Читать книгу По головам - Джордж МакМаннан - Страница 3

г. Москва, июнь 2011 года

Мир проваливается. В бездну, в бесконечную пустоту, откуда, кажется, и не выберешься. Пытаешься зацепиться за нечто, что остановит падение, но не получается. Пальцы разжимаются, сами, непроизвольно. Просто нет сил – ни физических, ни моральных. А возможно, нет и желания. Воля подавлена, ведь мечты разрушены, и надежды разбиты. Будущее сменило статус с «безоблачного» на статус «будущего нет». И жизнь потускнела, стала невыразительным серым пятном. Мир стал похож на моргающую коротким светом тревожную красную лампочку «Alarm».

Слушатель четвертого курса юридического факультета Академии ФСБ России Илья закрыл зачётную книжку, где красовалась вторая «пара». Вот так, размашистым почерком, преподаватель по уголовному процессу определил дальнейшую судьбу Ильи, которая теперь пойдёт противоположным от органов безопасности курсом.

Молодой, крепкого сложения, жилистый, простой рязанский парень Илья, некогда полный амбиций и желаний, сейчас выглядел подавленным и утомленным. Он оказался не готов к крутому удару судьбы, отправившему его в нокдаун на канаты жизни. И не важно, кто ты, как ты бьёшь сам, а бил Илья крепко и наверняка, главное, как ты можешь держать удар. Пустой, бегающий взгляд, плотно до боли стиснутые зубы и застывший в безмолвии крик души говорили, что удар Илья выдержал. Вот только пришедшая после удара боль сбила с ног и не давала подняться, мешала стиснуть волю в кулак и оторваться от канатов.

– Ну? – хлопнул Илью по плечу однокашник Коля. – Как?

– Никак, – отмахнулся Илья, показав другу зачётку.

Коля присвистнул от удивления.

– Ни хрена себе!

– Да уж, – Илья забрал зачётную книжку, теребя её в руках. – Тройку не поставил из принципа.

– Это из-за того прогула? – спросил Коля, на что Илья просто кивнул. – Вот же принципиальный попался.

Но в данный момент преподаватель по уголовному процессу Илью нисколько не интересовал. В голове сидел другой вопрос, философский, в духе Достоевского: что делать? Не мысля себя без службы в рядах ФСБ, о чем Илья грезил со школьной скамьи, он пытался вообразить себе свою дальнейшую судьбу. И не мог.

– Он же сказал тогда, что мне придётся очень сильно постараться, чтобы сдать ему экзамен.

– И что теперь будешь делать?

Илья ответил не сразу.

– Да пошло оно всё! – зло бросил он зачётку. – Если служба в «конторе» зависит от прихоти и уязвлённого самолюбия преподавателя-теоретика, сдалась она мне! Зато есть повод, в конце концов. Сегодня можете меня не ждать.

* * *

Китайский колокольчик, висевший над дверью бара «Знатный фазан», славившегося собственной пивоварней, мягко звякнул, мелодично переливаясь сотнями звуков, исходящих из полых металлических трубок. Стоявший около барной стойки официант бросил в сторону входа ленивый взгляд, бегло оценив вошедшего молодого человека и не увидев в нём того, кто оставляет чаевые, снова углубился в просмотр телепрограммы «Пусть говорят».

Между тем посетитель нисколько не удивился столь равнодушному приему и прошел внутрь зала, где удобно устроился за барной стойкой.

– Ром, – сухо сделал заказ молодой человек, обратившись к тому самому официанту, что лениво развалился за просмотром телевизора.

– Я налью вам, – за спиной посетителя появился немолодой и довольно полного телосложения мужчина, выдававший своим видом типичного бармена.

Официант облегченно вздохнул.

– В это время, – продолжил бармен и, несмотря на комплекцию, ловко проскользнул за стойку, – к нам редко заходят, чтобы чего-нибудь выпить. Поэтому с обслуживающим персоналом возникают небольшие, так скажем, проблемы.

На стойке бара тут же появился бокал. Бармен бросил несколько кубиков льда и ловким движением руки чётко налил пятьдесят грамм «Bacardi black».

– Спасибо, – грустно улыбнувшись, поблагодарил молодой человек.

– Как тебя зовут? – спросил бармен, облокотившись на барную стойку.

– Илья, – ответил тот.

Илья выпил одним глотком поданный ром, легко постучал по стеклу бокала и попросил ещё одну порцию.

– Я, конечно, понимаю, это не моё дело, – бармен подал Илье второй бокал, – просто положение бармена обязывает предупредить тебя. Какими бы ни были причины напиться, пойми, они того не стоят.

Илья залпом опустошил вторую порцию.

– Повтори, пожалуйста, – только и попросил он.

– Посетитель всегда прав, – и налил третью порцию.

На пол движения Илья остановился, и бокал снова опустился на барную стойку.

– Почему ты решил, что мои проблемы не стоят того, чтобы их «утопить» в алкоголе?

Протирая пивной бокал полотенцем, бармен ответил.

– Каждый день сюда заходит с десяток таких молодых людей, считающих, что именно у них самая громадная проблема. Я так же, как и тебе, наливаю им чего покрепче и выслушиваю их. На поверку всё это – мелочи жизни. Сократили на работе. Бросила девушка. Застукал жену с любовником. Жена застукала с любовницей. Жизнь не такая сладкая штука, какой её воспринимают. Надо уметь держать её удары. Вот, – бармен взял в руки пульт от телевизора и переключил на канал «Россия 24», – крутят с самого утра.

«И сразу к главной новости, – сообщила ведущая новостного блока. – Сегодня произошел беспрецедентный за всю историю современной России террористический акт. Около входа в здание Московского городского суда в 11 часов 37 минут прогремел взрыв, мощность которого, по мнению экспертов, превысила 500 грамм в тротиловом эквиваленте. Бомба, заложенная в машину конвоирования Федеральной службы исполнения наказаний, была приведена в действие в тот момент, когда в ней находился доставленный на предстоящее заседание Ислам Оздамиров, член бандформирования, более известный под псевдонимом Кхутайба. Напомню, что Оздамиров некогда являлся правой рукой одиозного полевого командира Сулимана Гагкаева, ликвидированного спецслужбами в ходе контртеррористической операции в сентябре 2009 года на территории Чеченской Республики. По счастливому стечению обстоятельств никто из сотрудников службы исполнения наказаний, осуществлявших конвоирование задержанного, не пострадал».

На экране телевизора посетитель увидел оцепленный полицией небольшой участок улицы, заполненный несколькими десятками сотрудников различных ведомств, а голос ведущей за кадром продолжал:

«В настоящее время на месте происшествия работает оперативно-следственная группа и взрывотехники Федеральной службы безопасности. Точных данных о ходе расследования получить не удалось. Но, как сообщили репортерам канала компетентные источники в правоохранительных органах, следствием сейчас отрабатывается одна основная версия. Данный террористический акт – это акция всё ещё остающихся на свободе лидеров бандформирований Северного Кавказа по ликвидации оказавшихся в руках правосудия участников, или свидетелей, совершенных ими преступлений. Мы будем держать вас в курсе происходящих событий».

* * *

г. Москва, СИЗО «Лефортово», несколькими часами ранее

Массивная металлическая дверь с лязгом отворилась, и во двор следственного изолятора «Лефортово» въехала предназначенная для конвоирования заключенных бронированная машина-автозак ФСИН России. Не заглушая мотора, из кабины вышел рослый, крепкого телосложения мужчина в форме сотрудника службы исполнения наказаний с погонами майора. Лицо его скрывала чёрная маска. Он отворил дверь фургона, где находились ещё два сотрудника охраны.

– Готовьте! – отдал короткое распоряжение майор.

Сотрудники, не проронив ни слова, отворили железную дверь миникамеры в фургоне, предназначенном для перевозки заключенных, и приготовились к приёму «объекта».

Во двор вывели заключенного – Ислама Оздамирова с позывным Кхутайба, бывшего личного телохранителя полевого командира Сулимана Гагкаева.

С вывернутыми назад руками и надетым на голову непроницаемым мешком Кхутайбу подняли в фургон и поместили в миникамеру, надев наручники. Двое конвоиров, находившихся внутри фургона, захлопнули дверь. Убедившись, что она плотно закрыта, майор сел обратно в кабину, и машина тронулась.

* * *

Съехав с основной трассы по указателю «ООО «Химпром-сервис» в сторону огороженной территории с КПП, перед которой стояло табло с информацией о размещении оптовой базы промышленных химикатов, машина остановилась.

Дверь миникамеры, в которой находился с надетым на голову мешком Оздамиров, со щелчком открылась, и две пары сильных рук, подхватив того под мышки выволокли на улицу.

– Эй, что происходит? – не понимая, спросил Кхутайба.

Но в ответ было только молчание.

Тогда он попытался сопротивляться насколько позволяли сковывающие руки наручники, но моментально получил сильный удар кулаком в живот и затих.

Кхутайбу перегрузили в другой фургон, снова заперев в миникамере.

– Какие ощущения? – пренебрежительно бросил в сторону Оздамирова один из охранников, когда машина отъехала от территории базы.

Небольшой холодок пробежал по спине Кхутайбы: этот голос он уже когда-то слышал.

– Что здесь происходит? – Ислам старался не проявить в голосе ноток страха.

– Ничего, – равнодушно ответил конвоирующий, снимая мешок с головы бандита.

Кхутайба мгновенно вжался в стенку фургона, а широко раскрытые глаза выражали неподдельный страх.

– Узнал? – спросил охранник.

Ислам судорожно закивал головой.

Напротив него сидел сотрудник ФСБ, капитан Максим Доментьев, бояться которого у Кхутайбы были все причины.

– Ещё бы! – пренебрежительно заметил Доментьев.

Но не такой Максим представлял себе последнюю встречу с Исламом, проигрывая её до этого в голове чуть ли ни поминутно. Совсем не такой. Куда-то исчезли слова, которые он так хотел ему сказать напоследок, куда-то исчезли те эмоции, та злость, которые он хотел выплеснуть. Вместо них оказалась только пустота и безразличие.

– Ты думал, тебе дадут вот так просто уйти безнаказанным? – совершенно равнодушно и без волнения обратился Максим к бандиту. – После всего того, что ты сделал, судить тебя – значит проявить к тебе сострадание, которое такая мразь, как ты, нисколько не заслуживает.

– Куда вы меня везете?

– На казнь.

– Вы не можете! – выпалил Кхутайба. – По закону меня должны сначала судить, признать виновным и назначить наказание. Вы же сотрудники ФСБ, вы действуете по законам, вы обязаны их соблюдать.

– Мы, к сожалению, да! – сказал Максим. – А вот вы, к счастью, нет! Смотри репортаж, но уже с того света.

* * *

Максим держал в руке пульт от установленного в фургоне машины взрывного устройства.

– Пора, – сказал он сам себе, посмотрев на часы.

«Их поступки взвешены и решительны, они поклялись служить на благо других!»

Когда-то Максим уже прошел эту игру до конца. Казалось, это было давно.

Легкий щелчок опустившейся кнопки, и по округе раздался оглушительный взрыв, вобравший в себя крики случайных прохожих, вой сигнализаций десятков машин и звон разбитых стекол в квартирах близстоящих домов.

В этот самый момент, когда прогремел взрыв, оборвавший жизнь последнего боевика банды амира Ножай-Юртовского района Сулимана Гагкаева, Максим почувствовал облегчение, словно с плеч скинули тяжеленный груз. Одновременно его сердце и душу охватила горечь. Последние годы он жил только Кхутайбой. Гонялся за ним, как за призраком, проверяя сотни источников информации, сличая фотографии, сутками просиживая на работе, фактически, превратив свою жизнь в один сплошной розыск человека, ненависть к которому выжгла в его душе пустоту.

Когда-то его друг Игорь говорил, что случаются победы, которые равносильны поражению.

– За ребят, которые пожертвовали жизнью за право остаться собой, – пробормотал Максим, разворачиваясь и удаляясь от места ликвидации Кхутайбы.

Была ли это победа, равносильная поражению, Максим не знал. Об этом он подумает потом, когда пройдет какое-то время, и жизнь вернётся в прежнее размеренное русло. А сейчас в войне, которая началась ещё задолго до этого дня, была, как он считал, поставлена точка.