Читать книгу Две розы - Джулия Гарвуд - Страница 6

Часть первая
Глава 4

Оглавление

Ужин превратился в настоящий допрос. Хозяева незаметно перевели разговор на Харрисона, и хотя тот был совершенно уверен, что в любую минуту может перехватить инициативу в беседе или по крайней мере остановить сыпавшийся на него град вопросов, он решил продолжать эту игру. На то имелись свои причины: он получил немало ценных сведений вообще и о семье Клэйборнов в частности.

У каждого из братьев был свой подход. Кол задавал вопросы в лоб и явно старался запугать гостя, Дуглас частенько вплетал кое-какую информацию о семье, Трэвис проявлял завидную методичность и вел себя весьма дипломатично. Адам же был самым скрытным – в продолжение всего ужина он сохранял настолько непроницаемое выражение лица, что Харрисону оставалось лишь гадать, о чем он думает.

Старший брат оказался прямой противоположностью своей сестры. В душе Мэри Роуз можно было читать, как в раскрытой книге. Все ее эмоции отражались на лице и в глазах. Харрисон впервые встретился с такими людьми. Ему захотелось познакомиться поближе с этой прямодушной, честной и удивительно доброй девушкой.

Впрочем, он признавал, что на самом деле она еще и хорошенькая. Ее глаза словно гипнотизировали, а нежные губы вызывали сонм грешных мыслей. Но больше всего ему хотелось постичь душу прелестной девушки.

К счастью, благодаря своей выдержке Харрисон преодолел искушение весь вечер разглядывать Мэри Роуз с раскрытым ртом. Впрочем, ее братья не особенно стеснялись: все четверо не спускали с него глаз в течение трапезы.

Иерархия в семье стала ясна Харрисону, как только Клэйборны уселись за стол. Адам расположился во главе стола, что Макдональд нашел весьма показательным и в то же время интригующим. Мэри Роуз села слева от него, Кол – справа. Рядом с сестрой устроился Дуглас, подле Кола – Трэвис. Харрисона же усадили напротив Адама, которого он про себя окрестил патриархом Роуз-Хилл.

– Вы сыты, мистер Макдональд? – осведомился Адам.

– Да, большое спасибо. Все было великолепно. Пожалуйста, называйте меня Харрисон.

– А вы зовите меня Адамом, – кивнув, сказал старший брат. – В Англии у некоторых людей есть титулы. В Шотландии тоже так?

– Да, – ответил Макдональд.

– А как насчет вас, Харрисон? – спросил Дуглас. – У вас есть титул?

Макдональд замялся. Ему вдруг показалось, что здесь, в горах Монтаны, как-то неуместно говорить, что он джентльмен, обладающий дворянским званием.

– Ну так как – есть у вас титул или нет? – задал тот же вопрос Кол.

– Вообще-то есть, – сознался Харрисон. – В нашей семье он по традиции переходит из поколения в поколение.

– И какой же? – произнес Адам.

Харрисон вздохнул – ему не оставалось ничего другого, кроме как сказать правду.

– Я граф Стэнфордский, с Хок-Айзл.

– Должно быть, нелегко мальчишке расти с таким бременем, – заметил Дуглас. – Вы так прямо и родились с ним?

– Нет, я унаследовал его после смерти отца.

– А как люди вас называют? Сэр? – спросил Кол.

– Подчиненные – да.

– А остальные? – не отставал Кол.

– Лорд.

– Ну и дела, – с ухмылкой бросил Кол. – У вас, наверное, полно денег и земли?

– Нет.

Мэри Роуз решила разрядить атмосферу, переведя разговор на что-нибудь другое.

– Между прочим, к ужину приложил руку Адам. Сегодня была его очередь помогать Сэмюэлю.

– А кто такой Сэмюэль? – поинтересовался Харрисон.

– Наш повар, – пояснила Мэри Роуз. – Вы еще с ним познакомитесь. Иногда он трапезничает вместе с нами, но сегодня он слишком занят.

– Не в этом дело, – заявил Кол и взглянул на Харрисона. – Он просто терпеть не может, когда приходят незнакомые люди. Вы с ним встретитесь не раньше, чем Сэмюэль захочет с вами повидаться. А почему вы уехали из Шотландии?

Такая перемена темы беседы не застала Харрисона врасплох. Он едва не улыбнулся при виде подобной уловки, поскольку сам неоднократно прибегал к ней в суде. Цель сего трюка состояла в том, чтобы заставить свидетеля расслабиться, потерять осторожность и отвечать, не особенно раздумывая над своими словами.

– Мне хотелось увидеть Штаты.

Судя по всему, Кол не очень-то поверил его ответу, но Харрисон открыто смотрел на Кола, ожидая следующего вопроса.

– Насколько я понял, вы хотите научиться содержать ранчо, – вмешался в разговор Дуглас.

– Да.

– А зачем вам это? – подал голос Трэвис.

– Мне нравится образ жизни фермеров.

Трэвис явно рассчитывал на более подробное объяснение, но Харрисон не доставил ему такого удовольствия.

– С этой работой угробишься в два счета, – сказал Дуглас.

– Я понимаю, – согласился Харрисон.

– А чем конкретно вас привлекает этот образ жизни? – настаивал Трэвис.

– Эти люди проводят много времени на свежем воздухе, – промолвил Харрисон. – И потом, я люблю мастерить.

– Есть много других вещей, которые вы могли бы делать на свежем воздухе, – заметил Кол.

– Похоже, вы много лет безвылазно просидели в какой-нибудь конторе, – сказал Трэвис.

– В общем, да. Большую часть времени я провел в четырех стенах, – признался Харрисон.

– И на кого же вы работаете? – спросил Дуглас.

– На лорда Уильяма Эллиота. Правда, сейчас я в отпуске.

– У вашего хозяина тоже чудной титул, – подметил Дуглас.

Харрисон кивнул, но не стал вдаваться в подробности. Беседа продолжалась в том же духе. Харрисона немало удивила и заинтриговала дотошность самого младшего, Трэвиса. Парень явно обладал аналитическим складом ума, и при благоприятных обстоятельствах из него получился бы прекрасный адвокат.

– А почему вы не остались в Штатах? – поинтересовался Трэвис.

– В Штатах? – переспросил Харрисон.

– Монтана не является штатом, – пояснил Дуглас.

– Я и забыл об этом, – сказал Харрисон. – Как вы думаете, она тоже вскоре превратится в один из штатов?

– Это вопрос времени, – ответил Дуглас.

Он хотел углубиться в обсуждение этой темы, но Трэвис прервал его:

– Так почему вы забрались в такую глушь?

Похоже, все начиналось сызнова. Харрисон с трудом подавил улыбку.

– Меня тянуло посмотреть эти края. Кажется, мы повторяемся, Трэвис.

– Пожалуйста, перестаньте к нему приставать, – взмолилась Мэри Роуз. Подперев ладонью подбородок, она улыбнулась Харрисону. – Как вам нравится наш дом? – спросила она.

Отвечая на ее вопрос, Харрисон наблюдал за Адамом. Старший из братьев не произнес ни слова. Харрисон уже было подумал, что его одолевает дремота. Но в ту самую минуту, когда его сестра поставила локоть на стол, он медленно потянулся вперед и дотронулся до ее руки, по-видимому, не желая привлекать всеобщего внимания к оплошности, совершенной Мэри Роуз. Однако он, должно быть, слегка сдавил ей руку, потому что девушка резко выпрямилась и положила руки на колени, улыбнувшись Адаму.

Харрисон сделал вид, что не заметил случившегося. Он передвинул свою чашку на другое место и уселся поудобнее.

– Дом у вас прекрасный, – сказал он.

– Да вы же его еще не рассмотрели, – запротестовал Дуглас.

– Первого этажа с него вполне достаточно, – снова заговорил Кол. – Не вздумайте соваться на второй, Харрисон.

– Там только спальни, – торопливо произнесла Мэри Роуз. Она нахмурилась, глядя на Кола, затем снова посмотрела на гостя.

Харрисон улыбнулся девушке.

– Дом меня поразил, – признался он. – Я не ожидал…

– Вы, наверное, думали, что мы живем, словно варвары? – перебил его Кол.

Харрисон уже выжал из Кола всю информацию и потому решил подначить его, чтобы тот потерял контроль над собой.

– Вы считаете, я сделал такой вывод по той причине, что временами вы по-варварски себя ведете?

Кол рванулся с места, но Мэри Роуз остановила его.

– Он вовсе не хотел тебя оскорбить, – сказала она брату. – Порой ты и впрямь ведешь себя вызывающе. Тебя вполне можно назвать задирой.

– Его так и называют, – заметил Трэвис.

– Не хочу спекулировать на человеческих чувствах, – признался Кол, покачав головой. – Но люди убеждены, что я асоциален, Харрисон. К сожалению, я еще не заработал репутацию задиры. Но я стараюсь. В любом случае спасибо, Мэри Роуз, – добавил он, обращаясь к сестре.

Выказав брату свое неудовольствие, та снова повернулась к Харрисону:

– В наших краях дурная слава забияки ограждает от всяческих посягательств, а Кол именно этого и добивается. Таким образом, ваша реплика о его варварском поведении сродни похвале. Понимаете?

– Вы хотите сказать, что я сделал ему комплимент? – Харрисон старался скрыть удивление, но по улыбкам братьев догадался, что ему это не удалось.

Не улыбалась только Мэри Роуз.

– Да, так оно и есть, – подтвердила она.

Его так и подмывало запротестовать, но девушке так хотелось, чтобы он помог ей успокоить брата, что Харрисон принял ее игру.

– Ну что же, ладно, – произнес он.

Он с большим трудом выдавил эти слова, но, увидев, с каким облегчением вздохнула девушка, Макдональд решил, что ради этого стоило усмирить свою гордыню.

– Так что же вас поразило? – спросил Трэвис.

Макдональд не мог вспомнить, о чем они говорили до этого. А всему виной была, разумеется, Мэри Роуз. Она обрадовалась, что он старается не ссориться с Колом, и улыбнулась ему. У Харрисона и в мыслях не было, что девушка флиртует с ним или жеманничает, но ее улыбка заставляла забыть обо всем. Мэри Роуз была чертовски красива и соблазнительна – помимо воли, он то и дело представлял ее в своих объятиях.

– Харрисон! – позвал его Дуглас.

– Что? – отозвался он. – О чем вы меня спросили?

– Я вас ни о чем не спрашивал. Это Трэвис задал вам вопрос.

– Если бы вы перестали пялиться на нашу сестру, вам было бы легче сосредоточиться, – заявил Кол.

– Так чем же все-таки вас поразил наш дом? – снова поинтересовался Трэвис, попросив Кола не изводить гостя.

– Снаружи он выглядит очень скромно, – пояснил Харрисон. – Но внутри…

– Такой же скромный, как и снаружи, – закончил за него Кол.

– Если не присматриваться, – возразил Харрисон. – Но я всегда обращаю внимание на детали.

– И что же? – поинтересовался Кол.

– Меня поразило как раз то, с какой любовью вы относитесь к мелочам, – признался Харрисон, с усилием отводя взгляд от Мэри Роуз. – Украшения у входа произвели на меня большое впечатление, да и лестница сработана весьма оригинально.

– Украшения? – переспросил Трэвис.

– Да, лепнина под потолком, – уточнил Харрисон.

– Я понял, – парировал Трэвис. – Меня удивило, что вы это заметили.

– Откровенно говоря, я не ожидал, что в доме так много комнат. У вас большая гостиная, столовая и еще библиотека, заполненная по самые стропила книгами, которые вы, естественно, купили не здесь.

– Дом проектировал Кол, – похвасталась Мэри Роуз. – А строили все мои братья не один год.

– Но к перилам и отделке стен он нас не подпускал – это его рук дело, – промолвил Трэвис.

– Вы сказали Колу еще один комплимент, Харрисон, – подытожила Мэри Роуз.

В планы Харрисона вовсе не входило признавать за Колом какие-либо заслуги, тем не менее мастерство его действительно было высочайшим.

– А что еще вас удивило? – спросил Дуглас.

Харрисон снова едва не улыбнулся. Похоже, братья ждали от него похвал.

– Я сразу заметил, что в гостиной стоит рояль.

– Еще бы вам его не заметить, – хмыкнул Кол. – Там, кроме него, ничего нет.

– «Стейнвей», – заявил Дуглас. – Мы приобрели его, когда Мэри Роуз достаточно подросла, чтобы научиться на нем играть.

– А кто ее учил? – спросил Харрисон.

– Вместе с роялем здесь появился и учитель, – пояснил Дуглас и с ухмылкой глянул на Трэвиса. – Или что-то в этом роде.

Харрисон не понял, как следует расценивать эту странную фразу, и решил приберечь свое любопытство для более важных тем.

– Сколько вам было лет, когда вы начали брать уроки? – обратился он к Мэри Роуз.

Девушка взглянула на Адама.

– Шесть, – сказал он.

– А мне семь, – заметил Харрисон.

– Вы играете на фортепьяно? – воскликнула Мэри Роуз, которая, казалось, была приятно поражена.

– Да.

– Конечно, – фыркнул Кол. – Он не умеет ни драться, ни стрелять, но на фортепьяно, ясное дело, играет. Ну, если вы хотите здесь выжить, музицирование вам не поможет.

– Он мог бы работать тапером в салуне Билли, – заметил Дуглас.

– Чтобы получить пулю в спину, как последний из них? – возразил Трэвис.

– А почему его застрелили? – спросил Харрисон, забыв о своем решении не задавать лишних вопросов.

– Кому-то не понравилась его игра, – промолвил Кол.

– Ясно, – кивнул Харрисон.

– А зачем вы выучились игре на фортепьяно? – поинтересовался Кол. – Странно как-то.

– Это было всего лишь частью моего образования, – разъяснил Харрисон, нисколько не обиженный вопросом Кола, который, похоже, считал подобное занятие недостойным мужчины.

– Вы получили неправильное образование, – заявил Кол. – Музицируют девочки, а не мальчики. Разве ваш отец никогда не водил вас на задний двор, чтобы научить работать кулаками?

– Нет. А ваш?

Кол уже раскрыл было рот для ответа, но внезапно передумал и, откинувшись на спинку стула, пожал плечами.

– Вы когда-нибудь слышали о Шопене и Моцарте, Кол? – спросил Харрисон. – Они были композиторами. Писали музыку и потом исполняли ее… на фортепьяно.

Кол снова передернул плечами, и Макдональд решил сменить тему.

– Где вы достали этот китайский фарфор?

– У нас шесть чашек, и только четыре одинаковые. Тарелок у нас нет, а чашки я раздобыл в Сент-Луисе, чтобы Мэри Роуз могла устраивать чаепития.

– Тогда я была еще маленькая, – пояснила девушка. – Устраивание чаепитий было частью моего образования.

– И кто же вас обучал? – спросил Харрисон с улыбкой.

– Дуглас, – ответила она.

– Мы все делали это по очереди, – торопливо добавил Дуглас.

– Наверное, вас удивляет, отчего нас так интересует ваше мнение, – сказала девушка. – Обычно мы не расспрашиваем своих гостей, но вы человек образованный, светский и утонченный.

При этих словах Харрисон приподнял бровь.

– Но вы действительно утонченный человек, – с нажимом произнесла Мэри Роуз. – Это ясно по тому, как вы говорите и смотрите на жизнь. Сразу видно, что вы воспитывались в хорошей семье.

– Вы способны оценить хорошую работу, – сказал Дуглас, явно довольный тем, что присутствующие перестали говорить о чаепитиях. – Здешние жители вовсе не думают окружать себя красивыми вещами. И я их не виню. У них все силы уходят на добывание хлеба насущного.

– В Хаммонде народ потихоньку обтесывается, – заметил Трэвис. – Но здесь, в Блю-Белл, до этого еще далеко.

– Это потому, что здесь царит беззаконие, – заметил Кол.

Присутствующие закивали.

– Интересно, мы кажемся вам такими, как наши соседи? – сказал Трэвис. – Дуглас прав. Никто из местных никогда даже не заглядывал в нашу библиотеку и, само собой, не просил дать им что-нибудь почитать.

– А вы прочли все книги, которые есть в вашей библиотеке? – спросил Харрисон.

– Разумеется, – промолвил Кол.

– Трэвис забыл упомянуть, что наши соседи в основном неграмотные, – добавила Мэри Роуз.

Харрисон кивнул и снова обратился к Трэвису:

– Итак, считаю ли я вас достойными своего внимания? Все зависит от вашего отношения к книгам, красивым вещам и прочему. Если вы заполнили весь дом дорогими вещами только ради того, чтобы произвести впечатление на других, то в этом случае вы, по моему мнению, таковыми не являетесь. Но вы ведь вовсе не к этому стремились, верно?

– А откуда вы знаете? – спросил Кол.

– Нетрудно догадаться, – ответил Харрисон. – Ясно, что рояль стоит в гостиной вовсе не для того, чтобы служить предметом зависти и восхищения. Вы приобрели его, чтобы обучить музыке вашу сестру, а это означает, что вы понимаете необходимость всестороннего развития. То, что вы прочитали все книги в вашей библиотеке – еще один красноречивый факт. Что же касается утонченности и культурного уровня, то я считаю, что вы, пожалуй, гораздо утонченнее, чем хотите казаться. Несомненно, все вы получили хорошее образование.

– В отличие от вас никто из нас не посещал университет, – заметил Дуглас.

– Учеба в университете – не единственный путь к приобретению знаний. Есть и другие. Ученая степень далеко не всегда является гарантией образованности. Я сужу по некоторым своим коллегам.

– Вы пытаетесь нам льстить? – спросил Трэвис.

– Пожалуй.

Мэри Роуз вздохнула довольно громко, чтобы услышали все сидящие за столом. Харрисон улыбнулся, и она тут же ответила ему улыбкой.

– Рояль самое дорогое, что у меня есть, – сказала девушка. – А у вас было что-нибудь такое, с чем вам не хотелось бы расставаться?

– Книги, – ответил Харрисон.

– Я тоже неравнодушен к своим книгам, – сказал Адам, кивнув. – Похоже, мы с вами родственные души.

Харрисон обрадовался тому, что старший брат снова присоединился к общей беседе. Адам по-прежнему производил впечатление очень сдержанного человека. Макдональду хотелось разузнать о нем побольше, но он понимал, что делать это надо весьма осторожно.

– Я обратил внимание на то, что висит у вас в библиотеке, – заметил он.

– Что именно? – не понял Трэвис.

Харрисон уже собрался ответить, но его опередил Дуглас:

– Вы имеете в виду стихотворение?

– Да. Это одно из моих любимых стихотворений, – сказал Харрисон.

– Вы действительно его читали? – с вызовом произнес Кол. – Не знаю, в какой книге Адам его раскопал, но он несколько часов его переписывал и вставил в рамку. А внизу специально приписал, откуда он его взял, чтобы другие не думали, будто он автор.

– Конечно, я читал его, причем много раз. Пожалуй, теперь я помню его наизусть.

– Ну-ка давайте проверим, так ли это. Прочтите его вслух от начала до конца.

Харрисон решил не перечить, хотя затея Кола и показалась ему несколько ребяческой.

– Ни один человек не остров… – произнес он.

Макдональд запамятовал лишь одну строчку, которую ему подсказал Адам. По улыбке последнего можно было понять, что Харрисон произвел на него впечатление, и Макдональд подумал, что с Адамом у него больше общего, чем с кем-либо из остальных братьев Клэйборн.

Мэри Роуз улыбалась, словно учитель, гордый успехом своего ученика, Харрисон же чувствовал себя как последний идиот.

– Прекрасно, – сказала девушка. – А знаете, ведь Адам тоже играет на фортепьяно.

– Зачем ты ему об этом говоришь? – спросил Кол с таким видом, будто собирался задушить сестру собственными руками.

– Кол, мистер Харрисон – наш гость. Пожалуйста, не забывай об этом.

– Не смей указывать мне, Сидней.

Девушка ахнула и прошептала:

– Ты просто невыносим.

Харрисон не понимал, что произошло. Ему было ясно лишь то, что Мэри Роуз взбешена поведением брата, и если бы взгляды могли убивать, Колу тут же пришел бы конец. Макдональд никак не мог сообразить, что именно вызвало ее гнев.

Снедаемый любопытством, он обратился за разъяснениями к Колу:

– Вы назвали свою сестру Сиднеем?

– Да, – буркнул Кол.

– Почему?

– Она нагло себя ведет.

– Вы так считаете?

– Послушайте, Харрисон, в наших краях задавать вопросы – опасное занятие. Вам следует помнить об этом.

Харрисон расхохотался.

– Над чем это вы смеетесь? – спросил обескураженно Кол.

– Над вами, – ответил Харрисон. – Вы уже целый час только и делаете, что задаете мне вопросы.

– В нашем доме, – заявил Кол с улыбкой, – играют по нашим правилам.

– Ты перестанешь наконец быть таким несносным? – вскочив, спросила Мэри Роуз.

Она приготовилась устроить Колу выволочку, но тут вмешался Адам. Наклонившись вперед, он посмотрел на нее, и Мэри Роуз немедленно уселась на свое место и замолчала. Затем Адам взглянул на Кола, и самый задиристый из братьев тоже без разговоров опустился на стул.

– Если вы не очень устали, Харрисон, расскажите что-нибудь о Шотландии, – сказал старший Клэйборн. – Мне не довелось побывать за границей, но я довольно много путешествовал с помощью своих книг.

– Ты хотел бы когда-нибудь съездить в Шотландию? – спросила Мэри Роуз.

– Разумеется, но прежде всего хотел бы навестить родину.

– А где ваша родина? – спросил Харрисон.

– В Африке. Вы наверняка обратили внимание на цвет моей кожи, – ответил Адам и подкупающе улыбнулся. Он говорил с Харрисоном совершенно откровенно.

– Вы родились в Африке? – не отставал Макдональд.

– Нет. Я родился на юге этой страны, в семье рабов, но как только я подрос, родители рассказали мне чудесные истории о своих предках и о тех африканских деревнях, в которых они сами появились на свет. Мне бы хотелось посетить их прежде, чем я умру.

– Если они еще сохранились, – вставил Кол.

– Да, – согласился Адам.

– Ты не поедешь в Африку, – сказал Дуглас. – Ты никогда никуда не ездишь.

– Я думаю, вам понравилась бы Шотландия, – предположил Харрисон, возвращаясь к теме, которую затронул Адам. – Эта долина очень напоминает некоторые уголки Шотландии.

– Расскажите о своем доме, – попросил Трэвис.

Выполняя его просьбу, Харрисон в течение следующих пяти или десяти минут говорил о земле, где он родился, о доме, в котором жил в детстве, и в конце концов завершил свою тираду словами:

– Кровать отца всегда стояла у самых окон, чтобы он мог наслаждаться открывающимся видом. Извините за несколько бессвязный рассказ, – произнес Макдональд после небольшой паузы. – О своем доме шотландский горец может говорить часами и утомит вас до смерти.

– Вы нас вовсе не утомили, – сказал Кол.

– Ваш рассказ был очень интересен, – заверил Адам.

– Почему кровать вашего отца стояла перед окном? Он что, был прикован к постели? – уточнил Кол.

– Да.

– Как долго?

– На моей памяти это было всегда. А почему вы об этом спрашиваете?

Кол не знал, куда деваться от стыда. Не он ли спросил Харрисона, почему его отец не научил его пользоваться кулаками?

– Мне просто любопытно, – пояснил он. – А что случилось с вашим отцом?

– Ему в позвоночник попала пуля.

Лицо Кола исказила гримаса.

– И его парализовало?

– Да.

– Несчастный случай?

– Нет, – сухо ответил Харрисон.

– Но вы оставались с ним, даже когда стали достаточно взрослым, чтобы вести самостоятельную жизнь? – спросил Кол.

– Да. Господи, я ведь был его сын.

– Если бы вы были прикованы к постели, он мог бы бросить вас. Большинство отцов именно так бы и поступили.

– Вы не правы, – возразил Харрисон. – Настоящие отцы поступили бы как раз наоборот, а уж мой-то наверняка.

– Вы просто исполняли свой долг, – с удовлетворением заявил Кол.

– Дело вовсе не в долге.

– Вы что, рассердились? – спросил Кол, не скрывая улыбку.

Харрисону внезапно захотелось съездить ему по физиономии. В голосе его зазвучали резкие нотки.

– Своим странным мнением вы оскорбляете и меня, и моего отца.

Кол пожал плечами – гнев гостя не произвел на него особого впечатления – и посмотрел на Адама.

– Надо сделать из Харрисона мужчину. Ты возьмешься за него?

– Возможно, – ответил Адам.

– Ему бы характера побольше, – вставил Дуглас.

Кол фыркнул:

– Он же остался со своим отцом, разве не так? Значит, характер у него есть. Что скажешь, Трэвис?

– Я не против. Правда, он, похоже, чересчур интересуется нашей сестрой.

– Мэри Роуз все интересуются. Я бы удивился, если бы Харрисон оказался исключением. Думаю, надо попытаться.

Братья кивнули. Мэри Роуз была на седьмом небе от счастья. Всплеснув руками, она снова улыбнулась Харрисону и поднялась.

Харрисон немедленно последовал ее примеру. Что касается братьев, то ни один из них даже не шелохнулся.

– Вы остаетесь с нами, – сказала Харрисону девушка. – На сей раз у нас полное единодушие, что вообще-то непривычно – Кол обычно перечит, но вы ему понравились. Разве это не чудесно?

– Что-то я этого не заметил, – не удержавшись, брякнул Макдональд.

Все, включая Мэри Роуз, рассмеялись.

– У вас прекрасное чувство юмора, Харрисон, – отметила она.

Макдональд вовсе не шутил, но решил не заострять на этом внимание. Обойдя стол, Мэри Роуз приблизилась к нему.

– Я покажу вам комнату, в которой вы будете спать. С твоего позволения, Адам.

– Да, разумеется. Спокойной ночи, Харрисон.

Девушка повернулась и вышла из столовой. Харрисон поблагодарил братьев за ужин и последовал за ней.

Пока Макдональд и Мэри Роуз шли к отдельно стоящему строению, предназначенному, по-видимому, для гостей, никто из них не произнес ни слова. Звезды, густо усыпавшие небо, ярко освещали все вокруг.

– Вам понравились мои братья?

– Да. Странный они народ.

– Они просто разные.

Заложив руки за спину, Харрисон замедлил шаг, чтобы не обгонять девушку.

– Могу я вас кое о чем спросить?

– Пожалуйста.

– Почему вы меня не предупредили?

– Об Адаме?

– Да.

– А зачем мне было вас предупреждать? Вы либо приняли бы его, либо нет – это уж ваше дело.

– Вы все не родственники по крови, верно?

– Да. И все же мы семья, Харрисон. Родственные узы не всегда зависят от общего происхождения.

– Конечно. Вы ведь стали семьей очень давно, не так ли?

– Да. А как вы догадались?

– Вы относитесь друг к другу, как родные, хотя спорите и ссоритесь из-за мелочей. По тому, как вы вели себя за ужином, я понял, что вы вместе уже не один десяток лет.

– Да. Правда, у нас здесь красиво?

Харрисон вовсе не был расположен обсуждать красоты окружающей природы, однако девушка явно хотела перевести разговор в другое русло, и он не стал противиться ее желанию. Для одного вечера было задано уже достаточно вопросов. Завтра он постарается разузнать побольше.

– Места здесь и впрямь великолепные, – сказал Макдональд. – Воздух такой чистый, что кажется, будто от него проясняются мысли.

– Вы, должно быть, слишком долго прожили в городе.

– В Лондоне далеко не всегда можно увидеть звезды, – сказал он. – Смог и испарения закрывают небо.

– Это очень похоже на Нью-Йорк.

Харрисон остановился. Ему показалось, что на какое-то мгновение сердце его перестало биться.

– Что вы сказали?

Девушка повторила последнюю фразу.

– Кажется, я вас чем-то огорошила, – заметила она.

Макдональд с трудом выдавил из себя улыбку.

– Я действительно удивился, – произнес он небрежно. – Я и не знал, что вы бывали в Нью-Йорке.

– Я тогда была совсем ребенком и, конечно, не помню, как выглядит город, но братья рассказывали мне, что там очень много заводов, а по улицам ходят толпы народа.

Харрисон глубоко вздохнул. Похоже, он был близок к разгадке тайны, над которой бился столько времени. Правда, ему еще предстояло выяснить, кто украл девочку у родителей и помог мальчикам проделать столь длинный путь от Нью-Йорка до Монтаны.

– Так густо населены только некоторые районы Нью-Йорка, – сказал он. – Вообще-то это очень интересный город.

– Там надо быть осторожным, верно?

– Осторожность нигде не помешает.

– Господи, до чего же вы похожи на Адама! Он все время твердит мне, что я должна быть осмотрительной, – признала Мэри Роуз. – Трэвис удивлялся, как меня не обворовали в Сент-Луисе, когда я училась в школе. Но здесь, на ранчо, я чувствую себя в безопасности. Я никогда больше отсюда не уеду, потому что сразу же начинаю страшно скучать по дому.

– Вы могли бы полюбить Англию или Шотландию, – сказал Харрисон, которому слова девушки пришлись не по вкусу.

– Да, конечно. На свете много прекрасных мест, которые мне предстоит увидеть. И все же я буду тосковать по моей долине. Я все время нахожу здесь что-нибудь новое и интересное. Совсем недавно я, например, узнала, что в горах Боар-Ридж живет одна женщина. Вскоре после того, как ее семья поселилась в этих краях, на них напали индейцы, убили ее мужа и сына, а ее оскальпировали, приняв за мертвую. Но она выжила. Трэвис слышал, как Билли и Дули шептались о ней. Все считают ее сумасшедшей. Бедняжка много лет провела в одиночестве. Я хочу поехать и посмотреть на нее, как только уговорю Адама.

– Это очень опасно, Мэри Роуз. Вам не следует…

– Ну вот, вы опять заговорили, как мой старший брат, – перебила девушка. – Я должна ей помочь. Я уверена, что вы меня понимаете.

Теперь настала очередь Харрисона перевести разговор на другое.

– Я бы с удовольствием остался жить в вашей долине. Думаю, что и вам пришлись бы со временем по сердцу Англия или Шотландия.

– Почему? Потому что эти страны напоминали бы мне родные края? Разве можно любить мужчину только потому, что он похож на другого? Мне понравилась бы Шотландия, Харрисон, но вряд ли я была бы там счастлива. Лучше родного дома нет ничего на свете.

– Вы слишком молоды, чтобы так противиться переменам, – вздохнув, заметил Макдональд.

– Можно задать вам один личный вопрос? Не отвечайте, если не захотите.

– Ну конечно.

– Вы умеете целоваться?

Харрисон смешался.

– Что вы сказали?

Девушка повторила еще раз. Макдональд не рассмеялся, потому что вид у нее был серьезный и искренний.

– С чего это вы вдруг заговорили о поцелуях?

– Мне просто любопытно. Ну так как же?

– Да, пожалуй.

– А как это у вас бывает – вы сначала собираетесь поцеловать кого-нибудь, а потом целуете или все это происходит само собой?

– Вас интересуют очень странные вещи.

– Да.

В это время они дошли до гостевого домика. Харрисон положил руку на дверной косяк и обернулся к девушке:

– Помните, что я сказал вам сегодня, когда мы смотрели на вашу долину? Я сначала думаю головой, а потом уже сердцем. Вот и ответ.

На лице девушки проступило разочарование.

– Вы очень дисциплинированный человек, не так ли?

– Надеюсь.

Мэри Роуз покачала головой. Харрисон недоумевал, чем она так раздосадована. По его мнению, дисциплинированность была достоинством, а не недостатком. Неужели она не понимала столь простую вещь?

– Я вовсе не такая правильная, – сказала девушка.

Макдональд кивнул – это он уже уяснил. Открыв дверь, он слегка попятился, чтобы пропустить девушку вперед, если она пожелает войти. Но Мэри Роуз осталась стоять на месте.

– Тут двенадцать кроватей, но сегодня здесь никто не будет ночевать, кроме вас. Если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, дайте знать любому из нас.

– А где Дуглас решил поместить Мак-Хью?

– Отведите его в крайнее стойло слева. Оно попросторнее. Я думаю, корм для него уже приготовлен. Надеюсь, он спокойно отнесется к закрытому помещению теперь, когда он к нам немного привык.

– Наверное.

– А вы, Харрисон? Вы уже привыкаете к нам?

– Да, – с улыбкой признался Макдональд.

Девушка улыбнулась ему в ответ. Господи, до чего же она была хороша!

– Могу я попросить вас об одолжении?

Мэри Роуз стояла всего в футе от Харрисона. Глаза девушки в лунном свете казались сверкающими сапфирами. Макдональд не осмеливался смотреть на ее губы, боясь, что неминуемо потеряет голову и заключит Мэри в страстные объятия. Сильнейшее желание поддаться этому порыву возбуждало его и одновременно сковывало. Живое тепло девушки туманило его мозг, подсказывало прислушаться к зову сердца, хотя Мэри Роуз его к этому никак не поощряла.

– О чем вы хотели меня попросить? – спросил он, сдерживаясь из последних сил.

Харрисону показалось, что его голос дрожит, но девушка, судя по всему, ничего не заметила. Более того, она явно не понимала его состояния – в противном случае она не приподнялась бы на цыпочки, еще больше приблизив свое лицо к его лицу. От нее восхитительно пахло – это был аромат диких цветов после дождя. Мэри Роуз положила ладони Харрисону на грудь. Сердце его бешено заколотилось.

– Вы не хотите меня поцеловать? – спросила она.

– Нет, черт возьми, – ответил он, хотя в этот миг не мог думать ни о чем другом.

Его отказ глубоко обидел девушку. Боже, зачем она была так откровенна! Она безвольно уронила руки. Сейчас ее заботило лишь одно – как с достоинством выйти из этой ситуации.

Мэри Роуз потребовалась вся ее воля, чтобы не подхватить юбки и не умчаться в дом, но она превозмогла себя и снова посмотрела на Харрисона:

– Отчего вы так испугались? Неужели я сказала что-то ужасное?

– Мужчинам не пристало трусить.

Теперь голос Макдональда звучал сердито, но девушка не стала спрашивать о причине его гнева.

– Спокойной ночи, Харрисон. Спите крепко.

Девушка вовсе не насмехалась над ним – похоже, глупышка даже не догадывалась, что теперь ни о каком сне не могло быть и речи. Макдональд прислонился к косяку и смотрел, как Мэри Роуз удаляется к дому. Она держалась так, словно ничего не произошло. Сначала она едва не свела его с ума, а в эту минуту уходила с таким безмятежным видом, что он не удивился бы, если бы девушка вдруг принялась напевать.

Харрисон невольно подумал, как бы Мэри Роуз отреагировала, узнай она, о каких ласках он мечтал, глядя на ее нежные, манящие губы.

В конце концов он все же подавил свое желание оказаться с ней в постели. Он снова и снова твердил себе, что в состоянии контролировать свои низменные инстинкты. Макдональд уже почти убедил себя в этом, как вдруг заметил, что Мэри Роуз слегка покачивает бедрами при ходьбе, и в его воображении тут же замелькали всевозможные возбуждающие картины.

«Спите крепко» – кажется, так сказала девушка? Харрисон понял, что в эту ночь ему вряд ли удастся последовать ее совету.

4 августа 1862 года

Дорогая мама Роуз,

На прошлой неделе мы все страшно перепугались. Мэри Роуз по-настоящему заболела. К сожалению, мы не сразу догадались, что причиной ее необычно плохого настроения может быть хворь. Она всегда была очень веселой, но в прошлый вторник неожиданно принялась кукситься, а к полудню совсем раскапризничалась. Дуглас постирал ее любимое одеяльце – то самое, в которое она любит утыкаться носом, когда сосет большой палец. Когда она увидела одеяльце, развешенное на кустах для просушки, она вдруг страшно разозлилась. Ее пронзительные крики до сих пор стоят у нас в ушах. Даже Адам не смог ее успокоить. Когда пришло время ужинать, она не съела ни крошки. И тут мы наконец заподозрили что-то неладное. Ночью она уже горела от жара.

Мы по очереди протирали ее тельце влажной губкой, а те, кто не держал ее за ручку и не укачивал, ходили кругами, натыкаясь друг на друга.

Температура не спадала трое суток. Бедняжка выглядела такой маленькой и беспомощной! Ей требовался доктор, но докторов не было даже в Хаммонде.

Мне никогда в жизни не было так страшно. Кол тоже перепугался, но прятал свой страх за злостью. Он без конца твердил, что нам не следовало привозить ребенка в такую глушь. Он просто сходил с ума, чувствуя себя виноватым, и мы тоже. Все знали, что он прав, но у нас не было выбора.

Мы все очень любим малышку, но нас смущает, что она такая слабенькая и хрупкая. Ее жизнь полностью зависит от нас. Мясо ей следует нарезать небольшими кусочками, чтобы она не подавилась, все время нужно следить, чтобы она не наступила на змею. Иногда я так боюсь за нее, что не сплю ночами.

Все три дня и три ночи я молился, предлагая Богу взять мою жизнь вместо ее. Но видимо, Всевышнему было угодно, чтобы мы еще какое-то время оставались вместе, потому что в субботу утром Мэри Роуз стала выздоравливать.

Дуглас, Адам и я обрадовались буквально до слез. Мне не стыдно признаваться в этом, потому что нас никто не видел. Кол тоже плакал, но он убежал куда-то и не возвращался почти целый час. А когда появился, глаза у него были такие же красные и опухшие, как и у всех нас.

Молитесь за нас, мама Роуз. А мы, конечно же, молимся за вас. Теперь, когда бои идут так близко от ваших мест, мы тревожимся за вас как никогда. Газеты доходят до нас с большим опозданием, но Адам старается держать нас в курсе основных событий, происходящих на фронте. Судя по всему, Юг вполне может победить в этой войне, которую пока еще никто открыто не назвал войной. Берегите себя, пожалуйста. Вы нам очень нужны.

Ваш сын

Трэвис.


P.S. Я чуть не забыл сообщить вам радостную новость. Всего две недели назад сюда приехали Моррисоны. Они собираются построить универмаг неподалеку от лачуги Белл. Все, конечно, этому очень рады. К тому же в магазин будет доставляться почта, хотя и всего раз в неделю.

У Моррисонов есть дочка по имени Кэтрин. Она примерно на полтора года старше, чем Мэри Роуз. Нашей сестренке нужна подружка, с которой она могла бы играть, как считает Адам, а поскольку Моррисоны, судя по всему, люди приличные, Кол не против, чтобы маленькие девочки дружили.

Две розы

Подняться наверх