Читать книгу Секта. Чёрная метка - Дмитрий А. Макаров - Страница 2

На меня красными сонными глазами молча смотрел капитан полиции Кирилл Олегович Бореев. Под его тяжёлым взглядом я чувствовал себя неуютно, некомфортно, проще говоря, отвратительно стыдно. Вдобавок ко всему у меня ужасно болела голова, измученное тело просило покоя, желательно в горизонтальном положении, а сознание кошмарило так, словно это я убил старушку-процентщицу. Умом, конечно, понимал, что ничего преступного, кроме обильного возлияния, я вчера не совершил, но пакостное состояние души твердило об обратном. Вот такое у меня похмелье. С пьянками надо завязывать, не мальчик уже.

– Больше не буду, – обдирая шершавый язык об сухое небо, клятвенно пообещал я.

Капитан мне не поверил. По глазам вижу. Ну и ладно, переживу. Главное, этот день продержаться.

– С утра по зеркалу такие ужасы показывали… – отвернувшись от своего отражения и включив кран, я плеснул в лицо пригоршню прохладной воды.

Стало заметно лучше. Ещё бы бутылочку холодного пивка, но чего нет, того нет. А в магазин бежать особого желания я не испытывал. К вечеру само пройдёт.

Умывшись и по возможности приведя себя в относительный порядок, прошёл на кухню. Хотел было сварить кофе, но за отсутствием желания, кофеварки и самого продукта ограничился крепким сладким чаем. В животе требовательно заурчало. Чувство голода накатило неожиданно и беспощадно. Пришлось на скорую руку сварганить яичницу с остатками вчерашней колбасной нарезки. Есть Бог на свете – не позволил закуске закончиться раньше спиртного.

После завтрака почувствовал себя почти живым. Вот теперь можно немного отдохнуть, лёжа на диване перед телевизором.

Звонок мобильного раздался, когда я утомлённый вчерашним возлиянием и умиротворённый утренним чревоугодием мирно задремал под фильм ужасов не самого лучшего качества и перевода. В таких случаях мой отец всегда говорил: «Третий сорт ещё не брак». Я, пожалуй, с ним соглашусь.

Тем временем телефон настойчиво продолжал играть весёлую песенку студента. Нагло игнорирую. Два пальца об асфальт, что звонят с работы, а у меня, на минуточку, отпуск. Первый за два года и тот всего на две недели. А что это значит? Правильно. Имею законное право послать всех к чёртовой матери.

– Слушаю. – недовольно пробурчал я в динамик телефона.

Да, вот такой я бесхарактерный, слабовольный человек. И что самое обидное, все об этом знают и самым наглым образом пользуются.

– Здравствуй, Кирилл. Как отдыхается? – спросил меня некто голосом моего непосредственного начальника – подполковника Сабурова. – С днём рождения тебя, кстати.

К слову говоря, это и была основная причина моей вчерашней пьянки.

– Спасибо, – пусть не совсем искренне, но зато согласно правилам этикета поблагодарил я. – Когда за премией зайти?

– Можешь хоть сегодня, – радостно зацепился за мои слова подполковник.

Я мысленно чертыхнулся. Язык мой – враг мой. Знал ведь, что начальник не просто так позвонил. И сам же дал ему повод развить тему. Чем опытный опер не преминул воспользоваться.

– Через час жду тебя в моём кабинете.

Это значит, бульбец Титанику. Отпуск накрылся медным тазом. Ну, не гадство ли? Такой подставы от Сабурова я не ожидал. Хотя кого я обманываю?..

– Пётр Семёнович, а может, ну её, эту премию? Выпейте с ребятами за моё здоровье, оно лишним не будет, – без особой надежды на успех я предпринял последнюю попытку спасти оставшиеся дни праздного безделья.

– Бореев, хватит паясничать, – разозлился шеф. – Я тебе не шутки шутить позвонил. Дело серьёзное.

– Буду, – пришлось обречённо пообещать в трубку.

Большего на данном этапе подполковнику от меня было не нужно. Не прощаясь, он завершил разговор. Я нехотя встал с любимого дивана.

– Извини, друг, работа. Как-нибудь ещё встретимся.

Мне собраться, что голому подпоясаться. Опять же живу я в двух шагах от управления. С одной стороны, это, конечно, бесспорный плюс – с утра можно подольше поспать, сэкономить деньги на проезде, в обеденный перерыв добежать до дома, да много всего. Но есть и минусы. Куда без этого? И самым главным из них было то, что я абсолютно всегда опаздывал на работу. Те пару раз, когда я умудрился прийти вовремя, можно отметить красным днём в календаре и отмечать как всероссийский праздник с демонстрациями, народными гуляньями и плясками под гармошку.

Сегодня на один такой праздник могло быть больше. Аж за десять минут до назначенного срока я, как учили, деликатно постучал в дверь и, не дожидаясь ответного «входите», завалился в кабинет высокого начальства.

– Проходи, Кирилл, присаживайся, – вместо приветствия подполковник кивнул на массивный деревянный стул, едва завидев мою помятую физиономию в дверях. Я в свою очередь тоже не стал блистать правилами этикета. Здоровались уже сегодня, пусть и заочно. —Всё понимаю – отпуск, праздник… Но дело серьёзное, и кроме тебя поручить его некому.

Я удивлённо приподнял бровь. Литературно выражаясь. Управлять бровями по отдельности у меня не получалось поэтому поднялись сразу обе образовав на лбу глубокие горизонтальные морщины. Признак не дюжего ума, между прочим. По крайней мере, мне хотелось так думать. Однако суть не в этом. На моей памяти, а на неё я пока, тьфу-тьфу, не жалуюсь, Сабуров ещё никогда ни перед кем не извинялся. И уж тем паче не раздаривал комплименты.

– Только на доску почёта меня вешать не надо, – я решил изобразить природную скромность.

А вот у подполковника бровь поднялась одна. Блин, даже завидно.

– Никто и не собирался, – спустил меня с небес на землю Пётр Семёнович. – Просто один ты у меня остался. Все остальные при деле.

Понятно. Всё как всегда. Весь отдел в запарке, работают с утра до вечера, семью лишь по скайпу видят, питаются казённым сухпайком да стирают носки в раковине туалета. А капитан Бореев уже третий день без дела мается, пьёт водку от скуки и мечтает, чтобы его вызвали на работу. Уволиться, что ли?

– И как вы без меня раньше справлялись? – хотел было спросить я, но вместо этого по-деловому серьёзно поинтересовался. – Что за дело?

–Ты бизнесмена Сорокина знаешь? – начал издалека начальник.

Я покопошился в пыльном чердаке своей памяти. Хотя чего там было копаться? Город у нас маленький, даже до миллиона жителей не дотягивает, конечно же, я его… не знал. О чём и сообщил начальству.

– Не суть важно, – отмахнулся от моих слов подполковник. – Познакомитесь.

Всё, шутки закончились. Я собрался с мыслями, сконцентрировался и приготовился внимать каждому сказанному слову.

– Вчера Артём Сорокин, сын упомянутого мной бизнесмена, попал в ДТП, – стал вводить меня в курс дела Сабуров. – Мчался, лихач, на бешеной скорости по трассе, поздно заметил грибника на дороге, ну и вылетел в кювет пытаясь избежать наезда.

– Что с пешеходом? – обеспокоенно поинтересовался я.

Пётр Семёнович как-то странно на меня посмотрел. Я ответил невозмутимым честным взглядом глаза в глаза. Мне стесняться нечего. В том, что я больше переживал за обычного человека, чем за избалованного сынка богатенького папаши, я ничего предосудительного не видел. По большому счёту мне на всех этих мажоров плевать с самой высокой колокольни, пока они держатся в рамках закона. А уж коли нарушили – не обессудьте, почту за честь лично сопроводить за решётку.

– Нормально, – успокоил меня начальник. – Мужик отделался лёгким испугом и штрафом за переход дороги в неположенном месте.

– Ну, это мы умеем, – скорее в силу привычки съязвил я. После дополнений шефа грибник перестал быть для меня жертвой происшествия. – В чём гвоздь программы? Насколько я понимаю, расследовать ДТП – не наш профиль. Или за время моего отсутствия служебные обязанности успели переписать?

– Вечно ты, Кирилл Олегович, бежишь впереди паровоза, – пожурило меня руководство.

Тревожный звоночек. Бывалые сотрудники знали, что обращаясь к подчинённым по имени отчеству, Пётр Семёнович тем самым выражал им крайнюю степень своего недовольства. Я уловил настрой шефа и выпрямил спину параллельно спинке стула. Сабуров это любит.

Мои телодвижения не остались незамеченными. Подполковник сменил гнев на милость.

– Коллеги из ГИБДД на месте происшествия обратили внимание на отсутствие тормозного следа. А это значит, водитель либо совсем не тормозил, либо тормоза не сработали. И что уж совсем странно – Артём забрал машину с плановой диагностики.

– И тут же решил протестировать её сам?! – ну не смог я удержаться и не вставить своего комментария.

– Возможно, – отмахнулся Павел Сергеевич. – Машину увезли на экспертизу. Сегодня утром пришёл отчёт – гибкий тормозной трос перекушен возле тормозного бачка. Вот, можешь ознакомиться.

Шеф протянул мне листок отчёта за подписью эксперта. Я бегло пробежался глазами по тексту, всё так, как и сказал Сабуров. Попытка убийства – это уже наш профиль.

– Враги у парня есть? – с умным видом я задал глупый вопрос.

– Вот это ты и выяснишь, – распорядился Сабуров и дал вводную. – Артём Сорокин сейчас в больнице. Навести, поговори, всё выясни. И апельсины с яблоками купить не забудь.

Ага, сейчас, бегу и падаю. Он там, небось, икру чёрную ложками трескает, а я ему на последние отпускные фрукты покупать буду?! Перетопчется.

От Сабурова я вышел с мечтами о пиве и ворохом сумбурных мыслей в тяжёлой похмельной голове. Это кому же так успел насолить молодой парень, что его вознамерились убить? Или это было предупреждение Сорокину-старшему? Вполне вероятно, бизнес – дело тёмное и зачастую кровавое. Для версии сойдёт. Что ещё? Пока ничего. Шеф прав, надо допросить Артёма и только после этого делать выводы.

Пора за работу.

Больница, в которой лежал Сорокин, находилась в другой стороне города. Машину по понятным причинам я брать не стал, ограничившись общественным транспортом. Мы люди не гордые, так тоже могём. Хотя пришлось и помучаться. Сами посудите, в моём состоянии почти целый час стоя трястись в битком набитом душном автобусе – целый подвиг. И тянет он если не на орден, то хотя бы на медаль.

Всю дорогу я мысленно подгонял черепаху-водителя и мечтал поскорее выбраться из этой душегубки. Оказаться там, где есть тенёк и свежий воздух.

Мечты имеют свойство рано или поздно сбываться. Моя оказалась не исключением.

Едва автобус открыл свои двери на нужной мне остановке, я весь мокрый как мышь и красный как рак выбрался из его удушливого чрева и скорым маршем пошустрил в близстоящий универсам. Ибо там был кондиционер.

Уже в магазине, чуть отдышавшись и придя в себя, понял, что выбрал не ту профессию. Надо было идти работать продавцом. Тут у них всегда как дома. Зимой тепло, летом прохладно и мухи не кусают. А я бегаю как дурак по городу, преступников ловлю. А они, гады, словно нарочно выбирают для своих тёмных дел самую паршивую погоду. В дождь, снег, жару и холод, да ещё зачастую ночью. Пересадил бы всех, чтобы нормальным людям жить не мешали.

Собрав всю свою волю в кулак, я невозмутимо прошёл мимо холодильников с пивом, чуть дольше задержался возле полок с квасом и решительно подошёл к ларям с мороженым. Это именно то, что мне сейчас надо. Взял два пломбира и на кассу.

Касса работала всего одна, но за отсутствием наплыва покупателей очереди не было. Передо мной стояла лишь пожилая женщина с буханкой хлеба, да молодой парень лет двадцати, набравший целую корзинку фруктов и большой кухонный нож в придачу. Вот за что мне и нравились современные магазины – здесь можно было купить всё, от муки до сковородки.

После уютной прохлады магазина удушливый летний день показался мне особенно жарким. Я удобно устроился на лавочке, стоящей в тени раскидистого тополя, и, тоскливо поглядывая на серую пятиэтажку больницы, без всякого удовольствия съел мороженое. Работать не хотелось, хоть стреляйся. Редко у меня такое, но временами накатывает. В данном случае наверняка свою роль сыграл не догулянный отпуск. Тело только-только расслабилось, разум настроился на позитив, и на тебе… Кругом одна подстава.

Тянуть время дальше смысла не было.

Отделение травматологии, где лежал Артём Сорокин, я нашёл без труда. Номером палаты со мной охотно поделилась дежурившая на посту медсестра, едва завидев мои документы, и даже проявив сознательность предупредила:

– У больного сейчас посетитель.

– Спасибо за информацию, – вежливо улыбаясь, поблагодарил я и пошёл по коридору, внимательно изучая таблички на дверях.

А вот и нужная мне палата. Хотел было войти, но решил повременить. Шибко интересный разговор велся по ту сторону чуть приоткрытой двери.

– Артём, ты действительно не понимаешь насколько всё серьёзно? – эмоционально вопрошал картавый юношеский голос.

– Вот именно, что понимаю, – резко ответил второй парень.

– Они от своего не отступятся, – наседал первый.

– Не захотят по-хорошему – заявлю в полицию, – уверенно парировал упомянутый Артём. Видимо, он и был тем самым Сорокиным.

– Тебе следует поговорить с учи…

– Я сам решу, что мне делать, – перебил картавого Артём. Как всегда на самом интересном.

– Как знаешь, – прекратил безрезультатный спор оппонент, хотя согласия в его голосе я не расслышал. – Выздоравливай.

Дверь в палату неожиданно распахнулась, и я, нос к носу, столкнулся с парнем из магазина, что стоял в кассу впереди меня. Теперь понятно, кому он фрукты покупал.

Я посторонился, дав ему выйти. Молодой человек прошёл мимо, не одарив меня даже взглядом. Словно я пустое место. Даже задело. Что за нравы у современной молодёжи? Мы, конечно, в своё время тоже паиньками не были, но людей замечали.

Ну да на нём свет клином не сошёлся. Я-то пришёл к Артёму.

Зашёл в палату к больному. Сорокин-младший посмотрел на меня с немым любопытством во взгляде. Выглядел парень неважно. Нездоровая бледность красивого породистого лица, синие круги под глазами, большой пластырь на лбу и перевязанное предплечье правой руки. Поверишь, что в больнице зря не держат.

– Добрый день. Капитан Бореев Кирилл Олегович, – представился я. Даже приятно стало, что на фоне его невоспитанного товарища я весь из себя такой вежливый. – Артём Павлович, я так понимаю?

– Угадали.

Казалось бы, прозвучало высокомерно и вызывающе, но именно, что казалось. По глазам, по выражению лица, даже по самой интонации было ясно, что парень просто иронизирует. Не со зла, плохого настроения или желания обидеть, а в силу своей манеры разговора. Возможно, кого-то это может и обидеть, но только не меня, ибо я сам был любителем подобного жанра.

– Профессия такая, – я пожал плечами и без спроса занял один из двух стульев, стоящих в палате.

Про саму палату вообще разговор отдельный. Одноместный люкс двумя словами. В более подробное описание можно включить жалюзи на окнах, кровать, стол, два уже упомянутых мной стула, прикроватная тумбочка, двухстворчатый шкаф-купе с зеркалом во всю дверь, небольшой кожаный диванчик и громадная плазма на стене. Честно, не знал, что в нашей больнице может быть всё настолько кучеряво. Определённо, не для простых смертных палата.

– А это что за дверь? – поинтересовался я, кивнув в сторону.

– Ванная комната и санузел, – проинформировал Артем, не сводя с меня своих светло-серых насмешливых глаз.

– Совмещённый что ли? – я постарался придать голосу как можно больше удивлённого возмущения.

– Сам в шоке, – подыграл мне молодой человек.

Определённо, этот парень мне начинал нравиться. Но я сюда не в остроумии упражняться пришёл.

– Это кто такой был? – спросил я, имея в виду только что вышедшего парня.

Артём меня понял.

– Вениамин Шилов, мой одногруппник.

– Интересный у вас был разговор. О чём, если не секрет?

– Секрет, – отбрил меня Артём и тут же пристыдил. – Подслушивать, между прочим, не хорошо.

Ну, прям моя бабушка, та тоже так всегда говорила. Ладно, с этим позже.

– Тогда давай по делу. Машина твоя?

– Отца, – отрицательно мотнул головой Сорокин-младший. – С утра попросил из сервиса забрать.

– Сам попросил? – уточнил я.

– Какая разница?

– В принципе, никакой. Но всё же?

– Отец. У него деловая встреча была, ему некогда.

Вот тут уже был явный сарказм. Недолюбливал сынок папашу. Знать бы еще за что, и взаимно ли?

– Ты уже знаешь, что тормоза в машине были испорчены?

– Слышал, – Артём потянулся к пакету с фруктами, достал красное наливное яблочко и, просто обтерев его краем простыни, с аппетитом откусил. – Угощайтесь.

Я отказался. Не люблю яблоки немытые.

– Автомеханик, который занимался вашей машиной, арестован.

– За что? – возмущённо удивился парень, тем самым заработав ещё один плюсик. Любой другой представитель его братии пропустил бы сказанное мимо ушей. Небожителям нет дела до простых смертных.

– За попытку убийства, – я не видел смысла скрывать очевидные вещи. – Как думаешь, кого хотели убить, тебя или твоего отца?

– Что за чушь?

Артём старательно избегал смотреть мне в глаза. К гадалке не ходи, что-то знает, но молчит. И ещё меня сильно смущал нож. Вон он лежит на дне жёлтого полупрозрачного пакета. Уж не в целях ли самообороны Вениамин присовокупил его к гостинцу для больного?

– То, что пытались убить – это очевидно. Ради смеха тормоза не портят. Не подскажешь, кто бы это мог быть?

– Почему я должен это знать?

Удивился, это факт. Но как-то неправильно, словно наигранно. Хотя нет, тут что-то другое. Не могу понять.

– Целью был ты! Больше некому, – обрадовал я парня. – Давай подумаем вместе. Салон техобслуживания находиться в ГОРОДЕ, в аварию ты попал ЗА ГОРОДОМ. Вопрос: как ты туда доехал без тормозов?

Артём молчал. Я продолжил:

– Вывод напрашивается сам собой: преступник знал, что в машине именно ты, и смог провернуть своё тёмное дело между этими двумя точками. Где останавливался?

Артём смотрел в сторону, поглаживая здоровой рукой перебинтованную руку. Я не торопил, решил дать ему время подумать, собраться с мыслями.

– Заезжал в кафе на трассе выпить чашку кофе, – наконец признался парень. – Но никого из знакомых я там не встретил. И если по чесноку – врагов у меня нет. Может, какие отморозки так решили подшутить?

Свежо преданье, да верится с трудом. Хотя как дополнительную версию запомним и проверим.

– Как называется кафе?

– «Перепутье».

– Это на перекрёстке которое, по московской трассе?

Артём угрюмо кивнул.

– Знаю. Найдём, – заверил я парня, поднимаясь со стула. – Выздоравливай.

– Обязательно.

– А ты на кого в полицию жаловаться собирался? – уже в дверях я вдруг вспомнил часть подслушанного разговора.

– На журналистов, – даже не поперхнувшись ответил Артем, продолжая невозмутимо жевать яблоко. – Сейчас от них покоя не будет. Как же, жареная новость – сын известного бизнесмена Сорокина чуть не сбил пешехода.

– Ну да, ну да…

Я вышел из палаты с зудящим чувством недосказанности. Темнит Тёмик, не договаривает. Не желает сотрудничать со следствием. С одной стороны, это его проблемы, а с другой – жалко бедолагу, пропадёт ни за грош. Можно, конечно, охрану поставить возле его палаты, но Сабуров без должной мотивации на это не пойдёт. Остаётся поговорить с Сорокиным-старшим, пусть подсуетится ради любимого сыночка.

Я задумчиво остановился возле сестринского поста.

– Не скоромный вопрос задать можно? – без всяких задних мыслей обратился я к хорошенькой медсестре.

– Замужем.

Интересное начало разговора. Похоже, меня неправильно поняли. Я не в обиде, сам напросился. Каков вопрос, таков ответ. Чувствую, изрядно уже достали молоденькую девушку местные ухажёры своими предложениями, сальными шуточками и пошлыми намёками. Хотя… С такой медсестричкой я и сам бы не прочь замутить. И где вас только таких делают?

– Рад за вас. Передайте супругу, что ему крупно повезло. Меня же интересует состояние пациента из триста двадцать пятой.

– Извините, – порозовев щеками, смутилась девушка и, стараясь скорее выйти из неловкой ситуации, энергично зашуршала страницами журнала регистрации поступления и выписки пациентов. – Секунду. Сейчас найду.

Я терпеливо ждал. Хотя надо отдать ей должное – с поставленной задачей справилась она действительно быстро.

– Вот, – торжествующе ткнула изящным пальчиком в журнал девушка. – Сорокин Артём Павлович, две тысячи первого года рождения, поступил вчера в одиннадцать сорок две. Диагноз: сотрясение мозга средней степени, ушибы, ссадины. Всё.

– Всё? – недоверчиво переспросил я. Влететь в дерево на скорости за сотню и отделаться шишкой на лбу?! Да ты, парень, в рубашке родился. – А что с рукой? У него всё предплечье от запястья до локтя перебинтовано.

– Это не из-за аварии, – заверила меня медсестра. – Я ему сегодня сама перевязку делала. Там наколка свежая воспалилась. Возможно, инфекцию занесли.

Ладно, с этим разобрались.

– Как долго его здесь продержат? – задал я главный вопрос.

– Это к лечащему врачу, – попыталась уйти от ответа девушка, но я иногда бываю настойчивым.

– Не стоит беспокоить доктора по пустякам. Мне можно приблизительно – неделю, месяц или уже вечером домой поедет?

Конечно, с месяцем и вечером я слегка преувеличил, но, по-моему, с обычным сотрясением даже в платной палате долго держать не будут. Из роддома на пятый день выписывают, а ребёнка родить – не ссадины перевязывать.

– Думаю, завтра ещё понаблюдают и на следующий день выпишут, – подтвердила мои догадки медсестра.

Что ж, будем надеяться, что за эти пару дней ничего страшного не произойдёт, и убийца не полный идиот, подождёт более удобного случая. Вламываться в больницу и, убирая ненужных свидетелей, прокладывать по трупам персонала и больных себе путь до палаты жертвы – это из области американских боевиков. В жизни всё намного проще и сложнее.

Из больницы я вышел обуреваемый тяжкими мыслями и душевными смятениями. Передо мной стоял важный и практически неразрешимый вопрос – что делать? Снова потеть в душном, переполненном людьми общественном транспорте откровенно не хотелось, а тратить деньги на такси душила жаба. Нет, не подумайте, что я какой-нибудь скопидомок или скряга, просто после досрочной выплаты по кредиту за машину с деньгами было туго. Плюсом ко всему отпускные на карту никак не переведут. И чем они там в бухгалтерии только занимаются? Чаи целыми днями гоняют? В общем, надо как-то перебиться до получки, а там уже будет легче.

– Кирилл, здравствуйте, – окликнул меня смутно знакомый приятный женский голос.

Я обернулся. Так и есть – Томашевская Ирина Леонидовна, наш внештатный психолог-консультант. Женщина слегка за сорок, хотя выглядит на тридцать с небольшим. Воспитана, образована, хорошее чувство юмора, отличный профессионал своего дела. Несколько лет назад мы сталкивались по роду службы.

Я тогда ещё старлеем был, и попалось мне интересное дело. Мужчина убил всего пару дней как въехавшего в новую квартиру соседа. Убийцу нашли быстро, по горячим следам. Вот только с его слов выходило, что момент убийства он совершенно не помнил и не мог сказать, чем ему так насолил, по сути, совершенно незнакомый человек.