Читать книгу Исчезающий город - Джозеф Финк - Страница 11

Взглянув на свои находки, Ниланджана ощутила лишь предчувствие, что эти ямы были результатом действий живого существа, и предчувствие это было вовсе не научным.

Она устала, пора было заканчивать работу и ехать домой, но сначала ей хотелось увидеть, чего достиг Карлос в своей части исследования. Она поставила машину на парковку, которую лаборатория Карлоса делила с пиццерией «Большой Рико» – последней пиццерией в городе, сохранившейся благодаря искусству увлеченного кулинара и пожарного эксперта в лице самого Большого Рико.

Луиза и Марк расслаблялись в комнате отдыха при лаборатории, поедая пиццу с бумажных тарелок (из-за запретов на пшеницу и ее производные пицца у Рико представляла собой просто сырные шарики в соусе). Соседство с пиццерией стало для лаборатории настоящей удачей. Но иногда, когда Ниланджана утром вставала с постели, изжога напоминала ей о том, что у этого постоянного соблазна были и отрицательные стороны.

– Ты куда вчера пропала? – спросила Луиза с присущим ей легким разочарованием в голосе. – Что-то на тебя не похоже вот так бросить эксперимент. Ты никогда не получишь премию за игнорирование экспериментов. За это премий не дают.

– Роджер Арлинер Янг получила Нобелевскую премию за исследования в области игнорирования китовых акул, – возразил Марк, – что было невероятной смелостью, если учесть, какими назойливыми бывают китовые акулы.

– И все же, – не уступала Луиза.

– Нарисовался новый проект, – объяснила Ниланджана. – Надо было получить кое-какие данные. На это ушло больше времени, чем я думала.

– Новый проект? – поинтересовался Марк. Лицо у него скривилось, как у ребенка, который не получил желанного подарка на День гелиотропа. – А почему ты с нами о нем не поговорила? Меня уже достали попытки заставить работать этот агрегат. Новый проект может оказаться просто замечательным. А известные ученые берутся за новые проекты? Может, и мне стоит попытаться?

– Да, извини, что я о нем не сказала. Времени не было. Мм-м, пицца-то какая аппетитная. Я сейчас вернусь и все вам расскажу. Просто надо срочно доложить Карлосу. Прошу прощения! – И она быстро прошла мимо них в кабинет Карлоса.

Он поручил это задание ей, и ей хотелось выполнить его самой. Для этого она не нуждалась ни в чьей-то компании, ни в чьей-то помощи. Закрывая за собой дверь, она услышала голос Марка:

– Этот проект, похоже, секретный и очень интересный.

И вздох Луизы:

– Готова поспорить, что она получит премию.

– Все в порядке? – спросил Карлос. – Я стал беспокоиться, когда вы вчера не вернулись.

– Все нормально, – ответила Ниланджана, тронутая его словами. Карлос очень заботился о научных достижениях, но больше всего он заботился об окружавших его людях. – Обнаружили что-нибудь новое?

Он показал ей шкалы с его любимыми числами. У него был блокнот, куда он выписал все цифры и поставил рядом с каждой смайлик. Он был блестящим ученым.

– По-моему, в последнее время я слишком однозначно трактовал свои эксперименты. Сегодня утром я расставил в укромных местах вокруг дома лазеры и могу управлять всеми ими дистанционно вот с этого аппарата. Очень надеюсь, что город или кто-то еще, кто мне мешает, ничего не заметит.

– Можно вас кое о чем спросить?

– Конечно. У вас есть свобода воли, как и у всех остальных.

– Что собой представлял параллельный мир?

Карлос попытался найти объяснение, но нашел только боль. Он даже Сесилу не рассказал всей правды о своем пребывании там и теперь не мог начать откровенничать.

– Бесконечность, – ответил он, – но в то же время ограниченность. Звучит противоречиво, но подумайте о нашем мире. Можно всю жизнь идти в любом направлении, шагать бесконечно, но вы будете вновь и вновь двигаться по ограниченному пространству. Так и там.

– Сфера?

– Нет. Скорее чаша, вогнутая к центру. В центре помещалась гора. Неважно, сколько ты прошел, ты все равно обращаешься вокруг горы. Находясь так далеко от всех своих близких… после этого я иногда просыпаюсь по утрам и со страхом думаю, а вдруг я еще там, по-прежнему шагаю вокруг горы. – Он вздрогнул. – Мой уход туда и возвращение означают, что разные миры могут пересекаться. А не должны. Никто отсюда не должен попасть туда. И мы не хотим, чтобы то, что там есть, попало сюда. Городской совет не понимает, что наука нужна нам для того, чтобы защититься от этого параллельного мира.

– Они что-то узнали от человека по имени Словотворец, и это их напугало, – предположила Ниланджана.

– У нас больше нет времени на разговоры. Я хочу провести еще один эксперимент, но уже поздно. – Он взглянул на запястье.

– Вы не носите часы.

Он кивнул.

– Часы здесь все равно идут неправильно. Время – странная вещь.

– Совершенно верно.

Она подошла к приборной панели и проверила все шкалы, установленные на его любимые числа. Одна шкала была для цветов и стояла на красном. Красный Ниланджане не очень нравился, она предпочитала зеленый. Она переключила шкалу на зеленый.

– Отличный прием, – заметил он. – Ладно, на счет три.

Они приложили пальцы к кнопкам, которые должны были запустить аппарат.

– Если сработает, информация будет получена моментально, верно? – спросила Ниланджана.

Карлос пожал плечами.

– С тем домом все очень странно. Даже лазерное считывание может занять какое-то время. Со времен Гражданской войны никто не пытался стрелять лазерами в альтернативные вселенные. Итак. Один, два, три.

Аппарат заработал, тихо жужжа.

– Вот так достаточно, – произнес он. – Надеюсь, вскоре мы что-то получим безо всякого вмешательства города. Все это, мм, очень четко.

– Конечно, – согласилась она. – Четко.

Сама Ниланджана никогда не называла что-то «четким», но это было одно из любимых словечек Карлоса.

Раздался громкий стук в дверь, который перерос в грохот, следом за грохотом дверь распахнулась настежь.

За дверью стояла Памела Уинчелл. Памела в свое время была мэром Найт-Вэйла, но ушла в отставку до окончания срока своих полномочий. Большинство людей подозревало, что она никогда не хотела управлять городом. Ей нравилось лишь организовывать чрезвычайные пресс-конференции – иногда во время чрезвычайных ситуаций, а иногда во время импровизированного веселья в универмаге. Как бы ни складывалась обстановка, она наслаждалась возможностью выкрикивать приказы и постановления, призывать к общегородским запретам, ограничивать возможности простых граждан и служб, даже если чрезвычайная ситуация заключалась в том, что ей грустно.

Нынешний мэр, Дана Кардинал, вступая в должность, назначила Памелу на новый пост директора чрезвычайных пресс-конференций. Памеле нравилась ее роль пламенного оратора. Большую часть времени она проводила, разрабатывая с Городским советом чрезвычайные ситуации, для которых можно было бы созывать пресс-конференции.

Памела обвела взглядом кабинет. В руке у нее была картофелина Луизы, которую она жевала прямо сырую, хрустя ею, словно яблоком. Луиза стояла на пороге, разочарованная тем, что Памела проделывает подобные вещи.

– Не было необходимости готовить для меня что-то особенное, – заявила Памела. – И вы, я вижу, не приготовили для меня ничего особенного. Даже шариков, плакатов и бокалов с шампанским. А ведь это элементарная вежливость.

Карлос отступил назад, надеясь на невозможное – что его фигура скроет стоявшие позади него массивные агрегаты. Ниланджана же рассчитывала, что они смогут достаточно надолго отвлечь Памелу, чтобы получить важные результаты считываний.

– Мм-м, – протянула Памела, кладя картофелину и беря вместо нее тетрадь со стола Карлоса. Она издала этот звук в микрофон, подсоединенный к портативному усилителю, который она всегда носила с собой на тот случай, если придется созывать чрезвычайную пресс-конференцию. – Мм-м, – снова протянула она, уже громче и дыша в микрофон.

– Ваш приход, Памела, всегда приятный сюрприз, – произнес Карлос. – Однако боюсь, что сегодня у нас выдался суетный день, так что…

Памела вздернула бровь. Потом чихнула. Звук отдался хрипом через портативный усилитель.

– Вот черт! По-моему, вздернутая бровь действует сильно, но от этого я чихаю. Каждый раз.

– И все-таки она возымела эффект, – предположила Ниланджана.

– Не надо снисходительности. Так вот, я здесь от имени мэра и Городского совета. Вам было приказано не обращать кое на что внимания и прекратить кое-что делать. Похоже, вы продолжаете кое-что делать и кое на что обращать внимание. Это недопустимо.

– Это за пределами компетенции Городского совета… – начала Ниланджана.

– Компетенция! – крикнула Памела. Не злобно, а просто очень громко. – Какое милое словечко. А вы знали, что оно происходит от греческого «компет», что означает «свиноматка на половине срока»?

– Нет, не знала, это восхити…

– Конечно же, не знали. Потому что я только что это выдумала. – Памела насмешливо посмотрела на лекционную доску Карлоса, исписанную уравнениями. – Вот чем мы тут занимаемся. Придумываем всякую всячину, а потом все, что мы придумали, считается истиной, пока никто к ней не приглядится. У меня случаются судороги в ногах. Есть какие-нибудь продукты, вызывающие судороги в ногах?

– Да! – с готовностью воскликнул Карлос. – Я только что это изучал, позвольте принести результа…

– Не перебивайте. Это был риторический вопрос. Это также могло быть метафорой. Я не уверена, что такое метафора, и не позволю никому мне это объяснять.

На аппарате Карлоса замигал огонек (этот огонек отмечал, имеет ли происходящее отношение к науке), и Памела посмотрела на него, нахмурив брови.

– Вы игнорировали наши предупреждения. Мне от этого грустно.

Земля начала чуточку вибрировать.

– Когда мне становится грустно, может произойти масса событий. Мне как-то раз взгрустнулось в «Бургер Кинге». Вы знаете, что произошло с «Бургер Кингом»?

– Нет, Памела, а что с ним произошло? – спросил Карлос.

– Я там расплакалась. Я плакала в «Бургер Кинге». Захлебывалась бурными рыданиями, пока мышцы груди не заболели от напряжения и ослабления. Всем, кто был в «Бургер Кинге», стало чрезвычайно неловко. Вот что произошло. А чуть позже мне стало грустно в «Лучшей покупке». Вы знаете, что там случилось?

Памела не стала дожидаться ответа. Вибрация земли превратилась в ощутимую тряску. Пол безо всякой причины начал нагреваться.

– Я заточила всех работников в заброшенной шахте за городом и наняла бригаду, чтобы превратить «Лучшую покупку» в огромный и бесполезный дом. Я теперь живу в той «Лучшей покупке». Я называю его «Лучшей закупкой», но это бессмысленная игра слов, к тому же побочный эффект моей грусти.

Тряска переросла в сильную качку. Обеспокоенные Карлос и Ниланджана начали потихоньку пробираться к двери.

– Если вы продолжите заставлять меня грустить, кто знает, что может случиться? Кто сможет сказать, какими последствиями это обернется для всех вас?

Стены затрещали от сильных сотрясений. Пол сделался невыносимо горячим.

– Даже я не могла бы этого сказать, – продолжала она. – А я могу сказать практические все что угодно. Например, «моим ногам очень горячо и больно, но это помогает вылечить судороги в ногах».