Читать книгу Слишком близко, чтобы коснуться - Джорджия Бирс - Страница 4

Значит, теперь ты будешь вести себя именно так, да? Чёртова сучка.

Мик не могла вспомнить, когда её так доводили в последний раз. Или расстраивали. Определённо, та Гретхен, с которой она познакомилась в «Чёрной вдове» в субботу, и эта Гретхен, с которой она встретилась на четвёртом этаже час назад, была одним и тем же человеком, но боже… если бы Рэмси не знала её вовсе, то она бы решила, что эта женщина страдает раздвоением личности.

– Чёртова сучка, – пробормотала Мик снова, выруливая на внедорожнике на скоростную автостраду. В конце апреля, в воздухе уже чувствовалась весна, но газоны по-прежнему были голыми, а дороги – грязными, и это идеально соответствовало настроению Мик.

– Чёрт возьми, что она вообще о себе возомнила?

Рэмси нажала на сотовом пару кнопок, активируя быстрый набор номера, на который она звонила каждый день около десятка раз.

Кайли практически сразу подняла трубку:

– Привет.

– Какого чёрта происходит с твоей новой начальницей, Кай?

Кайли вздохнула:

– Я не знаю, что тебе сказать, Мик. Я её ещё не знаю.

– Отлично. Боже, как она могла быть такой сучкой?

– Мне кажется, она всего лишь хотела получить свои вещи.

Мик проглотила язвительный комментарий, не желая переносить на лучшую подругу всю злость, которую Рэмси испытывала сейчас к Гретхен:

– Тогда не надо было мешать свои пожитки с работой, чёрт подери!

– Я знаю.

– Я отвечаю только за те вещи, которые напрямую относятся к компании.

– Я знаю.

– И офисная мелочёвка этой долбанутой Кайзер не входит в данную категорию.

– Я знаю.

– И незачем было так исходиться дерьмом из-за этого.

– Я знаю.

– Слушай, мне сложно продолжать злиться, когда ты всё время говоришь «я знаю».

– Я знаю.

Мик не хотела улыбаться, но не смогла сдержать улыбки. Кайли всегда была способна нейтрализовать ее гнев, позволяя Рэмси выплеснуться и отвести душу. В этом и заключался один из лучших аспектов их дружбы: так хорошо они знали друг друга.

Мик вздохнула:

– Она действительно меня взбесила.

– Почему?

– Что значит «почему»? Ты же была там и все видела.

– Да, но ведь и раньше тебе встречались люди, которые с тобой не церемонились, и ты обычно не обращала на это внимания. Почему Гретхен так сильно задела тебя за живое? Она же просто сказала, куда поставить коробки. То есть я имею в виду, что она могла бы быть повежливее, конечно, но бывало с тобой обращались и похуже, и это не раздражало тебя. Я же видела.

Почувствовав резкий всплеск негодования в ответ на то, что Кайли защищала Гретхен, Мик удивилась и задумалась. Она не планировала рассказывать подруге о субботнем вечере; у Рэмси было твёрдое убеждение: нельзя озвучивать сексуальные предпочтения людей, когда очевидно, что они их скрывают, даже если ты с ними в этом не согласен. Но Мик не собиралась сидеть сложа руки и ей не хотелось, чтобы Кайли думала, что она приняла всё слишком близко к сердцу.

– В субботу вечером я отдыхала в «Чёрной вдове».

– Да. И что?

– И твоя начальница тоже.

– Что? – в голосе Кайли отчётливо звучало недоверие.

– Ты меня слышала. Как оказалось, у неё был день рождения, так что мы купили ей много чего выпить. И это было отнюдь не дешёвое бухло.

– Гретхен была в «Чёрной вдове»?

– Именно. И пусть колготки и каблуки тебя не обманывают. Она такая же лесби, как и я. Она практически подцепила Кристи, когда я уходила.

– Ну и ну… Я просто… надо же…

Мик почувствовала, как от досады кожа на тыльной стороне шеи стала покалывать, поэтому она просигналила минивэну, который вклинился в ряд как раз перед её машиной, и проворчала под нос: «Чокнутые футбольные мамаши[14]».

– Я работаю на лесби? – спросила Кайли.

– Как видишь, – Мик округлила глаза от удивления, услышав благоговейный трепет в голосе Кайли.

– Я никогда раньше не работала на лесби.

– Да, она стервозная лесби, так что, может быть, это не так уж и здорово.

– Да ладно тебе, Мик. Это её первый день на новом месте. Возможно, она просто перенервничала. Гретхен ещё не знает, насколько консервативным может оказаться руководство компании, и поэтому решила не распространяться о своих сексуальных предпочтениях, а тут появляешься ты, человек, который в курсе её личных предпочтений и при этом работает на ту же самую компанию, что и она. Возможно, Гретхен просто запаниковала, вот и всё.

– С чего это, блин?

– Некоторые люди не любят, когда их ориентация становится достоянием общественности. Не каждый готов освещать свои предпочтения везде и всюду, для кого-то это очень личная вещь.

– Да это просто нелепо!

Несмотря на то, что ей очень хотелось промолчать, Кайли вздохнула и была уверена в том, что Мик её услышала. Они обсуждали эту тему бессчётное количество раз.

– Это нелепо для тебя, – Кайли слегка оборонялась. – Но не всем так легко с этим жить, как тебе.

О’Брайн сама не до конца открылась на работе. Рэмси не считала, что её подруга скрывает свою ориентацию, но при этом, в отличие от Мик, Кайли не так свободно и охотно делилась информацией о себе. О’Брайн часто говорила Рэмси, что ей хотелось бы иметь половину мужества Мик, когда эта тема, так или иначе, всплывала.

– Может быть и так. Но она мне всё равно не нравится.

Кайли разочарованно выдохнула, зная, что ближайшее время ее подруга, все равно будет стоять на своём:

– Хорошо.

Мик мысленно поставила себе плюсик и решила сменить тему разговора. Они поговорят об этом как-нибудь в другой раз, Рэмси это знала:

– А где ты сегодня ужинаешь?

Если Кайли и удивилась резкой смене курса, то она этого не показала:

– Думаю, моя мама сегодня приготовит жаркое. Я собираюсь присоединиться к ней ненадолго. Хочешь прийти?

Mик знала правду. В последние дни Кайли не хотела оставаться дома… с тех самых пор, как умер её любимый пёс Рип, австралийская овчарка. Прошло уже около месяца, а О’Брайн никак не могла справиться с этой потерей. Рэмси мечтала хоть чем-то помочь своей подруге и, честно говоря, больше всего ей хотелось прийти вместе с Кайли на ужин к её матери, но она всё ещё переживала из-за событий на работе.

– Не-а, мне надо в спортзал.

– Да ладно тебе. Твои мускулы могут денёк отдохнуть, ведь правда?

– Да, могут, но там будет новый инструктор по аэробике, с которой я собиралась поболтать.

– И под «поболтать» ты подразумеваешь «потискать».

– И это тоже.

– Ты свинья, – Кайли засмеялась.

– Передавай своей эффектной мамаше привет от меня.

– Передам. Она будет жалеть о том, что не увидит тебя.

– Эй, а когда вы собираетесь менять пол на кухне?

– Может быть, в субботу. Давай посмотрим, что у меня будет получаться.

– Дай мне знать. Увидимся позже, Кай.

Связь разъединилась, как только Мик вырулила на подъездную дорожку у дома. Проверив почтовый ящик, Рэмси зашла в дом и прямиком направилась к холодильнику. Открыв банку пива, она пробежалась глазами по рекламным буклетикам и счетам, мечтая о том, чтобы гнев ослабил хватку над её психикой. Мик плюхнулась на кушетку и, нащупав пульт, включила телевизор как раз на повторе «Друзей»[15] – она пыталась выкинуть из головы Гретхен Кайзер и снисходительное выражение её лица.

Вместо этого Рэмси подумала о Кайли. Мик уже с нетерпением ждала следующих выходных.

***

«Гретхен – лесби».

Кайли покачала головой и улыбнулась, не понимая, почему ей так сложно принять этот факт. Может быть, просто потому, что тогда это в корне меняет то, как она смотрела на Гретхен в уборной в то утро.

Одно дело, когда ты смотришь на привлекательную женщину и оцениваешь её внешность, предполагая, что она гетеросексуальна.

И совсем другое дело, когда ты смотришь на неё и знаешь, что она, так или иначе досягаема. Но Кайли никогда бы не смогла решиться на подобный шаг… и тем более по отношению к своей начальнице. О’Брайн никогда бы не подцепила незнакомку только из-за приятной наружности, но она знала, что такое возможно – Мик делала это постоянно.

Воображение Кайли быстро нарисовало ей картинку: вот она прижимает Гретхен к стене в уборной, сливается с ней в страстном поцелуе, запускает руки под чёрный офисный пиджак в поиске сокровищ её тела и прибегает ко всем известным ей техникам, чтобы растопить невозмутимо-холодную Кайзер.

– Боже, О’Брайн, выброси это из головы, – пробормотала она про себя, сворачивая на подъездную дорожку у родительского дома. Желая избавиться от настойчивого видения, Кайли начала мотать головой из стороны в сторону. Только после того, как она завела машину в гараж и дошла до двери, ведущую в кухню, О’Брайн успокоилась и жалобно хмыкнула:

– Мне просто необходимо с кем-нибудь переспать.

Как обычно, на кухне семьи О’Брайн царил божественный запах. Свежеиспечённые булочки наполнили своим ароматом весь дом, и Кайли глубоко вдыхала запах своего детства. Даже на фоне приближающихся сумерек интерьер кухни был насыщенного жёлтого цвета. Безделушки и растения занимали всё свободное место. Кайли часто удивлялась тому, насколько маленькой эта кухня ей кажется сейчас, когда она выросла, и какой большой она казалась ей в детстве; забавно, как так получилось.

– Мам? – позвала она, остановившись, и подняла крышку огромного горшка, который медленно томился на плите. Вооружившись огромной ложкой, Кайли зачерпнула немного душистой говядины с овощами, и подув на них, отхлебнула чуть-чуть из ложки, пробуя блюдо на вкус. Она закрыла глаза, наслаждаясь воспоминаниями, навеянными этими вкусами и запахами.

– И как тебе? – Кэролайн О’Брайн энергично вошла в комнату, как она это обычно делала, с перекинутым через правое плечо кухонным полотенцем. Когда-то она была натуральной блондинкой, а теперь красила волосы в светлый цвет, поскольку не хотела казаться седой. Пшеничные прядки аккуратно ложились ей на плечи, обрамляя вырез голубого свитера и покачиваясь в такт шагу. Кэролайн по-прежнему удавалось выглядеть стройной в джинсах и поношенных тапочках, с которыми она никогда не расставалась.

Кайли мысленно отметила про себя, что надо подарить маме новую пару на «День матери». Кэролайн была ниже дочери, но при этом с лёгкостью можно было определить, насколько привлекательно она выглядела в молодости, ведь даже в шестьдесят Кэролайн сохранила свою красоту. У обеих – матери и дочери – были потрясающе голубые глаза; из всех детей Кэролайн лишь Кайли унаследовала их.

– Может, добавишь ещё соли? – Кайли сняла куртку и повесила её на стул.

Кэролайн в шутку шлёпнула дочь кухонным полотенцем:

– Ты всегда это говоришь. И, будь добра, повесь куртку в шкаф.

– Мам, и всё равно нужно добавить соли, – Кайли сделала так, как ей сказали, снова ощущая себя двенадцатилетней девочкой.

Кэролайн ещё раз посолила блюдо:

– Если твой отец скажет, что я пересолила ужин, ты будешь крайняя.

– Да, но стоит мне заговорить тонким, как в детстве, голоском и назвать его папочкой, и он уже не будет на меня сердиться.

– Что ж, раньше это всегда срабатывало.

Это добродушное подшучивание Кайли больше всего ценила в их с матерью отношениях. И это досталось им нелегко. Среди четырёх детей четы О’Брайн Кайли была самой младшей, и она не получала так много внимания, как ее старшие братья и сёстры… Кэролайн была постоянно занята: то куча обязанностей по дому, то какие-то недоразумения со старшими детьми, которые надо уладить. Поэтому Кайли научилась использовать всё то время, которое мать могла ей уделить. Но когда самая младшая из всех О’Брайн наконец-то осознала собственную ориентацию во время учёбы на предпоследнем курсе колледжа, её серьёзно обеспокоил вопрос: говорить ли об этом родителям? Кайли была уверена, что своим признанием она забьёт поглубже тот «клин», который мешал ей и матери стать подругами. Но к великому удивлению, вместо этого, её откровенность их только сплотила.

– Я люблю тебя, несмотря ни на что, Кайли Джейн, – сказала тогда Кэролайн, глядя на неё глазами, полными слёз. – И я люблю тебя ещё больше за то, что ты настолько мне доверяешь, что смогла рассказать об этом.

Так начался этап их зрелых отношений.

– Когда мы снова пойдем в какой-нибудь ресторанчик? – спросила Кэролайн у дочери. Каждый месяц они обязательно ходили в ресторан, и только вдвоём, но в прошлый раз у них что-то не получилось. – Совсем скоро мне понадобиться взрослая компания.

– Хочешь отдохнуть от роли бабушки?

– Да, – Кэролайн рассеянно помешала говядину с овощами. – Я люблю моих внуков, и я вовсе не против посидеть с ними, но бывают такие дни, когда мне хочется выпить бокал вина в приличном ресторане и пообщаться с компанией взрослых. Ну, или, по крайней мере, с людьми, которые не носят на голове наушники, – она посмотрела на дочь с притворно-угрожающим выражением лица. – И если ты скажешь своим брату и сестре хотя бы слово из того, что я сейчас сказала, я стукну тебя этой ложкой.

Кайли рассмеялась:

– Пусть это будет нашим маленьким секретом. А ужин мы устроим на следующей неделе. Не знаю, сколько свободных вечеров у меня будет на этой неделе.

– Ах, да. Всё верно. Я и забыла. Как тебе твоя новая начальница?

Кайли, тем временем, сервировала стол на троих:

– Пока не знаю, что сказать, но, кажется, она своё дело знает.

– Это хорошо. Она приятна в общении?

– Затрудняюсь ответить. Со мной она была доброжелательна, вот только она почти всё время отсутствовала – у неё было много встреч с высшим руководством компании, ей нужно было всем представиться, так что я видела её всего ничего. Лучше подождать некоторое время и только потом я смогу дать ей однозначную оценку.

– Это всегда непросто, особенно после начальника, который тебе нравился. Но я уверена, всё наладится само собой.

– Да, ты, возможно, права. Она уже приняла крутые меры против тех, кто отлынивает от своих обязанностей, так что я, возможно, знаю некоторых агентов по продажам, которые её возненавидят. Но ведь именно этим и должен заниматься управляющий региональными продажами, верно? Управлять? – Кайли достала из буфета серебряные приборы. – У неё с Мик возникла небольшая проблемка.

– Из-за чего? – Кэролайн оторвала взгляд от тарелок, в которые она накладывала тушеное мясо и овощи, и вопросительно посмотрела на дочь.

Кайли улыбнулась. Мик очень нравилась её матери, которая относилась к ней как ко всем своим детям. Так повелось с того момента, когда Кайли и Мик учились в старших классах школы. Далеко неблагополучная обстановка в доме у Мик, привела к тому, что большую часть времени она проводила в семье О’Брайн. Рэмси всегда любила и уважала родителей Кайли, и даже теперь, спустя столько времени, Мик по-прежнему считала их своими настоящими матерью и отцом.

– Просто небольшое недоразумение с отгрузкой вещей, но они умудрились всё испортить, – почему-то Кайли хотелось защитить Гретхен, несмотря на ту холодность, с которой та отпустила её домой. О’Брайн знала, что, если она расскажет матери эту историю с коробками с точки зрения Мик, то мать сразу же станет на сторону подруги, а к Гретхен будет относиться с подозрением, и этот факт беспокоил Кайли. – Но я уверена, они смогут всё исправить.

Несколько минут они накрывали на стол молча, прежде чем Кэролайн вновь заговорила:

– Можешь в это поверить? Уже май, – и она посмотрела в окно на пробивающиеся из земли стрелки зелени, легко представляя себе, где какие цветы вырастут в следующем месяце на заднем дворике их дома.

– Невероятно, – Кайли поставила на стол корзинку с булочками и достала из холодильника молоко. – Совсем скоро утроим наш ежегодный пикник в честь «Дня памяти павших[16]».

Кэролайн выглядела ошеломлённой:

– Боже мой! Ты права.

– Мам, впереди ещё целый месяц. Не разводи панику.

Кэролайн уже рыскала в ящике с мелочёвкой в поиске какого-нибудь блокнотика.

– По крайней мере, я могу начать составлять список, – пробормотала она, обращаясь больше к себе, чем к дочери.

Кайли закатила глаза, а затем тихо засмеялась.

– Мам, расслабься. Всё будет хорошо. Как и всегда. – Поцеловав мать в щёку, она подвела её к столу. – Присядь. Я позову папу.