Читать книгу Фаворитка - Джуни Кот - Страница 6

Проливной дождь внезапно сменил собой тихую и ясную осеннюю погоду. Тропинка между деревьями была покрыта мокрой листвой и тянулась бесконечно, а шум капель усыплял Эдвина, который еле держался в седле. Голова у него после часовой скачки кружилась, перед глазами проносились тени, а в ушах стоял шум. Он глубоко вздохнул и поднял глаза – растительность становилась реже, а дорога – шире, значит, он двигался в правильном направлении. Это путешествие, на которое принц решился от отчаянья, оказалось ему непосильным – запала хватило на первые мили, потом он почувствовал подступающую дурноту и уже несколько раз отключался – это чудо, что ему удалось не сломать спину и не рассадить голову. Теперь ему чудился отдаленный лай собак, но справа или слева – понять было невозможно.

Лесное эхо играло с незадачливым путешественником. Нащупав флягу на поясе, герцог отхлебнул пару глотков живительного бренди – перед охотой он всегда им запасался, а сегодня день охоты и вся свита развлекается, загоняя дичь.  Деревья перед ним покачнулись, силы окончательно покинули принца – он зажмурился и мешком свалился на траву.

Прошло какое-то время, и вблизи поляны показался всадник, чья собака бросилась вперед, осаждая кого-то невидимого отчаянным лаем. Неизвестный спешился и подошел к брошенной лошади, нетерпеливо преступавшей с ноги на ногу. Было ясно, что животное гнали без остановки – спина его стала мокрой от пота и сильная рука в перчатке похлопала ее по крупу, словно успокаивая, после чего охотник пересек кустарник.

Фигуру, распластавшуюся без движения на траве, граф (это был никто иной как Дерик) узнал сразу и присел на рядом со своим молодым соперником. Некоторое время он смотрел в бледное смазливое лицо принца и кривил губы, размышляя о превратностях женского сердца. Судя по дыханию, Эдвин был жив, но без сознания. Дерик вытащил из-за пазухи пузырек с остро пахнущей жидкостью и поднес ее к лицу пострадавшего. Почти сразу герцог сделал судорожный вздох, широко распахнул глаза и держась за бок, болезненно закашлялся.

– Это вы?! – наконец проговорил он охрипшим голосом.

– Представьте себе! Какая ирония, не так ли? Лучше лежите, ваша светлость, чтобы мне не пришлось вас связывать.

Эдвин вытер мокрое от дождя лицо и сел, оглядывая поляну, и пытаясь восстановить в памяти события.

– Ваша лошадь на месте, оружие тоже. Жаль не скажешь того же про голову…– Дерик жевал соломинку и она подрагивала между презрительно сложенных губ.

– Хотите блеснуть остроумием? – принц потер виски, борясь с ужасной головной болью.

– Вовсе нет, констатирую факты. Но раз уж вы заговорили про юмор, давайте кое-что проясним без свидетелей. Вы уже стали ее любовником или только собираетесь распечатать закрытый колодец? Хотя, по-моему, вопрос излишен, против вас говорит вот это! – он указал пальцем в перчатке на руку герцога, где красовался пресловутый перстень с черным камнем. – Если вы не склонны еще и к воровству, ваше высочество, а я надеюсь, что это так, то Шарлотта дала вам его сама, очевидно, на долгую память перед разлукой.

– Я ни в чем не буду перед вами отчитываться! – голубые глаза поблескивали нездоровым огоньком. – И не вам указывать, с кем я могу или не могу иметь отношений, если этого захочу!

– Я мог бы много вам сказать в ответ, герцог, но буду краток: женщины непостоянны, а особенно замужние, – терпеливо разъяснил Дерик и в его спокойном голосе было больше угрозы, чем в рычании дикого животного. – То, что вы приняли за любовь всей жизни, не более, чем порыв … как бы это сказать, женской страсти! Я сам не святой и мог бы пожать вам руку за такую победу, но речь идет о моей жене и поэтому я скажу только один раз: «Или вы оставите в покое Шарлотту или я вас убью. Прямо здесь, прямо сейчас!» Не сомневайтесь, ваша светлость, сейчас вы полностью в моей власти, и я это сделаю!

Взглянув на графа, Эдвин вспомнил предупреждение Шарлотты и понял, что Дерик не будет шутить. В руке графа блеснул кинжал, который он всегда носил при себе – фамильная ценность, единственное, что осталось ему от отца-испанца, не считая бешеного нрава.

– Вы собираетесь бросить мне вызов, граф? – в позе поверженного Эдвина и в его голосе проявилась надменность, так характерная для королевской семьи. Свое поражение признавать он не собирался и невольно прислушивался, не приближаются ли другие охотники.

– Дуэль не потребуется. Это правда, что я ниже вас по положению, но обладаю таким же правом, как любой дворянин, и не позволю даже вам наносить мне личные оскорбления. Что вы мне ответите, герцог?

– Я не стану вам отвечать!

Лезвие мгновенно оказалось возле шеи принца, а глухой голос отчеканил каждое слово:

– Я не хочу марать о вас руки, герцог, дайте мне слово, что прекратите домогаться и преследовать мою жену, не будете ей писать и отвечать на письма! Вы никогда к ней больше не приблизитесь и не станете распространять о ней сплетни, иначе я перережу вам горло. И да, верните кольцо, это памятная вещь!

– Вы сумасшедший! Подумайте, что с вами будет? – принц отклонил голову назад, не сводя бегающих глаз с соперника.

– Слово, герцог! – острие сильнее врезалось в кожу и по шее заструилась тоненькая полоска крови.

– Ладно! – принц тяжело дышал и был близок к обмороку – Будь по-вашему!

Стычка закончилась. Дерик сорвал перстень с пальца принца и спрятал за пазуху, после чего с абсолютно спокойным видом продолжил жевать травинку. Он чувствовал удовлетворение, поставив на место зарвавшегося мальчишку. Удовлетворение, но не удовольствие, потому что защищал честь женщины, которая предпочла его другому и, наверное, любила его. Граф свистнул, подзывая лошадь, поднялся на ноги и подхватил Эдвина, чтобы усадить в седло, в котором тот едва держался. Медленно, под нарастающим дождем они двинулись дальше, пока не настигли слуг, занятых загоном дичи. Все были в растерянности, но быстро соорудили самодельные носилки, осторожно уложили на них принца и отправили одного из людей предупредить о несчастье.

Происшествие скоро дошло до ведома его высочества и Ричард в глубоком негодовании вынужден был прервать любимое занятие. Он ворвался в комнату брата в охотничьем домике и застал его, окруженного нежной заботой Жослины с холодным компрессом на лбу, телом, покрытым ссадинами и разбитым сердцем. В качестве утешения принц получил прозвище «безмозглого осла» и «беспутного идиота». Перед тем, как хлопнуть дверью и залить гнев вином, Ричард выразил единственное желание – отправить герцога обратно в Долиш – к матери.

Он не раз и не два возвращался к этому во время застолья, пока сестра, соблюдавшая до поры до времени благоразумное молчание, не напомнила ему о некоторых важных вещах.

– Ричард, вы должно быть забыли о приезде Катрины или наши намерения породниться с Оссэрвами изменилось?

– Дьявол и преисподняя! На еще когда назначен это чертов визит?

– Через месяц, сударь, но нам еще предстоит написать герцогине и подготовить для нее достойный прием!

– Хорошо, – к радости притихшей Жослины и жестокому недовольству Дерика его высочество сменил гнев на милость. – В таком случае ему придется остаться, но видеть лицо это шалопая я не в силах. Пусть пока поживет в военном лагере, может это остудит его голову!

Дальнейшие рассуждения утонули в восклицаниях фрейлин, готовых заступить за «бедняжку герцога» и последовавших за этим пьяных излияниях. Незаметно покинув общество, белокурая сиделка принца потихоньку вернулась к нему, как только буря утихла в надежде принести добрые вести и немного развлечь Эдвина. Он выглядел неважно и был совсем хмурым, хотя кто обвинил бы его в этом, учитывая перспективу перебраться в такое захолустье, как Долиш. Королева, которая давно опостылела мужу, проводила там большую часть года, но для молодого герцога такое наказание было чрезмерно жестоким!

Эдвин повернул голову и взглянул на Жослину, которая присела возле кровати, готовая ворковать и нежничать. От своей соперницы она благополучно избавилась и хотела занять ее место, а заодно отомстить Дерику!

– Как вы себя чувствуете? Головная боль не стихла, жара нет? – маленькая ладошка легко дотронулась до высокого лба, на который падали непослушные кудри и погладила принца по щеке.

– Чувствую? – переспросил Эдвин бесцветным голосом. – Просто великолепно! Хотелось бы знать, завтра будет так же или еще лучше?

– Ну, для начала, вам больше не грозит ссылка, – нежно улыбаясь сообщила фрейлина, – кроме того, вы идете на поправку, так прогноз не такой уж мрачный!  Я могу сделать для вас карточный расклад, и вы сами в этом убедитесь. Хотите?

– И какой вопрос я могу задать? – он приподнялся на подушке.

– Любой. Обещаю сказать вам правду!

Эдвин кивнул, хотя не испытывал особого интереса к гаданию – ему просто хотелось забыть собственное унижение. Жослина быстро вернулась с бисерной сумочкой, откуда извлекла потертую колоду, несколько раз перетасовала ее и положила перед собой, игриво поглядывая на герцога:

– Вопрос будет о любви?

– Неужели это так заметно? – упоминание о Шарлотте, хотя ее имя не было названо, отозвалось в груди острой болью. – Да, вопрос о любви! Скажите, что меня ждет, Жослина!

Больше всего ей хотелось ответить, что таких красивых голубых глаз она не встречала больше ни у кого при дворе и вообще ни у кого из мужчин, что касается других слов, они могли бы куда более красноречиво объяснить ее восторги и мечты. Тем не менее, будучи достаточно умной и хитрой, Жослина оставила свои желания на потом и полностью сосредоточилась на картах.

– Сдвиньте колоду, ваша светлость, а теперь – задумайте вопрос или загадайте желание и потяните одну карту!

Герцог, особенно не церемонясь, выполнил ее совет и перед ним на столик легла карта с нарисованной на ней крепостью и человеком, летящим вниз головой с ее верхушки. В груди неприятно похолодело и он перевел глаза на фрейлину.

– Даже не знаю, как вам это сказать, – она понизила голос, – эта карта называется «Падающая башня». Она предвещает крах всех намерений, но может быть это вовсе не ваше поражение?

– Что ты имеешь ввиду? – теперь Эдвин действительно заинтересовался прогнозом.

– Если в башне заточили вашу прекрасную даму, то может этот человек, – она указала пальчиком на летящую фигуру, – тот, кого стоит сбросить вниз?

Слушая ее, Эдвин испытал двоякое чувство. Жослина, несомненно, о многом догадывалась, но по понятным причинам не могла назвать имя его соперника. Загадкой было другое – как и почему она желала расправиться со своим любовником? «Женщины непостоянны» – он внезапно вспомнил слова Дерика, но сразу отогнал от себя эту мысль. Нет, не может быть, Шарлотта не играла с ним! Желание обнять ее, прижать у груди оказалось таким мучительным и сильным, что он на время прикрыл глаза. Похоже, фрейлина указала ему правильную дорогу: там, где нельзя действовать напрямую можно найти окольный путь, главное – освободить свою «заточенную в башне королеву»!

Он не переставал думать о Шарлотте, и близко не представляя выпавший на ее долю жребий. После возвращения домой потянулись унылые, однообразные дни, которые нечем было заполнить. Она хранила упорное молчание, но была столь мало похожа на прежнюю Шарлотту, что всерьез встревожила свою старую няньку и горничную.

– Сударыня, милочка, что же вы опять ничего не ели? – Марта убрала со стола тарелку. – Не рвите мне сердце. Поделитесь со мной, помните, как бывало раньше, а я уж найду способ, как вас утешить!

– Нет, Марта, – в отчаянье прошептала графиня, – ни ты, никто другой не может мне помочь! Боже, что я натворила!

– Господи помилуй! Когда же вернется господин граф, ему-то это будет по плечу, он не даст вам себя загубить!

– Марта, прошу тебя! – неожиданно лицо Шарлотты вспыхнуло. – Ничего ему не говори, если не хочешь, чтобы я страдала еще больше!

Напуганная служанка поклялась молчать, лишь бы утешить свою любимицу. «Что за черная кошка пробежала между ними? Не иначе, граф вильнул на сторону, удержи-ка такого, как он!» – думала она, поглаживая волосы бедной своей госпожи. «Ну, да ничего, двое бранятся, да под одну шубу ложатся!»

В отличие от Шарлотты нянька втайне ждала Дерика и наедалась, что после разлуки они быстрее помирятся. Наконец, хозяин вернулся – черный как ночь и молчаливый, как камень.

Он сразу ушел в свою комнату и не показывался до ужина. Первое слово, обращенное к жене, граф обронил уже после того, как убрали со стола.

– Я ожидал увидеть что-то подобное, – буркнул он, усаживаясь возле камина. – Вы превратились в стену плача, настоящая кающаяся Магдалена. Если это попытка разжалобить меня, то напрасная, хотя нет, я могу вас немного утешить. Подойдите сюда, Шарлотта!

Она нехотя поднялась и молча остановилась возле мужа, который схватил ее за руку, как фокусник вытащил из кармана перстень, подаренный Эдвину, и надел его на палец.

– Вы обронили это, но, к счастью, такие вещи не теряются, а у Ричарда честные слуги. Что такое, вы не рады?

– Где вы нашли кольцо? – с трудом выговорила она, побледнев как полотно.

– Лично я сам – нигде. Мне его вернули, это вас устраивает? Идите спать, Шарлотта, вы плохо выглядите. – Дерик отпустил ее безжизненную руку и отвернулся к огню. Этой ночью он не мог уснуть и лежал в темноте, слыша приглушенные рыдания своей жены до тех пор, пока чаша терпения не переполнилась. Сверкая глазами, граф распахнул двери ее спальни, сорвал с постели одеяло и схватил Шарлотту за плечи.

– Сию минуту прекратите, если не хотите, чтоб я вас задушил! Я мог отправить к праотцам  вашего любовника и жалею, что не сделал этого! Радуйтесь, что он жив и лелейте ваши воспоминания молча, больше вам увидеться не удастся, а если мое общество так вам неприятно, я тоже к вам больше не прикоснусь! И вот еще что, будет лучше всего, если вы пока посидите в этой комнате, чтобы вам не взбрело голову опять сбежать! Он выскочил вон и так громыхнул дверьми, что вздрогнул потолок в спальне, а кое-кто из слуг решил, что началась осенняя гроза. Нехороший признак – гром на голые деревья!