Читать книгу Ночные шорохи - Джудит Макнот - Страница 5

Полицейский участок располагался в новом здании муниципалитета, красивом трехэтажном белом особняке с красной черепичной крышей и широкой, изящно изогнутой лоджией, идущей вдоль всего фасада. Внизу раскинулся широкий зеленый газон, на котором были высажены пальмы. Не всякий город мог похвастаться такой мэрией.

Залы судебных заседаний, отделанные дубовыми панелями, и конференц-зал, используемый в основном для городских собраний, занимали третий этаж; офисы мэра и чиновников, а также отдел записей гражданского состояния и архив находились на втором. Первый этаж предназначался для полиции.

Отделка интерьеров была поручена фирме Сары, и ее своеобразная манера и безошибочное чутье явно ощущались в роскошной обстановке офиса мэра и залах судебных заседаний, где мебель была обита темно-синей с коричневым тканью, в тон ковровому покрытию.

Когда дело дошло до помещений полицейского участка, Саре и ее партнерам утвердили довольно скромную смету, не дававшую простора воображению.

Центр просторного помещения занимали три ряда письменных столов, по десять в каждом, снабженные компьютерами, каталожными шкафчиками, офисными креслами и стульями для посетителей. У входа были отгорожены стеклянные клетушки для офицеров рангом повыше, комнаты для совещаний располагались по правую и левую стороны, а в самом конце, за тяжелой, всегда закрытой дверью, скрывался «обезьянник» для временно задержанных.

В мужественной, хотя и бесплодной попытке противостоять общему впечатлению тоски и уныния, неизменно возникавшему у посетителей и сотрудников при виде моря бежевого линолеума, такого же цвета столов и мониторов, дизайнеры застлали середину сине-бежевым паласом и заказали шторы такой же расцветки. К сожалению, ковровое покрытие было постоянно заляпано пятнами от соусов, чая и кофе, оставленными полицейскими, дежурившими по тридцать человек в три смены круглосуточно.

Слоан была одной из немногих, ценивших усилия коллег Сары, однако сейчас и она ничего вокруг не замечала. По праздникам полиции всегда хватало работы, но сегодня выдался особенно тяжелый и суматошный день. Телефоны разрывались, громкие голоса, перемежавшиеся взрывами нервного смеха, неслись из комнаты, где проходили занятия по обороне, и эхом отдавались в коридоре. В комнатах совещаний с самого утра велись допросы свидетелей и подростков, подозреваемых в ограблении, погоня за которыми закончилась автокатастрофой и многочасовой пробкой на шоссе. Родители и адвокаты мальчишек висели на телефонах и потерянно бродили по холлу.

Все это столпотворение безмерно раздражало капитана Ингерсолла, у которого после вчерашнего разыгралась язва желудка. Он то и дело глотал таблетки и шнырял между столами в поисках козла отпущения, на котором мог бы наконец сорвать злость. К тому же Мэриан Лиджет, его шестидесятипятилетняя секретарша, туговатая на ухо и считавшая только что установленную телефонную систему, снабженную переговорными устройствами, не иначе как изобретением самого дьявола, вносила свою лепту в общий хаос, время от времени появляясь на пороге и зычно призывая босса к телефону.

Сотрудники честно старались сосредоточиться на работе и не обращать внимания на то, что творилось вокруг, но это было не так-то легко. Всем приходилось туго… всем, кроме Пита Бенсингера, который не мог думать ни о чем ином, кроме предстоящего вечером мальчишника и грядущей свадьбы, и поэтому упорно не обращал внимания ни на дурное настроение Ингерсолла, ни на окружающую обстановку. Весело насвистывая, он разгуливал вдоль столов и то и дело останавливался поболтать с теми, кто был рад хоть на минутку отвлечься.

– Привет, Джесс! – воскликнул он, не дойдя до стола Слоан. – Как делишки?

– Проваливай! – проворчал Джесс, печатавший рапорт о задержании пушера[4]. – Противно видеть твою веселую рожу!

Нимало не обидевшись, Пит шагнул к столу Слоан, наклонился и, пытаясь подражать Хамфри Богарту, обольстительно улыбнулся.

– Скажи, крошка, что может делать такая красотка, как ты, в этой дыре?

– Надеется встретить такого болтуна, как ты, малыш. Давно мне никто зубы не заговаривал, – бросила Слоан, не поднимая глаз от плана занятий.

– Опоздала! – провозгласил Пит, радостно воздев к небу руки. – На следующей неделе меня захомутают. Неужели не слышала?

– Ходили какие-то слухи, – улыбнулась Слоан, продолжая писать.

По правде говоря, едва ли не все ее коллеги принимали живейшее участие в бурном романе Пита. Он встретил Мэри Бет пять месяцев назад и, по собственному признанию, «втрескался с первого взгляда». К несчастью, ни Мэри Бет, ни ее весьма состоятельные родители не были в восторге от ухаживаний простого полицейского, чьи карьерные и финансовые перспективы были крайне сомнительны, чтобы не сказать большего. Но настойчивость, терпение и преданность победили. Вооруженный бесчисленными дружескими советами, многие из которых, честно сказать, никуда не годились, он упорно преследовал Мэри Бет и все-таки, несмотря на все препятствия, добился своего. Теперь Слоан не могла без улыбки смотреть на его восторженное мальчишеское лицо, выражавшее безграничную веру в то, что отныне он поселился на седьмом небе и больше никогда не спустится на грешную землю.

– Не забудь прийти на мальчишник сегодня! Будешь королевой бала, – напомнил он.

Джесс, Лео Рейган и Тед Бернби вначале планировали роскошную вечеринку со стриптизершей и обычными заморочками надравшихся вдрызг буянов, но Пит и слушать ничего не пожелал, стойко объявляя всем и каждому, что женитьба на Мэри Бет слишком много для него значит и он ни за какие коврижки не сделает того, о чем мог бы позже пожалеть… или, как ехидно вставил Джесс Джессап, того, о чем Мэри Бет заставила бы его пожалеть.

И чтобы уж наверняка оградить себя от всяких неожиданностей, Пит настоял на том, чтобы на мальчишник были допущены дамы. Сам он собирался привести Мэри Бет.

– Сегодня? А я думала, завтра, – схитрила Слоан, неуклюже стараясь сделать вид, что очень занята вечером.

– Слоан, ты просто обязана прийти! Без тебя и праздник не в праздник! Соберемся на берегу! Разожжем костер, устроим барбекю… Нужно когда-то и повеселиться, не все же пахать!

– Похоже на нарушение всех экологических законов! Не хватало еще, чтобы нас арестовали, – пошутила она.

– Представляешь, море пива, – соблазнял Пит.

– Пьянство и непристойное поведение в общественных местах… Нас всех посадят в кутузку, пресса раздует дело на всю страну.

– Кто, интересно, тебя сцапает, если дежурить будет некому? – резонно возразил Пит.

– Как это некому? А я? Мы поделили смену с Диреком Кипински, так что он придет к тебе первым, а я потом. – И при виде сокрушенной физиономии Пита, слегка смягчившись, пояснила: – Нужно же кому-то проследить за пляжем. Последнее время, особенно по уик-эндам, там проходу нет от наркоманов.

– Знаю. Но арестом пары-тройки пушеров здесь не обойдешься. Эта зараза доставляется морем. Какое-то судно. Вот где корень зла, и искать его нужно именно там.

– Это работа отдела по борьбе с наркотиками, и они, по-моему, уже последовали твоему совету. Наше дело – очистить улицы и пляж. – Подняв глаза, Слоан заметила Сару и встала. – Через десять минут у меня занятия.

Пит дружески стиснул ей плечо и, подойдя к своему столу, поднял трубку. Рядом со Слоан мгновенно очутился Лео Рейган.

– Ставлю десять к одному, что он опять звонит Мэри Бет. Это уже в третий раз сегодня.

– Совсем крыша поехала, – согласился Джесс.

Подошедшая Сара небрежно присела на край стола, улыбнулась мужчинам и тоже всмотрелась в Пита, на лице которого играла блаженная ухмылка.

– По-моему, он просто душка, – хихикнула она. – И судя по выражению его лица, определенно любезничает с Мэри Бет.

Удостоверившись, что Пит не обращает ни на кого внимания, Лео вытащил большой конверт и протянул Джессу:

– Собираем деньги на подарок Питу и Мэри Бет. По двадцать пять баксов.

– Мы что, решили их домом порадовать? – ворчливо осведомился Джесс, кладя в конверт требуемую сумму. Слоан потянулась за кошельком.

– Столовый сервиз на двенадцать персон, – пояснил Лео.

– Шутишь! – поразился Джесс. – Сколько же детишек они собираются завести?

– Понятия не имею. Знаю только, что Роуз позвонила в магазин, где лежит список, составленный невестой. Веришь, на двадцать пять долларов даже вилку не купишь.

– Ты хотел сказать – вилы? Уж очень, должно быть, здоровая эта самая вилка!

Слоан обменялась с Сарой веселыми взглядами и, в свою очередь, рассталась с двадцатью пятью долларами.

В этот момент капитан Ингерсолл соизволил выйти из своего кабинета, орлиным взором окинул сцену и при виде жизнерадостной компании помрачнел как туча.

– Черт, – прошипел Рейган. – Сюда движется Ингерсолл.

Он уже повернулся, чтобы уйти, но Сара, казалось, не обратила ни малейшего внимания на предупреждение.

– Погоди, Лео, дай и мне поучаствовать!

Она сунула деньги в конверт и включила свое обаяние на полную мощь, искренне и вполне бескорыстно стараясь отвлечь огонь на себя.

– Привет, капитан! Я так за вас волновалась! Слышала, что вы отравились этим ужасным чили, да так, что пришлось бежать на пункт неотложной помощи!

Черты лица Ингерсолла в мгновение ока разгладились и губы искривились в некоем подобии улыбки.

– Это ваша подружка посоветовала его попробовать, – буркнул он, кивнув в сторону Слоан, но при этом как зачарованный не отрывал глаз от Сары. Он даже сделал довольно неудачную попытку пошутить: – Разве вы не знаете, что в этом штате подкуп полицейского является серьезным преступлением?

Слоан успела подумать, что с чувством юмора у Ингерсолла явная напряженка, как он натужно-весело добавил:

– Кроме того, строго запрещается отвлекать сотрудника полиции от выполнения служебного долга.

Сара кокетливо похлопала ресницами, и, к всеобщему изумлению, Ингерсолл залился краской.

– Интересно, каким это образом и кого я отвлекаю?

– При одном взгляде на вас бедняги начисто забывают обо всем.

– Неужели? – проворковала Сара.

Джесс, пользуясь тем, что стоит за спиной Ингерсолла, сунул палец в глотку, притворяясь, что его сейчас стошнит. Но тут ему не повезло. Ингерсолл, которого никак нельзя было назвать дураком, сообразив что-то, молниеносно обернулся и поймал Джессапа на месте преступления.

– Какого черта вы кривляетесь, Джессап?

Слоан едва не подавилась, стараясь сдержать смех, но как верный друг поспешила на выручку.

– Принесу, пожалуй, кофе, – вмешалась она. – Капитан, не выпьете ли чашечку?

Подражая Саре, девушка кокетливо-обезоруживающе улыбнулась. Уловка сработала.

– Что? Ну… если вы сами предлагаете, конечно, – буркнул Ингерсолл.

Кофейники громоздились на большом исцарапанном столе, рядом с ксероксами. Слоан направилась туда.

– Два кусочка сахара, – крикнул Ингерсолл вслед Слоан. В этот момент телефон девушки залился звонкой трелью, и капитан, стараясь произвести впечатление на Сару своей деловитостью, схватил трубку. – Ингерсолл, – отрывисто произнес он.

– Насколько я знаю, это номер Слоан Рейнолдс, – отозвался вежливый, но властный мужской голос. – Говорит ее отец.

Ингерсолл взглянул на часы. Через три минуты у группы Слоан занятия.

– У нее вот-вот начнется урок по самообороне. Не могли бы вы позвонить позже?

– Я предпочел бы поговорить с ней сейчас.

– Минутку.

Ингерсолл нажал кнопку.

– Рейнолдс! Вам звонят. Это ваш отец.

Слоан, бросив два кусочка сахара в чашку, рассеянно ответила:

– Это, должно быть, какая-то ошибка. У меня нет отца.

Очевидно, столь смелое заявление вызвало такой неподдельный интерес, что шум в комнате мгновенно упал на несколько децибел.

– Такого быть не может. У каждого человека есть отец, – резонно возразил Ингерсолл.

– Я хотела сказать, что в жизни его не видела, – поправилась Слоан. – Наверное, ищут кого-то другого.

Ингерсолл, пожав плечами, снова поднял трубку.

– Кому вы звоните?

– Слоан Рейнолдс, – нетерпеливо бросил мужчина.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Картер Рейнолдс.

Челюсть Ингерсолла от неожиданности отвисла:

– Вы сказали – Картер Рейнолдс?

– Именно. И хотел бы побеседовать со Слоан.

Ингерсолл выпрямился, сложил руки на груди и уставился на Слоан со смесью недоверия, благоговения и даже некоторого осуждения.

– Имя вашего отца, случайно, не Картер Рейнолдс?

Имя известного на всю страну финансиста-филантропа из Сан-Франциско произвело впечатление разорвавшейся бомбы. В гудящей голосами комнате воцарилась неловкая, напряженная тишина. Слоан замерла на секунду, забыв о чашках с дымящимся кофе, но тут же взяла себя в руки и подошла к столу. На давно знакомых физиономиях теперь читались совершенно непривычные для Слоан чувства: подозрение, изумление и, кажется, зависть. Даже Сара воззрилась на нее, будто никогда не видела раньше. Ингерсолл взял у Слоан чашку, но не сдвинулся с места, очевидно, желая не пропустить ни слова из столь волнующего разговора.

Но Слоан было абсолютно все равно… Говоря по правде, она уже никого и ничего вокруг не замечала. Подумать только, за все эти годы она не получила даже поздравительной открытки на день рождения от своего исчезнувшего родителя, и ей совершенно безразлично, по какой причине он вдруг возжелал напомнить о себе. Она постарается вежливо, но твердо довести это до его сведения.

Девушка поставила на стол чашку, решительно откинула волосы, взяла трубку и поднесла к уху. Странно, и рука почти не дрожит.

– Слоан Рейнолдс у телефона.

До сих пор она никогда не слышала этого голоса… сдержанный, спокойный, с едва уловимыми веселыми нотками…

– Звучит очень профессионально, Слоан. Совсем как настоящий полицейский.

Он не смеет одобрять или не одобрять ее! И вообще не имеет никаких прав на нее и на все, что с ней связано!

Слоан едва сдержалась, чтобы не высказать этому господину все, что о нем думает.

– Вы позвонили не вовремя, – сухо заметила она. – Как-нибудь в другой раз.

– Когда именно?

Перед глазами всплыл недавно виденный снимок отца, стройного красавца с седеющими волосами, с ракеткой в руке. Картер Рейнолдс играет с друзьями в теннис в загородном клубе Палм-Бич.

– Почему бы тебе не вспомнить обо мне еще лет через тридцать?

– Ты раздражена, и вполне справедливо. Не мне винить тебя.

– Раздражена? Ты меня не осуждаешь? – саркастически осведомилась Слоан. – Чрезвычайно мило с вашей стороны, мистер Рейнолдс.

– Давай не будем спорить, – вежливо перебил он. – В конце концов, это наш первый разговор. При встрече можешь бросить мне в лицо все обвинения. Осыпать упреками за пренебрежение родительскими обязанностями. Только через две недели.

Слоан поднесла к глазам трубку, разъяренно оглядела ее и тут же, беспомощно покачав головой, снова поднесла к уху.

– Через две недели? При встрече? Поверьте, мне совершенно не интересно все, что вы так хотите мне сообщить.

– Ошибаешься, – возразил Картер, и у Слоан неожиданно сжалось сердце от невольного, хотя и злобного, восхищения его невероятной наглостью и железной силой воли, которые, казалось, ощутимо давили на нее, не давая повесить трубку. – Наверное, мне стоило все высказать в письме, но я подумал, что таким образом можно добиться цели куда быстрее.

– То есть по телефону? И чего же именно вы собираетесь добиться?

– Я… – Отец запнулся. – Мы с твоей сестрой просим тебя приехать в Бич на несколько недель, чтобы получше познакомиться. Полгода назад у меня был инфаркт…

«Бич»… Так «свои», разумеется, называют Палм-Бич. Ну так вот, она не «своя»! Чужая. И не собирается лизать пятки новоявленному папаше с сестрицей!

– Я читала о вашей болезни в газетах, – безразлично сообщила Слоан, давая понять, что получает все сведения о родителе исключительно через официальные источники. Конечно, географически Палм-Бич расположен не особенно далеко, но что касается всего остального – словно находится в другой галактике. Там живут настоящие инопланетяне, не знающие ни забот, ни горестей этого мира.

Чтобы несколько повысить собственный престиж, газета Белл-Харбора всегда перепечатывала воскресную светскую хронику из более солидных изданий своего блестящего южного соседа. Именно там Слоан видела снимки и заметки о Картере Рейнолдсе и его избалованной дочери.

– Поверь, нам нужно получше познакомиться, пока еще не поздно, – уверял отец.

– Ну и наглость! – взорвалась Слоан, с ужасом чувствуя, как веки жгут непрошеные слезы. – Боюсь, уже слишком поздно. У меня нет ни малейшего желания знакомиться с тобой после стольких лет.

– А с сестрой? – вкрадчиво вставил он. – Тебе и она не нужна?

Еще одна фотография всплыла в памяти Слоан. Ее сестра, Парис, рядом с отцом на теннисном корте. Правая рука с ракеткой занесена над темноволосой головой, идеальная фигура, точеные черты лица… словом, само совершенство.

– Не больше, чем нужна я ей, – процедила Слоан, но сама ощутила, как неубедительно, как жалко прозвучали эти слова.

– Парис считает, что многое потеряла в жизни, потому что до сих пор не имела случая узнать свою сестру.

Судя по особому вниманию репортеров и постоянным историям в газетах и журналах, жизнь этой сказочной принцессы представляла собой бесконечную череду волнующих событий, праздников и сюрпризов, от теннисных матчей и кубков за скачки и верховую езду до роскошных приемов в Сан-Франциско и Палм-Бич, на которых она играла роль хозяйки. В тридцать один год Парис Рейнолдс по-прежнему была ослепительно красивой, грациозной и утонченной и до этой минуты абсолютно не нуждалась в Слоан, не желая ни видеть ее, ни слышать о ней. Сознание этого укрепило ослабевшую было решимость Слоан не иметь ничего общего с куда более богатой и счастливой ветвью своего семейства.

– Забудьте обо мне, – твердо посоветовала она. – Прощайте.

– Сегодня я говорил с твоей матерью. Надеюсь, она сможет заставить тебя передумать, – успел сказать он, прежде чем Слоан повесила трубку. Колени ее подогнулись – запоздалая реакция на неожиданный удар, – но она не собиралась выказывать слабость перед посторонними.

– Ну вот и все, – весело объявила она. – Мне пора. Группа ждет.