Читать книгу Подарок - Джун Ньютон Редфилд - Страница 4

Спустя несколько дней я дочитала сценарий. Он был весьма хорош и близок к тексту, почему я сделала всего пару помарок. В эти несколько дней я просмотрела свой доход с книг и новые предложения от издательств. За последние два дня я сходила на десять встреч и подписала четырнадцать контрактов о выпуске и переводе моей трилогии.

На днях я подписала контракт со Стивеном, и теперь мы отсылали приглашения на кастинг и приближающиеся съемки, которые начнутся через месяц. Я ждала с нетерпением начала кастинга, дабы увидеть актеров. Это моя самая большая мечта. Я была настолько счастлива, что светилась от осознания своей популярности и талантливости. Может, я найду себе мужа в лице сценариста? Или оператора? Или даже актера? Терпение мое лопалось, как пузырьки, пускаемые ребенком.

Через пару дней после подписания контракта мы всей организаторской группой поехали в Ливерпуль. Всего восемь человек, включая меня, все из которых были приятными, дружелюбными людьми. Поездка была веселой. Пенелопа, сценаристка, взяла с собой укулеле. Она всегда брала его с собой, как говорила, и играла различные песни. Пару раз мы спели старые песни моряков времен охоты на китов, почувствовав себя матросами, обмазанными жиром и кровью бедных животных.

Прошло пару часов наслаждения зимними пейзажами Англии. Кое-где растаял снег, и уже красовалась свежая ярко-зеленая трава. Небо, затянутое облаками, пропускало тусклые лучи света. Иногда солнце рвало этот покров и проливало свой свет. Из окна теплой машины это выглядело максимально живописно, и я попыталась заснять это чудо природы на свой телефон, но еще раз убедилась, что никакая современная камера не сможет заснять всю красоту природы такой, какая она есть.

Вскоре мы доехали до Ливерпуля. На холме за городом был небольшой поселок из многоквартирных двухэтажных домов. Он был довольно простым, даже не огорожен забором. На его парковке почти не было машин. Дома были простые, но с элементами классического стиля, хоть они не были использованы правильно.

Именно в этом месте мы решили провести кастинг, а потом недалеко оттуда и будем снимать пару сюжетов. Мы приехали около полудня, через час должны были уже подъезжать актеры. Мы сели в конференц-зале административного здания. Через несколько минут мы отогрелись, и нам принесли горячий жирный куриный суп. Он был такой вкусный и приятный, что я расплылась на стуле от удовольствия.

Спустя час стали съезжаться машины. Из них выходили светловолосые парни, худые и мускулистые, со смазливым лицом и мужественными чертами. Мысленно я уже вычеркнула из списка каждого парня с идеальным лицом. Гладкие черты лица, отсутствие каких-либо дефектов и пухлые губы с нежной кожей – все это было не свойственно моему главному герою. Он был солдатом. Жестким, но милосердным и любящим всей душой парнем. Его юное лицо приобрело взрослые черты, как морщины, из-за тяжелой жизни. Под этот образ никак не идут гладколицые мальчики.

Я вышла в туалет, чтобы освежиться, так как кастинг должен был начаться через десять минут. Холл уже был заполнен идентичными парнями. Когда я вышла, на меня спиной шел какой-то молодой человек. Я оттолкнула его легко, чтобы не столкнуться носом с его спиной, скорее даже просто преградила ему путь рукой. Он испугался и повернулся ко мне со злым лицом. Его милое личико перекосилось от ярости. Для меня была непривычна такая реакция и крайне неожидаема.

– Прочь с дороги, малявка! – прошипел он. – Не стоял бы я на пути такого парня, как я, на твоем месте.

Я косо посмотрела на него. Мне хотелось ответить ему тем же, но я знала, зачем он там находился, и знала, как сделать так, чтобы он запомнил свою грубость на всю жизнь, сама оставшись в хорошем свете. Я не стала ничего говорить и просто ушла в зал. Наша группа руководителей села на стулья в конце пустого зала.

Через пару минут, обсудив все моменты, стали запустить парней для кастинга. Стивен сказал, что главное слово – за мной. Было приятно.

Стивен позвал первого кандидата. Он излишне молодо выглядел, его внешность была идеальна. Ни прыща, ни царапины, ни шрама, ни одного изъяна. Его отвергли костюмеры, рассуждая о сущности солдата и о том, что даже будучи молод, мой герой выглядел взрослым. Как Стивен и его коллеги вообще подбирали актеров на кастинг?

Через пару смазливых, совсем уродливых, нежных, грубых, резких и мягких парней зашел тот самый грубый пафосный парень. Он зашел с выражением гордости и собственной значимости. Парень прошел глазами по нашей группе и, как только его глаза ткнулись в меня, его гордое лицо сменилось на ужасающееся. Он не мог ничего сказать. Стивен понял его смущение и сам объявил его:

– Тайлер Леон Конан. Внешне идеально подходит на роль Рейфа. У него большой опыт в киноиндустрии. Несколько раз снимался в фильмах подобного жанра, что скажешь, Ава?

– Стивен, – сказала я ледяным голосом, от которого по телу парня прошел холод, и он покрылся дрожью, – Ты когда-нибудь был актером?

– Конечно. Помню и сейчас то время. Ты к чему?

– Обычно, все актеры говорят, что сложнее всего в их работе играть людей с характером, которым сам не обладаешь. Ты согласен? – в глазах парня я прочитала страх, но я сочла, что это будет ему уроком.

– Это аксиома нашей профессии.

– Рейф, главный герой, на которого хочет быть похожим мистер Конан, – благородный, скромный, нежный, милосердный и дружелюбный человек. Но мистер Конан походит на него только своей внешностью.

– Я понял тебя, Ава. Можешь не продолжать. Я уверен у тебя есть причины так думать. Вы свободны, мистер Конан, – парень еле живой медленно передвигал ноги и тихо закрыл дверь за собой.

Ее тут же открыл следующий претендент. Легкий сквозняк растрепал его золотистые волосы. Он убрал их легким движением руки, открыв свои взволнованные карие глаза. Его тонкие губы были открыты, он тихо дышал, пытаясь собраться. Волнуясь, он смутился. Он сглотнул слюну, его сильно выраженный кадык передвинулся и снова вернулся на место.

– Меня зовут Томас Броун-Салазар. Я нахожусь в киноиндустрии с 2003 года. Но вы все знаете, не просто так же вы меня пригласили, – его голос был мягким и низким.

– Мы знаем, ты прав. Но мисс Баттер не знает. Расскажи ей о себе.

– Я снимался в фильмах подобного жанра трижды. Нахожусь в прекрасной физической форме, чтобы изображать солдата, – я была очарована им, сказать честно.

Он был идеален по моим стандартам красоты. Мое лицо было серьезно, но когда он неожиданно взглянул на меня своими чистыми, глубокими глазами, я не смогла сдержать улыбку. Он ответил так же улыбкой, растворившей его строгий образ. Его улыбка была такой же чистой и невинной, как у ребенка. Ее свет затмил мрак предыдущего гостя. Пару секунд он молчал, просто улыбаясь, как идиот.

– Мы присылали фрагмент сценария. Не покажите нам? – нарушил его ступор Стивен.

– Да, конечно.

Томас говорил с необыкновенным чувством. Ему дали несколько отрывков. Когда герой говорил со своей возлюбленной, Томас выражал такую нежность всем своим видом. Его глаза излучали любовь, все движения передавали нежность и ласку, его голос становился таким мягким, будто он был не из нашего мира, а из лучшего, полного только радости. Когда же момент был проявления у героя лидерских качеств, Томас будто становился этим героем. Он точно передавал все эмоции, будто проживал это на самом деле. Я любила своего героя, а теперь, кажется, в моем сердце появлялся огонек теплой симпатии к нему. К Томасу, которого я видела впервые.

Было еще пара парней, а может, и больше, но я уже сделала свой выбор и слушала их в пол уха, погрузившись в мысли о солнечном Томасе. Я считаю, что можно не описывать эти чувства, когда влюбленность затмевает разум и занимает все размышления.

После кастинга все члены нашей группы единогласно выбрали Томаса Броуна-Салазара. Стивен довез нас до нашего отеля. В течение недели, а может и дольше, мы будем проводить здесь кастинги на главные и второстепенные роли, а также массовку. Я искренно надеялась, что на кастинге массовки и второстепенных персонажей я присутствовать не буду.

и все-таки, я не думала, что это так тяжело.

Наступило утро следующего дня кастинга. Мягкая кровать моего номера приковала меня к себе. Белоснежная постель пленяла меня своей нежностью и не отпускала меня. Однако повторный будильник заставил меня покинуть мою обитель.

Нежнейший завтрак, подобный которому я никогда еще не пробовала, а видела лишь в фильмах, подали в отеле. Мягкие свежие фрукты, хлопья с молоком, манная каша с малиновым вареньем, оладьи с шоколадом и сливками и кофе мокка. Такое начало дня предвещало только хорошее впереди.

Сегодня выбирали актрису на роль главной героини. В уме я прекрасно ее представляла. Я видела ее, как Карину Савино. Они с Томасом уже играли вместе, да и Карина была прекрасна так же, как и моя героиня. Надеть ей линзы темно-карих глаз и придать ее волосам карамельный оттенок, и она станет точь-в-точь, как моя героиня.

Я с нетерпением ждала ее появления в зале. Мне была интересна ее реакция, когда она узнает меня. Каково будет ее удивление, когда Карина поймет, что та убогая девчушка, рисовавшая ей портрет на стене, теперь ее босс.

Карина зашла в зал самой последней. Ее вид отличался от того, который я запомнила. Она придала своим иссиня-черным волосам карамельный оттенок, а вместо светлых почти незаметных глаз мы видели карие, темные линзы. Она осуществила мой замысел, хоть его и не озвучивала.

Карина играла так, будто родилась для этой роли. Да, вроде в актерском мастерстве нет ничего сложного на первый взгляд. Но тогда почему кто-то не может изобразить радость, искреннюю печаль, а вся их игра выглядит, как ложь? Некоторые говорят, что для прекраснейшей игры надо учиться врать, а кто-то – что надо поверить в то, что говоришь.

Никто до Карины не передавал жутчайшую боль хриплым от слез голосом. Она сама придумала это, не было таких указаний в сценарии. Но на особенную роль не ищут обычных, которые слепо выполняют указания, а ищут особенных актеров, которые имеют свои мысли в голове.

Уже на выходе Карина окинула нас взглядом. Она удивленно посмотрела на меня. Карина выглядела так, будто увидела восставшего из мертвых. Но в данном случае, можно считать это аллегорией. Я была восставшей из неизвестности. Она улыбнулась напоследок и ушла.

Позже мне пришло сообщение. Оно было от Карины: «Почему ты не сказала, что эти книги – твое творение?». Я ответила ей так, как думала: «А ты разве поверила бы, что я, обычный маляр, тот самый автор «шедевра чувств и сражений», как ты сама выразилась?». Она ответила мне: «Ты была не обычным маляром. Я видела, что ты можешь больше, чем просто портрет. Я бы поверила». Но я бы нет, что я ей и написала. Она же отреагировала на мою реплику так: «Ты, как мне кажется, и в себя-то не веришь».

Я задумалась. А ведь это правда. Я многое могу. Могу решить сходу сложные задачи по физике и математике. Написать сразу идеальную главу, маленький рассказ. Я написала бестселлер, который прошел в массы с невероятной скоростью. И я все еще продолжаю не верить в себя.

Это мой образ жизни.

Не верить в себя.

Всю жизнь я не верила, что смогу добиться того успеха, что мне так вожделен. Я старалась, но боялась, что старания не оправдаются, поэтому всегда готовила себя к худшему. Я всегда была максимально уверена в своем провале. Всегда ненавидела себя и видела свое будущее только как горы неудач.

Когда я влюблялась или мне просто нравился парень, я всегда представляла первым делом, как он втопчет меня в грязь, если узнает о том, что я чувствую. А если я представляла, как мы встречаемся, то всегда отношения в мечтах не были долгими, а в расставаниях была виновата я.

Я не верила в себя и в школе. Я всегда учила теоремы, определения и чаще всего знала, как решать ту или иную сложную задачу, которую никто не мог решить. Но я всегда боялась ошибиться, поэтому чаще всего не поднимала руку. Я слабо тянула ее в надежде, что меня заметят или не заметят. У меня всегда не было определенного желания. Мои соседи по парте говорили мне, чтобы я выше поднимала руку. Когда я была уверена, что у меня все получится, я даже просила, чтобы спросили меня. А когда я была не уверена, но знала все от А до Я, и меня вызывали к доске, у меня начинали жутко потеть руки, и я начинала заикаться, хотя все прекрасно знала. Мне ставили хорошую оценку, но для меня это был позор, потому что я опять ответила, как невероятно застенчивая девочка. Я выходила к доске за все девять месяцев учебного года раз пять. По всем предметам вместе взятым.

Как приятно осознавать, что ты не тот неудачник и бездарь, которым себя считал. Может, чуть-чуть лучше. А может, намного лучше.