Читать книгу Полное подчинение. На грани - Джулия Тард - Страница 4

– Не хочу, чтобы этот день заканчивался, – мотнула головой, с горечью понимая, что ещё немного, и я снова увижу Эккермана.

Ещё немного и на моей беззаботной жизни можно будет поставить жирный крест!

А ведь мне на самом деле нравилась та лёгкость и непринужденность, с которой мы общались с Марко. Никогда в жизни я ещё не проглатывала книги всего за день и всё только для того чтобы найти среди печатных страниц очередную его записку со стихами и цветочком.

Крокус, фиалка, крохотные веточки брунеры и арабиса. Которые я складывала в месте со всеми его записками в небольшую металлическую коробочку из-под чая, которую нашла на кухне. И каждый раз когда мне было грустно просматривала и перечитывала его прекрасные подарочки.

«Небо синее в цветке,

В горстке праха – бесконечность,

Целый мир держать в руке,

В каждом миге бесконечность»

Но больше всего мне нравилось стихотворение Эль Твит. Оно словно кричало о его чувствах. Вопило о том, как сильно он ждёт возможности быть со мной вне этих стен!

«Лишь тот кто ждёт – оценит встречу,

В разлуке нет ничьей вины –

Кто не любил – тот гасит свечи,

Кто любит – тот горит внутри»

И я ждала! Ждала каждый день, отсчитывая часы до того самого момента когда, Макро сумеет вытащить меня их этой проклятой тюрьмы. Тюрьмы, в которой он был моим единственным защитником и другом. Единственным с кем я чувствовала себя комфортно.

С добрым Густаво, приходилось претворяться Ниной и играть роль дочери, о которой я мало чего знала (разве что, кроме того, что эта святая каким-то непонятным мне образом настолько сильно влюбилась в это чудовище, что решила зачать от него ребёнка!).

С Изабеллой постоянно следить за своим языком, стараясь, не дай боже, не сболтнуть ничего лишнего. А от Пола я и вовсе шарахалась как чёрт от ладана!

И только одно за всю эту прекрасную неделю никак не давало мне покоя.

Несмотря на полное отторжение от Эккермана и того что он со мной делал, моё тело требовало секса!

Требовало очень тесной физической близости. Сводило меня с ума совершенно необъяснимыми, сумасшедшими снами! Снами, в которых я снова и снова изворачиваюсь, кричу и кончаю под тяжелым мужским телом.

Сны, после которых я просыпаюсь с рукой во влажных трусах. Сны, из-за которых начинаю ласкать саму себя как какая-то больная на всю голову нимфоманка!

Ласкать так и не получая ни капли полноценного удовлетворения. А только одни безумно краткие клиторные оргазмы и недолговременные разрядки, что только сильнее подстёгивали моё разбушевавшееся либидо.

Не знаю, кто именно это был: Зейн или Марко. Его лицо всегда оставалось в тени. В полной, абсолютной тьме! Всё, что было в моём распоряжении так этого оголённые ощущения. Цепкие прикосновения грубых рук, разгорячённая мужская кожа под подушечками дрожащих пальцев. Влажные поцелуи на шее. И проникающий в меня член.

Как не посмотри, но Эккерман сделал из меня больную! Зависимую наркоманку, источником дозы для которой был только он сам!

Ведь даже не будь в его доме столько камер видео наблюдения, а я бы всё равно не смогла спать с кем-то кроме него. Кроме единственного сумасшедшего готового разделить вместе со мной возможный диагноз.

Ведь одно дело краткие поцелую в период инкубационного периода и агрессивной противовирусной терапии, и совсем другое полноценные отношения при подтверждённом диагнозе. А подтвердить или опровергнуть его можно будет уже через неделю.

Но даже это не даст окончательного ответа, заставляя меня пройти тест повторно через три, а после ещё и через шесть месяцев. Учитывая настолько сильный у этого заболевая разброс в инкубационном периоде.

– Не хочу, чтобы он возвращался! – заныла словно ребёнок, чуть ли ни кожей чувствуя, как быстро сокращается расстояние между мной и этим демоном!

Шестым чувством, подстёгивающим все мои инстинкты до какого-то первобытного животного уровня. Ещё немного и я бы уловила его запах, появись тот на пороге дома!

– Знаю и сам хочу этого не меньше, – притянул меня к себе Марко, заключая в объятья и целуя в макушку. – Но иначе никак, Амира. Иначе никак.

– Как же я всё это ненавижу! Сил нет, насколько сильно! – закрыла глаза, стараясь во всех возможных нюансах запомнить этот момент.

Возможно, нашу с ним последнюю встречу. Здесь. В этом роскошном саду, где нас «не увидят» камеры Эккермана.

– Нет! Это не то, о чём вы подумали! – прозвучал у меня над головой перепуганный голос Марко за долю секунды до того, как схватил меня за плечи, отталкивая от себя. – Она плакала, и я всего лишь хотел её успокоить!

От вида стоящего на аллее мужчины я чуть не потеряла сознание.

Всего за секунду тёплый, наполненный ароматом цветов воздух пропитался его угрожающей энергетикой, клубясь вокруг него непроницаемой аурой смерти.

Мелкие волоски наэлектризовались по всему телу, превращая меня в перепуганную кошку. Сложно передать словами, какой ужас я испытала в этот момент!

Ужас от того каким нечеловеческим, обезумевшим взглядом впивался в нас Эккерман, словно готовый пускать кровь безжалостный серийный убийца!

Широко раскрытые, угольно чёрны глаза. В которых отчётливо читались: ненависть, ярость и презрение.

Играющие желваки, скрипящие зубы и вибрирующие кулаки!

«Господи, да он же убьёт его! – пронеслось у меня в голове электрическим разрядом. – Разорвёт его собственными руками!»

– Нет! Он не виноват! Это я! Это всё я, Зейн! Это я его обняла! Я попросила, чтобы он меня пожалел! Не трогай его, Зейн! Не наказывай из-за меня! – дёрнулась вперёд, прикрывая Марко, ни на секунду не задумываясь о том, что в каком состоянии это чудовище вполне способно разодрать ещё и меня…

– За. Мной. ОБА, – сдавленным полурыком отчеканил мужчина, испепеляя нас с Марко чёрным пламенем взгляда.

Чёрный огонь. Безжалостный и беспощадный. Никогда бы в жизни не подумала что возможно нечто подобное.

Из-за клокочущего в висках сердце, а далеко не сразу поняла какую громкую чечётку, выбивают мои зубы. Чего совершенно нельзя было сказать про Зейна. Казалось от каждого постукивания, у него на шее напрягаются мышцы, выдавая откровенного раздражения.

С трудом, взявшись за пальцы идущего рядом со мной Марко, пытаясь показать, что я всё ещё здесь! С ним! До самого конца! Я словно прикоснулась к самому настоящему трупу.

Не просто холодный. Ледяной!

С неживой восковой кожей и побелевшим лицом.

Казалось, он следует на эшафот, вот-вот собираясь пережить публичную казнь.

И всё это время мы словно два провинившихся ребёнка мы шли за Эккерманом до самого дома, не останавливаясь до тех пор, пока не зашли в его кабинет.

Странно как этот сумасшедший не пристрелил нас на месте? Как, при всём, сочащемся из него бешенстве, умудрился взять себя в руки?

Нет. Он точно не человек! Люди такими не бывают!

Пройдя в полном молчании до своего стола, он полностью лишим меня вообще какой-либо возможности предугадать, что именно собирается делать.

Снова и снова косясь на Марко, я пыталась сложить у себя в голове невероятно сложный ребус. Но ответ напрочь отказывался показываться, прячась от меня в самых дальних, потаённых уголках души этого мужчины. Или того что от неё к этому моменту осталось.

– Что ж, Марко, пришло время поговорить по душам, – спокойно. Слишком спокойно проговорил Эккерман, словно пробудившийся вулкан, который всего за секунду сделал обратную перемотку от масштабного извержения до состояния глубокого сна.

И только когда, он достал из верхнего шкафчика пистолет, всё-тут же стало на свои места.

– Не убивай его! Зейн, умоляю! Не убивай его! – кинулась к мужчине, хватая за рубашку и практически сползая перед ним на колени, не в состоянии устоять на подкашивающихся ногах.

– Почему?

– Потому что это я виновата! Только я и никто больше!

– И ты готова отдать за него собственную жизнь? – пронзил меня тяжелым, испытывающим взглядом, словно насаживая на миллион крюков, из-за которых я не могу пошевелиться. Не могу соврать или схитрить. – Готова смыть его проступок своей кровью?

Наверное, я ещё никогда в жизни не соображала настолько быстро. Всего за долю секунды у меня в голове пронеслось столько информации, что я и сама не поняла, как выдала оглушающее:

– Да!

Вызывая у Зейна ещё больше бешенства, ненависти и раздражения.

– Почему? Неужели ты настолько сильно его любишь?

Люблю? Никогда бы не подумала, что мой ответ вызовет у мужчины подобное умозаключение.

Любила ли я Марко? Ну конечно же нет!

Какой бы наивной и глупой девчонкой я ни была, даже при всей своей инфантильности не смогла бы влюбиться в мужчину всего после недели общения.

То, что заставляло меня просить за Марко, было элементарным отчаянием и жалостью. Он не должен был страдать только потому, что решил мне помочь!

Ну а я… Я уже чертовски устала от всего того камнепада проблем, который свалился на мою голову.

– Какая разница, что я к нему чувствую! Просто не убивай его, пожалуйста!

– Убивать? – непонимающе вскинул бровь, смотря на меня сверху вниз. – Я не стану убивать верного человека только потому, что он тебя обнял, – шумно вдохнул, смотря на Марко: – Рапортуй.

Последовав его примеру с облегчением посмотрев на мужчину, я поняла, что в отличие от меня, тот продолжает вибрировать от напряжения.

Нервно сглотнув, гуляя взволнованным взглядом от Зейна обратно ко мне, он явно всем своим естеством противился выполнять этот приказ. И уже через несколько секунд я поняла, природу его нерешительности и сомнений.

– За время вашего отсутствия я выполнил все ваши распоряжения, мистер Эккерман.

– Перечисли, – вальяжно, убрал руки в карманы, дожидаясь его отчёта: – Я лично хочу в этом удостовериться.

– Как вы и сказали, я вкладывал в книги все оставленные вами цветы и записки. Выводил девушку на прогулку в парк и просмотры указанных вами фильмов, – тараторил словно неживой, смотря куда-то в пространство стеклянными глазами, пока обескураженная, я цеплялась за рабочий стол Эккермана.

– Значит, она тебе поверила?

– Так точно, сэр. Ваша гостья целиком и полностью поверила в то, что я готов вывезти её из вашего дома.

– Отлично, Марко, – взял лежащую на столе пачку денег он сделал несколько шагов к нему навстречу, отплачивая проделанную работу. – С объятьями переборщил. Я не позволял переходить на физический контакт.

– Простите, – снова сглотнул, принимая новенькие стодолларовые купюры. – Решил, что так она поверит быстрее.

– И как, – усмехнулся, смотря на меня. – Поверила?

– Так точно.

– Замечательно, а теперь обсудим, что будет дальше.

Ошарашенная.

Обескураженная.

Потерянная.

Я смотрела на этих двоих, чувствуя себя глупой куклой, которой всё это время управлял искусный манипулятор.

Хватая ртом воздух, я чувствовала, как с каждым вдохом у меня в груди закипает что-то невообразимое.

Бурлит!

Шкварчит!

Выжигая изнутри, словно серная кислота, перенасыщенная водородом!

Оттолкнувшись от стола, я пробежала мимо этих двоих, приходя в себя только в своей комнате.

«Ненавижу! Ненавижу! НЕНАВИЖУ!!!!!» – вопила про себя, доставая из тайника чайную коробочку со всеми своими сокровищами. Со всем, что ещё недавно вызывало у меня счастливую улыбку!

Сминала и разрывала крохотные записки и цветы! Чувствуя, как по щекам текут горячие слёзы бесконечной обиды!

Так вот значит, что он устроил! Решил переиграть меня! Усмирить, пообещав долгожданную свободу! А чтобы лож показалась вкуснее, приправил её Марко!

– Смотрю, ты слегка разочарована, – появился на пороге Эккерман.

– Разочарована?! – отшвырнула остатки его писулек, чувствуя, как сильно кружится голова от растекающегося по венам адреналина. Уверена, появись передо мной, пока я в таком состоянии, медведь или стая бешеных волков, и я бы бросилась на них так же бездумно, как и сейчас на Зейна! – Да я ненавижу тебя Эккерман! – барабанила его в грудь, пыталась исцарапать надменную физиономию! – Да чтоб ты сдох урод долбанный!

– Твоими молитвами, Кошечка. Твоими молитвами, – довольно улыбнулся мужчина, перехватывая одной рукой за челюсть, а другой за затылок, впиваясь мне в губы.

Возмущённо мыча, продолжая безрезультатно избивать его по плечам и хвататься за рубашку и впиваясь в короткие волосы, я понимала, что ничегошеньки не могу сделать с его языком, облизывающим мои губы. Скользящим по тонкой, щелке, пытаясь протолкнуться внутрь.

– Урод! – выплюнула в него, когда тот наконец-то оставил меня в покое толкнув на застеленную кровать. – Большой ублюдок! Я бы убила тебя, не задумываясь, Эккерман! Придушила собственными руками!

– Да неужели?! Ну давай, попробуй! – разодрал на себе рубашку, не став отвлекаться на пуговицы. Тут же начиная избавляться от остальной одежды.

И не успела я соскочить с кровати, как он, будто броском голодного тигра, схватил меня за щиколотку, возвращая на место. Рывком содрал с меня лёгкое платье, оставляя в нижнем белье. Которое, в следующую же секунду, составило компанию лежащей на полу шелковой тряпке.

– Зачем ты так?! Чего плохого я тебе сделала?! – чуть ли плача посмотрела на этого дикаря, стараясь прикрыться.

– За тем, что ты моя, Кошечка, – самоуверенно заявил он, продавливая матрас тяжестью своего тела. – За тем, что хочу тебя, как ненормальный и никому. Слышишь? НИ-КО-МУ не позволю к тебе прикасаться, – устроился у меня между ног, играя исполосованными шрамами, напряженными мышцами.

– Отпусти меня! – продолжала трепыхаться, пытаясь оттолкнуться. Царапалась! Била! Выкручивалась! Вот только чем больше я это делала, тем сильнее он входил в азарт, чуть ли не рыча, как довольный хищник. – Я не хочу тебя, Эккерман! И никогда не захочу по собственной воле!

– И даже так, я буду единственным, с кем ты будешь спать! Запомни, как следует, Амира! Только со мной и никем больше! – держа за бедро свободной рукой, он проник в меня пальцами, рыча от нетерпения. Затем достал их и, проведя возле носа, замурчал от удовольствия, нетерпеливо пробуя на вкус. – Блядь… – его глаза закатились, мышцы напряглись, а солнечное сплетение завибрировало: – Как же долго я этого ждал. Всё это время только и думал о том, как вернусь домой и трахну тебя, моя маленькая.

– Я не твоя, Эккерман! И никогда твоей не стану! Ты можешь пользоваться моим телом, но моя душа будет принадлежать лишь мне одной! – с трудом собирала мысли в кулак, отвлекаясь от нетерпеливо покачивающего члена и строя настолько сложные предложения, пока его пальцы продолжали двигаться во мне, исполняя порочные желания моего бесстыжего организма.

Казалось, Эккерман точно знает, что в моём теле расположен какой-то специальный рубильник, превращающий меня в совершенно больную, ненормальную нимфоманку. И каждый раз пользуется этим, заставляя меня испытывать то, чего бы мне совершенно не хотелось!

– Ошибаешься, Кошечка. Ты только моя и уже давно стала только моей, – прокрутил пальцы на сто восемьдесят градусов, заставляя выгнуть спину от нарастающего между ног желания. – Признай, что тебе нравилось получать от меня подарки, – вышел из меня, уступая место своему члену. Сделав пару ритмичных движений, скользя им между влажных складочек, всё ещё не проникая внутрь, он заставил меня вздрогнуть, судорожно втягивая воздух через плотно стиснутые зубы. – Нравилось чувствовать себя особенной, – плавно вошел в меня Зейн, подхватывая под поясницу создавая ощущение абсолютной наполненности.

Раз за разом задевая те самые точки из-за которых всё моё тело пронизывало приятной судорогой.

– Я ненавижу тебя, Эккерман! Каждой фиброй души! Каждой клеточкой тела! НЕНАВИЖУ!

Все мои слова. Все проклятья и оскорбления отлетали от мужчины, не причиняя вообще никакого урона. А отчасти, даже начинало казаться, что ему всё это чертовски нравится! Заставляя двигаться вперед-назад, без остатка упиваясь процессом.

– Еще… – довольно зарычал Зейн, начиная вколачиваться в меня как ненормальный.

Выкручивая изнывающие от истомы соски. До боли впиваясь пальцами во вспотевшую ягодицу.

– Настанет день, и я обязательно выпущу в тебя пулю Эккерман! А потом буду смотреть, как ты подыхаешь, истекая кровью у моих ног! Живьём сдеру с тебя кожу и повещу на стену вместе с твоей головой, как трофей!

– Мне нравится, Кошечка! Говори еще! ЕЩЁ! – продолжал вдалбливаться в меня, вызывая дикий водоворот из ненависти, отчаяния, похоти и навязчивого желания высвободить нарастающее внизу живота безумие.

Горячее! Влажное! Неудержимое! Подчиняющее себе всю мою волю! Тело и душу!

Заставляющие биться в конвульсиях экстаза и дикого желания вонзить ему нож в сердце! Или что там у него на месте этого органа?!

Встав на мостик, впиваясь пальцами в простыню, я закричала от ненависти, отчаяния и боли. С каждым толчком его одержимость всё больше и больше проникала в меня, становясь практически ощутимой! Материализуясь на моём теле в тяжелые свинцовые цепи, скованные замками без отверстий под ключи.

Кажется, Пол на самом деле был прав и Зейн ни за что на свете меня не отпустит. Ни через месяц, ни через год, ни через стол лет! Ни раньше, чем насытится мной в своё удовольствие.

– Признайся, что тоже скучала по мне. Лёжа одна в этой кровати. Уверен я много чего интересного увижу, пересматривая записи,

– Жаль только не увидишь, как мы с Марко целовались! – с издёвкой заглянула в его глаза,

– Не ври! – зло сощурился Зейн, хватая меня за челюсть, скользя по моему лицу черным, как бездна, взглядом – Если это правда, то я убью этого уёбка!

– Убивай! Поверь, у тебя для этого достаточно поводов, потому что целовались мы с ним постоянно! Каждый день, пока ты самолично позволил ему играть моего влюблённого спасителя! И знаешь что? – рыкнула я, до кровоподтёков впиваясь ногтями в его предплечья. – Мне даже понравилось! Ещё никто в жизни не целовал меня так же вкусно! Трахая языком ничуть ни слабея члена!

– Заткнись, дрянь! – отвесив лёгкую пощечину, освобождая от члена, он ловко перевернул меня на живот. Накрутил на кулак мои волосы, и потянул на себя, заставляя меня выгнуться дугой, упираясь макушкой ему в грудь. – Сейчас я вытрахаю из тебя подобные мысли! – снова схватил меня за челюсть, пропихивая мне в рот палец, против воли заставляя его кусать, обсасывать и ласкать языком.

– Ненавижу… – с голодным, пошлым всхлипыванием соединить между собой даже двух букв.

С каждым его толчком пульсирующий ком внизу живота становился все плотнее, стягивая вибрирующие мышцы тугим жгутом. Обхватывая член мужчины настолько сильно, что даже со смазкой двигаться становилось всё сложнее и сложнее, вызывая у Зейна странное шипение вперемешку со сдавленными стонами.

С каждым толчком комната всё больше и больше наполнялась моими обессиленными, влажными всхлипываниями, шлепками врезающегося в меня члена и его довольным звериным рычанием.

Хватаясь одной рукой за широкое, жилистое запястье, а второй, врезаясь в напряженную мужскую ягодицу, казалось, ещё немного и мой организм элементарно не выдержит! Казалось, я подошла к своему пределу. Что испытать большего априори невозможно,

Казалось, ровно до тех пор, пока уложив руку мне на поясницу, его кисть не скользнула ниже, а большой палец не сделал дорожку между ягодиц, входя в анус и начиная вырисовывать внутри небольшой круг.

Закричав от неожиданности и постыдного восторга, я распахнула глаза, не в состоянии перевести дыхание.

Хорошо! Слишком хорошо чтобы быть на самом деле!

Кратковременные оргазмы накрывали меня один за другим, предвещая что-то по-настоящему невообразимое! Особенное! Что-то, после чего я бы уже никогда бы не смогла остаться прежней собой!

– Блядь… Я уже, Кошечка! – практически задыхаясь, констатировал Зейн, судорожно извергаясь в меня тугими, рваными толчками.

Позволяя ощутить как следом за его, стекающей по влагалищу спермой внизу живота, разорвалось что-то настолько сильно, что меня затрясло, в совершенно невообразимой судороге, заливая кровать стекающим телу потом. Пока я снова и снова сотрясалась в непрекращающемся приступе эпилептического оргазма.

– Что такое, Кошечка, больше тебе рычать не хочется? – навалился на меня Эккерман, зарываясь лицом в растрёпанные волосы. Словно голодный, втягивая мой аромат. – Или ты язык после оргазма проглотила?

– Единственное чего мне сейчас хочется, так это помыться! – попыталась вылезть из-под него. – Если ты всё, то мне нужно в душ. Смыть с себя отходы твоей жизни деятельности.

– Нет.

– Отпусти меня! Я хочу в душ!

– А я хочу, чтобы каждый миллиметр твоей кожи пропах мной, – навалился ещё сильнее, вжимаясь пахом в мои ягодицы, словно животное, всё больше и больше помечая свою территорию. – Так что лежи смирно, Кошечка.

Да что с ним вообще происходит? Почему он не уходит? Почему не отпускает в душ?

Он ведь сам говорил, что никогда не спит с женщинами, которых трахает! Так почему же именно сейчас не хочет оставить меня в покое?!

– Что ты делаешь? – чуть не задохнулась, когда тот сгрёб меня в охапку, укладывая на бок.

– Я бухал всю ночь, Кошечка и успел поспать, только пока летел сюда. Так что просто лежи смирно и не мешай мне отдыхать, – сонно пробормотал Зейн, уткнувшись носом мне в шею.

Даже не знаю, как долго лежала вот так. Чувствуя на своей коже его жар и безумно спокойное дыхание.

Уверена, не знай я, что у этого мужчины нет ни души, ни сердца, вполне бы решила что он влюблён в меня до крайней степени безумия.

А вместо этого его чувства имели всё оттенки одержимости.

Голод, ревность, влечение, желание обладать, подавлять, подчинять.

Полное подчинение – вот что ему от меня нужно. Подчинение его воле, его желаниям, его страстям.

Чувствуя по заметно ослабшей хватке, что Зейн наконец-то уснул, я очень осторожно освободилась из его объятий. Игнорируя желание помыться, я не стала идти в душ, а  место этого закуталась в длинный атласный халат, очень и очень тихо, выходя из своей спальни.

В голове был настолько дикий сумбур, что я чувствовала себя чужой в собственном теле. Нужно было остыть, собраться с мыслями, прейти в себя.

Выйдя на задний двор, доходя до бассейна, я скинула с себя халат, голышом погружаясь в воду.

Плевать чего хочет Зейн, но я не выйду на сушу до тех пор, пока не избавлюсь от каждой молекулы его навязчивого запаха. Набрав полную грудь воздуха, я с головой ушла под воду, пытаясь найти саму себя во всём этом водовороте безумия.

И я искала. Шаталась во мраке пытаясь понять, на самом ли деле мне не нравится то, что со мной происходит? На самом ли деле не нравится то, что со мной делает Эккерман? Нравится ли он сам? Снова и снова я пыталась найти в себе хоть что-то, чтобы помогло мне остаться здесь. В этом месте. Рядом с этим мужчиной.

А иначе как мне вообще смериться с тем, что происходит?

И снова Пол оказался прав.

Чёрт побери! Как не посмотри, но этот психопат всё это время был прав! Прав, когда говорил что я не смогу оставить это место без позволения самого Зейна! А значит и на счёт того, что вывезти меня отсюда может только он – тоже говорил правду.

Даже смешно стало, от того что единственным, кто на самом деле мог мне сейчас помочь, был именно тот, кого я считала самым опасным человеком.

Выйдя из бассейна, я не думая накинула атласную ткань на мокрое тело, бродя по территории особняка в поисках Пола.