Читать книгу Цвет судьбы - Джулианна Маклин - Страница 4

Я стала парамедиком, потому что хотела спасать людей. В шестнадцать лет впервые столкнулась со «Скорой помощью», и работа парамедиков меня просто заворожила. Думала даже учиться на врача, но вовремя поняла, что медицинский институт вряд ли осилю.

Не подумайте: в парамедики тупых тоже не берут. Во время учебы вкалывать приходилось на совесть. А главное, парамедику нужна холодная голова и способность сохранять спокойствие, какой бы ад ни творился вокруг.

На самом деле я собой горжусь. И своей профессией, и тем, что вообще сумела окончить школу и найти дорогу в жизни. Очень многие на моем месте сломались бы. Но об этом позже; пока вернемся к утопленнице.

Едва спасатели уложили тело на заснеженный берег, я подбежала к женщине и проверила пульс. Пульса не было.

– Скорее! – приказала я. – Несите ее в машину!

Я вскарабкалась вверх по склону, цепляясь руками за землю и торчащие корни, скользя на обледенелых камнях. Спасатели, волоча за собой носилки, двигались за мной. Наконец они выбрались на дорогу и поставили носилки на каталку. Билл, мой напарник, укрыл женщину и надел на нее кислородную маску; я начала делать искусственное дыхание – и не останавливалась, пока мы как могли быстро везли каталку к машине.

Билл всегда сидит за рулем. Ему нравится мчаться на полной скорости, разгоняя встречных сиреной и мигалками. Быть может, он и в парамедики пошел из любви к вою сирен. А я… я всегда прошу ехать помедленнее и поосторожнее. Я лишь хочу спокойно доставить пациента в больницу. И убедиться, что с ним все будет хорошо.

– Все будет хорошо! – говорила я и этой женщине, пока мы мчались к «Скорой», и потом, когда закатили носилки внутрь, захлопнули двери и сорвались с места.

Разумеется, она меня не слышала. Это просто привычка.

– Ну что, пристегнулась? – бросил через плечо Билл, включая зажигание.

Шутка, разумеется. Рассиживаться некогда: работы в моем отсеке хватает. Вот и сейчас я пристегнула бесчувственное тело к носилкам и взялась за телефон.

Позвав к телефону врача, быстро и четко объяснила ему ситуацию. А сама не сводила глаз с лица женщины под кислородной маской. Должно быть, лет тридцати пяти – моя ровесница. Темно-рыжие волосы, кое-где посеребренные изморозью. Лицо страшного серо-голубого цвета, как у трупа в морге. Но эти двадцать минут утопленница провела при температуре ниже нуля – есть надежда.

– Температура тела? – спросил доктор.

Я нашарила в рюкзаке электронный термометр.

– Двадцать семь и два. И она совершенно мокрая.

Доктор на секунду задумался, затем начал отдавать распоряжения:

– Мчите в больницу на полной скорости. По дороге снимите с нее все и заверните в одеяло с подогревом. Поставьте катетер с теплым физраствором. Согрейте раствор как угодно – хоть за пазуху себе суньте, если понадобится. Ваша задача – ее согреть. Повысить температуру хотя бы на несколько градусов. Дефибриллятор пока не нужен. Не сейчас. Главное – отогрейте хотя бы до тридцати. Потом начинайте реанимацию. Будем ждать вас у входа в неотложку.

Я стянула с пациентки мокрую насквозь одежду, завернула женщину в одеяло с электроподогревом и, как велел доктор, сунула за пазуху пакет с физраствором, чтобы его согреть.

– Ух ты, холодно! – пробормотала я, когда ледяной полиэтилен коснулся тела. – Зря нам не выдали микроволновку!

И тут же подумала: а каково было этой несчастной, когда на нее обрушились галлоны ледяной воды?

Приложив к груди женщины стетоскоп, я снова всмотрелась в ее лицо. Удастся ли мне вернуть ее к жизни? И даже если удастся – что, если тело и разум ее понесут непоправимый ущерб?

– Как вы там? – поинтересовался Билл, резко свернув вправо. Я покачнулась и инстинктивно схватилась за носилки, а затем плотнее укутала женщину одеялом.

– Нормально. Скорее, Билл, пожалуйста, ладно?

– Гоню что есть сил. Но, послушай, думаешь, от этого будет толк? Сколько она пробыла под водой – пятнадцать минут? Двадцать?

– Пока не констатировали смерть – она жива, – отрезала я, снова прикладывая к телу женщины термометр. Двадцать восемь градусов.

– Будем реалистами. Каковы шансы, что она выживет и не превратится в овощ?

– Статистика мне неизвестна, но я знаю, что такое случается. Сама видела. Когда я была маленькой, папа однажды, охотясь на кроликов, случайно подстрелил нашу собаку.

– Да ты что?! – проговорил Билл.

– Поначалу он не понял, что попал в нее. Решил, что собака погналась за какой-то дичью. Лишь пару часов спустя нашел ее в снегу. Не знаю, сколько времени она была мертва; но, когда папа принес ее домой и положил у очага, хочешь – верь, хочешь – нет, она ожила.

– Ты уверена, что она была мертва?

– На сто процентов. Я обнимала ее, клала голову ей на грудь. Быть может, тепло моего тела и пробудило ее к жизни.

– Хм, настоящее чудо.

Я снова приложила стетоскоп к груди пациентки. Сердцебиения по-прежнему не было.

– В чудеса я не верю, – ответила я. – Есть простое научное объяснение. Все равно что замороженный обед: может полгода пролежать в морозилке, а разогреешь – и он как новенький.

В машине становилось жарко, и мне пришлось сбросить куртку.

– Далеко еще? – спросила я.

– Пять минут, – В следующую секунду Билл отчаянно загудел и ударил по тормозам. – Уступи дорогу, придурок! Не видишь, «Скорая»!

Я снова измерила пациентке температуру. Тридцать градусов. Пора начинать реанимацию.