Читать книгу Счастье – это… - Джули ТИ - Страница 5

Воскресным утром я проснулся в отличном настроении. Я, наконец, по-настоящему выспался. Вчера вернувшись, домой, немного поработал, нужно было все-таки добить отчет до конца, и около часа ночи я отложил ноутбук на прикроватную тумбочку и уснул словно младенец. Сейчас я полон сил и с радостью собираюсь на пробежку.

Во время тренировки в моих мыслях только Полина. В памяти всплывают моменты нашего свидания. Полина поскальзывается, чуть не падает, я ее подхватываю, она совсем близко… ох, это чувство близости с ней, оно сводит меня с ума! Даже спотыкаюсь, и это возвращает ненадолго в реальность. Но воспоминания накрывают снова. Даю Полине руку и рывком поднимаю, я тогда почти поцеловал ее. А ее невинный, но незабываемый поцелуй в щеку на прощание. От этих мыслей внутри что-то сжимается, а в животе начинается трепетание, наверное, это и есть бабочки, о которых говорят все влюбленные. Я такого никогда не испытывал. Похоже, я реально влюбился, как мальчишка. А самое интересное, мне это нравится.

Вернувшись, домой принимаю душ и готовлю себе завтрак. Обычно на завтрак я предпочитаю овсянку с какими-нибудь фруктами и сегодня не исключение. Сварив кашу и налив чашку черного чая, больше люблю чай, чем кофе по утрам, присаживаюсь за стол и приступаю к еде. Опустошив тарелку, убираю со стола и мою посуду. Ненавижу бардак, особенно на кухне и в ванной комнате. Затем плюхаюсь на диван в моей гостиной, он у меня огромный и очень мягкий, он буквально обнимает тебя, когда садишься. Ждал его два месяца, и это стоило того. Закинув правую ногу себе на колено, я разблокирую свой сотовый и натыкаюсь на ее имя в списке контактов. Время десять утра, палец так и тянется к кнопке вызова, но сомнения снова не покидают. А вдруг она еще спит? Сегодня воскресенье и это нормально. Или может, проснулась, но занята? Она говорила завтра у нее первый рабочий день, может готовиться. Но я не могу больше ждать и набираю ее номер.

– Алло? – сонно отвечает Полина.

– Ой, прости, я тебя разбудил? – услышав ее голос, я начинаю улыбаться как идиот.

– Нет, я просто вялюсь в кроватке.

– «Вялюсь»? Насмешила.

Раздается ее звонкий и в тоже время нежный смех, от которого мурашки бегу по коже. Понимаю, что очень соскучился, хотя с нашего расставания прошло всего несколько часов. Прямо сейчас примчался бы к ней, если бы позвала.

– Я прошу прошения, что разбудил, мне не терпелось услышать твой голос.

Она перестает смеяться и волнующим до глубины души голосом произносит:

– А ты ранняя пташка.

– Ха, ранняя пташка? Время уже десять.

– Для меня это рано. Мне только дай волю, весь день бы валялась в кровати.

Воображение рисует Полину в шелковой сорочке, в моей постели. Ох, это мечта! Я бы обнял ее, я бы расцеловал каждый сантиметр ее тела, я бы ласкал ее бесконечно… Мне срочно нужно взять себя в руки! И я это делаю, но озвучиваю свое желание вслух, немного понижая тон своего голоса.

– Я бы тоже с тобой повалялся.

– Марк?! – неожиданно громко и с возмущением произносит она мое имя.

– Ну что? Это правда, – ложусь на диван и продолжаю фантазировать.

– Ты меня смущаешь, – тихим голосом говорит Поля, он звучит невероятно сексуально. Чувствую возбуждение. Что она делает со мной?! Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

– Полина, ну, сколько можно тебя ждать? Уже все остыло. – Это явно голос Вика. Он помогает мне успокоиться и возвращает в реальность.

– Тебя зовут завтракать?

– Ага, но мне неохота вставать, – лениво говорит Поля.

– Ах ты, маленькая лентяйка.

– Ну! Могу я немного полениться!

– Конечно, можешь, для меня это роскошь.

– Полин, ну, в самом деле, Рома уже в ярости, – снова голос Вики вмешивается в наш разговор.

– Ну, иду! – громко отвечает она подруге. – Ладно, Марк, пойду я покушаю.

– Приятного аппетита.

– Пока. – Она уже почти положила трубку…

– Постой, – окликнул ее.

– Да?

– Я же хотел узнать, когда смогу тебя увидеть.

«Скажи, что прямо сейчас!» – мысленно молю я.

– Марк, давай попозже созвонимся, хорошо?

– Ну ладно, – с досадой отвечаю. – До свидания, целую тебя, милая. – Не стал настаивать и навязываться.

– До свидания, – невероятно нежно говорит она, в душе зарождается огонек надежды, который гаснет сразу после того, как в трубке раздаются короткие гудки.

Почему она не ответила, когда мы увидимся? Может ей, что-то не понравилось? Вроде вчера она была всем довольна. Хотя может быть претворялась? Снова во мне зарождаются сомнения. Ох, как же все сложно, зачем нужны все эти игры? Почему сразу не сказать: «Марк, ты мне нравишься» или «Марк, извини, но нам не по пути». Нет же! Надо помучить человека, помариновать, как выражаются некоторые девушки. Позвоню маме, она всегда умела отвлечь меня от дурных мыслей. Набираю номер.

– Привет, мамуль.

– Здравствуй, Марик, как ты? Ты давно не звонил.

– Мамуль, у меня все отлично, просто как всегда весь в делах. Как ты поживаешь?

– У меня все хорошо. Вчера встречались с Верочкой. – Вера Ивановна – мамина лучшая подруга, ну и мой бухгалтер.

– Да она говорила, что вы собираетесь сходить в какой-то ресторанчик. Как посидели?

– Хорошо, вот только, Марик, мне звонил Борис, ну тот которому мы сдаем квартиру бабушки, так он говорит, ты вчера водил туда девушку?

Что? Этому мальчишки явно надоела спокойная жизнь. И какого хрена он вообще звонит моей маме? Он что специально пытается мне насолить? Ну, ничего мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним. Мной овладевает злость, но злюсь я не на маму, а на этого богатенького засранца, которого нет сейчас рядом, поэтому я срываюсь на матери.

– Мам тебе не кажется, что это мое личное дело? – довольно грубо отвечаю ей.

Все как-то навалилось. Ситуация с Полиной, да еще и это Борис! Я раздражен, я в гневе. Хватаю бокал, наливаю воды и залпом выпиваю его.

– Когда твое личное дело оскорбляет память бабушки, оно перестает быть личным! – довольно строго говорит мама.

– Что? Мам ты, о чем? И как это моя личная жизнь может оскорбить память бабушки? – возмущаюсь я.

– А то ты не знаешь, Марик! Я, конечно, понимаю, ты уже взрослый, но у тебя есть своя квартира.

– Мам, это совсем другое, она не такая, мы просто полюбовались видами и только. И вообще если переживаешь за память бабушки, зачем вообще пустила туда этого похотливого засранца? Ты бы видела, во что он превратил нашу квартиру. Там публичный дом можно смело открывать, – я почти кричу на мать. Понимаю, что поступаю неправильно, но не могу с собой совладать.

– Марк, ты же и так все знаешь, – с обидой в голосе говорит мама.

– Да мам, прости, я не хотел обидеть тебя. – Наконец понимаю, что зря грубил матери, она не виновата в моих проблемах, но эмоции иногда берут верх над разумом.

Когда я уехал учиться, мама очень тосковала, и родители приняли решение переехать в Израиль вслед за мной. Для отца это родная страна и там у него много связей, поэтому их жизнь быстро наладилась и понеслась в привычном русле. Но после развода мама вернулась в Россию. Пребывание в чужой стране с разбитым сердцем ее потихоньку уничтожало, поэтому я увез ее за собой. Так вот, после возвращения на родину ей было очень тяжело финансово, работу найти было сложно, она давно не практиковала, и мы не нашли другого выхода как сдать квартиру, чтобы иметь хоть какой-то доход. Потом конечно все наладилось, мой бизнес начал приносить доход. Кстати за то, что у меня вообще есть дело, нужно сказать спасибо, прежде всего моей маме. Все поделенное имущество, нажитое в браке с отцом, она вложила в меня. Конечно сейчас я с лихвой окупил все затраты, но все же она очень мне помогла в те дни. Мы друг другу помогли. У нас двоих были тяжелые времена. А что касается Бориса, мама не смогла его выгнать, и он до сих пор живет в квартире бабушки.

– Ничего, сынок. Лучше скажи, ты нашел себе девушку?

– Еще рано об этом говорить.

– Марик, ты должен нас познакомить! – мама, словно не слышит меня.

– Мам, как только придет время, обязательно познакомлю, – со вздохом говорю я.

– Ты же знаешь, я не молодею.

– Мамуль, давай не будем снова, ну пожалуйста! – не даю я ей договорить.

Если вовремя не остановить ее снова понесет, а я не готов в очередной раз выслушивать тираду о ценности семьи и прелести детского смеха в доме.

– Что ж так и умру, не дождавшись от тебя внуков, – обиженно говорит мама.

– Мамуль, давай я лучше заеду к тебе сегодня.

– Отлично, буду ждать, – ее голос повеселел и меня это очень радует.

Да давно я не был у мамы в гостях. Воскресный вечер самое подходящее время для этого. Вообще я стараюсь хотя бы раз в неделю навещать маму. У нее были очень тяжелый период после развода. Еще бы! Они прожили 30 лет, прежде чем разошлись. Я тогда не на шутку испугался за нее. Какое-то время мы даже жили вмести. Но спустя четыре года, она вроде оклемалась. Жизнь наладилась, и она даже стала по-своему счастлива, на мой взгляд. В общем, купив любимый тортик мамы, я поехал к ней в гости. Сам не знаю, как, но оказываюсь у дома Полины. Наверное, на подсознании меня тянет к ней. Конечно, здесь тоже можно проехать, но это крюк. Подъезжаю к парадной Поли, притормаживаю и вижу, как Полина на улице явно о чем-то спорит с каким-то парнем. Он кричит на нее и машет руками. Она как будто пытается успокоить его. Парень мечется из стороны в сторону, он определенно в гневе. Наверное, это Рома, молодой человек Вики. Но что они могли не поделить? И где сама Вика? Полина, конечно, говорила, ему не нравится, что она живет с ними, но что бы так ругаться? Проехать мимо я не могу, это не нормальная ситуация. Какое право он имеет так вести себя с ней! Останавливаюсь на противоположной стороне дороги, и только выхожу из машины, как ко мне подлетает Вика.

– Марк, пожалуйста, не надо вмешиваться.

Я с непониманием смотрю на нее. Для меня это ситуация в целом не понятна. Но более всего мне не понятно, какого, простите, хрена, какой-то Рома орет на мою Полину! Да, именно мою! И это не самоуверенность, это факт. После нашей встречи я имею права считать ее своей. Чувствую ответственность за нее. И мне, мягко говоря, не нравится, что кто-то, неважно кто, способен обидеть ее.

– Я думаю, это тебе стоило бы вмешаться. Это же твой молодой человек? – возможно, слишком грубо говорю я Вики, а сам наблюдаю за действиями это парня.

– Кто? Макс?!

– Макс? Что еще за Макс?! – ошарашенно смотрю на Вику.

Так это даже не Рома? Это какой-то Макс. Ситуация становится еще более непонятной. А на лице Виктории отображается растерянность, ее глазки встревожено забегали, она определенно снова ляпнула, что-то не то. Но мне становится плевать на это. Мне становится плевать, на то, кто этот Макс, и Макс ли это вообще, мне плевать на то, что эти девушки скрывают от меня что-то, потому что этот урод, которого вроде зовут Макс бьет Поле пощечину! Он что охренел?! От шока я даже потерял дар речи, но решение в моей голове созрело мгновенно. Я уничтожу его! Полина хватается за щеку, на которую пришелся удар. Какой-то парень, что стоял в стороне все это время, встает между ними и что-то говорит этому Максу. Отодвигаю Вику и направляюсь в их сторону. Мой овладевает гнев. Какое право он имеет распускать свои ручонки?! Вика хватает меня за руку и пытается остановить.

– Марк, пожалуйста, ты сделаешь только хуже!

Я вырываюсь и, игнорируя ее слова, продолжаю движение к своей цели. Вика торопится за мной.

– Марк, постой, – не слушаю ее.

– Эй! Парень, ты не охренел ли?!

Подхожу ближе к этой компании. Мои руки автоматически превращаются в кулаки, челюсть сжата с такой силой, что кажется, слышен скрежет зубов, в глазах темнеет, и только чудом я сдерживаю себя, чтобы не набросится на него! А Вика все пытается меня остановить.

– Вик, да прекрати ты! – она все цепляется за мою руку, я даже слегка оттолкнул ее, но она снова прилипает ко мне.

– Это еще кто? – обращаясь к Полине, говорит Макс.

На лице Полины отображается ужас, она молчит, по ее щекам стекают слезы. Мое сердце сжимается. Я должен защитить ее, и мне плевать, кто стоит передо мной. Он ответит за каждую ее слезинку!

– Это мой знакомый, – встревает Вика и встает между нами. – Он просто не может держать себя в руках, если кто-то обижает девушек.

– Что ты несешь, Вика?! – говорю я.

Полина продолжает молчать и смотреть, то на меня, то на этого Макса. Макс в свою очередь не сводить свой яростный взгляд с меня.

– Это что твой очередной хахаль, проститутка? – он отпихивает парня, который вмещался в конфликт ранее и хватает Полю за плечо.

– Максим, мне больно! Успокойся, пожалуйста, – с гримасой боли на лице говорит Полина.

Это была последняя капля, я перестаю себя контролировать, я готов убивать. Аккуратно, насколько способен в таком состоянии отодвигая в сторону Викторию и рывком подлетаю к этому уроду, мой удар стремительный и точный, но не знаю, как, он уворачивется, отпрыгивая в сторону, и я вижу, как его кулак летит мне в лицо. Реакция не поводит, пытаюсь среагировать, но он все равно задевает мою бровь. Чувствую, как кровь стекает по лицу. Еще один удар летит в мою сторону, но каким-то чудом я его опережаю и бью в бок. От удара он сгибается, хватает ртом воздух и отшатывается назад.

– Хватит! Пожалуйста! Рома уведи Максима! – кричит Полина.

Роман подлетает к Максу и пытается увести его. Но, похоже, он не собирается уступать. Он пытается убрать Романа со своего пути, но Рома сильнее физически, он его заламывает.

– Убери руки от меня! Я его урою! – вырываясь из рук Ромы, кречет Макс.

– Успокойся! Твой поезд ушел! – Роман буквально впихивает его в парадную, и они скрываются с моих глаз.

Полина поворачивается в мою сторону, по ее щекам стекают слезы. Вытираю рукой кровь с моего лица. Пытаюсь взять себя в руки, пытаюсь успокоиться. Меня трясет, колотит, адреналин зашкаливает. И лишь полный сожаления взгляд Полины, немного остужает меня. Пелена с глаз падает и передо мной возникает образ Полины, столь нежный и хрупкий. Делаю шаг в сторону девушки, мне хочется прижать ее к груди и успокоить, но она отступает назад.

– Прости, Марк, – произносит она и начинает уходить.

– Постой! Ничего не хочешь мне объяснить? – делаю еще пару шагов в ее сторону, она снова отходит дальше от меня.

– Марк, прости, но сейчас мне нужно успокоить Максима. – От одного его имени меня снова бросает в дрожь, и я срываюсь на крик.

– Кто такой это Максим?! Объяснит мне кто-нибудь? – Полина вздрагивает, в ее глазах мелькает ужас. Я напугал ее. – Полин, прости, я просто хочу понять… – но она только виновато взглянула на меня своими заплаканными глазами и скрылась за дверью парадной.

– Вика?! Хоть ты что-то скажи! – поворачиваюсь к девушке.

– Прости, я не могу, – опускает взгляд и тоже уходит.

– Да вы что охренели что ли! – кричу им в след. От беспомощности пинаю урну и получаю угрожающий взгляд от проходящей мимо старушки. – Простите.

Отхожу в сторону, вцепляюсь руками в волосы и смотрю на дверь Полининой парадной. Ничего не понимаю. Что за бред только что произошел! Абсолютно ничего не понимаю, я в гневе, в недоумении! Что за Макс вообще? Почему он так вел себя с Полиной? Наверное, именно его и скрыли эти девчонки. Я знал, что она что-то недоговаривает. Ну, просто не может быть все настолько идеально! Только не у меня! Понимая, что уже ничего не смогу изменить, возвращаюсь к машине и сажусь в нее. В зеркале заднего вида отражается мое испачканное кровью лицо. Да уж, в таком виде точно нельзя показаться матери. Из бардачка достаю влажные салфетки и вытираю уже подсыхающую кровь. Небольшое рассечение чуть выше брови. Нужен пластырь, в аптечке нахожу подходящий и заклеиваю рану. И все-таки у меня не укладывается в голове, как можно ударить женщину? Тем более Полину! От этой мысли меня снова начинает трясти. Так, нужно успокойся! Делаю три вдоха и выдоха. Время уже шесть вечера, мама, наверное, заждалась. Завожу мотор и направляюсь к ее дому. Настроение, конечно ни к черту, но я обещал ей приехать. И потом дома один я точно начну обдумывать, все что произошло, а мне необходимо отвлечься. Мама открывает входную дверь и, расцветая в улыбке, обнимает меня. Мне сразу становится легче. Мамино тепло и нежность успокаивает.

– Здравствуй, сынок, – обнимаю ее в ответ. – Что это? – указывает на бровь.

– Привет, мамуль, ерунда не вписался в косяк. – Маме не обязательно знать о произошедшем, она будет волноваться. – У меня твой любимый тортик.

– Пошла ставить чайник, проходи.

У нас с мамой полное взаимопонимание. Она всегда и во всем поддерживала меня. Даже когда отец запрещал заниматься музыкой, она втайне от него давала мне уроки. Мама – это мой самый дорогой человек и плюс ко всему самый верный друг. Конечно, она знает далеко не все, что происходит в моей жизни, я берегу ее, но все же она в курсе много. Правда есть одна тема, которая меня просто убивает. Она безумно хочет внуков. Я бы и сам не отказался уже стать отцом, но это же не только от меня зависит. Я уговаривал бывшую жену завести ребенка, но она считала, что нам еще рано. «Главное сейчас наша карьера», – говорила всегда она. В общем, мама просто измучила меня этой темой, практически любой наш разговор заканчивается детьми. «Марик, ты сходил в магазин? А может ты встретил там девушку, которая родит мне внука?», – примерно так.

– Я заварила твой любимый чай с малиной, – говорит мама. – Как ты? Расскажи мне все, что произошло с тобой за последнюю неделю. И что за девушка у тебя появилась.

– Неделя прошла плодотворно, а что касается девушки… все очень сложно. Впрочем, у меня по-другому не бывает.

– Да уж, – мама разливает чай по чашкам и отрезает по кусочку торта. – Но, если ты поделишься, я помогу тебе во всем разобраться. – Мама улыбается такой родной и теплой улыбкой, что я недолго думая выкладываю все.

– Ее зовут Полина, она замечательная. Мама я не встречал таких, правда, и это не просто слова, она красивая, женственная, обаятельная, умная, что для меня важно. Я могу еще долго перечислять ее достоинства, но что-то тревожит, она явно, что-то скрывает от меня. Я измучен! Вчера все было отлично, я был абсолютно счастлив, но сегодня… сегодня все изменилось. И даже не уверен, наладится ли или нет.

– Я уверена, что наладиться, и потом, сынок, в каждой девушке должна быть загадка иначе будет неинтересно, – подмигивает мне мама.

– Конечно, все это понятно, но… – эх, если бы ты знала все мама. – Понимаешь, она идеальна и меня это пугает. Не может человек быть настолько хорош.

– Наверное, просто опыт прошлого тебе мешает. Попробуй отпустить ситуацию и пусть все идет своим чередом. Если у вас все сложится, замечательно, а если нет, что ж, зато останутся хорошие воспоминания.

– Ох, если бы это было так просто, мам.

– А что в нашей жизни просто? Ты главное не дави на нее, присмотрись, пообщайся, если и есть что-то ужасное, оно обязательно выйдет наружу.

– Да, мам, ты права. Только ты можешь подобрать нужный слова и успокоить меня.

– Ну, ты же мой сынок, я тебя люблю и желаю счастья, – она гладит меня по волосам.

– Я тоже люблю тебя, мам.

Целую ее руки. Я, правда, обожаю свою маму. Это нормально, так и должно быть, но в моем случае все несколько иначе. Мы родственные души, мы пережили тяжелые для нас обоих времена вместе и сплотились, объединились. Не переставляю своей жизни без нее. Она моя душа, без которой невозможно существование.

Ее слова немного успокаивают, но чувство неопределенности и непонимания, чего ожидать дальше не оставляет. Плюс конечно обида. Она даже не сочла нужным мне, что-то объяснить, а предпочла вернуться к этому Максу. Чувство что меня променяли на ублюдка, не покидает. Из моих размышлений вырывает телефонный звонок. Достаю аппарат из кармана, на экране написано «Полина». Кладу его на стол и не знаю, что делать. С одной стороны, она, наверное, хочет объясниться, а с другой нужно ли мне это объяснение? Не уверен.

– Когда тебе звонит девушка, сынок, невежливо заставлять ее ждать, – вырывает мама из мыслей.

– Да, ты права. – Поднимаюсь из-за стола и иду по направлению к кухне. – Алло?

Не хочу, чтобы мама слышала этот разговор, и она все прекрасно понимает, остается в гостиной в своем кресле и чашечкой чая. Обожаю ее за это, она никогда не вмешивалась в мою личную жизнь без позволения.

– Марк! – рыдающим голосом произносит Полина. – Прости, но мне больше не к кому обратиться.

Меня словно ударили, чем-то тяжелым по голове. Я буквально падаю на кухонный стул. Боже, что случилось? У нее настоящая истерика.

– Что случилось? – встревожено спрашиваю.

– Марк, мне нельзя домой, – говорит она так, что я не могу разобрать и половины.

– Полина, пожалуйста, успокойся и объясни, что случилось?

– Марк, прости, я должна… Я такая дура! Мне нужно было бежать сразу без оглядки, но… – она заикается, всхлипывает.

– Полина, милая, возьми себя в руки и скажи толком, где ты?

– Я не знаю, – немного успокоившись, отвечает она, – не знаю, что мне делать, я на улице не знаю где.

– Так хорошо, уже что-то. А теперь расскажи, что ты видишь? – как можно спокойнее говорю я. Она наверняка заблудилась и испугалась.

– Не знаю, тут парк, лавочки.

– Отлично, это рядом с твоим домом? – пытаюсь понять, где она.

– Наверное. – Вздох бессилия вырывается из меня.

– Так, парк, хорошо. Может что-то еще: магазин, памятник или табличка какая-нибудь?

– Памятник есть вдалеке, он большой, вроде женщина.

– Хорошо, похоже понял. Жди там, я скоро!

– Ладно, – она снова всхлипывает и плачет.

Не могу это слышать. Вся обида и злость испарилась. Я должен ей помочь. Вскакиваю со стула, на котором сидел и возвращаюсь в гостиную к маме, она допивает свой чай и с пониманием смотрит на меня.

– Все хорошо, сынок?

– Мам, извини, но мне нужно бежать, срочное дело.

– Да, да, не переживай, беги по своим делам, – она подходит ко мне, обнимает и на ухо добавляет. – Ты главное не руби с плеча, дай ей все объяснить.

Мама всегда очень тонко чувствовала мое душевное состояние. И этот раз не исключение. Она сразу поняла, что что-то случилось и это касается Полины. И как мудрая и любящая мать понимающе отпускает меня, целуя в щеку.

– Беги уже.

Целую ее в ответ, накидываю легкую куртку, спускаюсь и сажусь в машину. Как я понял, Полина должна находиться в парке рядом с ее домом, ну как в парке скорее это аллея. Широкая пешеходная дорога, выложенная тротуарной плиткой, посередине клумбы с цветами, а по краям лавочки. Сегодня довольно холодно, но небо чистое, еще светло, несмотря на то, что время десятый час вечера. Выходя из машины вдалеке замечаю памятник Родине-мать на Пискаревском мемориальном кладбища. Она должна быть здесь. Иду с самого начала аллеи, вглядываюсь в каждую лавочку. Примерно на третей скамейки я вижу стройную женскую фигуру, подхожу ближе, нет, это не она. Делаю еще пару шагов и понимаю, что ошибся, это Полина. На ней легкий сарафанчик, у которого оторвана одна бретелька, волосы растрепаны, сидит она, подняв ноги на лавочку, уткнувшись носом в колени, а руками обнимает себя и дрожит, скорее всего, от холода. В этой скрючившейся фигуре не сразу узнаешь изящную и грациозную Полину. Я осторожно, чтобы не напугать ее, подхожу ближе.

– Полина? – тихонько спрашиваю.

– Марк! – она вскакивает с места и кидается мне на шею.

Я, конечно, обнимаю ее в ответ. Она утыкается носом в мою грудь, и я чувствую, как моя футболка намокает от ее слез. Она снова плачет и рвет мою душу на части. Пытаюсь утешить ее.

– Полина, успокойся, – глажу по шелковистым, растрепанным волосам. – Что случилось? – она всхлипывает, и дрожь проносится по ее телу. – Ты вся дрожишь. Постой, – снимаю с себя куртку и накидываю ей на плечи. Она делает шаг назад и, утирая слезы, начинает говорить.

– Прости меня, Марк, но мне, правда, больше не к кому обратиться.

– Полина, пожалуйста, успокойся и объясни, чем я могу помочь тебе?

– Прежде, я должна все тебе объяснить, – дрожащим голосом говорит она. – Ты ведь был так добор ко мне, а я…

– Постой, так дело не пойдет, – не даю договорить ей. – Поехали.

– Куда? – Полина испуганно смотрит на меня и делает несколько шагов назад. Она боится меня?

– Ко мне, я напою тебя горячим чаем с малиной, ты совсем замерзла, – как можно более дружелюбно отвечаю ей. – Не хватало, чтобы ты заболела.

– Нет, – неуверенно говорит она и обнимает себя за плечи. – Я не могу. Я не поеду. Это неправильно. Ты должен сначала выслушать меня.

Она ежится, ее колотит, толи от холода, толи от истерики, толи от страха. Я в один шаг подхожу к ней и хватаю в объятья. Она словно птенчик сжимается и утыкается носом мне в грудь.

– Полин, не выдумывай. Поехали. Так ты окончательно замерзнешь.

Она поднимает свой большие, заплаканные глаза и кивает в знак согласия. Беру ее за руку и виду к машине, она послушно плетется чуть позади. По пути к дому она молчит, да и я не особо разговорчив. Она только периодически виновато поглядывает на меня. Видно, что чувство вины гложет ее. Я не задаю вопросов, не расспрашиваю ее. Сейчас ей нужно прийти в себя, согреться, умыться. Ее тушь растеклась по щекам и испачкала мою футболку, но это меня мало волнует, сейчас главное помочь ей, успокоить. Поэтому я даю ей возможность собраться с мыслями и почувствовать себя в безопасности. Заехав на подземный паркинг, который находится прямо в моем доме, ставлю машину на свое место. Выхожу из авто и направляюсь к пассажирской двери, Полина на удивление не торопится и сидит на своем месте. Открываю дверь и протягиваю ей руку.

– Марк, – поднимает она глаза, – может, мы поговорим здесь, я уже согрелась.

– Полин, чего ты боишься? – опускаюсь на корточки перед ней. – Я тебя не обижу, честное слово. Ты выпьешь горячего чая, согреешься и как только захочешь ты уйдешь, обещаю.

– Я не боюсь, просто… я очень виновата, понимаешь? Я должна была сразу все рассказать, но ты такой замечательный и заботливый… – она замолкает.

Я поднимаюсь и даю ей руку.

– Пойдем уже, все расскажешь в комфортной обстановке.

– Ну ладно, – неуверенно подает мне руку, и мы движемся к лифту.

Не знаю, что могло случиться, но она так зажата, она сторонится меня. В лифте она забивается в угол и обнимает себя руками. Она не смотрит на меня, в ее глазах снова блестят слезы. Она утирает их ладонью. Я держусь в стране, не хочу давить на нее, но видеть ее в таком состоянии – это пытка для меня. Одно я понял точно, я нужен ей и только я могу ей сегодня помочь, и я сделаю все, что зависит от меня. Двери лифта отворяются на нужном нам этаже, она украдкой взглянула на меня и вышла на лестницу. Пока я отворяю дверь своей квартиры, Полина топчется на месте, будто сомневается, стоило ли ей сюда приходить.

– Проходи, – распахнув перед ней дверь, жестом приглашаю ее войти.

Она неуверенно проходит в прихожую и оглядывается. Помогаю ей снять мою куртку и вешаю в огромный шкаф-купе с зеркальными дверцами. Она шепчет нежное спасибо и все также неуверенно проходит в гостиную.

У меня небольшой бардак. На диване кремового цвета, стоящем фактически посередине большой комнаты и выполняющем разделяющую функцию между кухней и гостиной, разбросаны мои спортивные вещи. На кухне у мойки стоит грязная чашка после чая, которую я просто забыл сполоснуть. Хотя, как говорил, терпеть не могу бардак. В моей небольшой квартире я все продумывал сам. И получилось неплохо, на мой взгляд. Современный кухонный гарнитур, напичканный различной техникой, я увидел случайно в каталоге, который мне подсунул знакомый дизайнер. С него все и началось. Глянцевые фасады цвета кофе с молоком, задали основной стиль моей квартиры. Все здесь в нежных бежевых и кремовых тонах. Я старался не перегружать интерьер. По этой причине отказался от стола. Его место почетно заняла барная стойка, которая плавно вытекает из столешницы, сделанной из белоснежного искусственного камня. И чтобы было не совсем скучно, я приобрел барные стулья из металла с черными сиденьями. Цвет сидений перекликаются со стеклами в технике, витринами в мебели и огромным телевизором, весящем на противоположной стене от кухни, что бы можно было его видеть, как с полукруглого дивана, так и сидя за барной стойкой, поглощая еду. Также мою гостиную укрощает полукруглый эркер с панорамными окнами, который в купе с диваном представляет своего рода круг.

– Извини у меня небольшой беспорядок, я не ждал гостей сегодня.

Собираю разбросанные вещи, Полина понимающе улыбается. Ее улыбка греет мне душу. Я улыбаюсь в ответ, замирая на месте, она обезоруживает меня.

– Ладно, – прихожу в себя. – Полин сейчас иди, прими горячий душ, а я пока заварю чай и достану малину.

– Душ?! – распахнув свои глаза, удивленно смотрит на меня Поля.

– Не стоит переживать, я тебя не побеспокою, только найду во что бы тебя переодеть, да и чистое полотенце где-то тут было.

Ухожу в спальню, центральное место в которой занимает огромная кровать с большим количеством подушек. Подобное подсмотрел в голливудских фильмах, на которых с детства был помешан. Помните, у них супруги перед сном всегда складывают огромное количество подушек в специально предназначенные для этого ящики у кровати, которые у меня также имеются. Тона для спальни я выбрал более темные, чем для гостиной. Серые, где-то металлические цвета, темное дерево в мебели. Света здесь меньше чем в гостиной, потому что окна выходят не на улицу, а на огромную опять же полукруглую лоджию. Где у меня оборудовано место для релакса. Я люблю иногда покурить кальян, подаренный в Египте. Для этого там располагается круглый стеклянный столик и два плетеных кресла. Справа от кровати стоит огромный шкаф-купе, в нем я нахожу футболку, штаны, которые могли бы подойти Полине, и возвращаюсь к ней. Полина все также стоит посередине комнаты и осматривается.

– Держи, это конечно не то к чему ты привыкла, но платья я не ношу.

Полина снова улыбается. Провожаю ее в ванную комнату, которая, я уже упомянул об этом, довольно большая. Но, несмотря на это я отказался от ванной или вульгарного джакузи. Здесь установлена современная напичканная всякими прибамбасами, довольно просторная душевая кабина, в которой я люблю расслабиться под лейкой, имитирующей дождь после работы. Остальное пространство отдано под небольшой туалетный столик со шкафчиками. Ну и конечно туалету, трону как я его в шутку называю. Из тумбы туалетного столика достаю чистое полотенце и вешаю на крючок возле душевой кабины.

– Я оставлю тебя, как будешь готова, выходи я заварю чай, – она кивает, и я ухожу прочь.

Спустя примерно полчаса Полина выходит из душа. Ее мокрые волосы аккуратно зачесаны назад, щеки разрумянились, то ли от горячего душа, то ли от стеснения. Она надела мои штаны, они сильно ей велики и футболку, край которой она завязала узлом, так что виднеется небольшая полоска оголенного животика. Даже в этих балахонистых вещах она невероятно сексуальна. Я не в силах оторвать взгляд от нее. Замираю с чашкой чая в руках, а Полина медленно, покачивая бедрами, подходит к барной стойке, и садится на высокий стул. Без макияжа она выглядит еще более юной и милой. Совсем девчонкой. Заглядываю в ее глаза, где читаю усталость, грусть и какую-то затравленность. Что же могло случиться с этой милой девушкой? Кто или что могло так расстроить и обидеть этого ангела?

– Это мне? – указывает на бокал Поля.

– А? Да, держи, еще горячий, – протягиваю ей чашку.

– Спасибо, – тихо говорит она и делает первый глоток.

– Тебе лучше? – спрашиваю и сажусь напротив нее.

– Да спасибо, очень вкусный чай.

– Мне привез его товарищ из Индии. – Она делает еще глоток. – А теперь, когда ты успокоилась и согрелась, я готов тебя выслушать.

Нерешительность, сомнение проносится по ее лицу, она обнимает руками чашку с горячим напитком и опускает взгляд.

– Максим – это… – неуверенно начинает она, и на выдохе говорит то, что выбивает почву из-под моих ног, – мой молодой человек.

– Твой кто?! – теперь я не уверен, что хочу слышать ее рассказ. Встаю со своего места, поворачиваюсь к ней спиной и руками облокачиваюсь на столешницу.

– У нас все сложно, – почти шепотом говорит она.

Но это не главное. Главное, что она не одинока, и она обманула меня. Мои руки сжиматься в кулаки. Как же это мерзко, я сам был в шкуре человека, которому наставляют рога и это очень неприятно, мягко говоря. Разворачиваюсь к ней, она поднимает на меня свои невинные глазки, в которых читается страх. Она боится моей реакции. И правильно делает. В душе у меня бушуют противоречивые чувства. С одной сторону разочарование, обида, даже презрение в какой-то степени, а с другой – это же Полина. Та Полина, в которую я, что греха таить влюбился. Влюбился с первого взгляда навсегда и бесповоротно. Наступив себе на горло, я сажусь на свой стул, делаю большой глоток уже теплого напитка и говорю.

– Рассказывай дальше.

Мама права, мне нужно выслушать ее, как бы это ни было тяжело. Она опускает взгляд и начинает свой рассказ.

– Я тогда только окончила школу, мне вот-вот должно было исполниться 18, и мы с девчонками организовали ансамбль и выступали в ночных клубах моего города и области. – Вот это новость, она открывается все более с новой стороны. – Ты не подумай, там все было прилично, ни каких раздеваний и прочего, только танцы.

Она поднимает глаза на меня и определено ждет реакции. Я только пью свой чай, не хочу, чтобы мои эмоции, который бушуют внутри, повлияли на ее рассказ.

– На одном из таких выступлений мы познакомились с Максимом, – продолжает она. – Это были первые и единственные серьезные отношения в моей жизни. Сначала все было замечательно, мы были молоды влюблены. Он только попросил меня бросить клубы, и я согласилась. Я начала преподавать в своем училище, параллельно учась. Мы планировали будущие, мечтали, что откроем после окончание моей учебы школу танцев, но этому не суждено было случиться. Он вдруг изменился, начал вести себя очень агрессивно, ревновать меня к каждому столбу. Я не понимала, что с ним происходит. Мы к тому времени уже жили вместе. Он поздно приходил домой, или мог вообще пропасть на несколько дней. На все мои недовольства он довольно грубо отвечал, что хочет обеспечить нам достойное будущие. Он начал применять силу по отношению ко мне, мог сильно схватить за руку или толкнуть. Это позже я узнала, что он связался, мягко говоря, с опасной компанией, и в его жизни появились наркотики. Отсюда и агрессия. Я честно пыталась с этим бороться. Я с ним разговаривала, умоляла пройти лечение, я его любила, и хотела спасти. Но он убил эту любовь, когда однажды после отчетного концерта один папа моей ученицы подарил мне букет цветов и конфеты. Он не успел этого сделать в зале, поэтому нашел меня на парковке и вручил подарок со словами благодарности. Он не имел в виду ничего плохого, просто отблагодарил меня за работу. Макс это видел, и он этого не понял, он пришел в ярость. Он накинулся на этого мужчину и жестоко избил. Я таким его не видела никогда. Я просила его остановиться, просила успокоиться, но он бил и бил. А потом приказал мне сесть в машину, и как ни в чем не бывало, поехал домой. По пути он молчал, а я пыталась объяснить, что это все случайность и это только папа моей ученицы, он молчал, и это было ужаснее всего. Приехав домой, он все также молча, решил проучить меня, – девушка опускает глаза, вздыхает, и я замечаю дрожь в ее руках. – Он избил меня, а после взял силой.

Я не ослышался? Что он сделал? Чувство шока сменяется злостью, мои руку, лежащая на столе, складывается в кулак, а челюсть со скрежетом сжимается и лишь только нежное прикосновение Полины немного успокаивают меня.

– Я собрала вещи в этот же день, – продолжает она. – И ушла к родителям. Но он не угомонился. Он буквально преследовал меня. Сначала умолял вернуться, просил прощения, потом стал угрожать. Последней каплей стало, то, как он подкараулил меня в подъезде и угрожал ножом. Я тогда очень испугалась. Меня буквально, сам не зная этого, спас сосед, поднявшейся на мой этаж. После этого, я позвонила Вики и буквально за один день убежала в Питер. Я даже подумать не могла, что он сможет меня найти здесь, но, наверное, кто-то из общих знакомых рассказал, где я.

Она замолкает. Я тоже не могу произнести ни слова. Перевариваю информацию, которую только что услышал. Да возможно он болен и ему нужно помощь, но в моей голове не укладывается, как можно причинить боль столь хрупкому и нежному созданию как Полина.

– После вашего конфликта, – продолжает она и указывает на мою бровь. – Мы с Викой поднялись в квартиру. Максим и Рома сидели на кухне. Когда Макс увидел меня, но кинулся мне в ноги и начал умолять простить его, я предложила поговорить в комнате, он согласился. Там я объяснила ему, что между нами все кончено, и я не хочу его больше видеть. Он вроде даже все понял и пошел к выходу, – голос ее начинает дрожать. – Но он просто закрыл дверь и…

Она закрыла лицо руками. Я вскакиваю с места и бью кулаком в шкаф, он по инерции распахивается.

– Вот же урод! – я в ярости, хочется придушить его, меня реально начинает трясти, я запускаю руки в волосы и сжимаю в кулаки.

– Нет, Марк, на этот раз он не смог… – продолжает Полина. – Когда он набросился на меня, я закричала, и Рома вышиб дверь. Мне удалось вырваться. Я бежала, куда глядят глаза, пока не выдохлась. Марк, мне очень страшно. Я боюсь его. – Ее плечи содрогаются и по ее щекам текут слезы.

– Полина, пожалуйста, только не плач. – Ненавижу женские слезы. Мне хочется прижать ее к своей груди и успокоить, но я не уверен, что она позволит. – Послушай меня, – сажусь напротив и сжимаю ее ручку своей. – Ты можешь оставаться здесь столько, сколько хочешь, мою квартиру он точно не найдет. А я, в свою очередь обещаю, что и пальцем тебя не трону, если не захочешь. Договорились? – прижимаю ее пальчики к губам, она всхлипывает и отнимает у меня руку.

– Нет, Марк, ты и так сделал слишком много, – говорит она, утирая слезы, которые никак не хотят останавливаться.

– Глупости! – достаю успокоительные капли и, накапав нужное количество в бокал с водой, протягиваю Поли. – Выпей, это успокоит тебя. – Она берет бокал и выпивает все залпом. – По крайне мери сегодня ты переночуешь здесь, а завтра будет видно. Я постелю тебе в комнате, а сам лягу в гостиной на диване.

– Марк мне неудобно, мы почти незнакомы.

– Я все равно здесь только ночую, – улыбнувшись, говорю я. – Ты даже не заметишь меня.

– Не знаю, как и благодарить тебя.

– Лучше скажи, ты голодна?

– Немного.

– В холодильнике есть пицца, сможешь согреть себе? А я пока разберусь с постелью.

– Да, спасибо, – устало говорит Полина.

– Ну, вот и отлично, а потом спать, – снова улыбаюсь, приятно видеть, что она успокоилась.

Расстилаю нам постель, а Полина в это время перекусывает пиццей. Провожаю ее в спальню, показываю, что к чему, чтобы она чувствовала себя комфортнее и оставляю одну. Сам ложусь на диване, как и обещал. Да уж, а сидеть на нем удобнее, чем спать, но сегодня был тяжелый день, поэтому я быстро засыпаю.