Читать книгу Чтобы встретиться вновь - Джулиана Грей - Страница 2

Лондон, февраль 1890 года

За более чем шесть лет, проведенных на тайной службе королеве и своей стране, лорда Роланда Пенхэллоу еще ни разу не вызывали в личную библиотеку самого шефа Бюро.

Это могло означать только одно – он непреднамеренно кого-то убил.

Но Роланд не мог представить, каким образом. Последнее дело завершилось весьма аккуратно, почти без шума и крови. «Даже самого вероломного негодяя можно заставить послужить какой-то цели, – говаривал сэр Эдвард, прижав короткий толстый палец к своему столу красного дерева в Уайтхолле, – а вот труп – это пустое место». Роланд, тогда еще новичок, принял его совет близко к сердцу и с тех пор жил, руководствуясь им.

И сейчас, стоя в обветшалом холле сэра Эдварда в Мейфэре, ровно поставив носки ботинок на выщербленные мраморные плитки пола и обводя взглядом унылые семейные портреты, Роланд ощущал тот же знакомый смутный страх, что испытывал в Итоне, когда его вызывали к заведующему пансионом, чтобы отругать за очередную проказу. Он сцепил холодные пальцы за спиной и посмотрел вверх, на слабо освещенный потолок. «Волноваться не о чем, – убеждал он себя. – Ты можешь отговориться от чего угодно, Пенхэллоу». Это что – там, по дальнему углу, расплывается мокрое пятно? Старине Эдварду следовало бы быть повнимательнее, протечки весьма опасны…

– Ваша милость.

Роланд вздрогнул. Дворецкий сэра Эдварда стоял перед ним как мстительный пингвин. Его лоснящиеся темные волосы блестели в желтом сиянии яркой лампы, горевшей на столе холла, а неприступная манишка героической белизной сдерживала наступление лацканов.

– Ваша милость, – повторил он таким тоном, словно хотел сказать: «Вы, напыщенный волкодав». – Сэр Эдвард ждет вас в библиотеке.

Ответа дворецкий ждать не стал. Он повернулся и пошел в сторону (предположительно) библиотеки.

– Ужасно благодарен, – пробормотал Роланд себе под нос, с каждым шагом все сильнее ощущая себя не столько братом герцога Уоллингфорда, сколько сборщиком мусора.

– А! Пенхэллоу! – воскликнул сэр Эдвард, едва Роланд, собрав все свое хладнокровие, перешагнул порог библиотеки. Довольно-таки много хладнокровия, мысленно, но скромно оценил он, все же не зря он брат герцога Уоллингфорда.

– Сэр Эдвард.

Баронет махнул крепкой рукой на древнее кресло с подголовником у письменного стола.

– Садитесь, садитесь. Спасибо, Панкхерст, больше ничего не требуется. О, погодите. Проклятье, Пенхэллоу. Вы обедали?

– Да, в клубе.

– Превосходно. В таком случае можете идти, Панкхерст. И чтобы нас не беспокоили. Я сказал – садитесь, Пенхэллоу. Ради всего святого, здесь ни к чему соблюдать формальности.

Роланд со своей обычной небрежной грацией раскинулся в кресле, хотя нервы, предостерегая, оставались натянуты. Сэр Эдвард Пеннингтон, глава Бюро секретной службы ее величества, редко начинал встречи с потока шутливых любезностей.

Дверь за Панкхерстом захлопнулась с дерзким стуком.

Сэр Эдвард закатил глаза.

– Панкхерст. Мне бы следовало его уволить, но, с другой стороны, он ужасно осмотрителен и умеет держать язык за зубами. Не желаете капельку чего-нибудь? – Он встал и направился к столу в форме полумесяца у дальней стены, на котором приглашающе подмигивали хрустальные графины на подносе. – Шерри? Виски? У меня еще есть благородный портвейн, остатки того, что мой отец запас для меня по случаю моего рождения, ха-ха.

– Не хочу вас обделять, – сказал Роланд, даже в теперешних расстроенных чувствах остро ощутивший, как тяжело лишиться благородного портвейна.

– Чушь. Если дожидаться подходящего случая, его и вовсе никогда не выпьешь. – Сэр Эдвард взял графин и вытащил пробку. – А! Вот и ты, чертов красавчик.

– Знаете, вы намного щедрее моего брата, – заметил Роланд. Прищурившись, он наблюдал, как сэр Эдвард до краев наполняет густым рубиновым портвейном сначала один бокал, потом второй. В безмолвной комнате, заставленной книгами, жидкость лилась в хрусталь со звуком, напоминающим амазонский водопад. – Он и близко не подпускает меня к своим выдержанным винам.

– О, конечно. Герцоги, одно слово. – Сэр Эдвард протянул ему бокал. – За королеву.

– За королеву.

Бокалы соприкоснулись, хрусталь приятно зазвенел, но сэр Эдвард, вместо того чтобы вернуться за стол, подошел к окну, выходящему на задний садик. Отодвинул тяжелые темно-красные шторы и, сделав глоток портвейна, вгляделся в туманную тьму.

– Полагаю, – произнес он, – вы гадаете, зачем я вас сегодня сюда вызвал.

– Да, это меня несколько удивило.

– А! Бдительный. – Сэр Эдвард покрутил портвейн в бокале. – Последние несколько лет вы справляетесь очень хорошо, Пенхэллоу. Чертовски хорошо. Когда вас впервые навязали мне, я думал, что вы окажетесь очередным аристократическим жерновом у меня на шее – с этой вашей крикливой внешностью и чертовым непревзойденным происхождением. Но, к своему огромному удовольствию, я ошибался. Очень сильно ошибался. – Он повернулся к Роланду, и с его худого лица сошло все вымученное оживление, а острые углы внезапно сделались еще аскетичнее, чем обычно.

– Я рад быть полезным, сэр, – ответил Роланд. – Королеве, и стране, и все такое. Это очень занятно. – Он так сильно сжал узкий бокал, что холодные рифленые узоры больно врезались в пальцы.

– Разумеется, рады. В этом я совсем не сомневаюсь. – Сэр Эдвард уставился в рубиновую глубину портвейна в бокале.

– Сэр? – окликнул его Роланд. Во рту так пересохло, что он не смог произнести ничего более членораздельного. Затем он вспомнил про портвейн, поднес бокал ко рту и сделал добрый моряцкий глоток.

Сэр Эдвард откашлялся.

– В этом-то вся проблема. Подозреваю, что вам прекрасно известно – мы не единственная организация в правительстве ее величества, собирающая информацию.

– Конечно. Мы то и дело наступаем друг другу на пятки. – Роланд победительно улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой. – Не далее как в прошлом месяце я сам чуть не кончил весьма скверно. Влез прямо в ловушку, устроенную какими-то проклятыми парнями из военно-морского министерства. В такую западню я в жизни не попадал.

– Да, я читал ваш отчет. – Сэр Эдвард отошел от окна и снова сел за стол. Уголок его рта приподнялся в слабом подобии улыбки. – Эти ваши отчеты весьма неплохо написаны, за исключением, пожалуй, избытка образных выражений.

Роланд скромно пожал плечами.

– Иначе отчеты будут чересчур скучными.

– Во всяком случае, эти… э-э-э… проклятые парни из военно-морского министерства, как вы выразились, не воспринимают происходящее в том же братском духе, что и вы.

– Нет? Неспортивно с их стороны. Через пару недель все они снова были на ногах. – Роланд смахнул с рукава пятнышко пыли.

– А. И тем не менее. Несмотря на всю вашу нежную заботу, наверняка отвечавшую высочайшим стандартам службы…

– Естественно.

– …начались разговоры, – сэр Эдвард поставил бокал и начал перебирать аккуратную стопку бумаг, лежавшую в кожаной папке, – что наше вмешательство является сознательной попыткой свести на нет длительное и престижное расследование.

Роланд вскинул брови. Как ни старался он, так и не научился приподнимать только одну.

– Вы не можете говорить это всерьез. Неужели военно-морское министерство в самом деле считает, будто у меня нет других забот, кроме как замышлять их крушение? Да ради всего святого! Мой источник дал мне все основания думать…

– Ваш источник. – Сэр Эдвард взял из стопки верхний документ и просмотрел его. – Джонсон, если быть точным.

– Да, сэр. Вы его знаете. Исключительно надежный и занимает прекрасное положение в русской миссии.

– И как раз сегодня утром он с кучей небольших тяжелых сундучков поднялся на борт парохода, отправившегося в Аргентину, и занял там каюту первого класса по правому борту. – Сэр Эдвард поднял взор. – Удивлены, верно?

Роланд обмяк в кресле.

– Ну, будь я проклят!

– Проклят. Да.

– В Аргентину!

– Именно так. Более того, путешествует он под своим настоящим именем.

– Какая наглость!

– Мой коллега из министерства, разумеется, просто вне себя. Он убежден, что вы заплатили Джонсону, что все это часть какого-то заговора с нашей стороны: в лучшем случае – попытка выставить их дураками, а в худшем…

Роланд вскочил с кресла и придавил документ пальцем.

– Ради Бога, не вздумайте это сказать!

– Тихо, юный болван. Я вас ни в чем не обвиняю.

– Но кто-то обвиняет. – Голос Роланда прозвучал тихо, мертвенно, совсем не похоже на него.

Сэр Эдвард склонил голову набок и долгим взглядом посмотрел на Роланда.

– Кто-то, да.

– Кто?

– Не знаю. – Сэр Эдвард нахмурился. – Послушайте, Пенхэллоу. Я буду говорить как можно более откровенно, поскольку считаю себя неплохим знатоком людей и не знаю другого человека, более бескорыстного и преданного благополучию британского народа, чем вы.

Натянутое как стрела тело Роланда слегка расслабилось.

– Что-то затевается, Пенхэллоу. Я не знаю, что именно. Какие-то подвижки, подводные течения. Конечно, соперничество было всегда, временами очень ожесточенное. Этого приходится ожидать в нашей работе, где нет особой финансовой выгоды, никаких чествований героя в соборе Святого Павла, ничего такого. Власть – вот единственная валюта. Но то, что я сейчас слышу, что чувствую, странные случаи то здесь, то там… даже в слова облечь не могу. Но что-то происходит.

Роланд откинулся на спинку кресла. Все его чувства были обострены.

– Что именно?

Сэр Эдвард сложил ладони домиком, палец к пальцу, над белым листом бумаги.

– Если бы я знал, Пенхэллоу, уже что-нибудь предпринял бы.

– И как я могу помочь?

– Видите ли, в этом и заключается проблема. – Он побарабанил пальцами – жесткими, короткими, крестьянскими пальцами, так подходившими его жесткому, крепкому телу, на котором превосходного покроя сюртук смотрелся, как шелковые ленточки на боевом жеребце. – Скажите мне, Пенхэллоу, – произнес он ровным голосом, – у вас есть враги? За исключением, разумеется, тех проклятых парней, которых вы вывели из строя несколько недель назад.

– Ой, да сколько угодно. Репутацию, подобную моей, не создашь, не сломав несколько носов.

– Кто-нибудь желающий уничтожить вас?

– Как любого, кто обыгрывает тебя в карты или уводит твою любовницу.

– Я имею в виду полное уничтожение. Моральное, физическое. Возможно, человек, желающий, чтобы вас осудили за измену.

Измена.

Слово прозвенело в комнате, отрикошетило от книг и мебели и упало между ними с противным лязгом.

– Я никого подобного припомнить не могу, – очень спокойно произнес Роланд.

– И все-таки, – не менее спокойно отозвался сэр Эдвард, – я с определенной долей уверенности могу сказать, что такой человек существует.

– Назовите его, и через час он станет трупом.

– Я не знаю его имени. В этом-то и заключается тайна. – Сэр Эдвард встал, направился к книжным полкам у окна, где небольшой глобус разрывал ровный ряд томов в кожаных переплетах, и положил растопыренную ладонь на Атлантический океан. – Вам есть куда уехать на месяц-другой? Может быть, и дольше. Какое-нибудь потайное место?

– Что, скрываться? Ну, знаете ли…

– Не скрываться, вовсе нет. Всего лишь ненадолго перестать привлекать слишком пристальное внимание.

– Да будь оно все проклято, сэр, я не собираюсь бежать, поджав хвост!

– В данном случае благоразумие является основной частью героизма. – Сэр Эдвард повернулся, пробуравив его острым взглядом темных глаз. – Смысл в том, чтобы подразнить нашего приятеля и выманить наружу. Выяснить, что у него на уме. Пусть он думает, что победил. Легкий триумф вызывает излишнюю самоуверенность.

– А тем временем я должен буду сидеть где-нибудь в деревне и бездействовать…

– Желательно за пределами Англии.

– О черт. За пределами Англии? Я терпеть не могу Париж, а друзей у меня больше нигде нет… – Он замолчал. В мозгу, как гадкий угорь, зашевелилась мысль.

– Что такое?

– Мм… в общем-то ничего. Глупая мысль об одном нашем друге.

– Что за мысль? Что за друг?

– Ученый. Зовут его Бёрк. Наш с братом очень близкий, доверенный друг. У него появился какой-то безумный проект, требующий провести год в замке в горах Тосканы. Что-то связанное с моторными авто и всяким таким… на самом деле совершенно не годится…

– Боже правый! Это же идеально!

– Что? О Господи, нет. Ни под каким видом. Сырые, паршивые места эти замки. Да еще нужно отказаться от женщин, и выпивки, и… в общем, от всего, что делает жизнь сносной.

– То, что вам требуется, Пенхэллоу. Великолепно. Я немедленно напишу необходимые письма, открою линию связи…

– А это что такое?

Но сэр Эдвард уже составлял памятную записку.

– Думаю, Биддл из конторы во Флоренции снабдит вас всем необходимым. Тоскана, да? Насколько мне помнится, ее называют землей бесконечного солнца. Ха. Вы превосходно проведете там время. Будете в высшей степени признательны этому вашему мистеру Бёрку.

Роланд следил за быстрым движением по бумаге ручки сэра Эдварда, и его начало подташнивать.

– Я отказываюсь…

– Что-что? О, Пенхэллоу, чепуха! Я позабочусь обо всем с этой стороны и дам вам знать, когда можно будет вернуться. Подумайте об этом как о своего рода творческом отпуске. Вы вернетесь посвежевшим, обновленным. Полным вкуса к жизни и все такое.

Роланд, никогда не лезший за словом в карман и не терявший самообладания, понял, что лишился и того и другого. Челюсть его беспомощно отвисла.

Сэр Эдвард сложил записку и поднял взор.

– Что такое? О, бросьте, Пенхэллоу. У вас такой вид, словно вам только что вынесли смертный приговор. Только подумайте обо всех преимуществах: солнце, вино, приличная еда! Опытные молодые женщины, не умеющие говорить по-английски!

Он встал, протянул записку Роланду и ухмыльнулся, как демон.

– Что может пойти не так?