще не утих, однако уже одна эта перемена просветлевшего неба и моря ободрила упавших духом мореплавателей, но еще больше обрадовались они, увидав перед собою на расстоянии лишь четырех – пяти миль длинную полосу земли.

– Я не ошибся, – вскричал капитан, – это остров Митилена, и вход в гавань лежит вот в этом направлении!

Команда взялась за весла, и «Бонито» направился в гавань; сам капитан стал у руля. Прошло еще полчаса, и они приближались уже к берегу. Франциск старался разглядеть гавань, о которой говорил капитан, однако ее не было видно, но прошло еще несколько минут, и «Бонито», обогнув берег маленького острова, вступил в защищенную от ветра гавань; она была такая обширная, что, казалось, могла бы вместить в себе всю венецианскую флотилию. Тут немедленно приступили к спуску якоря.

– Просто поразительно, – заметил Франциск, – до какой степени тут тихо и спокойно после свирепого океана! Но скажите, капитан, кому же принадлежит этот остров?

– Он, собственно, принадлежит Константинополю, но генцуэзцы основали тут торговую станцию и выстроили замок. Противоположный берег острова – плодородный, но эта сторона гористая и неплодородная. Здешние жители не пользуются хорошей славой, и, случись нам здесь потерпеть крушение, нас если не убьют, то наверняка ограбят. Взгляните на эти два корабля, причаливших к берегу, близ деревни; это, наверное, разбойничьи суда – остров кишит пиратами. Венецианцы употребляют неимоверные усилия, чтобы обуздать этих разбойников, но, к сожалению, слишком отвлечены раздорами то с генуэзцами, то с голландцами, и им не удается взяться за дело как следует, чтобы окончательно уничтожить эти притоны морских разбойников.