Читать книгу Железный ворон - Джули Кагава - Страница 3

Часть I
Мир людей

Оглавление

Давным-давно


Подходящий момент практически настал.

Я выглянул из кустов и усмехнулся. Все было почти готово. На крошечной, скрытой за деревьями полянке, залитой солнечным светом, мерцал кристально чистый источник, привлекая своими искрящимися водами всевозможную живность. Стадо пятнистых оленей склонило к его поверхности изящные шеи под пристальным взглядом большого самца, стоявшего на краю пруда. В зарослях папоротника скакали кролики, а в ветвях большого скрюченного дуба переругивалось беличье семейство. Пели птицы, бродили дикие животные, ветер мягко шелестел листьями над головой. Своего рода исполненная благодати живописная лесная сценка, мирный день в царстве людей.

Скукотища смертная!

Улыбнувшись, я сунул руку за пазуху и вытащил флейту. Этот инструмент – мое собственное творение. Несколько дней ушло на то, чтобы собрать полый тростник, обстругать, соединить разрозненные части воедино и добиться идеального звучания. Теперь предстояло проверить, что получилось.

Подпитываясь чарами окружающего леса, я поднес флейту к губам и выдул одну-единственную ноту.

Чистый высокий звук прорезал тишину, прокатился над рощей, а собравшиеся вокруг пруда животные встрепенулись, широко распахнули глаза и начали принюхиваться. Кролики встали столбиками и задергали ушами. Олени подняли головы, настороженно осматриваясь по сторонам, готовые в любую секунду сорваться с места. Белки прижались к ветвям, их пушистые хвосты подрагивали, звонкие голоса затихли.

В этой внезапно возникшей тишине я сделал глубокий вдох, призвал свою магию и начал играть.

Веселая стремительная мелодия взвилась в воздух. Она кружилась над прудом, достигая слуха каждого живого существа. На мгновение все замерли, затем один кролик начал притопывать. Остальные последовали его примеру, отбивая ритм задними лапками, а олени затрясли головами в такт музыке. Сидящие на дубах белки стали раскачиваться, водя хвостами из стороны в сторону, птицы тоже присоединились к пению флейты.

Подавив улыбку, я заиграл громче и быстрее, втягивая в себя все больше чар и высвобождая их в растекающейся по лесу мелодии.

Взревев, старый олень встал на дыбы и, потрясая огромными рогами, грациозно зашагал к центру поляны, подпрыгивая в такт музыке. Его острые копыта взрыхляли землю и сминали траву. Стадо дружно присоединилось к своему вожаку и тоже принялось отплясывать, а вокруг дикими спиралями метались кролики.

Я ликовал: получилось лучше, чем я надеялся. Мне с трудом удавалось продолжать играть, поскольку растянувшая губы широкая, от уха до уха ухмылка грозила прервать мелодию.

Выскочив из кустов, я поспешил к роще, не переставая искусно наигрывать. Моя песнь набирала силу, и магия росла вместе с ней. Ощущая зуд в ногах, я и сам начал выделывать пируэты, пробираясь к центру поляны. Раздувая щеки, я играл так громко, как только мог; мое тело двигалось почти само по себе, подпрыгивая и вращаясь в воздухе. Вокруг танцевали лесные жители, едва не задевая меня копытами, рогами и мохнатыми телами; они скакали и кружились в бешеном хороводе, самозабвенно носясь по роще. Двигаясь вместе со всеми, я и сам растворился в музыке, волнении и экстазе.

Не знаю, как долго звучала мелодия; половину времени мои глаза были закрыты, и я действовал чисто инстинктивно. Наконец, когда песня достигла крещендо, я почувствовал, что пришло время заканчивать. В последний раз воспарив ввысь, мелодия стихла, дикие эмоции угасли, а пронесшийся по роще вихрь магии рассеялся, вернувшись обратно в землю.

Пытаясь восстановить дыхание, я опустил руки, и мои товарищи-танцоры тоже остановились, тяжело дыша. Огромный олень замер в нескольких футах от меня, склонив рогатую голову, его ноги и бока судорожно дергались. У меня на глазах он задрожал и рухнул, и когда его голова ударилась о землю, изо рта и ноздрей пошла белая пена. Следом за вожаком попадало и остальное стадо: одни животные задыхались, выпучив глаза, другие лежали неподвижно. Вокруг них в раскисшей грязи мохнатыми комочками валялись кролики. Посмотрев на деревья, я увидел у основания стволов белок и птиц, которые посыпались с веток, как только музыка прекратилась.

Я моргнул. Вот так неожиданность! Сколько же времени я играл? Взглянув на виднеющееся сквозь кроны небо, я увидел, что облака окрасились в оранжевый цвет, и солнце склонилось почти к самому горизонту. А пришел в рощу и извлек из флейты самую первую ноту я сегодня рано утром. Похоже, наше дикое торжество продлилось весь день.

«Хм. – Я почесал затылок. – Какое разочарование! Выходит, нельзя понукать этих смертных зверей слишком рьяно, иначе они просто испустят дух. Хм».

Глядя на зажатую в кулаке флейту и задумчиво постукивая по ней пальцами второй руки, я не мог не гадать, окажутся ли люди выносливее диких зверей?

– Эй, паренек! – раздался у меня за спиной глубокий мелодичный голос, и в воздухе разлилась пульсация магии.

Я почувствовал раздражение оттого, что кто-то следил за моим безудержным весельем; в конце концов, именно поэтому я и решил покуражиться в мире людей – чтобы меньше беспокоиться о любопытных любителях подслушивать да подглядывать.

Повернувшись, я увидел замершую на краю поляны конную группу, наблюдавшую за мной из-за деревьев. Сумеречные лошади были куда легче и грациознее своих смертных собратьев и едва касались копытами земли. Всадники оказались рыцарями-сидами, облаченными в доспехи из сплетенных листьев, лоз и ветвей. Я сообразил, что они принадлежат к Летнему Двору. Мне уже доводилось видеть их прежде – как и рыцарей Зимнего Двора. Я даже подшутил над несколькими из них в лесу, хотя они так и не поняли, что причиной мелких досадных промахов был мальчишка из леса, слишком незначительный, чтобы обращать на него внимание.

Но возглавляющий процессию всадник определенно увидел меня, да и его самого не заметить было просто невозможно. Лошадь под ним была насыщенно-золотистого цвета, ярче любого смертного коня, но даже ей не удалось бы затмить своего лучезарного седока. Одет он был в доспехи зеленого и золотого цветов, а его плащ был соткан из цветущих лоз, рассыпающих лепестки там, где он проходил. Из-под покоившейся на челе огромной, увенчанной оленьими рогами короны струились длинные серебряные волосы, а пронзительные зеленые глаза были устремлены исключительно на меня.

Он-то зачем сюда явился? Неужели услышал мою музыку и последовал за манящей мелодией? Вот же не повезло! Я ведь старался не попадаться на глаза Летнему Двору, и этому фейри в особенности. Строго говоря, ничего плохого я не делал; да и фейри мало заботило происходящее в мире смертных. Гибель нескольких лесных существ ничего для них не значила.

Но привлекать внимание одного из самых могущественных фейри в Небыли было опасно. В зависимости от настроения, он мог потребовать, чтобы я «подарил» ему свою флейту, над которой так усердно работал, или играл для него и его рыцарей до тех пор, пока это не перестанет его забавлять. На меня даже могли объявить охоту потехи ради. Владыки фейри непредсказуемы (это всем известно), поэтому я относился к ним, как к спящему дракону: можно незаметно подкрасться и похитить их золото, главное, оставаться при этом незамеченным.

Увы, этот дракон меня заметил.

Предводитель сидов ударил свою лошадь пятками в бока, та вступила на поляну и, топча копытами траву, пошла вперед, пока не оказалась прямо передо мной. Я не сдвинулся с места и вызывающе посмотрел на короля, который, в свою очередь, наблюдал за мной оценивающим взглядом.

– Такой молодой, – задумчиво произнес он. – И так впечатляюще умеешь пользоваться чарами. Как твое имя, мальчик?

– Робин.

– А где твои родители, Робин?

Я пожал плечами.

– Живу сам по себе. В лесной чаще.

Родителей своих я не помнил – если они вообще у меня были. Мои самые ранние воспоминания – это густые заросли, добывание пищи и поиск укрытия, усвоение необходимых для выживания навыков. Но хотя я и был один, никогда не чувствовал себя лишним в дикой природе. Тут мой дом, и так было всегда.

– Хм… – Внушительный аристократ не стал настаивать да выпытывать. Еще мгновение он молча наблюдал за мной с непроницаемым выражением лица, потом наконец спросил: – Ты знаешь, кто я такой, мальчик?

На этот раз я кивнул.

– Вы – король Оберон.

Это было очевидно; Летнего Короля знали все, хотя сам я никогда не видел его лично. Это не имело значения. Королеву Мэб, правительницу Зимнего Двора, я тоже в жизни не встречал, но был уверен, что непременно пойму, кто передо мной, если доведется с ней столкнуться.

– Верно, – подтвердил Благой Король. – Это я. При дворе мне бы пригодился кто-то, наделенный такими, как у тебя, талантами. – Вскинув руку, он указал на меня длинными изящными пальцами. – У тебя есть сила – необузданная, ничем не сдерживаемая Летняя магия, способная посоперничать с той, какой обладают некоторые из моих сильнейших союзников. Такой дар не должен пропадать впустую в лесной чаще. Незачем тебе жить тут, подобно дикому зверю, развлекая пением птиц да белок. Ты должен стать частью величайшего двора Небыли. Что скажешь, Робин? – Король уставился на меня своими похожими на бледно-зеленый иней глазами. – Хочешь ли ты присоединиться к Благому Двору?

Присоединиться к Благому Двору?

Любопытство во мне боролось с непокорностью. Конечно, я был заинтригован. Живя сам по себе в лесу, я мог приходить и уходить по своему усмотрению, но мне здесь было чуточку одиноко. Хотелось общаться с другими представителями моего вида, а не только с лесными тварями и случайными пустоголовыми пикси. И если уж выбирать из двух дворов, Летние владения казались куда приятнее скованных льдом зловещих Зимних земель.

Тем не менее, никогда не стоило соглашаться на первое сделанное тебе предложение. Это было известно даже мне, имеющему весьма скудные познания о разного рода сделках.

– Мне нравится в лесу. – Я скрестил руки на груди и улыбнулся королю. – С какой стати я должен жить при Летнем Дворе?

Благой Король усмехнулся, как будто ожидал такого ответа.

– Потому, Робин, что я правитель. – Он произнес эту фразу так, словно сообщал самый важный в мире факт. – И как Король Благого Двора, могу дать тебе все, что захочешь: власть, богатство, любовь стольких сердец, скольких сам пожелаешь. – Видя, что я морщусь, он умолк. – Но, как я погляжу, ни в чем этом ты не заинтересован. Тогда, возможно, стоит обратить внимание вот на что. У меня много врагов, Робин. Как при дворе, так и за его пределами. Время от времени им нужно напоминать, что нельзя недооценивать власть Лета. Если ты присоединишься ко мне… Ну, скажем так, у тебя будет много возможностей практиковаться в магии не только на лесных зверях.

А вот это уже интересно. Я оглянулся на пруд и лежащие вокруг него неподвижные тела. Бедные глупые животные. Я не хотел причинять им вред, но, похоже, смертные существа очень хрупкие. Я бы с радостью опробовал некоторые свои задумки на ком-то, кто попрочнее, – возможно, даже на самих фейри, а Оберон сейчас махал перед моим носом этой возможностью, как большой яркой морковкой. Казалось, он точно знал, чего я хочу. Вопрос в том, нужно ли мне это?

– Итак, Робин из Дикого леса, – продолжил восседающий на лошади король Оберон, глядя на меня сверху вниз. – Каково твое решение? Готов ли ты стать частью моего двора? Я объявлю тебя придворным шутом, и ты сможешь без ограничений проделывать свои фокусы и заниматься магией. А взамен будешь время от времени оказывать мне небольшие услуги. Договорились?

Что-то грызло меня изнутри, чувство, что это соглашение не совсем такое, каким казалось на первый взгляд. Я и раньше заключал сделки, но только с пикси, спрайтами и парой местных дриад. И никогда ни с кем настолько важным, как правитель Благого Двора. Может, я что-то упускал? Его предложение выглядело слишком хорошим, чтобы быть правдой.

Я поколебался еще немного, потом пожал плечами. С другой стороны, почему бы не примкнуть к Летнему Двору? Что плохого там может случиться? Я жаждал чего-то нового, а если буду находиться под защитой самого короля Оберона, то смогу совершить бесчисленное множество шалостей и проказ, не боясь возмездия.

Будет весело.

– Хорошо, – согласился я, улыбаясь Оберону, который в ответ вздернул тонкую серебряную бровь. – Договорились, король. Я присоединюсь к Летнему Двору с условием, что смогу практиковать свою магию и показывать столько фокусов, сколько захочу.

– Отлично. – Оберон кивнул и поднял обе руки. – Тогда нарекаю тебя Плутишкой Робином, шутом Летнего Двора, – объявил он своим рокочущим голосом, и ветви деревьев задрожали, как бы подтверждая его заявление. Опустив руки, Летний Король посмотрел на меня с неожиданной, почти гордой улыбкой. – Добро пожаловать в Благой Двор, Плутишка Робин. Носи свое имя с честью. Возможно, когда-нибудь оно станет известно всему миру.

Железный ворон

Подняться наверх